События в Европе и на Ближнем Востоке в конце II тысячелетия

В середине 2-го тысячелетия впервые политическая история Африки приходит в относительное взаимодейст­вие с историей Восточной Европы. В это время в степях Украины, Южной России и долине Дуная, а также на Балканском полуострове происходили события не менее

127

 

 

важные по своим всемирно-историческим последствиям, чем борьба крупнейших царств Ближнего Востока за гегемонию.

На историческом «мосту» между Европой и Азией — на северо-востоке Средиземноморья — около середины 2-го тысячелетия появились первые государства индоев­ропейских народов: Хеттская держава в Малой Азии (се­редина XVII — конец XIII в.), к юго-востоку от нее — царство Митанни (середина XVI — начало XIII в.) и в Греции Микенское царство (расцвет — в XIV — XIII вв.); впрочем, еще около 1742—1155 гг. в Вавилонии правили, касситы — индоевропейцы по происхождению.

Ядро населения Митанни составляли протоиндийцы, которые проникли сюда через Кавказ со своей южнорус­ской прародины. Далее протоиндийцы или их часть про­двинулись через Иран в долину Инда; их потомки заня­ли Индию, Непал, Цейлон, Мальдивские острова.

Вслед за тем с территории Украины и Южной России устремились в цивилизованные страны Азии древние иранские племена: через Кавказ —в Курдистан и Иран и через Казахстан — в Среднюю Азию, Южную Сибирь и далее до границы Китая. На Апеннинский полуостров продвинулись древнейшие италики, на Балканах с юга на север переселялись древнейшие греки.

Появившись по соседству с передовыми странами тог­дашнего мира и подчинив себе аборигенное земледель­ческое и городское население, эти племена образовали обширные государства.

Одним из последствий этого переселения является на­шествие «народов моря», которые в союзе с ливийцами устремились на Египет. Одновременно с этим восстали города Южной Сирии и внутренних районов Палестины. При фараоне Мернепта (1251—1231) египтянам удалось отразить нашествие ливийцев и «народов моря» и пода­вить восстания в своих азиатских владениях. Однако вслед за тем начинаются волнения в самом Египте, где вновь ожил сепаратизм номов, а право на центральную власть оспаривали сирийские и ливийские узурпаторы. В конечном счете победил один из ливийских военачаль­ников, Сетнахт (1206—1204), основавший XX династию фараонов и вновь объединивший страну. Его сын и пре­емник Рамсес III (1204—1173) в начале своего царство­вания (около. 1200 г., а по другим данным — в 1192 г.) сумел нанести решительное поражение коалиции «наро-

128

дов моря» и ливийцев в битве у нынешнего эль-Аламей-на. К этому времени «народы моря», в том числе данай­цы и филистимляне, разгромили Трою и Хеттское царст­во, разграбили Сирию, заняли Палестину. Рамсес III укрепил египетскую армию, забирая в рекруты каждого десятого крестьянского парня (вместо каждого сотого, как это было при XII династии). От рекрутских наборов были освобождены лишь крепостные храмов. Несмотря на это, египетских солдат все же не хватало, да и воин­ственностью они уже не отличались. Поэтому Рамсес III еще шире, чем прежде, привлекал в армию иноземцев, в первую очередь ливийцев, а также шардана (сардин­цев), даниуна (греков-данайцев) и прочих средиземно­морцев, главным образом из числа пленных. Этих солдат Рамсес III поселил гарнизонами в пограничных и внут­ренних крепостях, в том числе в Нижней и Средней Ну­бии. В свою очередь нубийских стрелков посылали слу­жить на север, в Нижний Египет, Сирию, Южную Пале­стину, города Верхнего Египта.

С помощью полков, навербованных из пленников и, может быть, наемников, Рамсес III сумел удержать в пределах империи Куш и часть Палестины. Это позволи­ло ему утверждать, что при нем «воины могли спокойно и беззаботно вытянуться на своих спинах. Не было вра­га ни в Нубии, ни в Сирии. Лук и оружие мирно лежа­ли в арсеналах, воины могли есть досыта и пить в свое удовольствие; их жены и дети были при них».

Рамсес III и его ближайший преемник Рамсес IV (1173—1163) посылали свои корабли в Пунт. В морской экспедиции Рамсеса III приняли участие 1000 человек (около 1180 г.).

Египетская держава была на время восстановлена, хотя и под эгидой полуиноземной династии. Однако это был последний, короткий период военного могущества египетского государства. В конце XII в. усиливается но­вый претендент на гегемонию в древнем мире — Ассирия, которая в VIII в. становится сильнейшей державой Ближнего Востока, а в следующем веке достигает вер­шины своего могущества.

В конце XII — начале XI в. преемники Рамсеса III стали быстро терять власть. При Рамсесе V еще поддер­живались в порядке крепости в Элефантине и Бигэ, а Рамсес IX расширил крепость в Кубане. Рамсес XI и Рамсес XII продолжали назначать наместников Куша,

5 Ю. М. Кобищанов                     129

но этот важный пост доставался теперь верховным жре­цам Амона-Ра, первосвященникам Фив. Верховный жрец и наместник Нубии Херихор фактически отстранил Рамсеса XII от власти, и, хотя от имени этого фараона на 17-м году его царствования еще был издан указ о назначении некоего Паинехси наместником Нубии, на самом деле, очевидно, Херихор просто назначил себе за­местителя.

Рамсес XII был последним фараоном XX династии, а его указ о назначении Паинехси — последним памятни­ком египетского владычества в Куше. Впрочем, знатный вельможа по имени Гори, сын Кама, занимавший высшие должности в Египте, был, кажется, назначен и «цар­ским сыном Куша», но неизвестно, насколько этот пост был тогда реальным.

С падением XX династии (1701 г.) Нубия на 2000 лет освободилась от власти Египта и распалась на ряд са­мостоятельных княжеств. Некоторые храмы египетских богов продолжали функционировать и почитаться насе­лением, другие превратились в развалины. Этот так на­зываемый темный период (XI—IX вв.) был временем упадка. В это время прерываются связи Египта с Пун-том. Внешняя торговля Пунта снова полностью перехо­дит в руки южноаравийских купцов. Его товары пере­возятся морем и сушей по караванному пути Западной Аравии. В Средиземноморье они попадали не через Египет, а через Газу и Дамаск. В V в. древнегреческий комедиограф Гермипп, перечисляя товары, доставляе­мые в Афины, к египетским относит паруса (льняные) и папирус, а к сирийским — ладан. В чьи бы руки ни пе­реходила торговля с Пунтом, кто бы ни пытался ее мо­нополизировать, она никогда полностью не прерывалась. Из Пунта в Средиземноморье постоянно проникали то­вары, например ладан и другие благовония. Воскурение ладана и мирры прочно вошло в ритуал древних рели­гий Египта, Сирии, Месопотамии, Эгейской области и других стран; оно практиковалось и в аристократиче­ском быту древнего мира.

По-видимому, и для кушитского населения Пунта многовековые связи с Древним Египтом не прошли бес­следно. К сожалению, археология пока не позволяет до­статочно авторитетно ответить на вопрос: какие имен­но элементы кушитской культуры являются прямым за­имствованием от египтян эпохи фараонов и каким точно

130

временем следует датировать появление того или инэг© из них?

«Народы моря» в Ливии и Сахаре

Нашествие южноевропейских «народов моря» на Се­верную Африку оставило здесь вполне определенные сле­ды в культуре берберских народов. По-видимому, уже в XIII в. древние европейцы в Киренаике начали сме­шиваться с автохтонным ливийским населением. Победы египетских армий в Ливийской пустыне преградили «на­родам моря» путь на восток. И вот какая-то часть се­верных пришельцев, в значительной мере ассимилиро­ванная берберо-ливийцами и сильно смешанная с ними, двинулась на юг, в глубь Сахары, заселяя оазисы и на­горья вдоль великих караванных дорог. С течением вре­мени эти скитальцы пересекли Сахару с севера на юг и на юго-запад и вышли к берегам оз. Чад и р. Нигер. Их продвижение в глубь Африки отмечает изображение ко­лесниц, запряженных конями, причем характерный стиль изображений (так называемый критский или микенский галоп) неопровержимо свидетельствует об эгейском, в основном критском и элладском, происхождении народа гарамантов.

Само название народа (или, по мнению советского ученого А. Д. Дридзо, группы политически связанных между собой народов) гарамантов связано с эгейским миром. Суффикс -ант слова «гарамант» не берберо-ли-вийского, а пеласгического происхождения, того же, что и суффиксы в названиях городов Эллады Коринф, Ти-ринф, ряда древних мифических персонажей и т. д. Гре­ческие мифы также связывают происхождение гара­мантов и соседних с ними насамонов одновременно с Критом и аборигенами Ливии. Версии мифа, сохранен­ные Аполлонием Родосским и Клавдием Птолемеем, счи­тают Гараманта, эпонима народа гарамантов, сыном бо­га Аполлона и Акакаллиды, дочери критского царя Ми-носа.

Ряд эгейских по происхождению элементов культуры подтверждает участие эгейских, протогреческих народов в этногенезе гарамантов. «Только участием в ее созда­нии эгейцев, значительный приток которых в Северную Африку в последней трети 2-го тысячелетия до н. э. свя-

5*                                                  131

зан с походами «народов моря», можно объяснить при­сутствие в культуре гарамантов таких экзотических для нее компонентов, как боевые колесницы, фоггары (под­земные водопроводы типа персидско-туркменских кяри­зов), «двурогие» стелы, специфические восточносреди-земноморские способы погребения покойников, огромные гарамантские некрополи, вооружение, особые не ливий­ские типы одежды, города и т. п.», — утверждает совет­ский ученый Ю. К. Поплинский.

Гараманты—создатели первой в Сахаре городской цивилизации — это удивительный, во многом загадоч­ный народ, который на заре истории стал живой связью между згейско-средиземиоморской Европой, берберской Северной Африкой и суданским поясом континента.

Мы даже не знаем, на языке какой лингвистической семьи говорили гараманты: индоевропейской, как неко­торые «народы моря», афразийской, как берберы и наро­ды чадской группы, или нило-сахарской, как тибу, даза, горан и другие народы, населяющие ныне основную часть территории гарамантов.

Делались попытки объяснить название гарамантов и их столицы Гарамы при помощи языка туарегов, а имен­но от слова, обозначающего крепость, город, селение: а^Ьгет (вар. [§Ъгет, а§Ьагет) и даже арабского слова §ага (последнее предположение нам кажется абсурд­ным).

По мнению французского ученого Ш. Сабатье, назва­ние «гарамаит» происходит от берберского «гарамед-ден» (пастухи гара). Другой французский ученый, ТТТ. Тиссо, обративший внимание на название народа ама-нов, или амантов у Плиния, объяснял термин «гара-мант» как гар + амант. Возможно, с термином «гарамед-ден», а может быть, и с названием древних гарамантов связано название туарегского племени игермаден, жи­вущего на востоке Аира, а также название средневеко­вого народа гара, обитавшего, судя по арабским хрони­кам Борну, на территории древних гарамантов, и §-огап, ^ага'ап или ^агашап, как арабы Чада и Ливии называ­ют неарабские, автохтонные народы Восточной Сахары: анаказа, гаэда, даза, камаджа, уния, а также тибу, или тубу (иначе теда).

Весьма возможно, что название «гара», или «гара-ван», в устах средневековых арабов обозначало потом» ков гарамантов, поскольку вряд ли стоит сомневаться,

132

что тубу, даза и другие народы Восточной Сахары, а так­же харатины восточной части Центральной Сахары не­зависимо от языков, на которых они сейчас говорят, при­надлежат к числу потомков древних гарамантов. Одна­ко сам по себе этот термин не объясняет происхождения названия гарамантов и не проливает света на их язык.

В период между приходом эгейцев в оазисы Феццана и горы Сахары и временем, когда древние греки обосно­вались в Киренаике, связи гарамантов с эгейским миром ослабели. Зато, очевидно, сохранились их связи с ливий­цами и египтянами — наиболее цивилизованными наро­дами в этой части мира. В 1963 г. археолог из ФРГ Г. Ро-терт открыл в районах Авенат и оазиса Гат (на востоке и западе страны гарамантов) наскальные изображения раннегарамантского времени, а также керамику, свиде­тельствующие об общности культуры этого района в тот лериод. Особый интерес представляет фреска, изобража­ющая группу людей с кошачьими головами, которая, по •мнению Ротерта, очень близка к египетским сатириче­ским рисункам XIII—XI вв. Влияние египетского искус­ства на искусство Тассили примерно той же эпохи отме­чал и французский исследователь Сахары А. Лот.

Восточная Сахара—родина гарамантов — продолжа­ла высыхать в течение всего периода существования это-то народа (исчезнувшего незадолго до арабского завое­вания), но гараманты не покидали ее и прилагали неи­моверные усилия для поддержания созданного их рука­ми или сохранившегося от прошлого оазисного ландшаф­та. Сложная система фоггар орошала рощи финиковых пальм и сады Гарамы; разумное использование природ­ных богатств не давало исчезнуть кипарисовым рощам и диким копытным в горах; коровы, овцы и кони паслись там, где сейчас и верблюд с трудом находит себе про­питание; старатели добывали каменную соль, а караван­щики везли ее на юг, чернокожим народам саванны. Не­смотря на неблагоприятные природные факторы (наступ­ление пустыни на степи, оазисы и горные пастбища) и политическое давление со стороны северных государств, гараманты в течение почти двух тысячелетий поддержи­вали связь между Северной и Тропической Африкой, со­вершая далекие путешествия.

Почти одновременно с гарамаитами в Тропическую Африку начали проникать древние морские народы Пе­редней Азии.

133

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: