Понятие и признаки договора дарения.

Легальное определение п.1 ст.572: договором дарения признается такой договор, по которому одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Вот легальная дефиниция договора дарения в рамках современного российского законодательства. Следует сразу признать, что эта дефиниция перегружена частностями. И в этой связи она сложно воспринимаема не только с первого раза, но и с десятого. Но, в общем и целом, если частности убрать, их станет намного легче воспринимать, когда мы поговорим о возможных объектах дарения, если эти частности убрать, то, в общем и целом, законодатель закрепляет достаточно простую формулу.

Дарение – это договор, по которому одна сторона обязуется безвозмездно передать или передает безвозмездно имущество другой стороне. Эта легальная дефиниция достаточно точно схватывает ключевые особенности дарения, которые отличают его от смежных конструкций, предопределяют место договора дарения в системе договоров российского ГП.

Признаки договора дарения.

ü Безвозмездность.

Главным, основным, конститутивным признаком договора дарения является безвозмездность. Но это сущностный природный признак, он предопределен самим естеством, очевидно, что законодатель в данном вопросе ничего поменять был не способен. Итак, главный признак дарения – безвозмездность. Вроде бы все достаточно понятно, законодатель в абз.2 п.1 ст.572 ГК РФ данную идею достаточно очевидно воплощает, говоря о том, что при противоречии признаку безвозмездности, при наличии встречного предоставления договор, заключенный как дарение должен рассматриваться в качестве притворной сделки со всеми вытекающими отсюда последствиями.

И все вроде бы просто: чтобы понять, что такое дарение, надо понять, что такое безвозмездность. Нам помогает законодатель, в п.2 ст.423 ГК РФ у нас есть легальная дефиниция безвозмездного договора. Там написано, что безвозмездным признается такой договор, по которому одна сторона обязуется предоставить что-нибудь другой стороне без получения от нее платы или иного встречного предоставления. И тут начинаются вопросы и проблемы. Логический ряд выглядит следующим образом: чтобы понять, что такое дарение, надо понять, что такое безвозмездность, а безвозмездность определена через отрицание такой категории как встречное предоставление. Чтобы понять, что такое дарение, надо понять, что такое безвозмездность, чтобы понять, что такое безвозмездность, надо понять, что такое встречное предоставление, отсутствие коего и будет означать безвозмездность.

На этом этапе у нас возникают проблемы, потому что никакой легальной дефиниции встречного предоставления в действующем законодательстве нет. Есть лишь указание в ст.423 ГК РФ, что одним из форматов встречного предоставления является плата. «Одним из», но не исключительным. И сказать: «безвозмездный – это без платы», будет некорректно, потому что плата – не единственный формат встречного предоставления. А вопрос о том, что такое встречное предоставление, для нас жизненно важен. Сложность в решении этого вопроса вызывает и то обстоятельство, что жизненный опыт показывает, что встречное предоставление – это величина, которая очень сложно поддается восприятию и описанию. Не секрет, что встречное предоставление, порочащее безвозмездность отношений, исключающее квалификацию заключенного договора как дарения, может выступать предметом и отдельной сделки.

Во времена нашей светлой юности, играем мы в песочнице, и диалог, который возникал в жизни каждого из нас: «А давай я подарю тебе ковбойцев, а ты мне за это подаришь танчик». При этом в рамках этого диалога, описывая конструкции заключаемых договоров, стороны используют термины «подарю». Но всем вполне понятно, что перед нами не два договора дарения, а ковбойцы являются встречным предоставлением за танчик, равно как и наоборот, является встречным предоставлением за ковбойцев. И хотя перед нами формально два договора, тем не менее, это не исключает возможности квалификации передачи ковбойцев как встречного предоставления, относительно обязанности передать танчик. Вот нагляднейший пример, когда встречное предоставление может быть предметом отдельной сделки, но остается встречным предоставлением со всеми вытекающими отсюда последствиями, и исключает возможность квалификации данных отношений как безвозмездных, как дарения.

Пример из более прозаичной суровой действительности. Идем мы мимо магазина, практически на всех витринах завлекалочки: «При покупке пары ботинок, третий ботинок в подарок», «При покупке помадки, тушь в подарок», «При покупке зажигалки, бутылка водки в подарок». В данном случае всем вполне очевидно, что, хотя формально это выглядит как две отдельные сделки: КП помадки и дарение туши, КП зажигалки и дарение бутылки водки, но всем столь же очевидно, что помадка или бутылка водки не являются даром, и заключенный по их поводу договор не является дарением. Это не что иное как маркетинговый ход. Цена, уплачиваемая в первом случае за помадку, а во втором случае за зажигалку уже включает в себя цену за соответствующий якобы даримый предмет. Это просто продажа комплекта товаров, которая с т.з. маркетинговой выражается в иных словесных формах. Но опять всем понятно и очевидно, что договор по поводу туши, договор о поводу бутылки водки, договор по поводу третьего ботинка не является дарением, ибо отношения сторон возмездные, что исключает подобную квалификацию – квалификацию заключаемого договора как дарения. Это тоже пример, когда встречное предоставление формально содержится в иной сделке, но остается встречным предоставлением и исключает квалификацию возникающих между сторонами отношений как безвозмездных, как договора дарения.

Встречное предоставление может быть предметом не только отдельного договора, но может быть предметом отдельного договора с иным субъектным составом. Классический пример, который приводился еще в дореволюционных учебниках: меценат, желая облагодетельствовать понравившуюся ему актрису, договаривается с купцом, дает купцу деньги, с тем, чтобы купец передал либо бесплатно, либо по какой-то демпинговой цене этой актрисе понравившуюся последней шляпу. В данном случае купец в адрес мецената ни к какому предоставлению не обязан. Получая от мецената деньги, купец в адрес мецената ничего не делает и ни к какому предоставлению в его адрес не обязан. Но можем ли мы говорить, что отношения купец-меценат первый является одаряемым, и отношения купца-мецената являются в этом смысле отношениями безвозмездными? Нет, конечно. Потому что условием предоставления соответствующей суммы является обязанность в адрес третьего лица, эта обязанность в адрес третьего лица состоит в очевидной причинной зависимости с действиями мецената. Вот встречное предоставление, которое исключает возможность квалификации отношений как безвозмездных, исключает возможность квалификации этих отношений как дарение, несмотря на то, что это встречное предоставление не просто предмет иной сделки, а предмет иной сделки с иным субъектным составом, потому что у нас здесь две пары правоотношений: это купец-меценат и купец – актриса.

Все эти примеры показывают, что выяснение, что такое встречное предоставление, а такое выяснения является жизненно важным для квалификации отношений как безвозмездных, для возможной их квалификации как договора дарения, выяснение этого вопроса оказывается на поверку крайне затруднительным. Никакого здесь линейного восприятия, восприятия, схожего с примитивным объяснением «безвозмездно, т.е. даром», здесь нет и быть принципиально не может.

Доктрина сходится примерно в одном: для того чтобы предоставление считалось встречным, т.е. исключало квалификацию отношений как безвозмездных, исключало квалификацию отношений как дарения, оно должно находиться в условной или причинной зависимости от действий дарителя. Если такая условная или причинная зависимость есть, то перед нами встречное предоставление и заключенный договор не может признаваться безвозмездным, не может признаваться дарением. Если такая условная и причинная зависимость отсутствует, значит, это безвозмездный договор.

Сложность в понимании категории встречного предоставления, состоит еще и в том, что есть обстоятельства, которые в достаточной степени схожи со встречным предоставлением, но таковыми не являются, и безвозмездности заключенного договора не порочат.

Во-первых, мотивы дарителя. Всякое действие всякого лица опирается на некую субъективную побудительную причину, и безвозмездный – не значит безмотивный. Даже в очевидном безвозмездном договоре, договоре дарения всегда даритель руководствуется мотивами. Эти мотивы могут быть самыми разнообразными: сострадание, желание отблагодарить, все, что угодно. Молодой человек идет к девушке на День рождения, покупает подарок, тоже руководствуется неким мотивом: как минимум, поесть. У него тоже есть мотив, но делает ли наличие этого мотива соответствующий заключаемый договор возмездным? Нет. Мотив присутствует во всяком действии. Он не важен для возмездности или безвозмездности. А чем мотив отличается от встречного предоставления? Мотив – это всегда внутренняя субъективная побудительная причина, она не является руководством к действию обоих субъектов соответствующего договора.

Еще одно обстоятельство – предоставление, которое носит символический характер. Например, можно дарить живое существо, например, котенка, попугайчика, растения? Можно. А что архаика быта требует? Надо обязательно деньги, надо чтобы одаряемый передал некую денежку, и считается, что это необходимо для того чтобы это живое существо прижилось у нового хозяина. Заметим, денежку - официальное законное средство платежа. Но, будет ли передача денежки встречным предоставлением и исключит ли передача этой денежки квалификацию заключаемого договора как договора дарения? Конечно, нет, потому что денежка передается не как эквивалент подарка, а именно в целях архаично-бытовых воззрений.

Еще один случай - возложение на одаряемого расходов по принятию дара.

В детстве, дабы реализовать себя и занять свободное время, не в подворотне же кошельки отжимать, вы собирали фантики. Поскольку вы человек талантливый и увлеченный, ваша коллекция занимает весь гараж, все 200 кв. м. от пола до потолка в альбомах с фантиками, которые вы собирали всю свою сознательную жизнь. И вдруг вы купли машину, ее некуда ставить, или просто осознаете, что как-то перерос я фантики, наверное, надо заканчивать. Но вы их собирали всю жизнь, вы не можете их выкинуть, а расстаться необходимо. Какой бытовой выход? Отдать в хорошие руки. А чем А.А. не вариант? Мы переросли, а А.А. не перерос. Но проблема в том, что коллекция настолько велика или находится на отдалении от места жительства А.А., что возникает вопрос, связанный с расходами по доставке. А теперь смотрим: нам эта коллекция не нужна, мы и так вроде бы А.А. обогатили, поэтому разумный бытовой вариант: кто должен понести соответствующие расходы? А.А., ему это нужно. «А.А., вам надо – поезжайте в Киев, и всё, забирайте». Возможен вариант, при котором мы организуем соответствующую доставку, а А.А. нам потом оплатит расходы на доставку коллекции. А.А. должен будет нам возместить соответствующую сумму. У А.А. обязанность, обязанность имущественная, денежная. Но исключает ли эта обязанность квалификацию этого договора как безвозмездного, как дарения? Нет, потому что расходы по передаче дара не являются эквивалентом самому подарку. Несмотря на внешнюю видимость встречного предоставления, на самом деле здесь его нет и в помине, и заключенный договор вполне себе договор дарения.

Кстати, перед нами пример, который уже опровергает одно из линейных представлений о безвозмездности. Это представление, безвозмездный – это тот, где у одаряемого нет никаких обязанностей. В данном случае у одаряемого есть обязанность заплатить соответствующие суммы после или авансируя соответствующие расходы, направленные на передачу предмета дара. Но от наличия этой обязанности, даже зафиксированной на уровне договора, сам договор возмездным не становится. Следовательно, впечатление о том, что безвозмездный – это без наличия каких-либо обязанностей у противоположной стороны - это крайне поверхностное и крайне примитивное суждение, которое не имеет право на существование.

В этот же логический ряд может быть помещен и такой феномен как модус. Модус – это возложение на сторону обязанности в свою пользу, в пользу определенных или неопределенных третьих лиц, либо в общеполезных целях. Примером дарения с модусом, в современном праве является пожертвование как разновидность дарения. С т.з. систематики Главы 32. Системное расположение пожертвования в Главе 32 показывает, что пожертвование – частный случай дарения. Пожертвование – дарение, при котором оговаривается цель использования предмета дара. Это может быть общеполезная цель, может быть иная более прозаичная и менее гуманитарная, не меняет. В данном случае перед нами дарение с модусом, на одаряемого возлагается обязанность по использованию соответствующего предмета дара по некому назначению.

Заметим, обязанность, причем, обязанность явно юридическая, обязанность явно имущественная, поскольку неисполнение обязанности сопряжено с целым рядом возможных серьезных правовых последствий. Но наличие этой обязанности не противоречит безвозмездной природе договора дарения. Раз пожертвование – частный случай дарения, и модус пожертвования принципиально возможен, а вид (пожертвование) должен обладать всеми ключевыми признаками рода, в т.ч. и признаками безвозмездности, значит, он не противоречит безвозмездности и вообще.

Почему модус не исключает безвозмездного характера отношений, хотя внешне очень похож на встречное предоставление? Главная особенности у модуса является то обстоятельство, что исполняться он должен единственно и исключительно из предмета дара. Экономически получается, что за счет модуса одаряемый как бы возвращает часть того, что ему было подарено. А раз так, то эта ситуация экономически равна варианту, при котором ему дарилось бы не все, а просто некая определенная часть.

Соответственно, если перед нами обязанность одаряемого, которая должна быть исполнена исключительно из предмета дара, это модус, договор может быть квалифицирован как дарение. Если перед нами обязанность, которая должна быть исполнена из иного имущества, то это полноценное встречное предоставление, и квалификация заключенного договора как безвозмездного, квалификация заключенного договора как договора дарения принципиально исключена.

Например, гражданин имеет на ПС квартиру. Желает подарить ее другому лицу, но при этом, поскольку ему надо где-то жить, он говорит, что он останется проживать в этой подаренной квартире. Перед нами классический вариант модуса. Ибо исполнение этой обязанности (в данном случае в пользу дарителя) производится из предмета дара. Сравнить эту ситуацию с вариантом, при котором, гражданин дарит всю квартиру, но поскольку ему надо где-то проживать, они договариваются, что одаряемый купит и подарит (безвозмездно передаст) ему комнату в иной коммунальной квартире. Если в первом случае перед нами был модус, ибо исполнялся он единственно и исключительно из предмета дара, то во втором случае классическое встречное предоставление. То обстоятельство, что модус принципиально возможен в безвозмездных договорах и не порочит этой безвозмездности, можно объяснить иным образом. Помимо дарения существует еще целый ряд безвозмездных договоров. Например, ссуда. В Главе 36 указан такой институт как безвозмездное пользование имуществом (ссуда). При этом мы понимаем, что безвозмездность является общей характеристикой и для дарения, и для ссуды, в этом смысле безвозмездность в дарении такая же, как и безвозмездность в ссуде. Что еще может быть безвозмездным? Заем может быть безвозмездным. Возмездность/безвозмездность займа в %, которые уплачиваются. Следовательно, если % не уплачиваются, то этот договор, оставаясь займом, является договором безвозмездным. Мы должны понимать, что это единая общая характеристика, которая не изменяется в зависимости от договора. Да, у них разные абсолютно модели, там разные предметы и проч., но безвозмездность как характеристика, она универсальная. Что в дарении, что в ссуде, что в безвозмездном займе.

Ссуда – безвозмездное пользование имуществом. Тебе дают некое имущество, ты этим имуществом безвозмездно пользуешься, извлекаешь в свою пользу полезные свойства объекта, а потом его возвращаешь. В ссуде договор безвозмездный, безвозмездность в самом названии. В ссуде у ссудополучателя есть обязанность? Есть: возвратить предмет ссуды. Без этой обязанности конструкция договора ссуды принципиально невозможна. Обязанность есть, но договор от этого не становится возмездным. Обязанность имущественная, юридическая, но на безвозмездности договора это не отражается.

В займе. Если заем без %, значит, он безвозмездный. В займе дают в собственность, экономически похоже на ссуду, потому что мы получаем деньги для того чтобы использовать их экономический эффект, потом спустя определенное время такую же сумму возвратить. При этом раз он без %, значит, он безвозмездный. В займе без % есть обязанность у заемщика? Конечно, возвратить равную сумму. Обязанность есть, обязанность юридическая, имущественная, но договор безвозмездный. И наличие этой обязанности на него квалификации как безвозмездного не сказывается. А почему там есть обязанности, имущественные обязанности, но договор остается безвозмездным? Потому что в ссуде ссудополучатель возвращает то, что получил. Он исполняет эту обязанность из того, что получено. Мы не обязываемся ни к чему большему, чем то, что нам было предоставлено. И поэтому договор безвозмездный.

Точно также и модус в рамках договора дарения. Модуса не опровергает безвозмездности конструкции дарения, потому что он исполняется из того, что предоставлено. Экономически одаряемый возвращает часть того, что ему было передано. К передаче своего имущества он не обязывается, поэтому никакого влияния на принципиальную безвозмездность отношений наличие модуса не оказывает.

Продвижение этого формата модуса в жизнь наталкивается на серьезные сложности. Его эффект и целесообразность использования более, чем очевидна, особенно в варианте, который привели: дарится некий объект жилой недвижимости, при этом оговаривается право проживать в этом объекте недвижимости. Против этой конструкции, пусть без использования категории «модус» в объяснении, на догматическом уровне практически никто не возражает. Правда, объяснения разные. Например, в кафедральном комментарии А.В. Коновалов, объясняя возможность подобной конструкции, строит объяснение следующим образом. Он говорит, что эта конструкция допустима, т.е. дарить объект жилой недвижимости, оговаривая право проживать там, объясняется тем, что дарится объект с обременением, т.е. на этот объект устанавливается обременение в виде права проживания. Такое объяснение не совсем корректно, потому что до тех пор, пока вещь не передана, она находится в собственности дарителя. А установить в свою пользу ограниченное вещное право на свою вещь принципиально невозможно. Своя вещь никому не служит. Любое ограниченное вещное право просто поглотится правом собственности. Поэтому его установить и передать с этим обременением принципиально невозможно. Объяснение некорректное, но сущностно саму конструкцию он допускает.

Эта конструкция имела широкое распространение на территории РФ, а потом ее остановила регистрирующая служба - они начали отказывать в государственной регистрации таких договоров. Но на тот момент государственная регистрация договора дарения недвижимого имущества была обязательной. Они заблокировали соответствующую возможность. Но с 1 марта 2013 года государственная регистрация договора дарения недвижимого имущества отменена, сейчас этот договор в государственной регистрации не нуждается. Поэтому это препятствие к внедрению данной конструкции в жизнь, препятствие искусственной отпадает.

А

Б

В

дом

дарение

 

Правда есть еще одно НО. Эта конструкция будет иметь распространение в обороте в том случае, если у лица, выговаривающего себе право проживания, будет абсолютная защита. Т.е. формат, при котором, допустим, А и Б (рисунок). Заключается договор дарения (А дарит Б) и выговаривается, что А останется проживать в домике. Так оно и происходит. Но как происходит? Сразу получить право проживания невозможно, на свою вещь ограниченное вещное право установить нельзя, передается домик, а на Б лежит обязанность предоставить проживание. Против Б, если он обязанность не исполняет, есть защита. Эта обязанность договорная, в силу относительного правоотношения, связывающего А и Б, очень легко от Б защититься, но от Б то может и легко защититься. А что будет в формате, когда Б передаст объект В. Ведь собственником дома является Б. Раз он собственник, то он наделен полной распорядительной властью в отношении объекта, может его передать любому лицу, или не обязательно специально передавать, абсолютно добросовестно Б умирает и вещь переходит третьим лицам. Что делать, если В противодействует проживанию в этом домике со стороны А? У А могла бы быть защита против В и всех остальных субъектов в том случае, если бы это право пользования было бы вещным правом, если бы оно было как обременение соответствующего объекта внесено в реестр. Тут мы наталкиваемся на другую проблему. У нас регистрирующие органы исходят из того, что круг вещных прав, подлежащих государственной регистрации, исчерпывающим образом в законе обозначен, и права проживания там нет. А раз нет права проживания, то они теперь вынуждены будут такой договор пропустить, у них нет власти, они договор не регистрируют, но это право проживания они не зарегистрируют, а не попадая в реестр, это право проживания не может быть третьим лицам противопоставлено. Получается, что в сегодняшней действительности ему грош цена. Хорошо, от Б ты добьешься, но одним легким волевым действием, передав объект В, Б очень непринужденно вас оттуда выкинет и получить защиту против В. невозможно. Т.е. теперь продвижение этого инструмента в оборот сдерживает статус соответствующего права проживания.

Если будет реализована концепция реформирования гражданского законодательства, там есть такой инструмент как узуфрукт, прямо указано, что основанием для его возникновения является договор об узуфрукте, этот договор будет исполнением обязанности Б, вытекающей из соответствующего договора. Если это будет сделано, никаких препятствий в использовании на практике этого института нет. Но до тех пор, пока этого не будет сделано, формально препятствий нет.

В любом случае и это препятствие является наносным, оно является искусственным и дело не в том, что эта конструкция противоречит безвозмездности, противоречит сущности договора дарения. А дело в том, что пока, ввиду иного косвенного регулирования, нет особой целесообразности для использования соответствующей конструкции. Как только они отпадут, конструкция заиграет как в свое время. Потребность в использовании этой конструкции чрезвычайно велика.

⇐ Предыдущая21222324252627282930Следующая ⇒

Поделиться: