PR -МЕНЕДЖМЕНТ ПРЕПОДОБНОГО ЕЛЕАЗАРА АНЗЕРСКОГО

 

Вы знаете, как трудно раскрутиться в безразмерном информационном пространстве? Нет, вам сложно это представить. Люди ночей не спят, составляют дерзкие многоходовые планы, читают книги, ходят на всякие мотивационные тренинги, вкладывают личные сбережения, улыбаются тому, в кого с удовольствием плюнули бы, строчат километрами, постят гигобайтами и… Случается, что бестолку. И тогда они вздыхают: «Конечно, пробейся тут, бабки нужны, связи, ресурсы…»

Святой Елеазар Анзерский, чью память мы сегодня совершаем, во время оно уединился в скиту, в труднодоступном месте на почти недосягаемых Соловецких островах. «И слава о его духовной мудрости и силе его молитв дошла до Москвы. Царь Михаил Федорович Романов вызвал Елеазара Анзерского в столицу и просил молиться о рождении наследника престола». Вот ведь как бывает, даже без отлаженного PR- или GR-менеджмента! Из-под коряг соловецких извлекут без помощи GPS и не дадут спокойной жизни. Почему? А потому, что сила молитвы значит куда больше «силы» словоблудия, а духовная жизнь открывает перед тобой просторы беспредельные, по которым тебя водит Сам Господь.

Также преподобный Елеазар был известен тем, что носил вериги, приковывал себя к стулу цепями, дабы победить в себе порочные страсти и при этом резал из дерева поделки, которые продавал, а деньги вкладывал… Нет, не в рекламу Соловецкого монастыря, а в сирых, убогих и нищих. И таким образом, Господь нам показывает, как беспомощный в глазах мира сего (на что там способен монах в рубище?) может стать неоценимым помощником. С Его помощью.

Поэтому, когда в следующий раз на вас нахлынут малодушные мысли мол, «а чего я могу… а где взять … а почему не…», — с радостью вспоминайте подвиги преподобного Елеазара Анзерского и голосите от души: «Святый угодниче Божий Елеазаре, моли Бога о нас!»

Он услышит. И Бог поможет!

О РЫБЕ

 

Ты знаешь ведь правда в раю нераспятых нет

А нас почему-то волнует насколько вкусен обед

И насколько постно в том обеде выглядит рыба

В общем забить на Дорогу Скорби рыба духовная глыба

Краеугольный камень спасения в зачетке веры отметка

Сидит в избушке священник перебирает монетки

Сидит в квартире старушка вздыхает по пьяным внукам

Сидит в больнице приятель изживает сердечную муку

И каждый из нас сидит и мысль в котелке своем месит

В раю нераспятых нет

 

И Христос

Воскресе

КИЖИ НОЧЬЮ

 

Кижи ночные. Штрих полумесяца в небе.

Необъяснимый траур. А может, ожившая память? —

В трещинках на куполах — зарубках о Боге и хлебе,

Шрамах от мертвых надежд и стремлений хоть что-то

                                                                     исправить.

 

Кто-то умер сегодня ночью. И фиолетовый саван

Бескрайнего неба скрыл его боль бессрочно.

А может, кто-то родился и именем славным назван…

Штрих полумесяца. Вечность и миг. Кижи ночью.

ПРЯЖА-2015

Я поняла, что являюсь классической петрозаводчанкой с глубокими корнями. И плевать, что моя мама, Царствие ей Небесное, приехала сюда из Ижевска. Просто я могу сдвинуться из родного города только по двум причинам. Если это грозит смертью (как, допустим, в 2014 году пришлось в Питер выехать полечиться). И если это Покровская неделя в пос. Пряжа, потому что она всегда феерический праздник для души. Ежегодно я туда отправляюсь на педагогическую конференцию, посвященную вопросам духовно-нравственного воспитания. Идейно вдохновляет происходящее отец Константин Кукушкин, коего я знаю больше 10 лет и ни разу не видела его с постным выражением лица. Живет чисто по апостольскому призыву «Всегда радуйтесь!». И это не значит, что у него нет проблем (особенно глядя на территорию, которую он окормляет, она достойна кисти «передвижников»). Просто… Вы у него спросите, он наверняка секрет откроет.

Любая педагогическая конференция для стороннего наблюдателя — это сборище граждан — «тех, кто свалился с Луны» да так к земле и не адаптировался. Говорят с умным лицом, а что — непонятно. Там сплошь «интериоризация», «оптимизация», «интеграция» ну и по нашей теме — традиционная российская духовность. И такое впечатление, что у них там соревнование, кто этих «-заций» больше вспомнит. В Пряже, в местной школе, в этот раз собрались оптимистичные «страдальцы» (кто невнимателен: в «стРАДании» живет «РАДость»), а именно учителя «ОРКСЭ». Это были специалисты по светской этике, православной и исламской культурам и мировым религиям. Подчас в «одном флаконе». Пересказывать речи не буду. Кто хотел, тот послушал. Одно замечу. Побывала словно в произведениях Солженицына, где «не стоит село без праведника». Какие люди у нас работают в Пряже, Заозерье, Ведлозере, Олонце!.. Как же везет некоторым карельским детям! Учительницы своим опытом делились, как райские птицы пели: убедительная русская «старорежимная» речь, глаза горят и ощущение, что люди рады преподавать «ОРКСЭ», несмотря на все «особенности национального образования». Из Заозерья даже пятиклассника привезли, он нам проект свой о семье демонстрировал. И говорил убедительно, «без бумажки». И — на минуточку — ребенок с особыми нуждами. По-русски это будет, с речевыми проблемами.

В общем, счастье есть. Даже в учительской среде.

COME TOGETHER

И. П.

Я точно знаю: у нас с тобой общий хлеб,

Закладка в Псалтири и опыт ведения войн,

Индифферентность к звуку фанфар и золотых монет...

 

Только меня рвёт на части, а ты хоть внешне спокоен.

 

Я точно знаю: тебе в сто раз тяжелей

Носить под одежкой крест, как надежный бронежилет,

Сквозь смурь на душе слушать мантру «люби, жалей...»

 

Только не падай духом, иначе конец, мой свет.

 

Я точно знаю: за монастырской стеной

Или за сказочной стенкой из желтого кирпича,

Ты не спрячешься. Да и мне не остаться одной...

 

Звучи, друг за друга молитва. Гори, свеча.

БОЖЕ, ХРАНИ ИХ!

(кухонный юмористический гимн)

 

Мои друзья — нереально крутые парни.

Они превзошли:

В небанальности — Курочку Рябу,

Благородством — чудесную Нарнию,

Силой духа… Тут сложно соревноваться,

Потому что это ж не гири!

Но для меня они по-любому самые лучшие в мире.

Андрей Степаныч поёт соловьём и, бывает, рычит полканом.

Он бодростью неутомимого духа тормозит в небесах ураганы.

Замыкает уста слонам оборзевшим и моськам совсем уж порочным

Своей речью, льющейся, не затыкаясь, словно «Святой источник».

Слоны же и моськи, покинув его квартиру,

Встают на истинный путь и бредут прочь из сытого мира

Всё больше в сторону храма. А куда им еще податься?

Не родился тот, кто смог с Лукиным тягаться

В части горячего сердца и пламенеющей веры,

Излитой на всех, попавшихся под руку, без намёка на чувство меры.

Для одних он, как Папа Карло, для других — словно мама Тереза.

Одним ставит протезы духовные, другим служит небесным диезом.

Я также не знаю людей, столь же неравнодушных

К чужим непонятным проблемам, одиноким метущимся душам.

А еще есть Александр Сергеич, который не Пушкин,

Но тоже нехилый стрелок словами по мертвым гнилушкам.

Он умеет всё, как горец МакЛауд или как сказочный парень,

Способный выжать скупую слезу даже из твердого камня.

Сегодня, допустим, он на уютной лукинской кухне

Сделал ряпушку по-карельски, что мы чуть от счастья не  рухнули.

У него масса полезных свойств (о бесполезных не в курсе):

Он умеет тихо рядом сидеть, чтоб не стало пусто иль грустно,

Оживлять необжитый пейзаж, уснувший в каменном веке,

Просто там появившись до боли живым человеком.

У него высокие ставки в банке с названием «Вечность»

И… да, чуть не забыла, он умеет класть печки.

Говорит, как пишет. Смотрит, как будто стреляет.

А вокруг:

Запевают даже непевчие птички

И ледники нервно тают.

Мои друзья — не сверхлюди, просто добрые человеки.

Боже, храни их навеки!

И ещё раз — навеки.

ПРОСТО СЧАСТЬЕ

Крест нам дан по силам. Гати и трясины

Хлюпают под нами — смертный, трепещи!

Но сплетут узоры на болотах зимы,

И раскинут вьюги белые плащи.

 

Слава Богу, живы! Я ли — не везучий?

Господи, Ты слышишь тонущих в скорбях!

Встанет на дороге неслучайный случай,

Распрямляя спины верящих в Тебя.

 

Что нам злые толки, топкие болота,

Скользких гадов шелест, долгие дожди…

Как Петра когда-то Ты провел по водам,

Так и нас над бездной к небу проведи.

 

Это Вася Полушкин. Обыкновенный русский гений с сибирских болот.

А теперь — о счастье. Просто.

х х х

Новый год — праздник, не доступный для моего понимания. Т. е. сначала я в сознательном возрасте его справляла для бабушки, потом она умерла. Затем — для тёти, и она умерла. Для дочки — само собой, но… И ей не особо интересно стало. Видно, в меня уродилась. Просто пост же, да? Ну и ты такой напрягся, как вол на пашне, чего-то там из себя сверх обычного корчишь, а на деле, даже без расслаблений, — чума! То мат вспомнится, который уже лет десять как забыт, то вдруг поймаешь себя в состоянии с 0,5 промилле в крови, то гавкнешь на кого-нибудь без причины. И ведь не хотелось же! Бился за иное, стремился к другому, молился не о том. Куда еще праздновать-то при таких раскладах? При таких раскладах только на сухарях ездить и неслышно шелестеть. Но… видно, у Господа Свои взгляды на это дело.

1 января 2017 г. по Р. Х. Время подарков. Я сижу дома у друга Андрея Лукина в окружении его святого для меня семейства, Саши Бушковского и девушки-певицы Александры, а по громкой связи через телефон нам читает свои стихи Вася Полушкин, откуда-то с трассы из-под Тюмени. И я понимаю, что этот момент я, наверное, до смерти своей помнить буду. Похоже на то, как будто тебе показывают рай ни за что… 

Я наизусть не воспроизведу, но читалось что-то наподобие:

 

Отзвучал первый час. Храм молчит. Сторожа гасят свечи.

Прихожане уходят домой. Зазвенели ключи.

…Это просто кончается длинный декабрьский вечер.

За окошком морозная ночь потаённо молчит.

 

И становится храм изнутри беспредельно огромным –

Он становится больше, чем мир за церковной стеной.

И пронзительно-синие звёзды под куполом тёмным

Загораются тихо и ярко – одна за одной.

 

А иконы – как окна и двери в чудесные дали.

…Дует ветер с предгорий. Запахло чуть-чуть чабрецом.

И святые сходили с икон и колени склоняли,

И молились о благе людей перед вечным Творцом.

 

И морозная ночь пролетела цепочкой мгновений.

Литургию служили. Рассвет золотился вдали.

…И заплакали синие звёзды, услышав их пенье

В бесконечности храма, который огромней земли…

 

Теперь я знаю, что такое счастье. Это слушать Васю Полушкина в окружении дорогих сердцу людей. Слава Тебе, Боже!

 

х х х

Васю Полушкина зовут Катей. Ей до сорока. Она живет под Тюменью. По профессии врач-хирург. Бессребреник.

— Я режу бомжей, алкоголиков, наркоманов… Пациенты мои, — доносится из бескрайней тайги.

Мне говорили, что Катя юродствует, по морозу в ветровке бродит, на дорогах в мешках под кустами ночует, приходит на вокзал, чтобы ехать в одну сторону и, если билетов нет, едет в другую, потому что «на то воля Божия». Но весь сегодняшний разговор и стихи показывают, что она нормальнее нас всех в совокупности. Благослови, Господи, сотовую связь, которая может через тысячи километров передавать живой голос человека, на 100% посвятившего себя Богу и ближнему, который Богом живет и дышит. Да так, что и на нас тем же веет.

Где на снегу — звериные следы

Деревья к Богу простирают руки.

В лесу прозрачном шорохи и стуки,

Гирлянды снега на ветвях седых.

 

Искрит огнями зимняя дорога,

Скрипят шаги трех странников в ночи.

Звезда на ветке, как огонь свечи,

Зовёт волхвов почтить рожденье Бога.

 

х х х

После Васи Полушкина хочется помолчать и помолиться Творцу за то, что Он посылает нам такие уникальнейшие творения, цветы жизни — не иначе: дарят благоухание всем и безвозмездно.

— Вот люди говорят, что искусство должно возвышать. А я думал: да ладно! — говорит Андрей. — Но на днях сходил на выставку «Семья» в Музей ИЗО и посмотрел на картину К. Петрова-Водкина «Весна». Там изображены он и она, любовь только зарождается, вся жизнь впереди. Он дарит ей любовь, она ему отвечает тем же. Я вот стул взял, сел напротив и смотрел. В общем, пришел туда не в духе, смурной, подавленный, ворчливый, а вышел светлый, радостный и захотел жить. Т. е. искусство может возвышать…

Чё-то кажется мне, что разговоры об искусстве больше путают, чем проясняют. Что оно должно, а чего не должно, как надо, а как не надо, кто прав, а кто выпендривается… Мне думается, что всё, что тебе Творец в качестве дара дал, реализуется естественным путем. Ну вот запел на ветке соловей. Кому он что должен? Ему предначертано петь, и он поёт. Люди радуются, жизнь одухотворяется — тот, кто хмурился, улыбнулся, тот, кто шел топиться, передумал, тот, кто злился, опомнился. Вся недолга.

Если тебе Бог дар слова дал, абсолютно то же самое, только на уровне смысла. Люди ж маются, потому что не могут осмыслить то, что с ними происходит, вот реально мычат свою боль и так же мычат свою радость, и от этого невмоготу. Потому что мычать — удел животного, а не словесной твари. А четко понять и сформулировать, к сожалению, удел не многих. Сделать это в художественной форме — совсем не многих. И находится Вася Полушкин, который проговаривает за ближних то, что внутри них бродит, как квас в бочке, и даёт этому выход на уровне радости открытия, узнавания. «Точно! Вот оно! Я ж так и думал!» — восторгается человек, обретший ускользающий смысл. А еще он понимает, что не одинок в этом мире, что есть, как минимум, еще один, который дышит с ним в унисон. И это жизненно необходимо. И кстати, обоюдно. Потому что тот, который писал, он бросил свою бутылку с посланием в людское море, и её обрел ищущий. И это тоже радость обретения. Потому что спасаются в коллективе. Это в ад в одиночку идут.

Мы дружить и ругаться за долгие годы устали…

Ты бросаешь мне фразу, как горсть неостывшей золы.

Что же мне до тебя, если ждут нас небесные дали?

С точки зрения вечности мы так ничтожно малы.

Но в начале веков Бог наш душу назвал драгоценной…

Каждый жизнью рисует единственный в мире узор,

В каждом сердце таятся просторы и звезды Вселенной.

Я прищурюсь — и вижу в тебе звёздный свет и простор.

 

И я, слава Создателю, вижу. Васю Полушкина. Свет и простор, и воду живую, и ветер вольный, и надежду бессмертную, и глаголы вечные, и веру крепкую, и мудрость, и боль, и любовь. И любовь среди них — наибольшая.

Просто счастье.

 

ДОРОГИ

Пролетели метели, Вася,

Разоврались календари.

Мы стоим у разбитой трассы,

Что у самого края земли.

 

Нам её положил под ноги

Нежно любящий Бог-Отец.

Есть другие в мире дороги,

Но у всех них один конец.

 

Что ж, пора. Подхватили котомки.

Шаг за шагом — при свете глаз.

Мы же знаем, чьи мы потомки.

Он с надеждой глядит на нас.

 

Будем двигаться — словом к слову,

Смыслом к смыслу — и добредём.

Что в конце? Да поминки в столовой!

 

Ну… а мы с тобой дальше пойдём.

МУЧЕНИКИ XXI ВЕКА

А она молится: об обиженных и заблудших,

О болящих и брошенных в эпицентр жизненной драмы,

О тех, кто цедит «моё дело», «сгинь с дороги», «заткнись уже лучше»,

О безнадежных,

О принцах без королевств,

О безобразных дамах.

И хамах.

 

Мир за окном шумит, словно концерт «Sepultura»,

Стараясь достать до сердца стрелами мыслей блудных.

Кто-то пьёт-веселится за стенкой, кто-то орёт: «Ну ты дура!

Кому нужен твой шёпот слабый?»

Она знала, что будет трудно.

 

Блаженны нищие духом посреди мирских артобстрелов,

В ком завинчены до отказа Христова терпенья пружины.

 

Ежедневной песней должны мы

Воспевать безумие смелых.

Мучеников по сути.

Чьими молитвами живы.

 

СЕКУНД

(real fairytale of the 3d of November)

 

Ну что? У меня в наличии только шестьсот секунд,

Чтоб растопить колючие льдинки в глазах,

Погасить разгоревшийся в сердце кровавый бунт.

Господи, научи, что мне ему сказать?!

Мы едем в такси. Он за рулём, очумевший за смену от бед:

Его подрезают, ему треплют нервы, постоянно хамят.

Я б скончалась уже, а он говорит: «Слушай, дай мне ответ,

Где Бог? В вашей фальшивой церкви, где красиво поют и кадят?

Почему ваш Патриарх служит мамоне, как раб,

Торговал сигаретами — а ведь их поносит Минздрав,

Петунов терпилой назвал погибшую женщину, гад,

Не зря ему в зону посылок не шлют… Я не прав?

Почему у священника в Шуе стоит дворец,

А он собирает деньги на старый храм?

Чтоб в вашу церковь прийти, мне нужно рехнуться в конец.

Кто меня будет учить милосердию? Хам?!»

Из шестисот секунд — триста для «почему»,

Для выстрелов в воздух словами, в которых крик:

«Господи! Где Ты? Ответь! В тупике я. Верить кому?

Я так хочу рая, чуть-чуть, а вокруг то, к чему я привык».

Еще сто секунд на вздохи, битьё рукой по рулю,

На вопли «Как они могут?!», на взгляд безумно тревожный.

Как страшно жить жизнь в формате «я в упор тебя не люблю!»

Даже не страшно, нет! Жизненно невозможно.

Двести осталось!

Это не диалог, это решительный бой

Блудного сына за право вернуться к Отцу…

 

И сотни таких сирот стоят у меня за спиной…

 

Стоп, машина. Вот мы уже подъезжаем прямо к крыльцу.

Я достала его парой фраз с болью и про Любовь,

Которая долготерпит, ждёт его, без дураков,

Какого угодно, упавшего, вставшего, сбитого вновь.

Чуть больше, чем ничего.

 

К Богу

Наших

Шестьсот

Шагов.

ЦЕПИ И КУПОЛА

(радостная диалектика)

Саше Тихонову, за всё

 

У нас, как всегда, в исходных данных — хоть покати шаром:

Ни отреченья с приставкой «само», ни ответа на дерзость добром.

В головах спит рай с эмблемой McDonalds или «печаль светла».

Людей победили златые цепи и такие же купола.

 

Мы смотрим на это с привычной усмешкой, ощущая горечь во рту.

Так было вчера и будет так завтра по закону бетонных структур.

Но внутри Церкви не выживет циник и загнется кладоискатель,

Считавший её комбинатом услуг. А Господь типа работодатель.

 

И это тоже закон, но практической жизни, где Христос forever

                                                                                         воскрес,

Где сквозь купола — хоть в алмазной крошке — сияет лазурь небес,

Где церковь — не в брёвнах, а в наших рёбрах, и не порастает              

                                                                                         быльём.

И чтобы там ни писали, врата флэшмобов не одолеют её :)

 

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: