ГЛАВА VI. ОРГАНИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ И ЭКОСИСТЕМЫ: ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ

Как известно, люди начинают с того, что овладевают при помо­щи действия известными предметами внешнего мира и, таким образом, удовлетворяют свои потребности. Человек, говорит Маркс, представляется и «результатом и исходным пунктом дви­жения...» (2, 117—118).

Это означает, что формообразующим началом общественной жизни является сам человек: именно человек выступает как производящее, а все остальное — как производимое. Чтобы создать собственную упорядоченность, субъект исторического процесса должен привести в действие внешнее бытие: факторы противостоящего ему окружения. Для поддержания и (или) со­вершенствования своей организации производящее начало вы­нуждено наладить обмен веществ с окружающей средой. Органи­ческая система, в которой живут люди,— общество — может обеспечить свою самостоятельность, только поставив на службу некоторое внешнее бытие — природу, а необходимый ресурс ве­щества и энергии, поступающих извне, человек добывает для себя посредством трудовой деятельности. Но природное окружение враждебно человеку: оно выступает как та разрушительная сти­хия, действие которой направлено на разупорядочивание, на дестабилизацию уже отлаженного человеком взаимоотношения с природой. Только подчинив себе стихию неочеловеченной при­роды, только направив ее из разрушительного русла в созида­тельное человек становится подлинным хозяином своей жизни, и вместе с тем оказывается высшей ступенью развития природы. При этом производящее начало всегда ведет борьбу на два фрон­та: против разрушительной стихии, действующей извне, и против тех же разрушительных сил, действующих внутри него самого. Если эти два противонаправленных действия не будут согласова­ны и взаимоувязаны между собою, производящее начало не сможет избавиться от своей ограниченности, утратит способность к развитию через самое себя. Чтобы сохранить свою формообразующую способность, оно призвано бороться с разрушительными силами, откуда бы ни приходила угроза его самобытию, его само­ценности (самоцельности). Такая задача будет решена, если

104

производящее начало сумеет разумно распорядиться всем прихо­дящим извне. Очевидно, для того чтобы преобразовать неблаго­приятные внешние (или внутренние) обстоятельства в благо­приятные, требуются собственные усилия производящего начала, требуется постоянная активность с его стороны. Но осуществле­ние собственной активности или ее усиление не может не сопро­вождаться расходованием вещества и энергии, не может не вы­зывать уменьшение созидательного потенциала у зачинателя дви­жения, у субъекта дальнейших преобразований.

Понятно, что там, где созидательный потенциал растрачи­вается, возникает необходимость его обновления, или восстанов­ления на новом уровне. Когда производящее начало переключает или переводит силы разрушения в силы созидания, из его столкно­вения с разупорядочивающей стихией возникают вечно новые противоположности, которые без самообновления не возвращают­ся к своим прежним пунктам. Напротив, самим процессом во многом непредсказуемого поведения и действия они генерируют все новые и новые результаты. Как же складывается подчинение разупорядочивающей стихии интересам человека?

Возвышение (или лучше сказать углубление) собственной упо­рядоченности производящее начало осуществляет за счет пере­композиции своего окружения, решение соответствующей зада­чи требует от производящего начала, чтобы оно перешло во вне-бытие. Иначе говоря, процесс обогащения своего содержания новыми результатами всегда начинается с противополагания, с деятельности, устремленной на противоположное. Противополо­жение есть процесс, в котором рождается отношение произво­дящего и производимого, отношение субъекта и объекта, а сами названные противоположности представляют собой только ре­зультаты, возникающие вследствие поляризации данного отно­шения.

Differetia specifica производящего начала состоит в том, чтобы быть неположенным бытием, т. е. находиться в непрерывном движении становления. Этой неположенности и противопостав­ляется положенность, т. е. в акте вовнеполагания зачинатель движения раздваивается в определениях неположенности и положенности. Он из самого себя выделяет то, что служит ему про­тивоположностью. Если меркой положенного является устойчи­вое (равновесное) бытие, то меркой формообразующего начала является неустойчивое (неравновесное) бытие. Отсюда отношение субъекта к объекту выступает как противополагание формы дви­жения форме покоя, служит средством противоположения вечной процессульности одноразовому (одномоментному) результату. Положенность есть то внешнее (однократное) изменение, кото­рое человек вызывает в окружающем его предметном мире. Про-

105

 

 

изводность положенного бытия заключается в том, что часть своей упорядоченности субъект переносит на внешнее ему бытие. Акт полагания превращает внешнее, по отношению к субъекту, бытие в очеловеченную, вторую природу. В признании этого факта находит свое выражение осознание вторичности, производности положенного бытия, по отношению к бытию неположенно­му (первичному). Однако противоположение есть лишь акт под­чинения объекта субъекту. Второй акт заключается в оборачи­вании противоположения, в возвращении результата к породив­шему его исходному пункту. Для восстановления созидательного потенциала производящего начала очеловеченная актом пола­гания природа должна быть переведена в форму неположенности и тем самым должна возвыситься до подлинного бытия субъекта полагающей деятельности.

Одновременно с этим процессом на полюсах отношения про­тивоположения реализуется движение от упорядоченности не очеловеченной к упорядоченности очеловеченной.

Как известно, по сравнению с материей социальной, природ­ное вещество характеризуется меньшей упорядоченностью. Если благодаря вовнеполаганию происходит переход менее сложной, неочеловеченной упорядоченности, в более совершенную форму предметного бытия людей, то затем вовнеполагание сменяется деятельностью, устремленной не на преобразование объекта, а на преобразование субъекта. Если раньше объекту была предостав­лена свобода существовать вне субъекта, то теперь эта свобода пресекается, и объект становится фактором самопреобразования неположенного бытия субъекта. Движение вовне сменяется движе­нием вовнутрь, в ходе которого определения объекта становятся собственным достоянием субъекта. Субъект отождествляет себя с объектом, в полном объеме восстанавливая свою субъективность. Кругооборот противополагания включает в себя чередование актов противоположения и его оборачивания вспять, в ходе кото­рого человеческая упорядоченность накладывает свою печать на неупорядоченность природы (на неупорядоченность естественного бытия) и присваивает эту последнюю. Иначе говоря, деятельным основанием процесса самоорганизации может быть лишь са­моорганизующееся отношение. Оно реализует себя в форме обо­рачивания достигнутого результата на нужды породившего его на­чала. Таков возобновившийся процесс производства, который для человека становится осуществленным единством взаимо­проникающих противоположностей: еаинсрвом положениого и нбполдженного бытия. За счет возвращения положенного бытия к исходному пункту движения — в деятельности человека - форма покоя вновь переходит в форму движения, постоянная величина (одноразовый эквивалент первичной активности) трансформи-

106

 

руется в величину переменную. Готовность к выходу за свои собственные пределы восстанавливаются в полном объеме.

Движение, обеспечивающае нарастание организации,— как мы уже неоднократно говорили,— не простая инерция, а всецело диалектический, внутренне противоречивый процесс.

Эти зависимости по-разному осознавались в философской антропологии XX в. В работах одного из основоположников философской антропологии X. Плеснера «Ступени органическо­го и человека», 1928 г., ключевой (наряду с другими) была идея подчинения человека «закону замкнутой жизненной формы и ее позициональности». Человек по X. Плеснеру, «организован эксцентрически» (15, 139). Это означает, что эксцентричность— «характерная для человека форма его фронтальной постав­ленности по отношению к окружающей среде». Человек «как субъект противостоит себе и миру и одновременно изъят из этой противоположности» (15, 134). Как эксцентрически организован­ное существо человек должен еще сделать себя тем, что он уже есть. И все это потому, что, благодаря «замкнутой жизненной форме человек находится и в мире и против мира, в себе и против себя» (15, 134).

Чтобы обеспечить кругооборот противополагания, присвоить упорядоченность природы, перевести ее в очеловеченное бытие, производящее начало должно затратить дополнительное усилие, произвести дополнительный расход энергии. В возведении стихии природы на ступень очеловеченной упорядоченности нет и не мо­жет быть слепого автоматизма. Акты взаимодействия человека с природой регулируются трудом и только трудом. При этом, как об этом свидетельствует история общественной технологии, энергетическая «цена», обеспечивающая цикл противоположения, непрерывно возрастает (9, 271). От использования мускульной силы человека и домашних животных общество совершило гигант­ский скачок к использованию техногенных источников энергии. Утилизация техногенных источников энергии направлена на обеспечение все возрастающих потребностей людей, в деле удовлетворения которых особое место занимает эксплуатация жи­вой природы. Тем самым круговороты вещества природы, имею­щие техногенное происхождение, каким-то образом должны со­стыковаться с круговоротами живого вещества в составе био­сферы. В пунктах стыковки тех и других как раз и обнаружи­ваются те коллизии, неблагоприятное развитие которых угрожает в наши дни самому существованию людей.

Как подчеркивал К.Маркс, определенное отношение к приро­де «обусловливается формой общества» (1, 29). Производство, взятое прежде всего с его технологической стороны, обусловли­вает уровень воздействия общества на природу, степень и харак-

107

тер ее вовлечения в сферу своей жизнедеятельности. Процесс идет таким образом, что на основе данной технологии мате­риального производства все новые и новые элементы природы включаются в деятельность человеческого общества. При этом природное вещество, извлекаемое человеком из системы его естественно сложившихся связей и преобразуемое в процессе производства в общественно необходимые продукты, в конечном счете возвращается в природные экосистемы, но в измененном виде. Все дело в том, что отходы антропогенной деятельности могут ассимилироваться, а могут и не ассимилироваться при­родными экосистемами. Сегодняшнее растущее истощение при­родных ресурсов, гибель экосистемных образований на суше, на воде и в атмосфере, рост расходов на их восстановление и, на­конец, обусловленное этим замедление темпов экономического роста — свидетельство недоучета противоречивости во взаимо­действии общества и природы. Как отмечал К. Маркс, произво­дительность труда связана и с естественными условиями, кото­рые «нередко становятся менее плодотворными по мере того, как производительность (поскольку последняя зависит от обществен­ных условий) повышается. Отсюда противоположный характер движения в этих различных сферах: прогресс в одних, регресс в других» (5, 285). Применительно к нашему времени аналогич­ную мысль высказал Ф. Сен-Марк в своей книге «Социализа­ция природы», где он указал, что человек разрушает природу потому, что он на этом зарабатывает, и часто много, а за сохра­нение природы он платит, и часто много. Выход из этого тупика может быть найден только на путях коэволюционного согла­сования хозяйственного кругооборота природного вещества с природно-обусловленными круговоротами тех же масс вещества. Ведь во всяком акте противоположения, обращенном к своему исходному пункту, разделение противоположностей служит лишь импульсом для последующего движения к восстановлению един­ства обособившихся противоположностей (в данном случае оче­ловеченной и неочеловеченной природы). Двумодальность проти­воположения как раз и выражается в том, что оно направлено не только на разрыв, но и на воссоединение разорванного.

К. Маркс постоянно настаивал на непреложном законе, гла­сящем, что «человек в процессе производства может действовать лишь так, как действует сама природа... (курсив наш.—Е. Р.)» (4,51—52).

Следовательно, для согласования техногенных и природно-обусловленных круговоротов вещества во взаимодействии обще­ства и природы, нужно начать с выяснения специфики естест­венных круговоротов и, в особенности, круговоротов живого ве­щества нашей планеты. Еще в 1827 г. Ж. Кювре ооредалял жизнь

148

как более или менее быстрый, более или менее сложный вихрь засасываемых извне молекул вещества, которые приводятся в движение самим этим вихрем: то покидают пределы жизни, то вновь вступают в них. Пока движение это длится, тело, в котором оно имеет место, называется живым. Когда это движение без­возвратно останавливается, тело умирает.

Идея могучего, великолепно организованного всепланетного вихря жизни стала доминирующей в творчестве В. И. Вернад­ского. В. И. Вернадский показал, что живая природа не знает понятия «отходы». В любой природной системе экскременты одних организмов служат основой для развития других. Для любого субстрата, выделяемого организмами, существует в при­роде фермент, способный разложить его на составные части и снова «запустить в оборот». В природе действует и другой за­кон — закон «бережливости» (впервые отмеченный К. М. Бэром). Организм по Вернадскому, «вводит в свою систему только не­обходимые количества элементов для своей жизни, избегая их из­лишка» (10, 47).

Основной экосистемной единицей, продвигающейся по пути самоорганизации, является биогеоценоз. По определению Ф. Эн­гельса, жизнь есть «самосовершающийся процесс». Ф. Энгельс подчеркивал: «Животные ... изменяют своей деятельностью внеш­нюю природу... и эти совершаемые ими изменения окружающей их среды оказывают... обратное воздействие на их виновников, вызывая у них в свою очередь определенные изменения» (7, 494). Итак, органическое движение только потому является органи­ческим, что оно представляет кругооборот затрат и поступлений, обеспечивающих жизнедеятельность организмов некоторой по­пуляции. Все внешние факторы, вовлекаемые в этот «самосо­вершающийся процесс», образуют экологическую нишу. В эколо­гическую нишу входят как абиотические ресурсы (свет, влага, минеральные соли и др.), так и другие популяции, населяющие ту же местность. Среда, не вовлеченная в жизнедеятельность организмов данной популяции, не составляет ее экологической ниши. Если популяция занимает некоторую экологическую нишу, то она не просто в ней присутствует, а пополняет ее ресурсами ресурсы самого организма. В составе экологической ниши косные элементы не являются ни источником, ни движущей силой, обеспечивающей ход самозамыкающегося, автономного процесса. В действительности вид не «присваивает новую экологическую нишу, а создает ее»,— подчеркивал С. С. Шварц (19, 250).

В любом биогеоценозе поставщиками первичной продукции являются популяции растений. Первичная продукция растений потребляется в многочисленных цепях питания и вновь возвра­щается в виде минеральных солей и углекислого газа в систему биологического круговорота.

109

Однако конкретная порция энергии, накопленная зелеными растениями, может передаваться не более чем через 4—6 звеньев ряда, состоящего из последовательно питающихся друг другом организмов.

По современным представлениям, прогресс биологической эво­люции шел по пути оптимизации отношения захваченной энер­гии к тратам на содержание (возобновление и поддержание) биомассы организма. Согласно Н. С. Печуркину, магистральное направление эволюции «существует, и оно заключается в увели­чении способности захватывать и использовать потоки свободной энергии (а на высших этапах и организовывать дополнительные потоки). Грубо говоря, в эволюции живые системы превращаются во все более совершенные машины, способные производить все большую работу на единицу структуры (веса, объема и т. д.)» (17, 106). В любых условиях среды организмы вынуждены ба­лансировать приток и расход энергии. Приток энергии и веще­ства балансируется оттоком. Одна береза, к примеру, испаряет за день 75 л воды, бук— 100, липа—200 л. Однако большая часть ресурсов среды ограничена. На этой основе возникает кон­куренция за какой-либо фактор, ограничивающий жизнедеятель­ность других группировок или других популяций. Вместе с тем отдельный организм конкурирует не только с другими особями того же самого вида, но и с представителями других видов. И внутривидовая, и межвидовая конкуренция действует в одном и том же направлении образования все новых и новых экологи­ческих ниш, путем выработки новых пищевых предпочтений, новых мест укрытия, новых защитных приспособлений и т. д. и т. п. Итак, основой и необходимым условием самосовершающегося кругооборота жизни является постоянно созидаемый и вновь разрушаемый баланс противоположно направленных сил. Это либо достаточно точный баланс ресурсов, поступающих в орга­низм и выходящих из него, либо баланс каких-то сил, определяю­щих жизнь и активность популяции в целом. Так, внутривидовая и межвидовая борьба действуют в противоположных направ­лениях, поскольку первая побуждает популяцию к пространствен­но-экологическому расселению, а вторая служит сдерживаю­щим фактором для неограниченной радиации в сторону завоева­ния «популяцией-агрессором» все новых и новых экологических ниш. Общий итог будет определяться соотношением сил на том или другом полюсе возникающего противоборства: то ли совокупная внутривидовая конкуренция будет полностью уравновешена со­вокупной межвидовой конкуренцией, то ли подавляющее превос­ходство окажется на стороне одной из противоборствующих сил. Каждая популяция выступает не только исполнителем, но и со­зидателем самосовершающегося процесса, в котором строится

110

 

собственный баланс трат на действие вовнутрь (на сохранение и обновление собственной биомассы) и трат на действие вовне (на захват вещества и свободной энергии извне). При взаимодей­ствии между популяциями эти балансы могут, как пересекаться, так и не пересекаться между собой. В случаях межвидовой кон­куренции противоборство может перерастать в единоборство по­пуляций, способное стать либо благоприятным, либо неблаго­приятным как для одной, так и для обеих сторон. Прямое воздей­ствие одной популяции на другую находит свое выражение в аллелопатическом взаимном подавлении различных видов расте­ний, животных и микроорганизмов, а также в непосредственных агрессивных столкновениях животных в борьбе за пищу, терри­торию, укрытие. В каждом отдельном случае конкурентного вза­имодействия исход конфликта зависит от трех основных факторов: во-первых, от преимуществ, которые дает победа; во-вторых, от потерь в собственных рядах, которые несет популяция при уча­стии в конфликте, и, в-третьих, от ущерба, который обусловли­вается потерей времени и энергии, когда их явно не хватает на изъятие оспариваемого ресурса.

Когда популяция собственной деятельностью регулирует ба­ланс трат и поступлений, обеспечивающис ее профветание, то, будучи сосредоточен в одном пункте жизненного круговорота, тот же самый ресурс не может не отсутствовать в другом пункте. Один и тот же ресурс может лишь перемещаться между полюсами взаимодействия — движением вовне и движением во­внутрь — но ни в одном пункте движения противоположностей он не может возникать из ничего. При этом увеличение затрат на одном полюсе неизбежно приводит к уменьшению затрат на другом, ему противоположном. Лишь компромисс возможен между этими двумя противонаправленными силами.

В I главе мы уже подчеркивали, что физический смысл про­грессивной эволюции организмов состоит во все большем удале­нии от состояния равновесия. Даже в покое жизнь представляет собой тяжелую работу, еще больше возрастает объем работы, направленной против энтропии, в ходе адаптивной деятельности, присущей организмам. В живой системе постоянно происходят макромолекулярные синтезы и распады, возникают и исчезают электрические поля. Создать состояние длящейся, сохраняющейся неравновесности организм может лишь за счет все новой и новой продукции энтропии внутри системы и ее постоянного выведения за свои собственные пределы. Однако сброс энтропии в окружаю­щую среду требует дополнительного поступления энергии извне, что в свою очередь приводит к возрастанию скорости производ­ства энтропии в самой системе. Возникает требование скомпен­сировать увеличение потока энергии в единицу времени, т. е. вы-

111

 

звать к жизни негэнтропийные эффекты и противопоставить их эффектам энтропийным. Длящаяся неравновесность может под­держивать свое существование лишь за счет усиления противо­стояния беспорядку и хаосу. Только нарастание негэнтропийных эффектов обеспечивает решение крайне противоречивой задачи увеличения неравновесности. Альтернативой энтропийной ка­тастрофе или энтропийному срыву становится лишь один един­ственный путь: чем дальше от равновесия находится самооргани­зующая система, тем более упорядоченной она должна быть. Ина­че говоря, внутренняя структурализация системы должна возра­стать за счет кооперативных связей между старыми и вновь при­соединяемыми элементами ее субстрата. Это требование имеет общую силу как для внутриорганизменных надстроек, так и для межпопуляционных взаимодействий.

Перекрестное взаимодействие между тратами и поступления­ми, конституируемыми популяцией, и тратами и поступлениями, конституированными жизнедеятельностью популяции совсем другого вида, складывается либо в симметричное, либо в ассимитричное отношение. При первом популяционное взаимодействие складывается на обменной основе. То, чего недостает одной по­пуляции, она получает вследствие жизнедеятельности другой, ге­нетически не сходной с нею, популяции. Таковы так называемые мутуалистические отношения. Здесь благоприятный результат гарантирован как на одной, так и на другой стороне популяционного взаимодействия. Моделью такого полезного сожитель­ства могут служить отношения самцов и самок в нормальной дву­полой популяции. К двусторонним, взаимообусловленным и симметричным отношениям относятся также поведенческие конгруенции между родителями и потомством. Отношения самцов и самок, а также отношения между родителями и потомством являются отношениями между организмами, принадлежащими к одному и тому же трофическому уровню. В этих случаях конку­ренция за пищу, а также изъятие ресурса из баланса одной поло­возрастной группировки в пользу другой половозрастной груп­пировки не служит препятствием для возникновения совместной половозрастной упорядоченности группировок внутри популяции одного и того же вида. Совместная упорядоченность может воз­никать при изъятии части ресурса из баланса одной популяции в пользу другой популяции и тогда, когда межпопуляционное взаимодействие распространяется на популяции, относящиеся к разным трофическим уровням. Таковы отношения хищничества. Там, где отношения хищничества сбалансированы, убывание численности одной популяции под воздействием другой может иметь в эволюционно-биологическом смысле положительный, а отнюдь не отрицательный эффект. Например, если деятельность

112

 

хищников направлена преимущественно на выбраковывание не­жизнеспособных особей в популяции жертвы, то отношения хищ­ничества трансформируют неупорядоченный рост, популяции жертвы в рост упорядоченный. Могут быть и другие случаи. На­пример, для многих растений отчуждение определенной части их фитомассы представляет необходимое условие их нормальной продуктивности. Травянистые растения пастбищ выносят стравливание до 80%. Известно, к примеру, что при прекращении паст­бищного режима происходит «забурьянивание» степи. Вот почему с истреблением бизонов исчезли североамериканские прерии. Поскольку многие хищники питаются жертвами из состава по­пуляций, встречающихся в изобилии (имеющих высокую числен­ность), то хищничество действует как фактор разрежения, снижающий уровень конкуренции в рамках данного биоценоза. Хищ­ничество и конкуренция, взятые вместе, приводят к возрастанию разнообразия видов, населяющих данную местность и к возраста­нию продуктивности (возрастанию биомассы) той экосистемы, где они переплетаются между собой.

Асимметричность отношений хищничества заключается в том, что ресурс, необходимый для функционирования одной популя­ции, создается жизнедеятельностью другой популяции. При этом ресурс, выработанный жертвой, может отторгаться хищником либо в полном, либо в частичном объеме. Понятно, что полное истребление жертвы угрожает вымиранием самому хищнику. В последнем случае разнонаправленность балансов, сопрягаемых в единое отношение «хищник — жертва», подрывает существо­вание и одной и другой популяций. Тем самым оказывается не­возможным возникновение совместной упорядоченности двух по­пуляций, обеспечивающих какой-бы то ни было негэнтропийный эффект.

В свое время Ф. Энгельс отмечал: «До Дарвина его тепереш­ние сторонники подчеркивали как раз гармоническое сотрудни­чество в органической природе, указывая на то, как растения доставляют животным пищу и кислород, а животные доставляют растениям удобрения аммиак и углекислоту. Но лишь только было признано учение Дарвина, как эти самые люди стали повсюду видеть только борьбу. Обе эти концепции правомерны в известных узких границах, но обе одинаково односторонни и ограниченны» (8, 622).

По современным синергетическим представлениям, продук­ция энтропии в системе минимизируется при приближении к ста­ционарному состоянию, при котором (когда внешние условия остаются неизменными) необратимые процессы внутри системы протекают с постоянной скоростью, а макроскопические парамет­ры остаются неизменными во времени. Экосистемы также подвержены этой тенденции,

113

 

а изменение экосистем в соответствую­щем направлении получило название сукцессии. В результате сукцессии возникает так называемое климаксовое сообщество, в котором скорость разложения органического вещества и скорость его поступления в почву уравновешены.

Стабильность экосистем, надежность протекания биологи­ческого круговорота веществ основаны на видовом разнообра­зии и полноте сукцессии, возникших в результате преобразования сообществ на основе длительной эволюции видов.

В ходе сукцессии постепенно нарастает видовое многообразие. Это ведет к усложнению связей внутри ценоза, разветвлению цепей питания и усложнению трофической сети, умножению протокооперационных отношений, усилению регуляторных возможно­стей внутри системы. Тем самым уменьшается вероятность слиш­ком сильного размножения отдельных видов и снижается степень доминирования наиболее массовых форм. Нарастание экологиче­ского разнообразия ведет к более четкому распределению групп организмов по экологическим нишам. Усиливается зависимость успешного существования одних видов от биохимических выде­лений, роста и поведения других. Преобладание конкурентных взаимоотношений сменяется преобладанием мутуалистических и трофических зависимостей. С удлинением цепей питания увели­чивается эффективность использования поступающей энергии, так как одна и та же порция энергии идет на поддержание боль­шего количества биомассы. Вот почему сообщества, имеющие дли­тельную историю развития, прочнее, чем те, которые возникают после резких нарушений природной обстановки или создаются искусственно (поля, сады, огороды, оранжереи, теплицы, аквариу­мы и т. п.). К примеру, в растительной ассоциации ковыльной степи, которая когда-то была на месте поля пшеницы, на 1 м² росло около 80 видов растений.

Из краткого обзора экосистемных отношений напрашивается вывод, что человеческий род и биосфера выступают как два на­чала, наделенные различной способностью к самодействию, к жиз­недеятельности в некотором автономном, самовоспроизводящемся режиме. Там, где взаимодействуют две органические системы между собой, предпосылка жизнедеятельности одной системы ста­новится условием самовоспроизведения структуры и функций дру­гой системы. Симметричность этого отношения выражается в том, что другая сторона в такой же мере выступает как производя­щее, в какой она выступает как производимое.

Но для каждой системы сохраняет свою силу общий закон: любая из взаимодействующих систем стремится со все большей скоростью избегать разупорядочивания, избегать энтропийного финала. Процесс развития происходит только там, где противо-

114

стояние разупорядочивающей стихии углубляется, соотношение формы упорядоченности с формой неупорядоченности поляризует­ся с нарастающей силой, т. е. масса работы, направленной на то, чтобы превратить неупорядоченность в упорядоченность, воз­растает в геометрической прогрессии. А, следовательно, на сторо­не каждого из начал должны возрастать траты как на поддер­жание и обновление своей собственной организации, так и на эксплуатацию ресурсов внешней природы, ведь только тогда, ког­да приток и отток названных трат балансируется друг с другом, существует органическое движение, возможна жизнь. И здесь от­крывается широкое поле для коллизий между формами жизни, пришедшими в контакт между собой.

Ф. Энгельс с полной определанностью укавал, что крувоворот аеществ между человеком и природий предпалагает возвращение природе ее систавных частей, использованных в форме средств труда, питания, одежды и т. п., а к XX в. соответствующий баланс сложился отнюдь не в погьзу природы (3).

По некоторым оценкам человек расходует потенциальную энер­гию биосферы примерно в 80 раз быстрее, чем она аккуиулируется в ходе биогенных круговоротов. По расчетам А. В. Петер­бургского, в составе полевых агроценозов нашей страны зерновые берут из почвы в 2,6—5,7 раза больше элементов питания, чем их вносится с удобрениями. Чтобы отрицательное сальдо по всему кругообороту веществ можно было преодолеть, современному сельскому хозяйству требуется в 25 раз больше энергии в хими­ческом и механическом виде, чем ее дает собранный урожай (16).

Биосфера очень тонко сбалансирована. Имеются пороги, ко­торые нельзя переступать, не создавая угрозы для жизнеобеспечивающей целостности системы. Возобновимые ресурсы биосферы (леса, рыбные запасы и пр.) не будут истощены, если коэффициент использования не превышает возможности их восстановления и естественного прироста. Использование земли в сельском и лесном хозяйстве должно основываться на научной оценке производствен­ных возможностей земли, а годовое истощение пахотного слоя почвы не должно превышать темпов ее восстановления.

Многие формы социально-экономического развития наносят ущерб именно тем природным ресурсам, которые служат для них базой, а ухудшение состояния окружающей среды может подо­рвать рост экономики. Экологическая деградация планеты может замедлить или прекратить процесс экономического роста. Вот по­чему во всех странах, богатых или бедных, планы экономиче­ского развития должны полностью учитывать улучшение или ухуд­шение природных запасов. Из дальнейшего изложения будет видно, что окружающая среда и развитие не являются отдельными проблемами — они нерасторжимо связаны. Согласно докладу

115

Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР), промышленно развитые страны уже израсходовали значительную часть «экологического капитала» планеты (12).

К концу XX в. резко возросла численность населения и значи­тельно расширились масштабы природопреобразовательной дея­тельности человека. За истекшее столетие потребление ископае­мого топлива возросло почти в 30 раз, а промышленное произ­водство увеличилось более чем в 50. Причем основная доля этого роста (от 3/4 до 4/5) приходится на время после 1950 г. Средне­срочные перспективы индустриальных стран предусматривают ежегодный рост промышленного производства на 3—4%.

Промышленность находится на переднем крае взаимодействия между человеком и окружающей средой. Именно промышленность извлекает из природных ресурсов необходимые материалы и вно­сит в окружающую среду как готовую продукцию, так и за­грязнение. Использование ископаемых порождает выбросы в атмосферу окислов серы и азота, а также летучих углеводоро­дов, которые при перемещении превращаются в серную и азот­ную кислоты, соли и озон. Они выпадают на землю иногда за сотни и тысячи километров от места их выброса в виде сухих частиц или дождя, снега, инея, тумана и росы. Подкисление, за­соление и выщелачивание почв, неразумная трата и загрязнение вод оказывают отрицательное влияние на сельскохозяйственные ресурсы планеты. Угнетение листвы наносит непоправимый ущерб лесному хозяйству. Применение токсичных химикатов для борьбы с насекомыми, вредителями, сорняками и грибковыми заболева­ниями повышает продуктивность сельского хозяйства, но при передозировках угрожает здоровью людей и жизни других орга­низмов. При этом наиболее интенсивное применение химикатов наблюдается, как правило, там, где они причиняют больше вреда, чем пользы. В результате неправильно выбранных путей увели­чения сельскохозяйственной продукции у многих видов растений целые популяции вымирают. Например, оставшиеся генофонды та­ких важнейших зерновых культур, как кукуруза и рис, составляют только малую частицу того генетического разнообразия, которым они обладали всего лишь несколько десятков лет назад, не говоря уже о том, что сами эти виды находятся под угрозой гибели. По­нятно, что ущерб, обусловленный истощением природных ресур­сов, влечет за собою огромный недобор потенциальных доходов.

Отчуждение рядового труженика от собственности на природ­ные ресурсы в нашей стране, административно-командное хо­зяйствование превратило нашу экономику в «самоедскую» систе­му, портящую и расточающую природные ресурсы. Вся практика хозяйствования нацелена на вовлечение новых ресурсов в общественный оборот, а не на их экономию.

110

 

Особенно пострадало главное национальное богатство — земельный фонд нашей страны. За последние 25 лет утрачено 22 млн. га уже освоенной пашни, из которых около 10 млн. га ушли под промышленное строительство и дороги, а более 6 млн. га заброшены и заросли кустарником. К тому же в результате реализации непродуманных проектов строительства гидростанций за последние 20 лет страна лишилась более 10 млн. га пойменных лугов и пастбищ. А всего затоплено 100 млн. га земли. За последние 40 лет на территории нашей страны исчезло несколько тысяч рек. Ежегодно в стране разру­шается эрозией 100 тыс. га земель. В результате такой «самоед­ской», иррациональной политики мы потеряли 25—40% плодород­ных черноземов.

Ведомственный монополизм относится к природе не как к еди­ному целому, а как к набору разрозненных ресурсов. Конъюнктур­ные интересы ведомств и ведомственных учреждений породили фетишистскую идеологию, культивировавшую иллюзорные пред­ставления о способности природных систем неограниреннв пеше­рабатщватш отфоды антропогенной деятельности. Эта исключительно корыстная политика нанесла непоправимый ущерб жизни ныне живущих и будущих поколений советских людей. Вот почему проблемы экологизации общественного производства для нас стоят особенно остро.

Существовавшая долгое время практика размещения отраслевиых предприятий без счета требований их экологической согласованности привела к скоплению в отдельных регионах большого количества отходов, не включающихся в естественный круговорот веществ. «Узкая специализация региона ориентирует на преиму­щественную эксплуатацию одного ресурса, и если его отсутствие не компенсируется, система деградирует» (18, 60). Между тем общество имеет дело с биосферой как единой системой, для кото­рой основой устойчивости и динамического равновесия является хорошо сбалансированный круговорот веществ и превращения энергии.

Вот почему изменения, вносимые человеком в одном месте, неизбежно обнаружат себя с благоприятной или неблагоприят­ной стороны в другом. И, следовательно, выигрыш в одном ре­гионе может обернуться проигрышем в соседнем. В силу вещест­венной замкнутости биосферы чрезмерная эксплуатация ресурсов в отдельно взятых индустриально или аграрно развитых регионах порождает нехватку ресурсов в других регионах, сопряженных с первыми.

В рамках биосферы как целостности каждая экологическая подсистема подчиняется своим циклам со своими временными вариациями. Чтобы такая циклическая система оставалась в рав­новесии, необходимо, чтобы общая скорость ее внутренних про-

117

 

 

цессов управлялась наиболее медленным звеном. Поэтому любое внешнее воздействие, заставляющее одну часть цикла работать быстрее, чем работает вся система, угрожает стабильности систе­мы. Между тем хищническое отношение человека к природным ресурсам приводит к чрезмерно интенсивному использованию от­дельных элементов экосистемы, в результате чего рвутся или раз­рушаются системообразующие связи воспроизводственного цикла, а в конечном счете воспроизводственный потенциал экосистемы перестает удовлетворять человека. Темпы роста производственно­го потребления соответствующего ресурса превосходят темпы их естественного возобновления. Возникает рассогласованность вос­производственных циклов, осуществляемых в экосистемных и об­щественных структурах. Очевидно, экологически оправданным и научно обоснованным будет лишь такой подход к хозяйственной деятельности человека, когда она опирается на сохранение природно-обусловленного круговорота веществ. Лишь равномерная нагрузка на сопряженные элементы природного ресурса может сберечь экосистему, обеспечив возможности многократного функ­ционального использования ее собственного воспроизводственно­го потенциала.

Органическим целостностям — и обществу и природе — при­суще оборачивание достигнутых результатов на нужды породив­шей этот результат системы. Как мы помним, во взаимодействии двух органических систем сохранение целостности каждой из них в решающей степени определяется мерой изъятия продукции одной системы на нужды другой, соотносимой с первой. Если изъятие продукции не превышает некоторой критической вели­чины, оно может иметь положительный эффект для системы, жизнедеятельность которой постоянно упорядочивается как раз тратами, расходами своих внутренних ресурсов. Согласно прин­ципам синергетики, развитие любой сложно организованной си­стемы связано с возрастанием меры противопоставления форм упорядоченности действию разупорядочивающей стихии. Весь вопрос в том, как, какими путями достигается большая степень противопоставленности порядка беспорядку?

Если речь идет о взаимодействии двух органических систем друг с другом, то их кругообороты неизбежно пересекаются. При этом баланс сил, объединяемых на борьбу с беспорядком и хао­сом, будет неизбежно подорван разнонаправленностью и несогла­сованностью функционирования систем, задействованных в сложносоставном гетерогенном комплексе. Разнонаправленность в функционировании сопрягаемых блоков неизбежно ослабляет их общее противостояние беспорядку и хаосу. Отсюда практи­ческий вывод: несогласованность должна уступить место согла­сованности, чтобы в выигрыше оказалась каждая из состыковав-

118

 

шихся между собой систем. Совместное противостояние беспоряд­ку и хаосу всегда результативнее, чем разобщенное действие тех же слагаемых. Чтобы увеличить отток энтропии за свои пре­делы, система должна возвысить собственную упорядоченность. Наиболее продуктивный путь такого возвышения — это объеди­нение и кооперация собственной упорядоченности с упорядочен­ностью какого-либо иного вида — социального или природного происхождения. На путях создания кооперативного объединения, т. е. совместной упорядоченности полицентричного типа, происхо­дит отладка многочисленных новых связей и отношений, а значит, модификация элементов, в них вступающих. Тем самым оба со­стыковавшихся блока претерпевают диверсификацию. Увеличение разнообразия собственных элементов — таков самый беспроиг­рышный путь возвышения своей организации. Там, где круговоро­ты двух органических систем разумно стыкуются между собой, диверсификация возникает не за счет разрушения, а за счет сози­дания новых связей и отношений. В синергетическом отношении гомогенность, однообразие представляет более уязвимую кон­струкцию. Многоцветье гетерогенного комплекса отличается и бовьшеи экиномичностью и большей надежностью. Диверсифи­каъия ьлемантов погволтет аолеб рааномерно расиредблятш ра_боту по борьбе с энтропией внутри гдтержгенного коммлекса. Совместная упорядоченность диверсифицированных элементов уменьшает производство энтропии в гетерогенном комплексе (в сложносоставной системе, а следовательно, снижает затраты работы, направленной на борьбу с энтропией на борьбу с разупорядочивающей стихией, властвующей в мире.

Еще на заре советской власти В. И. Ленин рассмотрел угрозу со стороны «железной пяты» промышленных левиафантов, кото­рая «может растоптать и пашню и лес, ступить на берега прозрач­ных рек». По свидетельству А. Маркина, Г. М. Кржижановский вспоминал, как В. И. Ленин настоятельно подчеркивал в беседе с ним: «Социализм немыслим, невозможен без дружбы с приро­дой... Серьезно, очень серьезно подумайте об этом в Госплане» (11, 215).

Провозглашая и обосновывая идеал коммунизма как идеал «подлинного воскресения природы», К. Маркс писал: «Даже целое общество, нация и даже все одновременно существующие общества, взятые вместе, не есть собственники земли. Они лишь ее владельцы, пользующиеся ею и, как boni patres familias (доб­рые отцы семейства.— Е. Р.), они должны оставить ее улучшен­ной последующим поколениям» (6, 337).

Уже в настоящее время затраты на сохранение и улучшение природных ресурсов растут быстрее, чем общие капитальные вложения и национальный доход, отвлекая все большую долю

119

 

экономического потенциала страны. Аналогичные процессы разви­ваются практически во всех странах мира. Соответствующие расходы на обустройство природы должны еще больше возрасти в обозримом будущем. Прогресс во взаимоотношениях с живой при­родой невозможен без постоянного восстановления через систему хорошо продуманных социальных мероприятий регенеративной способности, присущей ее экосистемам.

В этих условиях задача науки — регулировать обмен веществ с наибольшей пользой для общества. На восстановление среды необходимы дополнительные партии угля, металла, энергии для производства техники уже специального, природовосстановительного назначения. В этой связи особое значение приобретает ста­билизация объемов вовлекаемого в производство природного ве­щества за счет многократного его использования.

Создание технологически замкнутых кругооборотов вещест­ва — это революция в процессе взаимодействия общества и при­роды. Но и такой тип производства может оказаться в антаго­нистическом противоречии с функционированием экосистем, если из естественных кругооборотов будут изъяты объемы природного вещества, превышающие предельно допустимые величины, и если с помощью этих малоотходных производств будет создана син­тетическая продукция, не ассимилируемая средой (18).

Высшей ценностью, не сводимой ни к каким материальным благам, является сама жизнь и здоровье людей. Поэтому эколо­гически опасная техника и технология не могут себя окупить экономически, тем более принести прибыль. Люди, подчеркивал К. Маркс, должны иметь возможность жить, чтобы быть в состоя­нии «делать историю» (1, 26). Вот почему все общественное произ­водство должно быть ориентировано на сохранение жизнепригодных свойств природного бытия человека.

Стокгольмская декларация (1972 г.) в первой же статье про­возгласила: «Человек имеет основное право на свободу, равен­ство и адекватные условия жизни в окружающей среде, качество которой позволяет жить в достоинстве и благополучии» (14). В итоговом документе «Правовые принципы охраны окружающей среды и устойчивого развития», подготовленном группой экспер­тов МКОСР, основное право человека фиксируется в следующей редакции: «I. Все люди имеют основное право на окружающую среду, благоприятную для их здоровья и благополучия» (13,310).

Очевидно, чтобы развитие было устойчивым в долгосрочном плане, необходимо постоянное взвешивание затрат и выгод, свя­занных с освоением природы. В противном случае реальный эффект от присвоения сил природы окажется во много раз меньше желаемого. Упор должен быть сделан на предупреждение деградации природы, разрушительных, стихийных последствий че-

120

 

ловеческой деятельности. Настало время отказаться от практики «покорения» природы, от затратного природопользования. Новые и зарождающиеся технологии таят в себе огромные возможности для повышения производительности и уровня жизни, укрепления здоровья людей и сохранения природно-ресурсного потенциала — нужно только умело пользоваться ими. Доказано, например, что затраты, связанные с установкой очистных сооружений на про­мышленных предприятиях обычно ниже стоимости ущерба, причиняемого загрязнением. Инвестиции в более усовершенство­ванную технологию конечного пользования обеспечивают более эффективное использование энергии. Удельное потребление энер­гии при использовании наиболее эффективных техиологических процессов снижается на 1/3 или (в ряде случаев) более чем на половину (21). Отсюда делается вывод, что в течение ближай­ших пятидесяти лет страны будут иметь возможность обеспечи­вать те же уровни энергообслуживания, расходуя лишь 50% энергии, потребляемой в настоящее время.

В современных условиях роста промышленности в развитых странах спрос на многие основные виды ресурсов, включая энер­гию и водные ресурсы, стабилизировался. С 1981 по 1986 г. объем промышленного производства СССР увеличился на 25%, однако промышленное потребление воды осталось неизменным (12, 199). В 1984 г. на каждую единицу промышленной продукции Япония потребляла лишь 60% сырья, которое она использовала в 1973 г. (20).

Ресурсосбережение и природоохранные расходы—это ин­вестирование в наше будущее. В 1976 г. в японской сталели­тейной промышленности новые капиталовложения в природоох­ранное оборудование составили 21,3% от общего объема капита­ловложений и поныне продолжают оставаться на уровне 5% ежегодных расходов (22). Природоохранная политика увеличи­вает конкурентоспособность японской промышленности, позво­ляет избежать гораздо больших будущих затрат на восстанов­ление окружающей среды и реабилитационные меры. Меры, на­правленные на нейтрализацию и предупреждение растущих масштабов будущего ущерба органически сочетаются с устра­нением последствий первого поколения экологического ущерба. Страна, которая на государственном уровне не уделяет должного внимания природоохранной политике, неизбежно окажется в пер­манентно невыгодном положении. Для промышленно развитых стран безотлагательным императивом становится необходимость покончить с такими формами и методами развития, которые ведут к нарушению природного воспроизводственного баланса и к эколо­гическому упадку. Люди могут обеспечить себе более процветаю­щее, справедливое и надежное будущее, лишь согласуя свою дея-

 

121

 

 

тельность с законами природы. В противном случае мы рискуем подорвать фундаментальное право наших детей на жизнеспособ­ную и жизнеобеспечивающую среду. Будущие поколения не голо­суют, они не имеют ни политической, ни финансовой власти; они не могут оспорить наши решения. Но мы не можем просто элиминировать их интересы. Молодежь больше, чем кто-либо дру­гой, теряет от нынешней организации использования природных ресурсов. Следовательно, сама эта организация подлежит корен­ной переделке. Необходимо придать социально-экономическому развитию такой долговременный характер, который отвечает потребностям ныне живущих людей, не лишая будущие поколения надежды на процветание. Очевидно, что только свободные люди, имеющие права и являющиеся зрелыми и ответственными граж­данами, могут участвовать в развитии и охране окружающей среды. Принцип равенства между поколениями повелевает, чтобы государства сохраняли и использовали окружающую среду и природные ресурсы в интересах не только нынешнего, но и буду­щего поколений. Для реализации этих задач нужна социальная система, обеспечивающая снятие напряжений и дисфункциональ­ных расстройств, возникающих при негармоничном экономиче­ском развитии, нужна политическая система, обеспечивающая участие широких масс населения в принятии решений.

Человек — продукт эволюции живой природы, но только в союзе с человеком живая природа может подняться на более высокую ступень своей собственной эволюции. Союз с природой предполагает, что воспроизводство человека, воспроизводство продукта, удовлетворяющего его общественную потребность, и воспроизводство природы — это единый процесс. Отсюда следует, что только тогда, когда общество будет в состоянии не просто поддерживать, а воспроизводить органическое качество самой природы, оно в подлинном смысле станет разумным человеческим обществом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В 1867 г. К. Маркс открыл закон поляризации простой формы стоимости. Простая форма стоимости выступает у К. Маркса как полярное отношение двух противоположных определений: опре­деления относительной формы стоимости и определения экви­валентной формы (2).

Если относительная форма стоимости представляет собою на­туральную форму предмета потребления, то эквивалентная фор­ма представляет из себя средство обмена. В процессе обмена товар должен сбросить с себя первое определение и принять на

122

 

себя же второе определение. Но совлечение с товара одной и приобретение тем же самым товаром прямо противоположной характеристики есть процесс. Это процесс нарастания про­тивоположности между первоначальным определением товара и его (определения) дальнейшим отрицанием. Маркс пишет сле­дующее: «Выражение стоимости включает две разные формы стоимости: относительную форму стоимости и эквивалентную фор­му; обе формы являются формами меновой стоимости. Обе являются на самом деле лишь моментами, взаимно обусловленны­ми определениями одного и того же относительного стоимостного выражения, но полярно распределенными на равноположенные товарные крайности» (курсив наш.—Е. Р.) (4, 21).

Итак, полярность есть экстремальное развертывание проти­воположности исходного определения, по сравнению с опреде­лением, приходящим ему на смену. В поляризованных крайностях характеристики с одного полюса отношения перераспределяются на другой полюс. Если на одном полюсе какого-то определения становится меньше, то на другом противоположного определения становится больше, разрыв между взаимно отрицающими друг друга определениями нарастает постепенно, отталкивание про­тивоположности от самой себя заходит все дальше и дальше, и тогда взаимодополняющие друг друга крайности перестают быть полюсами одного и того же единства, или одного и того же отношения. Следовательно, взаимообусловленность поляризо­ванных крайностей может быть целиком нарушена. Именно взаимоотталкивание поляризованных крайностей является мерой их единства.

Если какая-либо система существует за счет отношения по­лярности, опасность для ее будущего возникает тогда, когда разрыв между поляризованными крайностями приобретает не­допустимо экстремальное выражение. Вот почему К. Маркс поляр­ную противоположность определяет как «нераздельную взаимную связь и столь же постоянное взаимное исключение», как отноше­ние взаимоотталкивания, которое «развивается и усиливается» (1, 160).

Открытия, сделанные в рамках синергетики, вдохнули новую жизнь в идеи нарастания взаимоотталкивания поляризующихся крайностей, в сам принцип поляризации. Именно синергетика доказала, что развивающиеся системы могут уменьшать свою энтропию за счет увеличения энтропии во внешней среде.

Но, в полном согласии с принципом поляризации, противо­действовать разрушению система может лишь за счет сил само­го разрушения. Противостоящая своей упорядоченностью вне­шней неупорядоченности система обязательно увеличивает со-

123

 

стояние хаоса и беспорядка в своем окружении. Накопление энтропии может превышать обратный процесс организации си­стемы, либо, наоборот, процесс организации может превышать обратный процесс накопления энтропии. Только в последнем слу­чае изменение системы будет происходить в направлении, прямо противоположном накоплению энтропии, т. е. в направлении от­клонения от равновесия. Эту ситуацию, весьма неблагоприят­ную с точки зрения классической термодинамики, объясняет неравновесная термодинамика. Тем самым эволюция предстает перед нами как последовательность необратимых изменений, от­вечающих критерию негэнтропийности. Развитие выступает как поиск форм, уменьшающих локальную энтропию.

В XX в. на уровне такой междисциплинарной науки как синер­гетика естествознание находит средства для ответа на вопросы, поставленные Г. Спенсером еще столетие назад: «В какой мере организация необходима для развития? После какого предела она замедляет развитие? Когда она останавливает его?» (3, 36).

Благодаря открытиям синергетики стало ясно, что органи­зованность системы может быть повышена как за счет процессов самоорганизации, так и за счет внешних управляющих воздей­ствий. При этом возникновение новых свойств и соотношений во множестве элементов системы представляет собою определенный эффект. Сам термин 5шег§е1а означает «совместное», или коопе­ративное действие. Кооперация действий предполагает сильные функциональные связи между всеми компонентами системы. При этом материалы, необходимые для строительства своей упорядо­ченности, самоорганизующаяся система извлекает из своего окружения. Чтобы выполнить предметно задаваемые функции в условиях меняющейся внешней среды, система необходимо пре­образует свою структуру. Процесс организации системы охваты­вает цикл развития: от зарождения системы до перехода на ка­чественно новый уровень или до момента зарождения новой системы и деградации старой. Но главный принцип самооргани­зации — это противостояние разупорядочивающей стихии. Когда система переводит или переключает силы разрушения в силы созидания, из ее столкновения с разупорядочивающей стихией возникают вечно новые противоположности упорядоченности и неупорядоченности. Их жизнь подчиняется процессу, при ко­тором нарастание одного параметра и убывание связанного с ним по противоположности другого параметра взаимно уси­ливают друг друга.

Так, благодаря открытиям синергетики, самоорганизация предстает как результат внутренней активности и самодвижения материи. Свойство самоорганизации манифестирует себя как по­тенциально присутствующее во всей материи, но актуализирую-

124

 

щееся лишь при определенных, условиях. Современная наука обосновывает отсутствие финального состояния в развитии мате­рии. Гипертрофия вневременного рассмотрения готовых, сложив­шихся структур сменяется признанием их историчности. Орга­низация выступает как системная упорядоченность, для понима­ния которой временной аспект оказывается решающим.

В XX в. исследование самоорганизующихся и саморазвиваю­щихся систем стало главным предметом большинства фунда­ментальных дисциплин, междисциплинарных исследований, при­кладных наук и инженерно-технических разработок. Результаты, добытые синергетикой, превратились в общенаучное достояние. С их успешным освоением связана и та гносеологическая ситуа­ция, которую мы стремились проанализировать. Накопленный в естествознании фактический и теоретический материал позво­ляет выйти на ряд выводов, представляющих интерес для фило­софской теории развития. Взаимодействие философской и естест­веннонаучной теории развития обоюдно.

 

 

1. К. Маркс, Ф. Эн­гельс

10. И. Пригожин

11. Гете

12. Гете

13. И. Пригожин

14. А. А. Ухтомский «Доминанта как фактор поведения»

15. И. Кант «Кри­тика способности суждения»

16. И. Пригожин

18. Ф. В. И. Шеллинг

 

29. Гете

33. Гете

 

 

⇐ Предыдущая123456

Поделиться: