Вопр. Поэтика романа Тургенева «Отцы и дети».

Общая характеристика поэтики И. С. Тургенева (тезисы)

1. Тургенев часто изображает переломные этапы жиз­ни общества, раньше других писателей умеет увидеть новые социальные тенденции, воссоздать типические социально-психологические черты героя своего време­ни.

2. Сюжетные коллизии произведений Тургенева про­сты, манера повествования лаконична. Иногда сюжет замедляется вставными новеллами (в том числе, боль­шое значение имеют экскурсы в прошлое героев).

3. Для Тургенева характерен тонкий лиризм, особенно это видно в описаниях природы. В пейзаже Тургенев про­должает традиции позднего Пушкина. Помимо основных композиционных функций пейзажа, для Тургенева важ­на природа как таковая: эстетическое любование ею, умение «сочувствовать» ей (выражение из романа «Отцы и дети») — самостоятельная ценность в поэтическом мире Тургенева.

4. В большинстве романов Тургенева нет фигуры рассказчика. Повествователь не индивидуализирован и внесюжетен, он никак не мотивирует свою осведомлен­ность о судьбах героев, обращается прямо к читателю (чаще всего при переходе от изображаемого события к характеристикам героя). Однако иногда от имени автора героям даются лаконичные и выразительные ха­рактеристики.

5. Можно сравнить манеру Толстого и Достоевского, с одной стороны, с манерой Гончарова и Тургенева — с другой. У Толстого и Достоевского — поиск истины, у Тургенева и Гончарова — поиск гармонии. Толстой и Достоевский представляют в романе свою идеологию, Тургенев и Гончаров — скорее действительность, факты, «жизнь как она есть». У Толстого и Достоевского — по­эзия противоречий, интеллектуально-философская про­за, в которой изображаются представления писателя о мире, эстетика диссонанса, дисгармоничности, силь­ная тяга преодолеть все противоречия и найти образ Бо­га, гармонии, совершенного человека. Тургенев и Гонча­ров понимают, что этот идеал недостижим, не заостряют заведомо неразрешимых противоречий, а пытаются эсте­тически примирить их, избегая крайностей.

6. Отсюда — почтительная дистанция между автором и героем (нельзя человека узнать до конца, всегда видна лишь вершина айсберга). Большинство авторских оце­нок — неявные, завуалированные, непрямые. «Тайный психологизм» Тургенева связан с исключительной ролью диалогов и внешних описаний, по сравнению с внутрен­ними монологами и авторской характеристикой того, что происходит в душе героя. Весьма значима деталь, нагруженная психологическим содержанием. Участие героя в сюжете также служит средством его характери­стики. В самом деле, события, происходящие с героем, более значимы для его характеристики в романах Тур­генева, чем в психологических романах, например, Лер­монтова или Достоевского. Печорина или Раскольникова, по замыслу авторов, едва ли не в большей степени характеризуют созданные ими тексты или внутренние монологи, чем совершенные ими убийства. Для сравне­ния можно сказать, что Пушкину свойствен в этом смысле «тургеневский» (более гуманистический, по су­ти) взгляд на человека: дуэль и смерть Ленского в рома­не «Евгений Онегин» — переломное, кульминационное событие.

Цвета и краски. Нигде в романе писатель прямо не говорит о том, что гордый Павел Петрович увлечен простодушной Фенечкой. Достаточно косвенных приемов. В день встречи, после того, как разошлись по своим комнатам, готовясь ко сну – только двое бодрствуют в поздний час. «Павел Петрович не раздевался, далеко за полночь в своем кабинете <…>, но не читал <...>. Бог знает где бродили его мысли, но не в одном только прошедшем бродили они…» Связь размышлений с Фенечкой обозначена сочинительным союзом: «А в маленькой задней комнатке <…> сидела молодая женщина». Так впервые возникает созвучие тонов. «Голубой душегрейке» Фенечки соответствует «голубоватое пламя» в камине Павла Петровича. Контраст красных туфель и светлого листа газеты в руках Кирсанова находит продолжение в противопоставлении белого платка и темных волос молодой женщины.

Спустя несколько дней Павел Петрович отправляется в комнату Фенечки. Что ему нужно – не знает испуганная хозяйка, меньше нее может объяснить незваный гость. Пусть мещански, но комнатка Фенечки поэтична (не случайно упомянуты «задки в виде лир» у стульев). Источником жизни и поэзии становится абсолютное бескорыстие молодой хозяйки. Для себя самой – лишь старые стулья да разрозненный том «Стрельцов» (видимо, служил игрушкой бойкому Мите). Все для других – мужа и сына. И кроватка, и фотографии, и любимое варенье заботливо расставлено по подоконникам, «кружовник». Даже образ в углу – святого покровителя Николая Петровича, Николы Угодника. Кабинет Павла Петровича в сравнении с ним «изящный», но не поэтичный; исполнен, как его хозяин, индивидуализма и приличия. Все – для себя (библиотека, ковер, шторы), и в конце концов самому невыносимо там жить. Контраст подсознательно усиливается благодаря удачно найденной детали. Дело в том, что колер покоев Кирсанова, как в зеркале, отражается в цветовой гамме Фенечкиной светелки. Элегантная затемненная мебель renessance повторяет по цвету стулья, «купленные еще… покойником генералом», сами по себе почерневшие от долгого употребления. Мебель обита «темно-зеленым трипом» – в комнате Фенечки банки «сквозили зеленым цветом». Коричневатый оттенок старых образов отзывается в бронзе

 

статуэток. Висящая под потолком клетка с чижом, у которого «оперение желто-зеленое с пестринами», оттеняет пестроту восточного (персидского) ковра. Все дело в оттенках. У Фенечки жизнеутверждающий красный (красное пасхальное яичко) продолжается в красной с галуном щегольской рубашечке Мити. Мрачный серо-зеленый, «дикий» (он и себе просит купить «зеленого чаю») предрекает тщетность надежд Павла Петровича на счастье.

Звуки.

В романе некоторые слова автор выделяет курсивом, призывая читателя обратить на них особое внимание. Мы уже говорили об отличии «принсипов» и «прынцыпов». В финале, где речь идет о Кирсанове-мировом посреднике, сообщается, как дворяне называют наконец пришедшие реформы. Образованные говорят о манципации (произнося ан в нос); «необразованные помещики начинают ругать «евту мунципацию». И те и другие внутренне отвергают неудобные для них реформы. Первые считают себя выше этого («русский «н» как “n” французский произносить умела в нос»), вторые грубо, по-мужицки бранятся. Николаю Петровичу, остальным преданным деятелям реформ придется нелегко.

Смена названий и имен в романе символизирует духовные трансформации. Так, бойкая «матушка-генеральша» Агафоклея Кузьминишна в девицах была хрупкой барышней – «Аgathe». «В нигилистках» заменила свое имя на изысканное «Евдоксия» Авдотья Кукшина.

Автор указывает, что герои ведут беседы на немецком, французском, английском, даже латинском языке. И в этом тоже заключена тонкая характеристика. Французский – язык русских аристократов. Не случайно чаще всех в романе на этом салонном языке изъясняется Павел Петрович. Порой возникает ощущение, что герой забыл соответствующие русские слова. Так, предлагая брату жениться, он произносит: «Фенечка будет моею belle soeur (свояченицей)», – последнее слово по-французски. Столь же часто Павел Петрович употребляет английский язык, отражающий его байроническую разочарованность. «Farewell» («Прощай») – последнее его слово в романе сказано на этом языке. Изредка употребляет французскую речь Николай Петрович.

Вслед за Павлом Петровичем наиболее часта иностранная речь в устах… Василия Ивановича Базарова. Судя по выговору, он свободно владеет латынью, «сильный был латинист». Латынь – язык разночинцев, язык науки, богословия. Но сам-то Василий Иванович стремится блеснуть немецкой и французской речью. Отставной лекарь, он чудовищно коверкает французские слова: «волату», «оммфе», «анаматер». «Я ведь плебей <…>, не из столбовых, не то, что моя благоверная…» – оправдывается старик.

Напротив, Базаров тщательно уклоняется от французского, хотя начатки этого языка ему, очевидно, известны (он рекомендует Одинцовой французские учебники химии). В отличие от отца, он не желает подражать дворянам в светскости. Аристократический герой «Юности» Л.Н. Толстого легко нашел ключ делил людей на comme il fаut и не comme il fаut (то есть аристократов и тех, кого можно презирать ): «…Первое и главное отличие состояло во французском языке и особенно в выговоре. Человек, дурно выговаривавший по-французски, тотчас возбуждал во мне чувство ненависти. «“Для чего же ты хочешь говорить как мы, когда не умеешь?” – с ядовитой усмешкой спрашивал я его мысленно». В дворянских семьях «…упор делался не столько на знание французского языка как такового, сколько на безупречное произношение: «…акцент выдавал тех, кто не учился французскому языку с детства у гувернанток-француженок …». Базаров понимает, что его произношение далеко от идеального, и не желает быть предметом насмешек. В сцене дуэли он констатирует, обращаясь к Павлу Петровичу: «Так-то: вы мне по-французски, а я вам по-латыни».

 

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: