Глава II Сражение за Ладогу

Ладожцы спасают мечника. Песнь скальда. Месть хозяина и хозяйки воды. Ас-скальд

«делает ноги». Выступление Гуннтора в Альдогу. Ловушка в граде. Единоборство Рарога и Гуннтора, Ольга и Лодинбьёрна. Старый Уго просит о смерти. Известие Сивера

Вторым движением викинг ударом в плечевой сустав выбил нож и… тут же упал сам, пронзённый стрелой. Оглушённый вепс уже не видел, как в викингов с разных сторон поле- тели стрелы, пробивая с близкого расстояния даже их неуязвимую броню. Корчась от боли, первый викинг рухнул на склон, судорожно стараясь схватиться за торчащие коренья. Двое оставшихся нурманов стали спиной друг к другу, прикрывшись щитами. Двое воинов-сло- вен подскочили с обнажёнными мечами. Началась отчаянная рубка. Вот тело ещё одного викинга рухнуло и покатилось на дно оврага, а отдельно покатилась его голова в стальном тяжелом шлеме с маской. А ещё через мгновение пал последний из преследователей.

– Ну вот, вепс, теперь ты снова охотник, а не дичь, – проговорил невысокий словен- ский воин, склонившись над раненым и стараясь привести его в чувство. – Э-э, брат, да ты ранен и, похоже, у тебя вывих, – заключил воин, быстро ощупав мечника. Он вдруг сильно нажал на плечевой сустав пальцами одной руки, а другой чуть повернул и одновременно потянул на себя руку Хабука, который от этого дёрнулся и застонал. – Ну вот, брат, вставить плечо ерунда, – улыбаясь, обратился он к мечнику, который открыл глаза. Выше по тропе раздвинулись кусты, и двое вооружённых ладожцев направились по тропе мимо лежащего мечника на противоположную сторону оврага.

– Стой, эй са, нельзя! Там каума, могила, сурм, смерть! – путая от волнения и боли словенские и вепсские слова, скороговоркой заговорил, с трудом поднимаясь на локтях, при- шедший в себя молодой охотник.

– Ты, мечник, толком говори, что стряслось, – спокойно спросил по-вепсски пожилой ладожанин с внимательными очами, подходя к лежащему Хабуку и помогая ему встать. Доб- родушный тон и родная вепсская речь немного успокоили Хабука.

Он рассказал всё.

– Так, – молвил статный высокий словен, – не зря таможенная служба на Сяси доло- жила о проходе трёх нурманских драккаров, один из которых с медвежьей головой. Выхо- дит, это-таки наш старый знакомый Лодинбьёрн пожаловал? И, почище прежнего, разбой устроил! Вот что, друзья, нам нужно разделиться, ты, Айер, и ты, Скоморох, борзо доста- вите князю весть об опасности, а мы с Молчуном останемся приглядывать за викингами. Только что делать с раненым вепсом? Видите, его начинает бить озноб, это из-за раны, ему бы отлежаться в тепле, – озабоченно промолвил начальник изведывателей.

– Я знаю, где живёт шаман Тайгин, это недалеко отсюда, – молвил пожилой Айер, – только мы ведь срочно должны упредить князя, иначе викинги его убьют.

Вверху бушевал ветер, мотая кроны деревьев из стороны в сторону так, что они скри- пели от натуги, сопротивляясь его мощи. Мишата прислушался к вою ветра, как будто ждал от него подсказки, как поступить. Наверное, ветер всё же что-то сказал изведывателю на своём языке, и Мишата уверенно решил:

– Сделаем так: ты, Скоморох, мчишься что есть духу в Ладогу, а ты, Айер, отведёшь Хабука к шаману и пойдёшь вслед за Скоморохом, там поступите в распоряжение князя и воеводы.

– Хорошо, – ответил старый изведыватель, – это почти по дороге. – Да хранят вас лес- ные боги!

 

 

Воины Тайной службы разделились: двое скрытно пошли к порогам Сяси, Скоморох, наперегонки с ветром, помчался в Ладогу, а следопыт, поддерживая раненого охотника, дви- нулся по тропе.

Избушка шамана прилепилась к самой лесной опушке, где совсем рядом протекал неугомонный ручей. Когда следопыт опустил Хабука на широкую лаву под пучками души- стых трав, привязанных к протянутой под низким потолком верви, стало видно, как трудно ему дался этот небольшой переход. На челе блестели капли пота, очи то и дело мутнели, видимо, сознание цеплялось за явь, как утопающий за скользкое бревно. Худощавый, невы- сокий, почти весь седой, но с молодыми искрящимися очами шаман внимательно поглядел на молодого мечника, потом на Айера.

– Помоги-ка мне его раздеть, – велел он. Оглядел всего, ощупал, о чём-то задумался на время, а потом решительно изрёк:

– Хабук останется здесь, лодыжку я сейчас на место поставлю, но, главное, жарица в груди поселилась. Коли не прогнать, то и помереть недолго, она человека в три-четыре дня сжечь может. Будем супротив неё с тобой, мечник, вместе бороться.

– Что ж, Хабук, мне пора уходить, Тайгин тебе поможет, но ты и сам старайся…

– А кто тебе сказал, что он сам? Не один он, – строго молвил шаман, глядя на мечника и попутно ощупывая чуткими пальцами его лодыжку.

– Как это не один он, не уразумел я? – спросил пожилой следопыт.

– Ты следы читать обучен, а я, брат Айер, души человеческие зрю, как ты следы. У твоего молодого сотоварища охорона надёжная имеется: душа женская. Она его от смерти хранит, нет лучшего оберега, чем любимая женщина, оттого и зовётся она Берегиней…

Раненый мечник не всё понял в быстром говоре старика с молодыми глазами, но ему вдруг вспомнилось, как стрела из лука викинга впилась в ствол дерева как раз над его голо- вой. Может, и правда душа его любимой Чираиты отвела тогда стрелу, потом привела спа- сителей, а теперь поручила шаману…

 

До обеда ждал разгневанный Гуннтор возвращения лучших своих гребцов, но верну- лись только двое с пустыми руками.

– Мы догнали лодку, конунг, но в ней никого не было, – мрачно доложил старший из гребцов. – Я велел троим осмотреть внимательно окрестности, но надежды мало…

– Что теперь будем делать? – угрюмо воззрился Гуннтор на Лодинбьёрна. – Мы при- шли сюда убить Ререга и его воеводу. Если мы этого не сделаем, то погубим все планы моего отца, как же вы этого не поймёте? – Конунг в ярости заходил перед ярлом и Ас-скальдом туда-сюда. – Посланник мёртв, поэтому мы должны выступить сами. Сделаем так, как гово- рил этот словен. Ночью незаметно войдём в Альдогу, а уж там заставим любого, кто попа- дётся, указать нам терема Ререга и его воеводы. Ты послал к Хродгайру, который сидит по ту сторону порога, чтобы он со своими людьми шёл сюда?

– Гуннтор, без проводника и своих людей в Альдоге нас просто перебьют. Я не боюсь смерти, но мы погибнем зря, – возразил Лодинбьёрн. – Нам нужно уходить за пороги как можно быстрее, иначе воины Рерика нас уничтожат. Я сражался с ререгами и потерял почти половину своих людей, хотя ререгов было втрое меньше, втрое! Это не арабы, не римляне и даже не франки. Надо уходить. Поэтому я еще не посылал никого за людьми Хродгайра, они присоединятся к нам, когда мы пойдём через пороги.

– Ярл прав, конунг! – мотнул головой Ас-скальд. – Раз наши воины не нашли того, кто убил посланника, то Рерик, наверное, уже знает всё, и скоро здесь будут его воины, нам надо уходить сейчас, немедленно!

– Нет! – в который раз вскочил разгневанный конунг. – Мы никого не боимся, мы викинги – короли заливов, и нам должен покориться каждый. Победа или смерть! Заладили

 

 

оба, что это был человек Рерика, и Рерик уже всё о нас знает! Если бы это было так, его воины уже появились бы здесь! Это мог быть кто угодно, он убил наших людей и посланника слу- чайно и, поняв, что нас много, скрылся. И более ничего! А вы уже напуганы так, что боитесь собственной тени! – Конунг снова нервно заходил перед понурыми спорщиками. – Лодин- бьёрн, – с угрозой в голосе промолвил Гуннтор, – немедленно отправь человека к Хродгайру, пусть он спускается с порогов вместе со своими людьми и не тащит с собой добычу, нам сейчас не до этого, – велел конунг, зная, что викинги накануне захватили богатую купече- скую ладью, шедшую с верховьев Сяси.

– Временное отступление не есть поражение, – неуверенно возразил осторожный Ас- скальд.

Но разъярённый молодой конунг был неумолим, он был готов зарубить каждого, кто воспротивится его воле. Несколько раз Гуннтор и Лодинбьёрн хватались за мечи, кормчим и старому Уго едва удавалось удержать их от рубки. Опытный ярл наконец понял, что если продолжится спор, то разделившись, воины тут же ринутся в жестокую рубку друг с дру- гом, поэтому он всё-таки согласился с конунгом идти на Альдогу и тут же отправил моло- дого быстроногого воина к Хродгайру с приказом немедленно присоединяться к основному отряду.

– Ас-скальд, зажги своим горячим словом сердца моих воинов для славной битвы, – невольно переходя на высокопарность, сказал молодой конунг, когда они уже разожгли костры и поели.

– Воины славного Одина, ждущего вас, своих верных сынов, в священной Вальгалле! – заговорил нараспев Ас-скальд. – Вы могучи и сильны, как никто на бренной земле, что есть нашим временным пристанищем! Вспомните наших славных и непобедимых предков, кото- рые держали своими клинками в страхе все народы… Вспомните, что вы сыны не знающего страха Тюра, лишившегося своей правой руки от пасти волка Фенрира, рождённого на поги- бель богам! Единственная рука Тюра предназначена только для того, чтобы держать меч!

Распевная, текучая, как вода в ручье, речь скальда завораживала, заряжала викингов силой и уверенностью, их очи загорались внутренним огнём, спины распрямлялись, а грудь расширялась от гордости за себя и своих великих предков-завоевателей. Даже суровое лицо молодого конунга выглядело растроганным, а седую бороду Лодинбьёрна смочила востор- женная слеза.

Ветер над деревьями сердился всё больше. Молодой викинг быстрым шагом шёл по берегу, отворачиваясь от злых нападок ветра, что дул вдоль по руслу Сяси, как по огромной трубе. Хозяин воды Веденижанд и хозяйка воды Веденэмаг, не на шутку разгневанные, сер- дито плескали на пришельца брызгами, как будто хотели схватить его за ноги своими мок- рыми перстами. Когда же викинг достиг громко ворчащего сердитого порога, то невольно остановился. С грохотом, злобно закручивая воду в каменном котле, вспенивая её и швы- ряя на берег, неведомые водяные силы в ярости иногда выхватывали крупную гальку или целые камни и швыряли их в клокочущий водоворот. Молодой нурман пребывал в раздумье: пройти по узкой, местами подмытой тропе у самого порога или обойти дальше, лесом, через сильно заросшую колючим кустарником малохоженую дорожку.

– Ярл повелел идти как можно быстрее, – вспомнил посыльный и решительно шагнул к краю бушующего порога.

Подмытая рекой земля вдруг обрушилась под ногой, воин, спасаясь, наступил на скользкий камень, не удержался и, беспомощно замахав руками, полетел прямо в грохочу- щий водоворот порогов. Облачённый в броню и оглушенный падением, он не смог всплыть, вернее, хозяин с хозяйкой воды не дали ему этого сделать. Они играли с ним, как с безволь- ной щепкой, швыряя о камни и затягивая в глубину, дожидаясь, пока злой чужак перестанет

 

 

трепыхаться, и тогда только мощной волной выбросили на берег его бездыханное тело, чтоб не оскверняло оно своим присутствием священной чистоты воды.

– Похоже, ленивый Хродгайр не хочет покидать тёплые избушки и хорошую добычу, – раздражённо проворчал конунг спустя время. – Давай-ка, Ас-скальд, пойди поторопи их и скажи то, что ты сказал сейчас воинам.

– Конунг, я сделаю это с радостью! Но вдруг Хродгайр или кто-то из его людей не захочет слушать меня, ведь неизвестно, почему он не выполняет твоего приказа. Разреши мне взять пять воинов, которые подтвердят тем тридцати, что я действую от твоего имени, и если нужно будет связать непокорных или казнить их, то я это сделаю по твоему слову!

– Пусть будет так, кто против моей воли, тот должен быть покаран! – строго произнёс молодой конунг.

Певец с пятью воинами, которых он выбрал из своих близких друзей, быстрым шагом викингов двинулся вверх по течению Сяси к месту, где стояла застава Хродгайра. Чуткий певец с облегчением покинул лагерь Гуннтора, потому что с самого утра ощущал опасность, которая невидимым покрывалом нависла над всеми. А когда часть воинов, посланных в погоню за неизвестными убийцами вернулась ни с чем, а остальные бесследно исчезли, он больше не сомневался – нужно быстрее уносить ноги!

Угрожающий рёв порога стал слышен ещё издали. Вместе с этим необычным шумом в душу всё более проникала тревога. А в верхушках деревьев всё сильнее бушевал ветер, гнавший тяжёлые тёмные облака по небесной реке. Викинги то и дело оглядывались по сто- ронам, держа оружие наготове.

– Знаешь, скальд, у меня такое ощущение, как будто за нами всё время наблюдают чужие холодные глаза, – проговорил Хродульф, самый близкий из друзей певца.

– Ты только сейчас почувствовал опасность, а я её чую давно, – проникновенно ответ- ствовал певец, обведя внимательным взором своих друзей – Мы все живы до сих пор только потому, что я – Ас-скальд, певец богов, они ведут меня, а я выведу вас из смертельной ловушки, но нужно быть очень внимательными, смотреть во все глаза и слушать во все уши…

– Стойте, впереди кто-то затаился за камнями у самого берега, – предостерегающе под- нял руку шедший впереди воин. Все замерли и снова оглянулись вокруг. Потом, прикрыва- ясь щитами, осторожно двинулись к воде.

– Скальд, да это же тот посыльный, которого Гуннтор отправил к Хродгайру! – вос- кликнул, перекрывая шум порога, Хродульф.

– Ух, и помолотило его, будто через каменные жернова пропустили!

– Да я его только по кольчуге и узнал, – подтвердил Хродульф.

– Видать, убили, а потом сбросили в водоворот, а его потом сюда водой вынесло, – предположил третий.

– Я вам только что о том сказал: все, кто остался там, в смертельной ловушке! – снова с жаром заговорил скальд. – Туда, – он махнул в сторону ревущего порога, – им не пройти на драккарах, а там – он указал рукой назад, – их ждут воины Рерика. Даже если Гуннтору и Лодинбьёрну удастся дойти до Альдоги, то там их уничтожат! Мы вырвались чудом, нас спас сам Великий Один, назад пути нет, нельзя идти против воли Одина! Поэтому вы должны поддерживать меня во всём, что я буду говорить, когда придём к Хродгайру. Тогда все вы станете настоящими ярлами и вам будут служить многие храбрые воины.

Вперёд, исполним волю нашего бога!

Поутру викинги Гуннтора, так и не дождавшись ни Хродгайра с его людьми, ни Ас- скальда, ни вчерашних троих гребцов, исполнились ещё большей тревоги. По велению конунга они, оставив у драккаров небольшую охрану во главе со старым Уго, направились к заходу, чтобы, пройдя через лес, выйти к граду, который они называли Альдога.

 

 

По пути, не зная точно дороги, они вышли к болоту, пришлось его обходить, а потом пробираться через чащобу и овраги. В конце концов к исходу дня, после долгих блужда- ний подошли к берегу Волхова. Дождавшись темноты, стараясь не создавать лишнего шума, викинги беспрепятственно прошли до самой лодочной пристани. Разных лодок – от самых маленьких до больших купеческих, как и говорил посланник Гореваты, было предостаточно. Сильный низовой ветер, несущиеся по небу густые чёрные облака делали светлую северную ночь темнее, а небо, казалось, вот-вот разверзнется дождём.

– Хорошая ночь, – прошептал конунг, когда викинги, слившись с тенью какого-то длин- ного строения, прикидывали, какие из стоящих у причала лодий сподручнее использовать для переправы, – сильный ветер и темнота помогают нам!

Они напряжённо вглядывались в тёмные очертания града, вдруг Лодинбьёрн радостно дёрнул Гуннтора за рукав:

– Горит, конунг, в граде горит, это знак!

– Пора! К переправе! – скомандовал Гуннтор, и викинги стали переплывать в лодках на левый берег. Из прибрежных кустов появились двое.

– Вы люди посланника боярина Гореваты? Где он? – спросил один из них по-нурман-

ски.

 

– Он погиб, – коротко ответил Гуннтор. – А вы кто?

– Мы ваши проводники, – успокоил тот же голос.

Дождавшись, когда все переправились, ладожане повели викингов к крепостным воро-

там. За полсотни шагов, сделав знак остановиться, ладожане сами пошли к воротам. Они что-то крикнули охоронцу, но всё более усиливающийся ветер срывал слова с уст и уносил прочь.

– Скорее, – поторопил ладожанин, возвращаясь, – входите тихо через калитку, только быстрее, старайтесь меньше железом звякать, и сразу двинемся к княжескому терему.

– Я иду со своим отрядом к терему конунга, а он, – Гуннтор указал на Лодинбьёрна, – к терему воеводы.

Ладожанин согласно кивнул.

– Твоих людей, – повернулся он к Косматому Медведю, – проведёт Айер.

Пока просачивались через калитку и собирались внутри крепости перед воротами, рыжий плотный ладожанин, похожий на франка, молча ждал.

– Мы готовы, веди! – решительно сказал молодой конунг, оглядев своих воинов.

Проводник быстро двинулся по мощёной брёвнами и ограждённой бревенчатыми же частоколами улице.

«Толково сделано, – отметил про себя Гуннтор, – если нападающие одолеют ворота, то здесь их может остановить даже небольшой отряд, а из-за частокола на головы вошед- ших обрушить что угодно – камни, брёвна, стрелы, копья». – От этой мысли конунгу стало не по себе, но за бревенчатым частоколом ничего не было слышно, только ветер ярился в предрассветном небе. Улица-коридор свернула вправо, и за её поворотом в сероватом свете наступающего утра конунг увидел… выстроившихся на площади воинов.

– Гуннтор, – громко, чтобы перекрыть шум ветра, проговорил безбородый высокий воин с длинными усами, стоявший перед строем ладожан, – ты хотел убить меня спящим, а это не по-воински. Мы легко могли искрошить вас в засаде, но мы тем и отличаемся от вас, что не бьём лежащих и в спину. Я Рарог, князь новгородский, предлагаю тебе честный поединок, конунг Гуннтор, или ты можешь сражаться только с мирными охотниками и рыба- ками? Вы пришли на нашу землю и разграбили её, теперь держите ответ за это перед нашими мечами!

Обида на миг ослепила надменного нурмана, он зарычал, скрипнул зубами и рванулся вперёд, желая скрестить с обидчиком свой победный меч. Гуннтор владел мечом лучше

 

 

любого из своих подчинённых и поэтому верил в свою победу. Два конунга схватились в единоборстве. Вначале викинг обрушил на руса ряд своих неожиданных, коварных и стре- мительных ударов – ни одному из его противников ещё не удавалось выдержать смертонос- ного града. Но Рарог каким-то неведомым образом сумел устоять перед натиском Гуннтора. Зачарованные необычным поединком воины той и другой стороны следили восхищёнными очами за схваткой конунгов. Рарог ощутил силу противника, приноровился к её всплескам и спадам и неотрывно слил свои движения с движениями викинга в одну волну. Вот ещё один молниеносный рубящий удар нурмана слева, сверху наискосок. Рус успел одновременно с ударом врага подсесть, прикрывшись щитом и сглаживая удар чуть левее и вниз, а затем, устремившись к викингу, подставил под его меч, почти у рукояти, нижнюю треть своего меча и, привставая, резко послал его вверх. Клинок викинга отлетел в сторону и глухо стукнул о деревянный настил площади.

– Сдавайся конунг, или я убью тебя! – крикнул Рарог. Гуннтор беспомощно оглянулся по сторонам и… покорно опустил щит. Рарог тоже опустил меч и щит, и в этот миг правая рука нурмана с зажатым в ней ножом молниеносно взметнулась к незащищённому маской, как у большинства рарожичей, лику князя русов. Никто не успел даже вскрикнуть, не то что упредить коварный поступок викинга. Что случилось в последнее мгновение, тоже никто не понял. Только послышался скрежет металла о металл, от шлема брызнули искры, и князь упал вперёд, сбивая с ног противника. И рарожичи, и викинги разом охнули. Но конунг и князь почти одновременно вскочили на ноги. Рарог был невредим. Он успел повернуть и опустить голову, и удар ножа вскользь пришёлся по шлему, просто от мощного толчка он потерял равновесие. Под маской викинга не была видна его злорадная усмешка, но словен- ский князь ощутил её. Гуннтору викинги тут же подали его меч, и двое крепких воинов при- крыли своего конунга, ощетинившись один мечом, а другой топором. Но это уже не имело значения, подлый поступок врага воспламенил в варяжском князе огонь праведной яри, и ни два, ни пять самых лучших нурманских воинов уже не могли спасти своего вожака. Рарог с рыком рванулся вперёд, отбросив мешающий щит. Вместо него он извлёк из ножен свой длинный кинжал и, орудуя двумя вооруженными руками, врезался в троицу викингов. Топор вместе с отрубленной по локоть рукой упал на брёвна мостовой, тем же невидимым глазу движением меча голова второго нурмана была отделена от туловища. Вклинившись левым плечом между ещё не успевшими рухнуть телами защитников конунга, Рарог вогнал свой длинный кинжал в грудь Гуннтора с такой быстротой и лёгкостью, будто тот был защищён не кольчугой, а простой рубахой.

– Он… берсерк! – простонал, падая с выпученными одновременно от удивления и боли очами, конунг Гуннтор. Но сказанное им заглушил раскат грома, и вслед за ним ударили о бревенчатый настил первые крупные капли дождя. Рарог же, не останавливаясь, смертонос- ной мельницей пошёл сквозь ряды оторопевших викингов.

– Перун даёт нам свой знак! – перекрывая шум дождя и звон мечей, закричали вооду- шевлённые рарожичи. – Слава Перуну! – Они тоже яростно заработали своими клинками, и викинги, не в силах устоять против этого напора, стали отступать по скользким от дождя и крови брёвнам настила.

– Эй, ты, когда наш черёд? – спросил Лодинбьёрн у пожилого ладожанина, которого рыжий назвал Айером.

– Сейчас узнаю, – молвил Айер и скрылся за калиткой. Вскоре заскрипели засовы и петли, ворота открылись, и из них стали быстро выбегать викинги и строиться в боевой порядок.

– Чего это они вернулись? – озадаченно воззрились воины на ярла, который и сам ничего не мог понять.

 

 

Сверкнула молния, и раздался мощный раскат грома. После яркой вспышки ни у кого из воинов ярла не осталось сомнения, что перед ними в самом деле викинги со знакомыми красночёрными щитами, в нурманских шлемах с масками на лицах.

– Неужели великий конунг Олаф справился со словенами и теперь идёт к нам на помощь?! – радостно воскликнул Лодинбьёрн.

– Это не наши! – крикнул низкорослый Ларри, который соображал быстрее других. Неведомые викинги, молча, завершили построение.

– Вы кто такие? – начиная всё больше тревожиться, прокричал во всю свою просту- женную глотку Лодинбьёрн.

– Ты, Косматый Медведь, – ответил стоящий впереди строя высокий широкоплечий воин на нурманском, – я тот самый новгородский воевода, которого ты пришёл убить, а это нурманская часть моей дружины, потому что, говорят, ты не любишь воевать с рарожи- чами…

Лодинбьёрн опешил от того, что голос, показавшийся знакомым, назвал его по имени, но ещё больше впал в растерянность от вмиг переменившегося расклада сил.

Оба нурманских отряда двинулись навстречу друг другу, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами.

Растерянность воинов ярла перед появлением своих собратьев на вражеской стороне была на руку защитникам града. Воевода Ольг с яростным воплем устремился на вражеский строй, за ним последовали отчаянные ладожские викинги, завязался кровавый бой. С этого мгновения никто уже не замечал ни раскатов грома, ни первых струй сильного дождя, что полился из разверзнувшихся хлябей сварги.

– Тори и Хради, прочь с дороги, мне нужен Косматый! – грозно рыкнул воевода на опешивших от знакомого голоса воинов ярла. Отведя меч Хради скользящим ударом, Ольг шагнул вправо и так толкнул своим щитом, навалившись на него крепким плечом, что викинг отлетел в сторону, опрокинув Тори.

– Клянусь моим топором, – завизжал в страхе Фридмунд, – это Беловолосый, кото- рого я убил четыре года тому! Он… – Меч воеводы отточенным соколиным ударом снес его голову, не дав закончить речь. Железным клином врезались ладожские нурманы и словене в ряды викингов, и остриём этого клина был Ольг, которому казалось, что вместе с ним слева и справа снова, как у берега эстов, на драккаре сражаются все его прежние друзья, а не только Бобрец, Шульга и Окунь. Только тогда на «Медведе» за спиной не было столь опытных вои- нов, и в нём самом не было той праведной силы Рода, что кипела сейчас.

Наконец, он пробился к ярлу, который крупной статью выделялся среди прочих викин- гов и скрестил с ним свой сыплющий искры меч.

– Ты узнал меня, Лодинбьёрн? – прорычал разъярённый кельт.

– Да, Беловолосый, и сейчас Тор даёт мне возможность исправить свою прошлую ошибку и отправить тебя на корм во́ронам! – прохрипел ярл, обрушивая на Ольга свой страшный удар. Четыре года тому назад, наверное, победил бы ярл, но теперь Ольг был дру- гим, он приобрёл не только боевой опыт викингов, но и умение рарожичей управлять вол- нами тела. После ответного сильнейшего удара ярла воевода чудом, как казалось со стороны, устоял, за мгновение уйдя от неотвратимого удара, успев своим мечом и щитом чуть изме- нить направление удара Лодинбьёрна. Ещё несколько движений в единой волне – и неожи- данный выпад навстречу мощному телу викинга. Меч ярла рубанул воздух, а его большое тело, не успев остановить движение, налетело на клинок новгородского воеводы. Викинг в горячке ощутил только тупую боль в рёбрах и потерял равновесие, уже во время падения он принял второй рубящий удар кельтского меча. С неменьшей яростью рубились с недав- ними соратниками по драккару и друзья воеводы. Едва Тори и Хради вскочили на ноги после толчка Ольга, как пред ними оказались Бобрец и Окунь, и снова, как тогда на драккаре,

 

 

скрестились их клинки, только нынче под ногами не настил «Медведя», а родная ладожская земля. Шульга схватился с быстрым Ларри.

– Что, Ларри, богатства захотел? – рычал по-нурмански хромой ладожанин своему недавнему соседу по веслу. – Сейчас ты вспомнишь и того ладожанина, которого убил сын Хродгайра в день своего десятилетия, и вепсских женщин и детей на Сяських порогах, и нашу вам дармовую службу, за всё мне ответишь… – Шульга бился неистово, и даже уди- вительная быстрота говорливого Ларри не могла ему сегодня помочь. Когда викинг рухнул наземь, корчась от боли в предсмертных судорогах, яростный кривич рванулся к следую- щему «сотоварищу», которым оказался Герлайф. Он не раз скрещивал клинок в учебном поединке с Шульгой, но никогда прежде не видел его в состоянии яри и представить не мог, что хромой способен на такую быстроту и силу неотразимых ударов. – Вот тебе за Приладо- жье, за родичей, за Сясь, за… – продолжал наступать на оторопевшего викинга разъярённый кривич, вымещая всё, что накопилось за три года службы у нурман. К следующему супро- тивнику Шульга подскочил одновременно с шустрым Бобрецом, они с двух сторон подсту- пили к крупному викингу и остановились на миг в замешательстве. Пред ними был… Валуй.

– Ты? – только и смог вымолвить Шульга, всё ещё держа меч занесённым для удара.

Бой утихал, рассыпавшись на последние мелкие схватки.

– Я викинг, – срываясь на крик, ответил бывший приладожец и ринулся на Шульгу, взмахнув своим боевым топором, но взмах этот был не столь стремителен, как всегда.

«Хочет, чтобы я его убил», – мелькнула догадка в голове у кривича. Он не стал упреждать удар, а лишь прикрылся щитом и отпрянул назад. Зато Бобрец использовал удар Валуя и всем телом рухнул на него, придавив к земле. Валуй упал, а Шульга, став ногой на кисть десницы поверженного, тут же вырвал из неё топор.

– Что ж ты, Валуй, землю-то свою грабить пришёл? – спросил Бобрец, глядя на лежа- щего земляка.

– Моя семья и дом теперь там, – мрачно молвил Валуй, не поднимая очей, – убейте меня, и дело с концом.

– Да нет, Валуй, пусть тебя приладожцы судят, им в очи поглядишь.

– Всё из-за Соломы, он нас на драккар сосватал, – ответил поверженный, поднимая тяжёлый взгляд, – сам-то погиб, а мы…

– И ты мог пойти вместе с нами, да не захотел. А Ольг-то как раз и привёз нас домой…

– Он же того, в рубке на «Медведе»… – начал Валуй и осёкся.

– Сохранили его боги кельтские и словенские, теперь он наш воевода, да вон он сюда идёт… – Шульга не успел договорить, молнией взметнулся нож в руке Валуя, и он, подняв кольчугу, ударил себя в живот. Когда подошёл воевода, Валуй был ещё жив, но уже ничего говорить не мог или не хотел.

Помрачнел кельт: ещё один шрам тяжкой виной за смерть бывшего сотоварища лёг на его душу.

В живых не оставили никого: справедливая месть за опустошённые селения вепсов, убийства, грабежи и подлые умыслы против князя и воеводы. Полсотни ладожцев полегли в сей кровавой бойне, отдав свои жизни Перуну за дело правое.

– Белый Рарог победил Чёрного Ворона, – глядя на поверженные тела врагов, молвил Ольг. – И так должно быть всегда! – Его голос был твёрд, хотя в очах отражалась сердечная боль за погибших земляков.

– Воевода! – послышался сзади знакомый голос.

– Мишата! – обернулся Ольг. – А где же Молчун, жив?!

– Да вон, с Айером и Скоморохом обнимается, вижу, что успели они вовремя, – молвил статный изведыватель, оглядывая поле битвы.

 

 

– Всех, брат Мишата, положили грабителей, до одного! – обвёл Ольг десницей окро- вавленные окрестья и ещё раз с болью глянул на лежащего в нескольких шагах Валуя.

– Нет, воевода, не всех, – покачал головой изведыватель. – Ас-скальд с тремя десятками викингов, что держали заставу выше Сясьских порогов, ушли в верховья, наверное, пойдут в Волгу.

– Ух, и лис сей Ас-скальд, я-то его хорошо знаю, – скрипнул зубами Ольг. – Как же им удалось уйти?

– Певец умудрился убедить их, что конунг поставил его старшим, а Хродгайра и его ближайшего помощника приказал убить, как предателей.

– Пожалуй, он не одного лиса стоит, а не меньше трёх, – снова сжал скулы Ольг. – Ничего, сейчас за ними погоню снарядим, устроим на лиса охоту!

– Да, воевода, награбленное викинги частью в драккарах своих, что у порогов стоят, спрятали, частью в схронах за посёлком, но мы места те сразу после их ухода отметили, можно будет раскопать.

Подошли Айер, Скоморох, Молчун и вместе с ними прихрамывающий небольшого росточка молодой вепс.

– Вот, воевода, тот самый мечник, что троих нурманов и предателя от Гореваты уложил, а нас об опасности упредил. Его шаман Тайгин подлечил, а мы с Молчуном на обратном пути забрали.

– Ну что, мечник, большую услугу ты Ладоге оказал, да что Ладоге, всей Новгород- чине, – обратился Ольг к молодому вепсу. – Где хочешь остаться? Может, в Ладоге родня есть?

– Никто у меня не оставайся… С тобой хотеть идти, Солома, князь Рарог служить, вы есть великие мечник! С ними хотеть, – указал Хабук на стоящих подле Айера, Молчуна, Мишату и Скомороха, – русский тауг… лук… научиться стрелять хотеть!

И научиться делать… – тихо закончил вепс.

– Ну, коли так, – Ольг чуть подумал, – пойдёшь в изведыватели. Как, Айер, Мишата, возьмёте Ястреба?

– Так чего брать-то, – первым ответил скорый на язык Скоморох, – он и так уже с нами.

– Непременно научим, – степенно добавил Айер, – и луки русские делать, и ещё много чего. А сноровка его охотничья в самый раз будет!

– Тогда готовьтесь, пойдём по следу Ас-скальда, а я к князю, – и воевода повернулся, чтобы идти к воротам.

– Погоди, воевода, мы не сами с порогов вернулись, – остановил его Мишата. – Мол- чун, давай старого сюда!

Немногословный изведыватель ушёл в сторону берега и вскоре вернулся, подталки- вая впереди себя викинга с опущенными плечами, связанными за спиной руками и понурой седеющей головой. Но вот пленник остановился и поднял голову.

– Уго? Что же тебе не сидится на старости лет в родном фиорде, тоже за добычей потя- нуло? – удивлённо воскликнул на свейском воевода.

– Хвитрбарт, ты жив? – Ещё более удивился старый викинг.

– Да, старик, я выжил и тогда в рубке у селения эстов, и сегодня, когда твой конунг Гуннтор и ярл Лодинбьёрн пришли убивать нас с Рарогом спящими, – жёстко молвил Ольг. – Где вы его взяли? – обратился он к изведывателям.

– Он с молодым викингом наведался к схрону, наверное, чтобы перепрятать. Нож Мол- чуна оставил молодого там, чтоб легче было найти схрон, а старого решили взять с собой. Ему многое должно быть ведомо.

– Беловолосый, ты убил Гуннтора и Лодинбьёрна? – несколько растерянно оглядывая лежащие вокруг изрубленные тела, спросил старый викинг.

 

 

– Гуннтора в честном поединке одолел князь Рарог, а я наконец за всё рассчитался с Косматым Медведем, – ответил Ольг.

Старый викинг сник. Очи его потухли.

– Ты помнишь, Хвитрбарт, как я учил тебя хитроумным уловкам в обращении с клин- ком и нашему широкому шагу викинга? Помоги теперь мне, убей здесь, на этом поле, где лежат мои верные спутники, я хочу быть вместе с ними, – попросил Уго, заглядывая в зелё- ные очи кельта.

– Ты же знаешь, я не убиваю безоружных стариков, – покачал головой Ольг.

– Так дай мне в руки клинок! – почти взмолился викинг.

– Нет, – снова покачал головой воевода.

– Ладно, тогда меня убьёт твой конунг, веди меня к нему! – вдруг решительно молвил, выпрямившись и расправив плечи, викинг. И добавил: – Это я убил его младшего брата в Белозере…

 

– Говори, что ты знаешь о смерти Синеуса? – с трудом скрывая волнение, спросил по- нурмански Рарог, когда пленника доставили во двор княжеского терема.

– Я знаю всё, потому что именно я выполнял повеление Олафа Жестокого, – заговорил старый Уго. – Но если хочешь узнать, дай слово, что убьёшь меня мечом, как воина. Иначе я сдохну, но не скажу больше ничего, сколько б ты меня ни пытал…

Рарог посмотрел на него своим синим пронзительным взором.

– Я не буду давать тебе никакой клятвы, но если ты скажешь правду, с удовольствием проткну тебя, как старый мешок…

Видя, что конунг русов вскипает гневом, и, желая поддержать сей огонь, Уго стал рас- сказывать.

– Я зимовал с купцами в вашей Альдоге, там и свёл знакомство с боярином Горева- той. Когда вскрылся лёд, ранней весной на быстром шнеке конунга Олафа я отправился в Бел-озеро. Перед входом в сам град купил в рыбацком селении плоскодонку, выгрузил на неё часть товара, посадил шестерых воинов и троих рабов и велел им ждать три дня. Сам с остальными на шнеке отправился в град Бел-озеро. Снял для своего товара склад, как раз на пути от терема конунга Синеуса к торжищу, расторговался, и стал готовиться к отплы- тию. В это время на плоскодонке пришли оставленные мною шестеро. Мой лучший лучник Видфарри занёс им питьё из грибов на торжище и сообщил, что и как они должны сделать, а потом незаметно занял место на крыше склада. Шнек отчалил от пристани и скрылся из глаз горожан.

– Ты ушёл на шнеке? – уточнил Ольг.

– Не сразу, Хвитрбарт, – ухмыльнулся Уго. – Уход шнека был сигналом тем, кто остался, что пора начинать дело. Я пробрался на свой второй склад, сменил купеческую одежду на ветхое рубище рыбака и прошёлся по торжищу мимо тех шестерых, слегка задев плащом одного из их рабов, что носили и раскладывали товар. Раб упал. Викинги набросились на местного купца, обвиняя его в убийстве. Началась свара, потом драка.

– Ты убил раба, чтобы вызвать свару? – догадался воевода.

– Я когда-то показывал тебе и твоим друзьям эту хитрую уловку, как незаметно в толпе убить человека, помнишь, Беловолосый? – победно улыбнулся Уго. – Сделав круг по тор- жищу, я услышал, как по деревянной мостовой застучала дробь лошадиных копыт. Это спе- шил к спорщикам, требующим княжеского суда, твой младший брат, Ререх. – При этих сло- вах Уго ещё раз с вызовом взглянул на князя, лик которого пошёл пятнами, а костяшки перстов, сжимающих рукоять меча, побелели. – Выстрел Видфарри был, как всегда, точен. – Старый викинг на время замолчал, наблюдая, как его слова действуют на новгородского

 

 

конунга. – Рарог напрягся ещё больше, ему перехватило дыхание. – Стрела угодила ему как раз сюда, – показал на своё горло старый викинг.

– Лжёшь, старик, – воскликнул князь, – ты не мог этого видеть, если стоял далеко! Это тебе рассказал твой лучник?

– Что сталось с Видфарри, не знаю, я его больше не видел. Разъярённые воины Сине- уса ринулись на моих, и завязалась смертельная рубка. Жаль, что я не видел, Ререх, сколько княжеских людей уложили мои воины, прежде чем принять свою достойную смерть! Поль- зуясь дракой, я незаметно проследовал на дальний причал, сел в рыбачью лодку и неспешно отплыл от берега. Шнек поджидал на озере, воины подхватили меня из лодки почти на ходу. Нас никто не преследовал, да и не до того было, мои воины рубились до последнего, потому что я дал им питьё храбрости.

– Кто убил Трувора, моего среднего брата, что княжил в Изборске? – с трудом вытал- кивая слова, спросил Рарог.

– Сожалею, конунг, – издевательски улыбнулся старик, – но это не моя работа. – Неужто до сих пор сам не догадался? Наивный доверчивый Ререх. – Уго посылал обидные слова, словно отравленные стрелы, всё больше раня княжеское самолюбие. – О нём «позаботился» твой же родственник, как его там, Фадим, что ли… он… – Молниеносный взмах меча нов- городского князя рассёк старого викинга от правого плеча наискосок до самого нурманского пояса.

– Эх, – с досадою молвил князь, – всё-таки не сдержался, добился своего старый, эх, негоже! – с сожалением повторил он. – Теперь сомнение посеял великое насчёт Вадима. Сказал Уго правду или выдумал только для того, чтобы разозлить меня и заставить порешить его?

– Правда, она завсегда сама выйдет, рано или поздно, – молвил Ольг.

– С Лодинбьёрном и Гуннтором мы покончили, заодно и с Уго, – огладив усы, пронзи- тельно взглянул на воеводу Рарог, ещё кипя от внутреннего напряга, – теперь в погоню за нурманами, думаю, полсотни рарожичей будет с лихвой. Одно не даёт покоя, почему Скальд не пошёл с Гуннтором?

– Хитёр певец, что твой угорь, вроде и схватил, а он меж пальцев раз, и выскользнул. Потому я сам с теми пятьюдесятью пойду и изведывателей, коли дозволишь, прихвачу, – молвил воевода. – Мне, княже, больше Олаф покою не даёт, почему его здесь не было, выхо- дит, сына на такое дело рисковое отправил, а сам дома воронов с руки кормит, что ли?

– Княже! Воевода! Там наш изведыватель, только что из Новграда, вести важные весьма! – беззвучно появившись в гриднице, доложил непривычно взволнованный Вольф- ганг.

– Так давай его скорее сюда!

Исхудавший, в мокрой рваной одежде с наспех перевязанной ниже локтя рукой вошёл в гридницу Сивер.

– В Нов-граде беда, княже! – молвил он, приложив правую руку к сердцу в знак привет- ствия. – Посадник Вадим с нурманами Олафа сроился, смуту сотворили, сторонникам раро- жичей головы рубят, вешают, дома их грабят, родичей либо убивают, либо в железо куют…

– Кто поддержал Вадима? – отрывисто спросил враз помрачневший князь.

– Главные зачинщики в сём деле, кроме Вадима, боярин Горевата и купец Сквырь. Ещё начальник городской стражи, с десяток купцов помельче, да те, кто за пенязи им служит. Есть люди, что пошли под нурман от страха, а есть и такие, кто поддерживают Вадима, оттого, что он свой, а ты, рекут, чужеземный варяг…

– Нурман много? – уточнил Ольг.

– С Олафом пришли два драккара, нурманские купцы, что там были, да ещё кое-кто из новгородских к ним примкнул, как почуяли, что пограбить можно.

 

 

– Чего они хотят, пограбить и уйти или град оборонять собрались? – снова спросил Рарог.

– Нет, Вадим уже себя князем законным объявил, речёт, мол, Рарог не по праву его место занял, потому как он сын старшей дочери Гостомысла. А ещё меж ними разговор шёл, что сын Олафа конунг Гуннтор должен взять Ладогу.

– Решили, значит, сразу с двух сторон поджечь Новгородчину, – едва сдерживая гнев, проговорил князь, невольно сжимая кулаки. – Как же ты всё это узнать смог? – обратился он к Сиверу.

– Я ещё с зимы в помощники на кухню устроился, печи топил, воду носил, сказался глухонемым, потому на меня никто внимания не обращал, чего с убогого работника возь- мёшь, что за еду старается.

– Дякую за службу, брат Сивер! Пусть ладожане о мёртвых позаботятся, порядок наве- дут, а нам мятежников усмирить надо, – молвил озабоченно князь, снова опоясываясь своим Болотным мечом. – Готовь дружину, воевода! По законам Руси за предательство крепче, чем за грабёж, карать следует.

– Я же говорил, что Ас-скальда голым задом на муравейник посади, он и оттуда невре- димым уйдёт, – мрачно молвил Ольг. – Выходит, некогда за ним гоняться, в Нов-град спе- шить надобно. А дружина готова, княже, ещё и кольчуги разоблачить не успела.

 

⇐ Предыдущая78910111213141516Следующая ⇒

Поделиться: