Натура. Октябрь. День. Другие пейзажи.

 

  Густо, клочьями, следуя за неровными порывами ветра, летит мокрый снег.

 

   Эрих и Сава стремительно скачут по-над берегом.

 

     Поравнявшись с немцем, Сава спрашивает:

 

     - Ты мне вот что, друг сердечный, скажи: сам-то веришь ли, что ежели князя отравили, то ему ещё помочь возможно? Или так ему сказал, чтоб утешить?

 

    - Кого? – Изумлённо оборачивается к товарищу Эрих. – Кого утешить? Александра? Он ещё сам нас с тобой утешать будет – уж поверь. Сил в его душе поболее, чем у тебя, у меня, чем у сотни таких, как мы…

 

     Сава качает головой:

 

      - Но смерти-то всякий страшится.

 

    - Конечно. – Кивает фон Раут. – Всякий. Только кто-то под страхом смерти становится как курица, которую резать несут, кто-то делается волком затравленным, в горло врагу вцепиться готовым, чтоб в драке умереть… А бывает… только редко бывает, что человек, когда смерть вплотную подступает, вырастает над ней. Вплотную к образу Божию поднимается. Всё лучшее в себе являет Богу и человекам. И бьётся со смертью, как с равным врагом. Александр такой.

 

     По лицу Савы, капая с выступа шлема, стекает вода с комочками снега. Если на глазах воина и есть слёзы, этого не понять. Слушая Эриха, он кусает губы, подавляя боль:

 

   - Но для чего мы едем-то, Эрих?

 

   - А едем мы, Сава, чтобы сделать всё, что в наших силах. Не знаю, как ты, а я так просто друга своего не отдам! В детстве я от лекаря одного слыхал, что противоядие имеется от любого яда. Если он не в один миг убивает, значит можно его действие остановить. И мы с тобой… О, Donner Wetter! Принесла нелёгкая! Ещё время терять…

 

   Навстречу всадникам из мутной пелены дождя и снега показываются несколько всадников в татарских одеяниях и доспехах, на мохнаногих лошадках.

 

   Сава сердито сплёвывает:

 

   - Разъезд татарский. Далеко от становища ханского… чего это они? Никак русских бояться стали?

 

   - Я бы на их месте тоже боялся! – смеётся Эрих, первым выезжая навстречу караульным.

     

   Едущий первым татарин поднимает руку:

 

   - Кто вы такие? Для чего едете? Это – священная земля Золотой орды. Что вам нужно?

 

   Фон Раут поднимает и вытягивает руку, с которой свисает круглая золотая печатка. Затем говорит по-татарски:

 

   - Я – посол императора Византии. И у хана уже был, но мне пришлось ненадолго уехать, чтобы встретить моего друга (кивает на Саву). Теперь я возвращаюсь, потому что ещё не договорил с великим ханом и не получил от него обещанного письма для моего императора.

 

   Предводитель разъезда всё с тем же выражением лица (вернее без выражения) спрашивает:

 

   - Великий хан ждёт тебя?

 

   - Да.

 

   - А кто твой друг? Русский?

 

   Лицо Эриха тоже принимает каменное выражение. Продолжая так же чисто говорить по-татарски, он отвечает:

 

   - Мой друг русский. И у него, как и у меня – дело в Орде. Но говорить об этом деле мы станем только с великим ханом. Ты будешь нас задерживать? Или чего-то боишься?

 

   Татарин протягивает руку, осторожно приподнимает и опускает золотую печатку. Потом говорит, чуть заметно кивая:

 

   - Хорошо. Но если ты уехал от великого хана, не закончив своего дела и не исполнив поручения, то тебе вновь придётся ждать своей очереди. У великого хана много дел.

 

   - Я знаю.

 

   И не глядя более на татар, Эрих и Сава вновь пускают коней вскачь.

 

   - Ты что ему за кругляшку ткнул? – Спрашивает Сава.

 

  Эрих удивляется:

 

  - А ты таких не видал? Вроде пропускной грамоты у них. И своим мулюкам дают, и послам иногда. Мне два года назад дали. Эти печатки китайцы делают, что в Орде служат. Татары называют печатки пайдзами, а по-китайски «пай-цзи». Тонкая работа. Не подделывается. Я думал, у Александра есть такая.

 

   Сава мотает головой:

 

   - Нету. А ему и не надо. Он сам по себе – Александр. Какой же это татарин его не знает?

 

   Эрих смеётся:

 

   - И не только татарин! Вот. А ты думаешь, что он перед смертью отступит. Не бывать тому!   

 

    Мокрый снег летит ещё гуще. В нём быстро исчезают, будто растворяются силуэты всадников, скачущих во весь опор.

 

      Копыта коней взрывают мокрую землю, густо разбрызгивают грязь. 

      28.

Объект «А»

1263-й год. Возвращение Александра из Орды.

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: