Иоанн I Цимисхий: воин на троне. Часть IV

Иоанн I Цимисхий: воин на троне. Часть IV

В первый же год своего правления император Иоанн Цимисхий столкнулся с опасным врагом – русским князем Святославом, который во главе своего войска вторгся в Болгарию и решил там остаться. Святослав оценил удобство географического положения балканской страны и решил сделать ее частью своего государства. В Константинополе почувствовали угрозу, но переговоры между императором и князем зашли в тупик. Империя оказалась на пороге тяжелой войны. В такие периоды государству как никогда требуется внутреннее единство и сплоченность граждан. Однако далеко не все считали, что Иоанн Цимисхий достоин власти. В первую очередь это были родственники и близкие убитого императора Никифора Фоки. В то время как Цимисхий сосредоточил внимание на подготовке грядущей войны, в Кесарии Варда Фока, племянник предыдущего императора, поднял восстание.

Мятеж Варды Фоки

В декабре 969-го года Варда был отправлен в ссылку в Кесарию Каппадокийскую (современный турецкий город Кайсери). Находясь там, он не оставлял мысли отомстить Цимисхию за те несчастья, которые пережила его семья и поэтому, когда стало известно, что император выводит восточные войска во Фракию, Варда решил, что пришел его час. Он начал смело призывать жителей Кесарии к неповиновению власти Иоанна Цимисхия и вскоре у него появились сторонники. У нас есть описание этого человека, составленное Михаилом Пселлом:

А был этот муж, как рассказывает историк, нравом похож на своего дядю-императора: всегда озабоченный и настороженный, он умел все предвидеть и увидеть, был искушён в военных хитростях, опытен в разного рода приступах, засадах и в открытых сражениях. В боевых же схватках он был решительней и мужественней Склира. Раненый им враг тотчас испускал дух, и одним боевым кличем приводил Варда в замешательство целую фалангу. Таков был Фока.

Аргейская гора ( Ἀργαῖον ὄρος) - вулкан в 25 километрах к югу от Кесарии

Вокруг Варды собралось внушительное войско из добровольцев, среди которых было немало каппадокийских нищих. К восстанию примкнула и часть каппадокийской знати, которая согласилась профинансировать восстание. Встав во главе добровольческой армии, которая стояла рядом с Кесарией, мятежник Варда Фока стал планировать поход на столицу. В это время наиболее боеспособные части ромейского войска находились во Фракии, где ожидалось наступление Святослава, поэтому мятежники имели все шансы на успех. Эмиссары Варды разъехались по всей Анатолии, предлагая провинциалам присягнуть на верность Варде Фоке, а тех, кто отказывался ждали всевозможные беды – разграбление имущества, поджог дома, а порой и смерть. Варда был горд тем, сколь большое войско ему удалось собрать и считал себя вправе казнить и миловать. Свое право на власть он считал непререкаемым, во-первых, как племянник убитого императора, во-вторых, как мститель за его смерть.

Император Иоанн находился в Константинополе и очень не хотел отвлекаться на внутренние мятежи в то время, когда более опасный враг угрожает столице с запада. Цимисхий попытался решить дело миром и отправил Варде Фоке следующее послание:

«Мы узнали о мятеже, который начался недавно на Востоке, и считаем, что это не столько дело твоего разумения, сколько следствие безумия и варварского нрава твоих сообщников. Всем существом их овладело внезапное помешательство, и они не побоялись подвергнуть себя большой опасности; ведь им известно, что затеявшим мятеж и дерзко поднявшим руку на самих ромейских самодержцев не будет никакого оправдания и пощады, когда они будут побеждены в битве, выданы нам и подвергнуты наказанию. Но мы страшимся осквернить землю кровью сограждан. Если мы выступим с оружием против мятежников, то они – да поможет нам в том Бог! – погибнут жалким образом. Кто будет настолько тверд, чтобы сопротивляться силе нашего натиска, кто не проникнется тотчас же ужасом и не обратится в бегство? Итак, мы советуем вам предпочесть спасение гибели и, пока еще возможно снисхождение, бросить оружие, склонившись перед нашим императорским могуществом, которое – Бог свидетель – оставляет безнаказанной столь великую вашу дерзость и дарует вам прощение и помилование. Все владения ваши сохранятся в целости и неприкосновенности. Мы советуем вам очнуться, наконец, от гибельного опьянения и незамедлительно воспользоваться предлагаемым нами спасением. Если же вы будете продолжать тщетные попытки добиться тирании, то вы пожалеете о своем безрассудстве тогда, когда вас осудят по закону и предадут смертной казни».

Золотая монета Иоанна Цимисхия.

Иоанн оставался верным себе: в письме он не допускает и возможности поражения. Впрочем, мог ли писать иначе человек, который сравнивал себя с Ахиллесом!? Когда Варда Фока прочел письмо, он разразился страшными ругательствами в адрес Иоанна. Нескоро поток гневной брани иссяк. Мятежник решил, что не стоит отвечать на это письмо. Император, видя, что слова бессильны исправить ситуацию, немедленно отозвал Варду Склира, одного из лучших полководцев, который недавно разбил отряд русов при Аркадиополе, и отправил его с частью войска в Анатолию, навстречу армии мятежника. Иоанн вручил своему полководцу значительное количество денег, а также грамоты, скрепленные золотой императорской печатью. В них была чистая графа, которую Склир мог заполнить на свое усмотрение. Грамоты даровали высокие военные и гражданские титулы. Главной задачей Склира было избегать кровопролития и обещанием денег и должностей переманить на сторону императора как можно больше мятежников. Императорское войско вышло к Дорилею и стало там лагерем. Прежде, чем две армии сойдутся, Склир попытался еще раз образумить Варду Фоку. В этом у него был личный мотив. Дело в том, что его брат, Константин Склир, был женат на сестре Варды Фоки. Возможно, в этом и заключается причина того, что император послал против Фоки именно Склира. В этом могла быть гарантия того, что он использует все способы закончить дело миром и не станет понапрасну лить кровь.

Однако Фока располагал значительным войском и рассчитывал на победу. Никакие слова не могли остановить его. Мятежник прямо дал понять, что намерен идти до конца и приложит все усилия, чтобы отомстить за дядю и других родственников. Получив ответ мятежника, Склир выступил к селению Дипотам у реки Галлис. Теперь он оказался в непосредственной близости от противника, который совершенно не торопился и, видимо, решил встретить войско Склира на своей территории и использовать оборонительную тактику. Однако, вместо того, чтобы готовить свои отряды к бою, Склир направил в лагерь Фоки лазутчиков, переодетых в нищенские лохмотья. Эти люди начали подкупом и уговорами вести подрывную деятельность среди воинов Фоки и добились желаемого результата: с наступлением ночи бойцы стали группами и поодиночке покидать лагерь мятежника. Когда утром это выяснилось, Варда Фока начал взывать к своим солдатам, убеждая их сохранить верность данным клятвам. Но его люди, взвесив опасности непредсказуемого сражения, предпочли получить гарантию безопасности и моментальные материальные выгоды, которые обещал им Склир.

Ромейский пластинчатый доспех, 10 век.

С наступлением ночи Варда Фока, оставшийся практически без войска, с тремя сотнями верных бойцов тайно покинул лагерь и направился в крепость Тиранов, которую заранее обустроил и подготовил к осаде. Наутро императорское войско выступило по направлению к лагерю мятежников. Не обнаружив там Фоку, Склир отправил за ним погоню, которая едва не схватила мятежного полководца. Варда Фока укрылся в крепости, и только продолжительная осада и обещание помилования заставили его сдаться. По распоряжению императора он был пострижен в монахи и вместе с женой сослан на остров Хиос. Склир же, одержавший победу без единого сражения, получил приказ набрать военные отряды из одумавшихся мятежников и возвращаться во Фракию.

Мятеж растворился в императорской щедрости. Наказаны были лишь те, кто последовал за Фокой в крепость Тиранов: по распоряжению Иоанна им выкололи глаза. Войско Империи снова возвращалось на запад, во Фракию, где в это время творилось немыслимое. В отсутствии Склира командующим фракийскими войсками был назначен Иоанн Куркуас, внук и тезка великого деда. В то время как русы, ободренные уходом основного войска ромеев на восток, усилили свое присутствие во Фракии, Куркуас решил, что не имеет смысла подвергать себя лишней опасности до начала запланированной весенней компании, сменил доспехи на гражданские одежды, а седло боевого коня на стул у накрытого стола в Адрианополе, и целенаправленно начал пропивать свое жалование. Видимо, природа отдыхает не только на детях, но и на внуках гениев. Всю зиму и начало весны 971-го года русские отряды безнаказанно грабили Фракию и Македонию.

Наступление на Балканах

Константинопольский ипподром

Зиму 970-971 годов император Иоанн провел в Константинополе, где за его счет проходили бесконечные празднества по поводу его свадьбы, которая состоялась 3 ноября 970-го года. Таковы были привычки Иоанна: воевать - так воевать; праздновать – так праздновать. Второй женой императора стала дочь Константина Багрянородного по имени Феодора. Выбор Цимисхия многим показался странным: девушка не была красавицей, зато отличалась добродетельным поведением. Это плохо вязалось с образом Иоанна, однако ему подобный брак был нужен. Восстание Фоки свидетельствовало о том, что не все считают правление Цимисхия законным. Брак же укрепил позиции Иоанна, ведь Феодора была тетей малолетних императоров Василия и Константина. Пока народ развлекался на ипподроме, император не забывал уделять время и войску, которое проводило время на учениях под его личным контролем.

С наступлением весны 971-го года император облачился в доспехи и, прежде, чем покинуть Город, решил обратиться к Богу с просьбой о помощи в войне, которая обещала быть тяжелой. Помолившись в храме Христа Спасителя, надвратной часовне, построенной в Халке, которая была расширена и украшена по его приказу, Иоанн посетил храм Богородицы во Влахернах и после этого выступил в поход. Он заблаговременно направил одну эскадру кораблей в Адрианополь. Флот должен был добраться до устья реки Гебр и потом, двигаясь вверх по реке, прибыть в Адрианополь с продовольствием для армии и оружием. Другая эскадра, состоявшая из огнеметных дромонов, получила приказ отправиться к устью Дуная.

Модель византийского дромона.

Дромон ( δρόμος — бег) — быстроходное парусно-гребное судно ромейского военно-морского флота с V по XII век. Изначально это был лёгкий, быстроходный (название в переводе означает — «бегун») и манёвренный корабль с одним рядом вёсел (или, возможно, двумя), возникший как разновидность позднеримской либурны — основы флота Империи ещё со времён Августа

Закончив приготовления, в начале апреля 971-го года Иоанн выступил в поход.

"Когда он прибыл к Редесту, ему повстречались два посланца скифов, которые под видом посольства прибыли для того, чтобы разведать силы ромеев. Когда они стали упрекать ромеев, утверждая, что терпят несправедливость, император повелел, отлично понимая причину их прибытия, чтобы они обошли весь лагерь, осмотрели ряды воинов, а после обхода и осмотра отправились назад и рассказали своему вождю, в каком прекрасном порядке и с каким послушным войском идет против них войною император ромеев".

В начале апреля Цимисхий прибыл в Адрианополь. В его окрестностях сосредоточилась армия, ожидавшая императора: 15 000 пеших воинов и 13 000 всадников. Вместе с императором в Адрианополь прибыла гвардия «Бессмертных», которая насчитывала, предположительно, 500 всадников. Первым делом Иоанн ознакомился с информацией разведчиков: по их сведениям, проходы через Балканские горы были свободны и не охранялись русами. Должно быть, Святослав был уверен в том, что гражданская война в Империи продлится долго и восстанавливал численность своего войска после поражения под Аркадиополем, готовясь к новому наступлению. Святослав разделил свое войско на две части, одна из которых располагалась в Преславе, а другая в Доростоле. Преславскими отрядами командовал воевода Сфенкел. Отмечу сразу: вопрос численности ромейской и русской армий остается открытым. Данные источников сильно разнятся. Лев Дьякон приводит наиболее достоверные, на мой взгляд. С Иоанном в адрианопольском лагере было 15 000 пехотинцев и 13 000 всадников.

Кроме того сюда стоит отнести тагму "Бессмертных". Скорее всего, как и прочие гвардейские подразделения, она состояла из 500 воинов. Таким образом, общая численность ромейского войска 28 500 бойцов. Сфенкел в Преславе имел под рукой не меньше 17 000 бойцов - русов и болгар. К тому же в Доростоле находилось войско Святослава. Площадь крепости не позволяла находиться в ней больше 7000 - 8000 бойцов. Но мы знаем также о том, что во время своего первого болгарского похода Святослав взял 80 городов и крепостей. Безусловно, русские гарнизоны должны были находиться если не во всех, то хотя бы в некоторых ключевых крепостях. Таким образом, мы можем достаточно точно говорить о 24 000 - 25 000 воинов, которыми мог располагать Святослав. Если к этому числу прибавить гарнизоны крепостей, получится, что численность армий Цимисхия и Святослава была примерно равной. По этой причине император хотел как можно скорее пересечь горы и разбить армии русов поодиночке. В случае промедления Святослав мог стянуть все свои силы вместе, а Цимисхий не мог этого допустить.

Пока две русские армии были разделены расстоянием в 140 километров, у ромейского войска были замечательные перспективы. Собрав офицеров, на военном совете Иоанн изложил им план кампании. Он предложил ускоренным маршем перейти балканский хребет и атаковать русов. План был смелым настолько, что многим казался безумным.

«Я думал, соратники, что скифы, уже давно ожидая нашего прихода, не пожалели усилий для заграждения изгородями и валами наиболее опасных, узких и трудно проходимых мест на тропах, чтобы нам нелегко было продвигаться вперед. Но так как их обмануло приближение святой Пасхи, они не преградили дороги, не закрыли нам пути, полагая, что мы не откажемся от блестящих одежд, от торжественных шествий, пиршеств и зрелищ, которыми знаменуют дни великого праздника, ради тяжких невзгод войны. Мне кажется, что мы поступим наилучшим образом, если сейчас же воспользуемся благоприятным случаем, вооружимся и как можно скорее переправимся по узкой дороге, покуда тавроскифы не узнали о нашем прибытии и не навязали бой в горных проходах. Если мы, опередив [скифов], пройдем опасные места и неожиданно нападем на них, то, я думаю, – да поможет нам Бог! – с первого же приступа овладеем городом Преславой, столицей мисян (болгар), а затем, двинувшись [вперед], легко обуздаем безумие росов».

Стратиги и таксиархи молчали. Балканские горы – не самое благоприятное место для проявления воинской храбрости. Ведь именно там, в Вырбишском проходе 160 лет назад погиб император Никифор I, а с ним и все войско. Никифор, желая раз и навсегда покончить с болгарами, повел войско через горы к первой болгарской столице Плиске и сжег ее. Но на обратном пути болгары зажали императора с армией в одной из горных долин и устроили настоящую бойню. После этого ромеи не рисковали вступать в пределы Балканских гор. Но Иоанн Цимисхий не был похож на прежних императоров. Для него не существовало невозможного. Теперь же, глядя на своих сомневающихся офицеров, он горел возмущением. Иоанн был из тех людей, которые считают, что «смелость горда берет» и осторожность была для него отговоркой бездарей и лентяев. Такой любимец судьбы, как он, не знал горечи ошибок и поражений.

Северные склоны Балканских гор.

Преодолев гнев и презрение, охватившие его разум, Иоанн взял себя в руки. Ему нужно было, чтобы войско, следующее за ним, не сомневалось в своих силах и в победе, продолжил свою речь:

«Я и сам знаю, что неосторожность и своевольная дерзость в сражениях приводят обычно к величайшей опасности и непоправимой беде: ведь я [всю жизнь] с самой юности провел в битвах, одержал, как вы знаете, много побед и достиг большой славы. Но если счастье наше поставлено на лезвие бритвы и [судьба] не дает нам возможности поступать по своему разумению, нам следует действовать решительно и как можно лучше использовать обстоятельства. Я думаю, что вы, умудренные большим опытом превратностей и непостоянства военных успехов, согласитесь со мной. Итак, если вы верите в то, что я советую наилучшее, то, пока скифы еще бездействуют и не догадываются о нашем приходе, воспользуемся удобным случаем. Победа ожидает нас после того, как мы пройдем через горные проходы. Но если они обнаружат наше намерение перейти теснины, и выстроят там свое войско против нас, дело не кончится добром, нас будет тогда ожидать ужасное бедствие, положение наше станет безвыходным. Приободритесь же духом, вспомните, что вы ромеи, которые своим оружием обращали прежде в бегство любого врага! Следуйте за мной как можно быстрее и покажите на деле свою отвагу!»

Император Иоанн понимал силу слова и действия; закончив речь, он вскочил в седло и двинулся вперед. Перед ним шла гвардия «Бессмертных», блиставших золотом доспехов и подавала хороший пример сомневающимся. Волей-неволей, вся армия выступила на север, к синеющей линии Балканских гор. Скорее всего, на ее пути лежал как раз тот злополучный Вырбишский проход, а значит неприятное воспоминание об этом заставляло маршевые колонны двигаться с максимальной скоростью. За четыре дня, с 9 по 12 апреля ромеи, следуя за императором, преодолели расстояние в 180 километров, беспрепятственно перешли горы и оказались на равнине рядом с болгарской столицей, городом Преслав. Сегодня это относительно небольшой болгарский город с численностью населения в 9 000 человек. Преслав стал новой столицей христианизированной Болгарии в 893-м году, в противовес языческой Плиске. Там находился болгарский царь Борис со своей семьей. Он был заложником русского воеводы Сфенкела, который по распоряжению Святослава с восемью-девятью тысячами бойцов удерживал город под своим контролем. С ним и предстояло схватиться Иоанну Цимисхию…

Авторский паблик - https://vk.com/basileia_romaion

См

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: