Элементы договора дарения.

ü Предмет.

Самым распространенным, предметом договора дарения могут выступать вещи: движимые / недвижимые, потребляемые / непотребляемые, делимые / неделимые; Любые оборотоспособные вещи. Здесь нет никаких принципиальнейших ограничений.

А будущие вещи могут быть предметом договора дарения? Поскольку у нас две модели, ответ на этот вопрос не может быть универсальным. Если мы возьмем конструкцию реального дарения, то в этой конструкции будущая вещь предметом договора выступать не способна, потому что для того чтобы заключить договор, надо эту вещь передать, а, чтобы передать, надо обладать вещью, без передачи нет договора. Поэтому в реальном договоре будущие вещи по природе самой конструкции не могут быть предметом. В консенсуальном – никаких сущностных препятствий для этого нет. То обстоятельство, что в Главе 32 нет аналога ст.455 ГК РФ, нет нормы, прямо говорящей о том, что предметом дарения могут быть не только вещи, принадлежащие дарителю, но и вещи, которые будут созданы и приобретены им в будущем, ничего не обосновывает и ничего не объясняет. Возможность использования будущих объектов в качестве предмета предопределена не наличием специальной нормы, а консенсуальной природой. В консенсуальном договоре само заключение порождает лишь обязательственно-правовой эффект, договор обещание. Для того чтобы дать обещание, нет необходимости в наличии титула. Сам этот титул, применительно к данному обещанию, ничего не убавляет и не прибавляет, и связь, возникающая между сторонами, остается лишь обязательственно-правовой. Поэтому нет необходимости требовать обязательного наличия титула, поэтому, очевидно, будущие вещи предметом консенсуального договора дарения быть способны.

К сожалению, этот очевидный вывод достаточно тяжело пробивает себе дорогу в современной догматике. Конечно, усилия ВАСа в этом направлении, которые делаются по всем иным консенсуальным моделям, мы уже видели, применительно к договору КП, постановление Пленума № 54, дальше увидим ту же самую тенденцию, применительно к договору аренды (Постановление Пленума №73), эта тенденция должна переломить ход истории и ознаменовать победу добра над злом. Но пока вывод о возможности использования в качестве предмета дарения будущих вещей разделяют далеко не все исследователи.

Некоторые, например, возражая против использования в качестве предмета дарения будущих вещей, применительно к модели консенсуального договора, указывают на то, что абз.2 п.2 ст.572 ГК РФ якобы подобному выводу противоречит. Именно по причине существования абз.2 п.2 ст.572 ГК РФ будущие вещи предметом договора дарения быть не способны. 

абз.2 п.2 ст.572: Обещание подарить все свое имущество или часть всего своего имущества без указания на конкретный предмет дарения в виде вещи, права или освобождения от обязанности ничтожно.

Можно отсюда сделать вывод, что это регулирование направлено на то, чтобы исключить из числа потенциально возможных предметов договора дарения будущие вещи? Нет, конечно. Здесь смысл очень прост. Для того чтобы заключить договор, надо четко обозначать предмет. И вся логика соответствующего регулирования только этим посылом и исчерпывается. Никаких сложностей в индивидуализации будущей вещи не возникает. Это можно обосновать и по-другому. В КП сложностей с индивидуализацией будущей вещи нет, почему они в дарении должны возникнуть? Очевидно, что их нет и быть не может, поэтому абз.2 п.2 ст.572 ГК РФ ничего не доказывает, и смысл его сводится к иному.

Вещи – самый распространенный предмет договора дарения, но не единственный.

Следующие два предмета дарения обозначены в легальном определении –имущественные права. Два, потому что законодатель говорит, что предметом дарения могут быть имущественные права по отношению к себе, т.е. дарителю и имущественные права по отношению к третьему лицу.

Т.е. в ситуации, когда предметом дарения выступает имущественное право по отношению к третьему лицу, это ситуации примерно следующего порядка. Есть некое лицо А, которое имеет право требования к лицу Б, в отношении права требования Б - должник, а А – кредитор. А, будучи кредитором и обладая полнотой распорядительной власти в отношении принадлежащего ему права требования к Б, заключает с В договор дарения, предметом которого и будет выступать право требования к Б. Причем, возникает вопрос: как будет соотноситься договор дарения с уступкой права требования? Ведь для того чтобы перенести право требования к В, А. должно право требования уступить. Поскольку на сегодняшний день явным и очевидным достижением доктрины является концепция разделения, концепция, при которой мы разграничиваем уступку и сделку, лежащую в ее основании. Само по себе дарение является лишь обязательственной сделкой, оно порождает лишь обязанность перенести право требования, и во исполнение этой обязанности совершается распорядительная сделка – уступка, за счет которой право требования переносится к одаряемому, к В, который становится новым кредитором по отношению к Б. Т.е. соотношение между дарением в виде обязанности передать имущественное право по отношению к 3 лицу и уступкой – это соотношение между обязательственной и распорядительной сделкой. Поскольку это разнопорядковые явления, никакой коллизии между ними не возникает, и соответственно, никакой коллизией между правилами Главы 32, регламентирующие обязательственную сделку, и Главы 24, регламентирующей уступку как распорядительную сделку, нет.

Обратить внимание, что, характеризуя имущественное право, в т.ч. имущественное право по отношению к 3 лицу как предмет договора дарения, законодатель почему то пишет имущественное право (требование), т.е. по буквальному тексту ГК предметом дарения может выступать только право требования, т.е. обязательственное право. Возникает вопрос: а другие имущественные права, которые не являются требованиями, но являются имущественными правами, могут быть предметом дарения? Да. Почему нет? Они оборотоспособны. Допустим права исключительные и права корпоративные способны выступать в качестве предмета дарения, легальное определение ст.572 ГК РФ должно истолковываться расширительно.

В легальном определении речь идет о двух категориях имущественных прав как возможном предмете договора дарения. Имущественное право по отношению к 3 лицу мы разобрали. Здесь достаточно прозаическая ситуация. Например, В.В. Байбак должен А.А. 10 рублей, и А.А., желая нас облагодетельствовать, передает нам право требования, нам приятно, и А.А. от доброго дела тоже себе плюсик поставит, на Страшном Суде будет чем хотя бы пошатнуть весы. Эта ситуация вполне прозаична и понятна.

Одновременно законодатель говорит о том, что предметом дарения может выступать право требования к самому себе. За 18 лет существования ГК РФ никто и не смог придумать примера подобной ситуации. Не смог придумать примера подобной ситуации по одной причине. Потому что для того чтобы представить эту ситуацию, надо представить следующее. Что есть А, и он является должником (раз к самому себе), при этом, для того чтобы передать право требования, он должен являться кредитором по тому же самому праву требования. На самом деле уже такой институт как конфузия, должен показать, что как только лицо одновременно становится кредитором и должником по одному и тому же обязательству, это обязательство должно прекратиться. Если мы оставим за чертогами нашего разума сложные финансовые инструменты, представить себе ситуацию, при котором лицо передает как кредитор право требования, по которому оно является должником, принципиально невозможно, потому что нельзя быть кредитором и должником одновременно. В литературе всегда в качестве примера начинают приводить: речь идет не о существующем праве, а об установлении нового. Но этот пример некорректен, потому что если речь идет об установлении нового, то тогда не выполняется условие: предметом дарения всегда является имущество дарителя, договор дарения должен исполняться из имущества. Например, А.А. обещает право по отношению к себе, существующее подарить не может, потому что не может так быть, какое-то право устанавливает по отношении к себе. Какое? Если А.А. устанавливает по отношению к себе право требования передать деньги, то чем эта ситуация будет отличаться от дарения денег? Деньги как вещь. Если А.А. обязуется сплясать или спеть, то чем эта ситуация будет отличаться от безвозмездного оказания услуги, которая и под предмет дарения не будет подпадать и дарением не будет являться? Поэтому придумать ситуацию, при которой предметом договора дарения может выступать право требования существующее, ибо будущее охватывается иными предметами или иными договорными конструкциями, существующее право требования по отношению к самому себе практически невозможно.

Единственная ситуация, которая может быть сюда втиснута – это сложные финансовые инструменты, например, вексель. Представим себе ситуацию, что А. выдает простой вексель в адрес лица Б. По этому векселю А как векселедатель - должник, а Б, т.к. он векселедержатель – кредитор. В силу этого векселя Б имеет право требовать от А уплаты денежной суммы. Оборот векселей происходит посредством индоссамента, соответствующий индоссамент может быть совершен и в пользу главного должника по векселю. Т.е., индоссировать вексель можно и к А. Причем в силу специального вексельного законодательства, само по себе приобретения векселя обязанным лицом не ведет к уничтожению векселя, а само обязанное по векселю лицо решает: пустить его дальше в оборот или порвать, только тогда вексель будет уничтожен, прекратятся все права и обязанности, которые возникают. Поэтому если мы возьмем ситуацию с векселем, то ее мы можем в прокрустово ложе этой идеи: «передать право требования по отношению к себе» втиснуть. Потому что, если по сути дела А заключает с Б договор дарения, предметом которого будет, например, вексель, эмитированный самим А (от Б он его приобретает, а дальше во исполнение соответствующего дарения передает), само нахождение векселя у А не приведет к утрате им вексельной силы. Но это в силу специального вексельного законодательства.

Когда создавалась ст.572 ГК РФ, А.А. глубоко сомневается, что кто-то думал именно о сложных финансовых инструментах. Поэтому никакого права требования к себе, за исключением феноменов, которые мы можем в расчет не принимать, никаких подобный ситуаций не существует и быть принципиально не может.

Еще два предмета, обозначаемых в ст.572 КГ РФ: имущественные обязанности. 2-х родов: имущественная обязанность по отношению к дарителю и имущественная обязанность по отношению к 3-ему лицу.

Имущественная обязанность по отношению к дарителю (к себе). Т.е. до стадии заключения договора дарения есть А и Б, причем, А. является кредитором, Б является должником. У А есть право требования и корреспондирующая этому обязанность, которая лежит на Б. А теперь эта обязанность, освобождение от обязанности становится предметом договора дарения, т.е. А и Б заключают консенсуальный договор дарения, по которому А. принимает на себя обязанность освободить Б от долга. Как отграничить договор дарения от известного нам феномена как прощение долга? На взгляд А.А. решение этого вопроса просто - договор дарения и прощение долга соотносятся как обязательственная и распорядительная сделки.

Просто попытка отождествления прощения долга с договором дарения полностью или частично заведет нас в логический тупик. Потому что если мы скажем, что прощение долга идентично договору дарения, то как мы оценим ситуацию, при которой стороны договариваются о взаимном прощении долгов? Например, в формате мирового соглашения – соглашения о взаимных уступках, т.е. мы можем представить себе, что они частично себе прощают или целиком. «Все, давай теперь никто никому не должен». Как это охарактеризовать? Если исходить из того, что прощение долга идентично дарению, то в данном случае никакого прощения долга даже быть не может. Почему? Потому что дарение – безвозмездная сделка, а у нас два встречных прощений долга, и один прощает, потому что прощает другой, т.е. у нас есть встречное предоставление. Получается, что с прощением долга полностью идентифицировать договор дарения нельзя.

В Информационном письме № 104, где перед ВАСом (который, кстати, придерживается правильной позиции о том, что прощение долга – это договор) возник вопрос о соотношении прощения долга с договором дарения, они прямо указали, что отождествление этих конструкций принципиально невозможно. И, напротив, принципиально возможна ситуация т.н. возмездного прощения долга, частным случаем которого является взаимное прощение долга. Следовательно, знака равенства между этими категориями мы не поставим. Если мы скажем, что прощение долга идентично дарению только когда оно безвозмездно, у нас возникнет вопрос, а если оно возмездно, то как оно должно квалифицироваться? И никакой категории, применимой к этому, мы не найдем. Это показывает, что попытки отождествить прощение долга и дарения полностью или в части бесплодны.

Единственная ситуация, которая все гармонично объясняет, в частности, феномен возмездного прощения долга, взаимного прощения долга – это формат, при котором договор дарения – это обязательственная сделка, она создает обязанность освободить от долга перед собой, а прощение долга – распорядительная сделка, с помощью которой исполняется обязанность, которая является непосредственным средством изменения имущественного положения субъекта. Возможно возмездное прощение долга? Кауза распорядительной сделки может быть абсолютно любой.

Еще один формат имущественной обязанности, которая может быть предметом договора дарения – это освобождение от имущественной обязанности перед третьим лицом.

Есть Б, который должник, у которого есть обязанность по отношению к некому В. Приходит А и говорит: «Б, я с легкостью помогу решить тебе твои проблемы». Заключается договор дарения, по которому А принимает перед Б на себя обязанность освободить Б от долга перед В. Каким способом дальше А может эту обязанность исполнить, каким способом он может освободить Б от долга перед В? Во-первых, можно убрать у Б статус должника – перевести долг на себя, т.е. как формат реализации - это обязанности может выступать перевод долга. А можно исполнить этот долг, прекратив не статус должника, а прекратив сам долг и через него – статус должника. Второй вариант напоминает нам как известный институт? Возложение исполнения, потому что с т.з. обязательственного отношения между Б и В, А будет являться третьим лицом, исполняющим обязательство за Б.

Получается, что для данной ситуации нам будет важно понять, как соотносятся дарение в виде освобождения от имущественной обязанности перед третьим лицом с такими институтами как перевод долга и возложение исполнения. Опять соотнесение крайне простое. Перевод долга – это, как и уступка распорядительная сделка. Следовательно, договор дарения создает обязанность освободить, а перевод долга является средством исполнения этой обязанности, т.е. той распорядительной сделкой, в результате которой А. приобретет себе статус должника, и Б перестанет быть должником по долгу перед В.

Правда, мы должны понимать. Для того чтобы осуществить перевод долга, какое обязательное условие? Согласие кредитора, потому что кредитору не все равно, кто его должник. При этом без согласия В этой перевод долга не будет осуществлен. Но если В. не даст согласия, то это сделает невозможным перевод долга, но у А есть обязанность освободить от долга, эта обязанность никуда у А не денется, значить, другим способом он должен будет от этого долга освободить. А другим способом – через конструкцию возложения исполнения.

⇐ Предыдущая25262728293031323334Следующая ⇒

Поделиться: