Уфимский дворянский род Лопатины

На северной окраине Уфы, в Орджоникидзевском районе, там где улица Свободы вырывается из городской застройки в сторону «пригорода» – бывшего села Тимашево, справа от дороги, на берегу крохотной речушки Шугуровки вдоль улочки имени Олега Кошевого вытянулись три десятка домов. На современных картах рядом обозначено: «Старолопатино». Это одно из древнейших поселений около Уфы, заложенное ещё в XVII в. и неразрывно связанное с дворянами Лопатиными.

Уфимский род Лопатиных происходит от стольников Алексея и Василия Ивановичей Лопатиных[13]. Основателем уфимской ветви рода был Сидор Смирнов сын Лопатин. В уфимской десятне 1626 г. против его имени было отмечено, что вёрстан он был в Москве при царе Борисе, служил в детях боярских в Уфе при царе Василии[14]. Однако в материалах архива уфимского дворянского собрания, частично скопированного по поручению Д.С. Волкова, есть данные, что Сидор Лопатин служил в детях боярских ещё при царе Фёдоре Иоанновиче[15]. Таким образом, есть основания полагать, что Лопатины появились в нашем крае со времени основания Уфы.

 В документах писцового производства Сидор Лопатин впервые отмечен в 1607 г. Согласно записи в «Отводной книге» от 12 июля по Уфе ему была отказана пашня на Шугуровой реке, по соседству с поместьем Рудака Фёдорова сына Уракова (основоположника единственного княжеского рода Уфы)[16]. Всего Сидор получил 30 четвертей пашни в поле, что составляло меньше трети положенного ему поместного оклада. Вероятно, это обстоятельство подвигло его на поиски новой земельной дачи. В 1613 г. он оформил отвод небольшой поляны в 6 четвертей в поле между дачами Сергея Аничкова и Максима Гладышева[17]. В 1618 г. Сидор получил отказную грамоту на луг с сенными покосами около болота «вдоль Шугуровки на 200 копен»[18]. По-видимому, при этом были нарушены земельные права его соседа Никиты Уракова. Последний написал жалобу, что отводчик Сидора Лопатина (уфимский сын боярский Константин Голубцов) «зделал отвод ложно»[19]. Сидор Лопатин был убит в бою с калмыками в 1620 г.

Его старший сын – Алексей Сидоров сын Лопатин был вёрстан в дети боярские в 1621 г., как отмечено в указе, в «вымороченный» оклад своего отца[20]. В 1622 г. Алексей Лопатин подал челобитную с просьбой закрепить за ним поместье отца на реке Шугуровке по дачам 1607 и 1618 гг.[21] На государевой службе Алексей Сидоров сын Лопатин проявил себя как незаурядный дипломат, пользовавшийся безусловным доверием властей. Дело в том, что с 1620 г. уфимская администрация получает полномочия вести любые переговоры с калмыками, вплоть до приёма в российское подданство отдельных калмыцких правителей[22]. В 1630 г. Алексей Лопатин был направлен для сопровождения калмыцких послов в Москву, «находился при них с человеком своим на станах и подворьях в приставах, для их кормления, с ним же послано жалование денежная казна для уплаты тем послам»[23]. В 1641 г. «по государеву указу» с Алексеем Лопатиным в Уфу из Москвы были посланы калмыцкие тайши «с государевым жалованием с 4 планками золотыми, одной цена 32 рубля 31 алтын, другой 29 рублей 23 алтына, третьей 29 рублей, четвертой 27 рублей, да сукно на однорядки»[24]. Впрочем, дипломатические поручения не освобождали дворянина от основной для дворян службы – походной. В 1635 г. Алексей Лопатин принял участие в одном из самых кровопролитных сражений с калмыками в Зауралье. В верховьях реки Белой отряд уфимцев при поддержке башкирской конницы разгромил калмыцкое войско во главе с царевичем Чучалеем[25]. В этом деле погибла третья часть дворянского гарнизона Уфы. К 1647 г. Алексея уже не было в живых, но согласно переписной книге 1647 г. по Уфимскому уезду в его поместной деревне Сидоровой на Шугуровой реке проживала его вдова Арина с 4 сыновьями Евдокимом, Степаном, Никифором и Никитой. Крестьян и бобылей за ними не было[26]. Вдова Алексея Лопатина переживёт не только правление четырёх царей, но почти всех своих сыновей.

Второй по старшинству сын Сидора Лопатина – Иван к 1637 г. уже служил в дворянском списке Уфы[27]. Согласно переписной книге 1647 г. за ним также числилась деревня на Шугуровой реке с 3 дворами, в которых значилось 5 душ крестьян мужского пола[28]. Иван, как и отец, погиб в сражении с калмыками, но только позже – в 1648 г. После него осталось два сына, служивших в Уфе – Василий и Фёдор. Василий Иванов сын Лопатин в 1647 г. был поверстан в дети боярские вновь[29]. В 1649 г. он получил во владение поместье отца на Шугуровой реке, 50 четвертей пашни в поле[30]. В 1665 г. за участие в подавлении башкирского восстания Василий Лопатин был пожалован придачей к поместному окладу в 100 четвертей деньгами 2 руб.[31] Подобные награждения следовали только в случае, если служилому человеку удавалось лично уничтожить одного или более противников. Счёт велся только «явстенно», т. е. при свидетелях. В ряде указов о пожаловании придачи так и писалось – за «убитого калмацкого мужика». В 1676 г. Василию Лопатину было «велено за привод русских людей к кресту, а иноземцев к шерти придачу учинить поместного 50 четвертей к окладу»[32]. В 1683 г. Василий Иванов сын Лопатин «за службы и за раны», полученные им в боях с башкирами и калмыками вновь награждается придачей к поместному окладу 100 четвертей[33]. В 1684 г., будучи назначенным головой уфимских служилых людей, Василий Лопатин, тактически грамотно распорядившись небольшими силами уфимского гарнизона, успешно отбил переправу через реку Уфу у восставших башкир. В продолжении боя у села Богородского отряд уфимцев отбросил «изменников» от города[34]. В 1685 г. за эту и другие службы Василий Лопатин получил должность сборщика ясака по Казанской и Осинской дорогам. В 1687 г. в связи с заключением «вечного мира» с польским королем был пожалован придачей к поместному окладу 100 четвертей[35]. В 1686 г. Василий Лопатин вместе с Александром Аничковым подали челобитную на Василия Уракова, обвиняя его в бесчестье. Речь шла о нарушении местнических правил при назначении на командные должности в Уфе. В ответной челобитной Ураков назвал Лопатина и Аничкова «составщиками и ворами»[36]. В 1691 г. Василий Иванов сын Лопатин за службы и за раны был записан в самый престижный для провинциального дворянина выборный список[37]. Это пожалование возводило дворянина до статуса личной охраны царя. Именно выборных дворян посылали на земские соборы.

Его двоюродный брат Евдоким Алексеев сын Лопатин был поверстан в дети боярские в Москве в 1641 г.[38] Ещё до официального верстания в 1640 г. ему по разделу с братьями достался поместный жребий в 16 четвертей с половиной пашни на Шугуровой реке[39]. В 1645 г. за калмыцкую службу 1641 г. и «за убитых мужиков» Евдокиму была пожалована придача к денежному окладу 1 рубль в год[40]. В 1648 г. Евдоким добился отвода новой поместной дачи в 30 четвертей пашни в поле дополнительно к отцовскому имению[41]. В 1649 г. Евдоким Лопатин был пожалован в престижный дворовой список, что в перспективе открывало возможность пробиться в выборный список Уфы[42]. В 1656 г. за калмыцкую службу и за полученные раны Евдоким назначается воеводой в Соловарный городок[43]. Эта должность считалась настолько выгодной, что на время её занятия дворянину не платили денежного жалования. В 1654 г. за успешную операцию по выкупу пленных башкир в калмыцких улусах Евдоким Лопатин был пожалован придачей к окладу к 100 четвертей поместного и 1 рубль денежного жалования[44]. В 1660 г. Евдоким Лопатин организовал коллективную челобитную дворян «всего города» на подьячего уфимской приказной избы Ивана Крашенникова. В результате дворяне добились высылки Крашенникова из Уфы и суда над ним в Москве[45]. В 1661 г. Евдоким судился с башкирами Минской волости за право владения рыбными ловлями на Белой реке «на городовой стороне». Судебное решение носило компромиссный характер, эти угодья были переданы Евдокиму в оброк по 4 алтына в год[46]. В том же 1661 г. Евдоким за службы был назначен сборщиком ясака по Казанской и Осинской дорогам[47]. В 1663 г. в Москве в Приказе Казанского дворца разбиралось местническое дело между Евдокимом Лопатиным и Дмитрием Гладышевым[48]. Оно началось с того, что Лопатин выразил протест в связи назначением Гладышева в стрелецкие головы Уфы. В 1663 г. Евдоким серьезно пострадал в ходе земельного конфликта с родственниками на Шугуровой реке. Евдоким с сыном Фёдором, объезжая поместные межи, застал своих двоюродных братьев Константина и Алексея Лопатиных за городьбой его пашни: «земля де их смежное и они де жердей навозили и хотели его землю городить». Угрозы Евдокима подать челобитную понимания у братьев не вызвали. Кузены принялись «хватать его с лошади на землю и начали обухами бить и бив его на той земле покинули и ушли и тем обесчестили, и по осмотру явилось по нем битых мест обе руки возле локтя переломлены». В допросе братья не признали факта избиения родственника, сказав, что «городили де свою землю, а никого не бивали, а были в лесу и рубили колья»[49]. В 1666 г. во время башкирского восстания Евдоким был убит. После него осталось 5 сыновей – Фёдор, Иван, Афанасий, Василий и Пётр.

Брат Евдокима – Никита Алексеев сын Лопатин был верстан в дворянский список в 1648 г.[50] В 1648 г. он был послан с 10 уфимскими стрельцами встречать калмыцких послов в Минской волости в деревне Биишево «от Уфы реки в 26 верстах, и допросить для какого дела они идут»[51]. В 1666 г. за участие в подавлении башкирского восстания 1662–1664 гг., за раны и смерть родственников Никита получил должность дворцового приказчика в сёлах Каракулино, Пьяный Бор и Иванцово[52]. В 1671 г. ему был выдан наказ «ехать по Казанской дороге расспрашивать Казанского уезда знающих людей, смотреть накрепко, проезжающих людей, которые едут в город Уфу, да будет то объявится расспрашивать всякими, которых городов они будут, и для чего и откуда они едут, да будет по какой причине и хотя бы малым им к воровству причастны к Стеньке Разина и тех людей расспросные речи прислать на Уфу со стрельцами, а самому о том беречься накрепко, чтоб иных городов проезжие люди объездными дорогами в Уфу не езжали»[53].

Его брат Фёдор Евдокимов сын Лопатин был вёрстан в боярские дети в 1668 г. По даточным книгам 1682 г. его оклад оставлял 350 четвертей поместного и 14 рублей денежного жалования[54]. В 1683 г. за службы и раны он получил должность сборщика ясака по Ногайской дороге[55]. В 1684 г. Фёдор Лопатин добился ещё более выгодной службы дворцового приказчика в Каракулино, Пьяном Бору и Иванцово[56]. Вновь эту должность он получил в 1690 г.[57] В 1717 г. по смотру был отставлен из полковой службы, получив указание служить в городе[58]. В том же году за долг поступился томскому казаку «крепостной своей девкой»[59]. Согласно Ландратской книге 1718 г. Фёдору было 70 лет, он жил своей деревней на Шугуровке с сыновьями Андреем 23 лет и Александром 21 года. За ними числилось 8 душ мужеского пола и 7 женского пола[60].

Два брата Фёдора Евдокимова сына Лопатина – Иван и Василий стали фигурантами долгого судебного разбирательства, в ходе которого потребовались следственные показания всех уфимских дворян. Василий Евдокимов сын Лопатин был вёрстан в дети боярские в 1654 г.[61] Его брат хотя и был поверстан в 1660 г., но, по словам челобитчика С. Пекарского, на службу не являлся. Жалованье за него «имал подставно» Василий Лопатин. Неявка на станичную службу – явление вполне ординарное, но Пекарского возмутило поведение Ивана Лопатина, который «в лес бегает, дни по 2, 3, 4 и более живёт и жалование емлет, а с села Богородского крестьянами неводом рыбу ловит, и живучи с ними на песке из лука стрелял и в кулаки бился и шахматы играл»[62]. Опрошенные дворяне также признали служебную недееспособность Ивана Лопатина по причине его странного, с сословной точки зрения, поведения.

Сын Василия Евдокимова сына Лопатина – Осип стал фигурантом более серьезного судебного разбирательства. В 1683 г. он был вёрстан в дети боярские с самым высоким окладом поместного 350 четвертей, денежного 12 рублей жалованья[63]. Однако реальное годовое жалованье составляло только по 7 рублей, поскольку за ним значился один крепостной крестьянин. До 1708 г. Осип Лопатин ни в военной, ни в гражданской службе себя никак не проявил, поскольку его оклад за 15 лет не увеличился ни на один рубль[64]. В хозяйственном плане, судя по актам уфимских крепостных книг, Осип преуспел. В 1702 г. уфимцы Матвей и Фёдор Каловские «заняли уфимца Осипа Васильева Лопатина 5 рублей до Богородицы, а в тех деньгах заложили вотчинную свою землю на Шугуровке от его Осиповой с братьями поместной земли по дачи Бориса Аничкова по ключу что на Шугурове, опричь мельницы да усадьбы, да в той же кабале написали, что молотить на него Осипа с женой и детьми 4 года по 20 четвертей хлеба на год в базарную цену»[65]. В 1706 г. гулящий человек взял у Осипа 6 рублей, а за те деньги обязался «жить у него во дворе и работа делать 3 года»[66]. В 1715 г. уфимский фискал Л. Яковлев прислал в Сенат доношение о ссоре, произошедшей между дворянами М. Аничковым и В. Ураковым. Во время «государева ангела» на обеде у коменданта И. Бахметьева эти уфимцы бранились и называли друг друга изменниками. Началось следствие, в ходе которого выяснилось, что оба дворянина обвиняли друг друга в измене, которая имела место во время разгрома уфимского солдатского полка П.И. Хохлова башкирами осенью 1707 г. Сенатское расследование, начатое в 1716 г., показало, что П.И. Хохлов ещё в начале похода утратил контроль над своими подопечными. У горы Юрактау башкиры захватили все пушки и обоз полка. Оставшиеся в живых служилые люди заняли оборону в лесу, где в течение недели отбивали башкирские подступы. Из полкового лагеря на сторону башкир перешли уфимские дворяне, среди которых находился и Осип Лопатин. Перебежчики не только сообщили восставшим, что в полку кончился весь порох, но и лично приняли участие в нападении на укреплённые позиции полка. При этом башкиры «приступили и били на них за щитов из луков и пищалей непрестанно, а в управлении тех щитов были уфимские служилые люди Дмитрий Сюзьмин, Максим Аничков, Осип Лопатин, Василий Гладышев, сотник Петр Шапошников и иноземец Алексей Жуков»[67]. Впрочем, следствие 1715–1716 гг. так и не было закончено. Следователи сослались на смерть командира полка, а также многих фигурантов этого происшествия. Между тем Осип Лопатин ещё в 1718 г. проживал в Уфе с сыном Михаилом. За ними числилось 2 дворовых людей[68].

К началу XVIII в. Лопатины не приобрели состояния. Даже по уфимским меркам их род нельзя отнести к среднему слою помещиков. По поводу росписи приданого, которое получил Дмитрий Константинов сын Лопатин за своей женой Меланьей Савиной в 1702 г., В.А. Новиков весьма красноречиво отметил: «Такое приданое, если принять в расчет невысокую ценность в то время жемчуга и соболя, посовестился бы дать мало-мальски зажиточный крестьянин, а между тем Лопатин так ценил это приданое, что для обеспечения получения обещанного счёл нужным оформить актом за подписями 7 дворян». В роспись приданого входили «телагрея китайчитая, телагрея кумашня с кружевом, кокошник жемчужный половраку, два кокошника золотых, борок жемчужный [нанизанное ожерелье, несколько низок бисера – авт.], два креста серебряные, две серьги одна с жемчугом, четыре перстня серебряных, семь рубах, шапка соболья, перина с головьем, одеяло баранье, мерин бурой пяти лет, нетель рыжа стельна, две овцы»[69].

Согласно Ландратской книге 1718 г. всё землевладение рода Лопатиных было сосредоточено вокруг трёх деревень на реке Шугуровке, заложенных ещё Сидором Лопатиным в начале XVII в. Итак, в деревне по Шугуровке речке «над Ключом» располагались дворы Фёдора Евдокимова сына Лопатина, 70 лет, с женой Марьей, 67 лет, с ними жил сын Андрей, 23 лет с женой Анной, 27 лет. Они растили сына Александра 3 лет. За ними числились дворовые люди: 8 душ мужского и 7 женского пола. В той же деревне располагался двор Матрёны Васильевой Лопатиной, 50 лет (вдовы Афанасия Лопатина). С ней проживал сын Дмитрий, 27 лет с женой Авдотьей, 23 лет, у них росли сыновья Степан, 5 лет, Федор, 2 лет и сестра Авдотья, 24 лет.

Вторая деревня называлась Лопатина «над Шугуровой речкой». В ней располагался двор Степана Константинова сына Лопатина, 22 лет. Он жил с матерью Авдотьей (вдова Константина Лопатина), 60 лет. В том же дворе жили брат Степана Кирилл, 11 лет и сёстры Марья, 8 лет и Фёкла, 3 лет. Здесь же находился двор вдовы Алексея Лопатина Арины, 90 лет, у неё во дворе жил зять Кузьма Андреев сын Осипов, 21 года с женой Авдотьей, 23 лет. Они растили сына Василия, 2 лет.

Третья деревня также называлась «Лопатина над Шугуровой речкой». Здесь располагался двор Петра Васильева сына Лопатина, 55 лет. Он жил с женой Марьей, 50 лет, дочерьми Домной, 20 лет, сыном Василием, 2 лет. За ними были записаны «две дворовых женки». Далее располагался двор вдовы Ильи Лопатина Марьи, 36 лет. Она растила сыновей Фёдора, 10 лет и Андрея, 8 лет. Она владела дворовыми людьми: 4 душами мужского и 4 женского пола. Далее следовал двор Михаила Осипова сына Лопатина, 20 лет, жившего с женой Марьей, 19 лет. Они владели одной дворовой девкой. Последним отмечен двор Степана Егорова сына Лопатина, 18 лет. Он жил с матерью Домной, 40 лет[70].

Таким образом, на 31 помещика из рода Лопатиных приходилось 26 человек крепостных и дворовых людей. Судя по всему, дворяне Лопатины никогда не чурались личного участия в полевых работах, о чём косвенно свидетельствует конфликт между двоюродными братьями во время городьбы пашни.

XVIII и XIX века не принесли благополучия и служебных успехов роду Лопатиных. По третьей ревизии в Уфимской провинции из них значилось всего два владельца крепостных, оба проживали в деревне Лопатино на Сибирской дороге. Это уфимский отставной дворянских рот квартирмейстер Андрей Фёдорович Лопатин с 5 душами мужского пола и Оренбургского драгунского полку отставной капрал Иван Михайлов сын Лопатин с 1 крепостным крестьянином[71].

Согласно Экономическим примечаниям к Генеральному межеванию в Уфимской уезде к 1799 г. Лопатиным принадлежало только одно сельцо на реке Шугуровке, «общего владения прапорщиков Фёдора Андреевича, Никиты Андреевича, Афанасия Ивановича, сержанта Фёдора Петровича, прапорщика Дмитрия Ивановича, сержанта Артемия Ивановича и неслуживших дворян Александра Ивановича и Павла Ивановича Лопатиных. За ними числилось 275 дес. земли и 8 душ мужского пола. К сельцу же были приписаны 151 дес. сенных покосов[72].

Очевидно, что имение не могло быть источником существования для столь многочисленного семейства. В 1853 г. сельцо Лопатино принадлежало «не бывшему в службе дворянину Лопатину», у которого было 81 дес. земли и 6 душ мужского пола[73].

Некоторые представители рода в XIX в. служили в небольших чинах в губернском правлении или по выборам дворянства. Дворянский заседатель Уфимского уездного суда штабс-капитан Ион Александрович Лопатин в службу вступил в Дворянский полк кадетом в 1813 г. В 1816 г. переведён прапорщиком в 45 Егерский полк, произведён подпоручиком в 1822 г., поручиком в 1824 г., штабс-капитаном в 1825 г. В 1826 г. вышел в отставку, после чего и был избран уфимским дворянством в Уфимский уездный суд в 1827 г. заседателем. За ним числилось 50 дес. земли, доставшейся по наследству в Уфимском уезде от матери прапорщицы Анны Курчеевой[74].

В 1848 г. смотрителем Стерлитамакской городской больницы служил 32-летний коллежский регистратор Ананий Лопатин. Он поступил в службу в Оренбургскую казённую палату канцеляристом в 1832 г., но уже через три года уволился в отставку. В 1837 г. по прошению определён в Оренбургскую межевую контору. Чин коллежского регистратора получил в 1834 г. В 1844 г. в связи с упразднением межевой конторы уволен, в том же году получил место смотрителя городской больницы в Стерлитамаке. Никакого имения, даже квартиры за Ананием Лопатиным не числилось[75].

Поводя итог истории уфимского рода Лопатиных отметим, что его представители разделили судьбу многих дворянских семейств края XVII в. В большинстве своем Лопатины служили Отечеству честно и достойно. Однако правительство явно не соразмеряло колоссальность возложенных на местное дворянство обязанностей ни с численностью сословия, ни с его материальными возможностями. В тоже время разорительная и опасная служба (многие представители рода Лопатиных погибли в ходе военных действий) не оценивалась правительством адекватно. Многочисленные вознаграждения за службу, как придачи к окладу или пожалование в дворовой и выборный списки, носили символический характер. По этой причине дворянские роды Уфы вполне закономерно беднели. В XVIII–XIX вв. финансовая несостоятельность дворянских семей обусловила неспособность дворянских семей дать своим детям приличное образование, что в свою очередь, препятствовало карьерному росту и благополучию представителей древнейших родов Уфы.

В дальнейшем Лопатины постепенно превратились фактически в обычных крестьян, только сохранивших принадлежность к дворянскому сословию. По переписи 1917 г. из 14 дворов в деревне Лопатино в 13 проживали надельные дворяне и весьма средние по достатку[76].

 

И.М. Гвоздикова

⇐ Предыдущая123456789Следующая ⇒

Поделиться: