ИСТОРИЯ 15 БРИГАДЫ СПЕЦНАЗ

 

Согласно давно установившейся традиции, ежегодно 30 декабря в нашей части отмечался День образования 15 отдельной бригады специального назначения. Вообще-то, официальный день образования части - 1 января 1963 года, но этот праздник всегда отмечали именно 30 декабря. Как правило, специально для проведения торжественного собрания наша бригада арендовала Дом культуры Узбекского комбината тугоплавких и жаропрочных металлов (УзКТЖМ), который находился недалеко от места расположения части.

Во время торжественного собрания 30 декабря 1974 года полковник В.А.Ленский зачитал доклад, из которого мы, молодые офицеры, фактически впервые узнали много интересного об истории 15 отдельной бригады специального назначения. Образована она была на базе 61 отдельного отряда спецназ Туркестанского военного округа. В связи с тем, что 61 ооСпН дислоцировался в то время слишком далеко от Ташкента, в Самарканде, местом расположения 15 обрСпН был выбран город Чирчик, который, как известно, находился в 30 км от столицы Узбекистана.

При разделе в 1969 году Туркестанского военного округа на два военных округа, Туркестанский и Среднеазиатский, было принято решение 15 бригаду спецназ, как уже упоминалось выше, вывести из состава ТуркВО и включить в состав САВО, который считался, да и на самом деле являлся военным округом первого разряда. Однако, видимо, по чисто материальным соображениям нашу бригаду оставили на территории Туркестанского военного округа, в городе Чирчик. Немаловажную роль в принятии именно этого решения сыграло и то, что в Чирчике к тому времени была создана довольно хорошая учебно-материальная база для подготовки разведчиков-диверсантов. При этом перевод 15 отдельной бригады специального назначения в другое место дислокации, конечно же, негативно сказался бы на уровне боевой подготовки спецназовцев. Данное мероприятие несомненно предполагало, что на новом месте необходимо было бы заново создавать все то, что уже давно существовало в Чирчике, где бригада находилась уже около шести лет.

В тот довольно сложный период серьезной напряженности в отношениях СССР с Китаем командование Главного разведывательного управления ГШ ВС СССР и Среднеазиатского военного округа не могло допустить, чтобы бригада спецназ на достаточно длительный срок была выключена из процесса плановой учебно-боевой подготовки. И руководство Министерства обороны, ГРУ, и командующий САВО генерал армии Н.Г.Лященко это прекрасно понимали.    

Первым командиром нашей части был полковник Н.Н.Луцев, который командовал бригадой более четырех лет, после чего перевелся в пехоту, где он впоследствии получил звание генерал-майора. У Н.НЛуцева бригаду в 1968 году принял полковник Р.П.Мосолов.

15 отдельная бригада специального назначения на протяжении всей своей истории всегда занимала передовые места в социалистическом соревновании как в ее бытность в составе Туркестанского так и Среднеазиатского военных округов. Кроме успешного выполнения планов боевой и политической подготовки, бригада с честью справлялась с различного рода заданиями Командования, которые нельзя было поручить другим частям и соединениям. Например, ее личный состав участвовал в подавлении бунта заключенных в одной из тюрем, расположенных в Казахстане, и успешно справился с этой необычной для спецназа тех времен задачей.

В 1965 году 15 бригаду спецназ привлекали для осуществления карантинных мероприятий при возникновении эпидемии холеры в Каракалпакии. Успешное выполнение этой несвойственной для спецназа задачи послужило поводом для целенаправленного привлечения 15 обрСпН для обеспечения карантина во время эпидемии холеры в Астраханской области в 1970 году и черной оспы в Аральске в 1971 году.

Само собой разумеется, 15 отдельная бригада специального назначения всегда с достоинством и честью выполняла все задачи боевой и политической подготовки, поставленные ей. Это постоянно проявлялось в ходе обычной боевой учебы, где бригада постоянно занимала первые места по уровню боевой и политической подготовки, а также практически всегда показывала высокие результаты на различного рода учениях как Среднеазиатского военного округа, так и на учениях, которые проводились в масштабах Вооруженных сил.   

После доклада полковника В.А.Ленского командир бригады Р.П.Мосолов с большим удовольствием зачитал поздравительные телеграммы, поступившие в бригаду из Главного разведывательного управления Генерального штаба, Разведывательного управления штаба Среднеазиатского военного округа, а также от бывших офицеров и солдат нашей части, служивших в ней раньше. Последнее было особенно приятно, так как красноречиво, без каких-либо натяжек свидетельствовало о том, что многие из тех, кто раньше служил в 15 отдельной бригаде специального назначения, сохраняют к ней особое чувство любви и уважения, чувство гордости за то, что когда-то служили в этой прославленной и любимой ими воинской части.

В конце торжественного собрания начальник штаба подполковник В.В.Колесник объявил приказ командира части о награждении победителей в социалистическом соревновании, а также о присвоении нескольким солдатам и сержантам бригады почетных званий «Лучший разведчик», «Лучший радист» и «Лучший минер». Тем солдатам и сержантам, которые завоевали эти звания, командир части полковник Мосолов вручил красочно оформленные выписки из приказа по части о присвоении этих званий и надел им на плечи красные ленты с соответствующими надписями.

Мой подчиненный сержант Андрей Фомин завоевал звание «Лучший разведчик» и получил из рук командира бригады выписку об этом и красную ленту. После завершения торжественного собрания состоялся праздничный концерт силами бойцов нашей части, в основном из внештатного музыкального взвода, а также артистов художественного коллектива Узбекского комбината тугоплавких и жаропрочных металлов.

Когда торжественная часть и концерт закончились, старшина Коваль повел роту в расположение части, где бойцов бригады ждал торжественный обед. Командир нашей 7 роты Саша Тимченко предложил офицерам и прапорщикам роты пойти в кафе, находившееся рядом с рестораном «Рохат», где мы в «узком коллективе ограниченных лиц» скромно отметили 12-ю годовщину образования 15 бригады спецназ под девизом: «Еще плотнее сплотим наши и без того стройные ряды для достижения еще больших и значимых успехов в боевой и политической подготовке!» Кстати, на закуску в кафе мы, среди прочего, заказали чучвару - очень вкусные узбекские пельмени, что вполне соответствовало торжественности данного сугубо кулуарного мероприятия офицеров и прапорщиков нашей роты.

 В РАЗГАРЕ НОВОГО УЧЕБНОГО ГОДА

 

В самом начале января нового 1975 года с проверкой в бригаду приехало несколько офицеров Разведывательного управления штаба Среднеазиатского военного округа во главе с начальником третьего отдела полковником Н.В.Воиновым, которого из-за его рано поседевшей, но достаточно пышной шевелюры офицеры как штаба округа, так и нашей бригады между собой звали не иначе, как «Седой». Члены комиссии в течение нескольких дней знакомились с ходом боевой и политической подготовки в подразделениях части, побывали на полевых и классных занятиях, а также на стрельбище. На многих занятиях они побывали и реально познакомились с процессом учебно-боевой подготовки разведчиков-спецназовцев 

Как представляется, кроме всего прочего и обыденного, одним из реальных и ощутимых результатов приезда данной комиссии Разведывательного управления штаба САВО стало то, что всем ротам спецназ было приказано по очереди выехать в район сосредоточения бригады, находившийся недалеко от населенного пункта Багиш. В районе сосредоточения необходимо было привести в порядок блиндажи и укрытия, в которых планировалось в угрожаемый период или с началом военных действий осуществлять доподготовку к действиям в тылу противника разведывательных групп 15 отдельной бригады спецназ.

День, когда 7 рота выехала в район сосредоточения, выдался солнечным, морозным и безветренным. Часам к 10 утра, когда группы нашей роты начали заниматься своими блиндажами, мы заметили какое-то движение на площадке приземления, которая была хорошо видна с той сопки, где находился район, выделенный нашей роте. Оказалось, что на площадке приземления проходила подготовка к проведению прыжков с парашютом личным составом Чирчикского парашютно-десантного полка Ферганской воздушно-десантной дивизии.

В общем-то, в данном событии ничего необычного не было, кроме того, что десантники Чирчикского парашютно-десантного полка должны были впервые совершать прыжки с новыми парашютами Д-5 из военно-транспортного самолета Ан-12, при этом из Ан-2 десантники, как можно было судить, уже успели отпрыгать положенное количество прыжков с новыми парашютами. Если в нашей бригаде на вооружении до сих пор еще стояли парашюты Д-1-8, то Ферганская воздушно-десантная дивизия еще в 1974 году была оснащена новыми, более простыми в эксплуатации и укладке парашютами Д-5. Поэтому мы, занимаясь дооборудованием своих капониров, в которых должны были проводить доподготовку разведчиков перед их выброской в тыл противника, с нетерпением ждали начала прыжков у наших коллег-десантников.

Когда же первый Ан-12 выходил на боевой курс над Багишем, наши солдаты побросали свою работу и с интересом стали наблюдать за приближением самолета. Еще мгновение и десантники «посыпались» вниз из грузовой кабины Ан-12. Три секунды стабилизации и один за другим раскрываются совершенно белые купола парашютов, которые резко контрастируют с бледно-желтым цветом куполов Д-1-8, к которым мы привыкли в бригаде. Первый поток еще не успевал приземлиться, а второй уже покидал борт очередного Ан-12. Через три секунды полета на стабилизации новая группа парашютистов зависала на высоте примерно 800 метров, как бы выстроившись в линию вдоль направления выброски. Затем ветер постепенно разносил десантников в разные стороны. Скорость снижения парашютистов была неодинаковой, поэтому кто-то снижался быстрее, кто-то медленнее. Динамика выброски парашютистов впечатляла и завораживала всех, кто наблюдал за ней.

У меня был особый интерес к этой выброске парашютистов, ведь я впервые наяву видел настоящее десантирование. В этой связи старался запомнить все, что наблюдал. А картина была очень впечатляющая, тем более, что самолеты во время выброски парашютистов, как казалось, были где-то совсем рядом с нами. Они выбрасывали парашютистов и, развернувшись практически над нами, уходили на посадку на Чирчикский аэродром.   

Вдруг, в процессе выброски одного из потоков, все, кто наблюдал за ней, невольно напряглись. Это произошло потому, что в то время, когда у десантников после трех секунд стабилизации начинали открываться парашюты, один из них продолжал снижаться на стабилизации, стремительно приближаясь к земле. Видно было, что парень задергался и начал предпринимать какие-то действия, но, что он делает, понять было совершенно невозможно. Мы, как завороженные, наблюдали за происходившим в воздухе. Все заметно подались вперед. Видно было, что каждый из тех, кто наблюдал за происходящим в воздухе, переживает за этого мальчишку, который из всех сил отчаянно боролся за свою жизнь. Однако чем-то реальным помочь ему никто из нас, конечно же, не мог. Ситуация складывалась однозначно критическая и в то же время совершенно безвыходная.

Когда же парашют у десантника, наконец-то, раскрылся намного ниже по высоте по сравнению с теми парашютистами, с которыми он прыгал в одном потоке, вздох облегчения и возгласы радости вырвались у каждого из нас. Мы начали смеяться, обниматься и радоваться так, как будто это был наш солдат. «Вот, молодец парень!» - громко закричал замполит роты Олег Кривопалов.

А в это время к приземлившемуся намного раньше всех остальных десантнику уже направлялась санитарная машина парашютно-десантного полка, видимо, с руководителем прыжков на площадке приземления или дежурным начальником воздушно-десантной службы, чтобы разобраться, что же все-таки произошло с его парашютом. Но, это было уже не суть важно. Главное было в том, что парашют хоть и с большой задержкой, но все-таки раскрылся, а боец остался жив и здоров.      

Видимо, данное происшествие при выброске десантников побудило к тому, чтобы офицеры роты начали обсуждать тему парашютных прыжков. Каждый рассказывал о своем опыте и своих собственных впечатлениях от прыжков. Я же внимательно слушал и лишь изредка задавал различные уточняющие вопросы. Олег Кривопалов на примере гибели в июне 1974 года лейтенанта М.Пивоварова довольно убедительно обосновывал необходимость точного и безусловного соблюдения всех положений и требований инструкций и наставлений по воздушно-десантной подготовке. Он, не вдаваясь в особые детали, рассказал, какие именно нарушения существующих положений по организации и проведению прыжков с парашютом привели к гибели Михаила Пивоварова.

Оказалось, что лейтенант Михаил Пивоваров при совершении прыжков из Ан-12, будучи назначенным помощником выпускающего, должен был прыгать первым во втором потоке, а прыгнул последним в первом потоке, при этом, не пристегнув карабин вытяжной веревки парашюта к тросу в самолете. Это стало возможным лишь потому, что, как утверждал Олег Кривопалов, Пивоваров имел сравнительно небольшое количество прыжков и не мог считаться опытным парашютистом, чтобы быть назначенным помощником выпускающего из самолета Ан-12. Поэтому из-за слабой предпрыжковой подготовки и недостаточного инструктажа выпускающих и их помощников он, вероятно, не знал или забыл, что должен был прыгать первым во втором потоке, вернувшись на свое место в самолете и предварительно пристегнувшись к тросу. 

Когда после взлета того корабля, в котором был Пивоваров, он, закончив пристегивание парашютистов второго потока, увидел, что началась выброска первого потока, то пристроился за последним парашютистом и направился к грузовому люку. Некоторые солдаты из второго потока, наблюдавшие за тем, как уходит первый поток, увидели, что лейтенант Пивоваров не пристегнут, пытались остановить его, схватить за руку, но Михаил все-таки покинул самолет. А, оказавшись в воздухе, Пивоваров, видимо, поняв и осознав, что совершил роковую ошибку, не пристегнувшись к тросу самолета, просто потерял сознание и, естественно, не дернул кольцо основного парашюта. Если бы он все-таки дернул вытяжное кольцо, то парашют непременно раскрылся бы, даже в том случае, когда вытяжная веревка не пристегивалась к тросу, так как конструкция Д-1-8 позволяла открывать его и без использования вытяжной веревки.

Для меня все, что рассказывал Олег Кривопалов, было достаточно хорошо известно, так как об этой страшной трагедии, произошедшей в Чирчикской бригаде специального назначения, курсанты-выпускники 1974 года разведывательного факультета Киевского ВОКУ, завершавшие в это время сдачу государственных экзаменов в училище, узнали сразу же, как только она произошла. В связи с тем, что Миша Пивоваров был родом из Киева, то нам, курсантам-разведчикам нашего училища, по просьбе командования 15 бригады спецназ пришлось оказывать помощь родственникам Михаила в его похоронах.

Уже тогда в Киеве, во время похорон Пивоварова, нам стала известна еще одна версия произошедшего с ним в Чирчике. Говорили, что эта трагедия совсем не результат рокового стечения обстоятельств, а самоубийство, на которое Михаил пошел сознательно. И решился на него он из-за, мягко говоря, далеко не праведного поведения и образа жизни его жены, которая, несмотря на то, что у них Мишей было двое маленьких детей, позволяла себе очень многое.

В связи с тем, что, когда офицеры нашей 7 роты обсуждали обстоятельства трагедии, никто не озвучил версию самоубийства Михаила, я также не стал ее поднимать. В конечном итоге, в результате обсуждения данной темы все офицеры и прапорщики нашей роты сошлись в едином мнении, что при совершении парашютных прыжков, как, впрочем, и в любом другом серьезном деле необходимо хорошо знать и четко выполнять требования инструкций и других руководящих документов. При этом, подводя итог всей беседе и нашим рассуждениям, Олег Кривопалов сделал заключение: «И все-таки я убежден, что в парашютных прыжках главным и наиболее опасным этапом является не столько момент отделения от самолета, сколько приземление», - с чем все мы единодушно согласились.

Примерно через четверть века после того, как случилась эта трагедия с лейтенантом Мишей Пивоваровым, полковник А.А. Овчаров рассказывал мне, что, будучи членом комиссии по расследованию обстоятельств его гибели, он в деталях был знаком со всеми нюансами произошедшего. По его словам, комиссии было доподлинно известно, что накануне того злополучного прыжка жена Михаила почти всю ночь не была дома, что, в общем-то, происходило у нее периодически. Как можно догадываться, Виктор страшно переживал по этому поводу. Также можно лишь догадываться, какой разговор мог состояться между супругами Пивоваровыми, когда жена вернулась… И, как утверждал полковник Овчаров, свой протест против разгульного поведения жены Миша Пивоваров выразил тем, что сознательно пошел на самоубийство. Это, конечно же, потребовало от него большого мужества и самообладания. 

 

⇐ Предыдущая6789101112131415Следующая ⇒

Поделиться: