ПОЛКОВНИК НИКОЛАЙ ДМИТРИЕВИЧ МЕЛЬНИКОВ

 

Заместитель командира бригады по тылу полковник Н.Д.Мельников был самым старшим по возрасту среди заместителей полковника Р.П.Мосолова. Он также, как и большинство офицеров нашей части, всю жизнь прослужил в спецназе, пройдя путь от командира группы до командира отряда специального назначения. Однако в связи с тем, что в свое время военную академию ему закончить не удалось, пришлось перейти на должность начальника тыла бригады. Здесь Николай Дмитриевич навел идеальный порядок. Все у него в службе, начиная от солдатской столовой и кончая складами и даже свинарником, сверкало и блестело. Это было потому, что заместитель командира нашей бригады по тылу во все вникал лично сам. Именно поэтому с вещевым и продовольственным снабжением ни у солдат, ни у офицеров нашей части особых проблем никогда не возникало.

По его инициативе и непосредственном участии у каждого солдата бригады появился так называемый пятый комплект повседневной формы одежды, что позволяло нам, командирам подразделений обеспечивать и поддерживать опрятный внешний вид подчиненных. И это при том, что для полевых занятий, учений и прыжков с парашютом у наших бойцов и офицеров была зимняя специальная одежда, а также летняя специальная форма одежды, которую из-за ее желтого цвета мы называли «песочкой». Ее очень любили носить солдаты и офицеры по любому случаю и без такового, так как она была очень удобна и практична в столь жарком узбекском климате.

Призыв комбрига Мосолова относительно того, что солдат спецназа по внешнему виду должен в лучшую сторону на порядок отличаться от военнослужащих других родов войск, Николай Дмитриевич на деле воплощал в жизнь. Это у него получалось легко, будто бы само собой разумеющееся. Когда же он уволился, то в службе тыла бригады начали появляться, а затем и усугубляться те проблемы, которых при полковнике Н.Д.Мельникове никогда не было да и быть не могло.

Он пользовался заслуженным авторитетом практически у всего личного состава бригады, о чем красноречиво могло свидетельствовать то, что в кулуарах офицеры и солдаты нашей части, как говорится, от мала до велика, любовно называли его «Дядя Коля». В этой связи с удовольствием, и не без улыбки, всегда вспоминаю свою первую встречу с Николаем Дмитриевичем.

Как-то, когда не прошло еще и двух недель моего пребывания в бригаде, в одну из суббот все офицеры роты отдыхали, а я был ответственным за проведение парко-хозяйственного дня. Вдруг в канцелярию, где я писал очередной конспект для занятий, буквально вбежал дежурный по роте сержант В.Бахтий со словами: «Товарищ лейтенант, Дядя Коля по плацу идет в направлении нашей роты!». «Ну и пусть себе идет», - ответил я, не отрываясь от конспекта. «Да это же замкомбрига по тылу полковник Мельников», - с выпученными глазами на перекошенном лице выпалил Валерий. Я быстро сообразил, что мне необходимо достойно представить роту в глазах прямого начальника, и, поддавшись возбужденному настроению дежурного по роте, бегом выбежал навстречу полковнику Мельникову.

После доклада о том, что шестая рота занимается по плану парко-хозяйственного дня, Николай Дмитриевич переспросил мою фамилию и прошел в расположение сначала шестой роты, а затем роты связи нашего отряда, которая находилась в противоположном крыле казармы. Сделав несколько незначительных замечаний по внутреннему порядку в расположении рот нашего отряда спецназ, заместитель командира бригады по тылу Н.Д.Мельников ушел. «Ну, сегодня, видимо, благоприятное расположение звезд на узбекском небе, - сказал, облегченно вздохнув, сержант Бахтий. – Пронесло. Обычно Дядя Коля очень строг. Всегда устраивает серьезную выволочку всем и за все. Нас сегодня эта участь, слава Богу, миновала».

Очень часто вспоминаю сам или во время встреч со своими бывшими сослуживцами о том, как Николай Дмитриевич на личном примере учил нас служить в спецназе. Будучи от природы человеком сухощавым и очень крепким, он не упускал возможности зайти на спортгородок, когда там занималось физической подготовкой какое-либо подразделение, и продемонстрировать свои физические способности. Он, как правило, снимал фуражку и галстук и на перекладине держал «уголок». При условии, что полковнику Мельникову в те времена было уже далеко за 50, делал он это упражнение спокойно и очень долго, а когда заканчивал, то лицо его выражало не усталость, а лишь то, что ему просто надоело демонстрировать молодым спецназовцам, как и сколь долго они должны уметь держать на перекладине «уголок». Мало кто из нас, молодых солдат, сержантов и офицеров мог выполнять это упражнение точно так, как это делал Николай Дмитриевич.

Помнится, как однажды, когда Федя Волох уже женился на дочери Николая Дмитриевича Галине, я пришел к Мельниковым в гости, где в то время жили молодожены. Когда наши посиделки зашли далеко за полночь, и разговор, как водится в таких случаях, постепенно, сам собой перешел на обсуждение служебных тем, а мы с Федором уже начали «выпендриваться» относительно того, что являемся «суперскими спецназовцами» или, как мы тогда говорили «Рэксами», Дядя Коля, сказав свое обычное: «Тихо будь!» - предложил нам посоревноваться с ним. Держать «уголок» было решено, упершись руками в подлокотники кресел, бывших в квартире Мельниковых. Как можно догадаться, несмотря на все наши с Федей титанические усилия, Николай Дмитриевич, в свои-то годы, продержал «угол» намного дольше, чем это смогли сделать мы, молодые крепкие и тренированные лейтенанты, командиры групп специального назначения. В этом была определенная загадка полковника Мельникова.

Как-то однажды, я лично был свидетелем случая, который также красноречиво характеризует Николая Дмитриевича. В день отправки из части первой партии солдат, увольняемых в запас, я, вместе с несколькими офицерами и прапорщиками, стоял около так называемой «автопоилки» - специально оборудованного водопроводного крана, из которого постоянно текла вода для питья. В это время мимо «поилки» пробегали два солдата-дембеля, которые, как мы знали, через час должны участвовать в церемонии прощания с Боевым Знаменем бригады. Лица их выражали радость, и бежали они в направлении каптерок, где должны были переодеваться в парадную форму. Поэтому внешний вид у них был, как говорят в армии, «расхристанный».

У большинства из тех офицеров, кто видел этих «дембелей», такой внешний вид не вызвал совершенно никаких отрицательных эмоций, так как всем все было и так понятно и без дополнительных объяснений. Однако полковник Мельников остановил пробегавших мимо него солдат, сделал им замечание и потребовал привести форму одежды в порядок. Бойцы, откровенно улыбаясь, заявили, что они ведь уже «дембеля» и торопятся в каптерку, чтобы переодеться в парадную форму и успеть на торжественное построение бригады. «Ах, так вы «дембеля»? Ну, тогда покажите, чему вы научились за два года службы в спецназе», - заявил Николай Дмитриевич и предложил им отжаться от земли на количество раз.

Все присутствовавшие около поилки с интересом наблюдали за происходившим. Солдаты все с теми же улыбками, выражавшими полную готовность показать заместителю командира бригады по тылу высший класс выучки старослужащих солдат войск специального назначения, приняли упор лежа и начали интенсивно и довольно легко отжиматься. В это время полковник Мельников передал кому-то из стоявших рядом офицеров свою фуражку, снял галстук, а когда бойцы, запыхавшись, закончили отжимание и встали, Николай Дмитриевич легко отжался от земли намного больше, чем оба спецназовца вместе взятые. Глядя на несколько поникших и удивленных солдат, полковник Мельников с гордостью и под дружный хохот всех, кто видел эту картину, спросил: «Так, кто из нас в большей степени «дембель»? Вы или я?» - и отпустил поникших «дембелей» готовиться к построению бригады.

 

НАЧАЛЬНИК ШТАБА БРИГАДЫ

 ПОДПОЛКОВНИК ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КОЛЕСНИК

     

Из всех представителей командования бригады особое мое внимание всегда привлекал начальник штаба подполковник В.В.Колесник. Возможно, это было потому, что именно ему я представлялся, когда прибыл в часть, возможно еще по какой-то причине. В ходе совещаний и других мероприятий Василий Васильевич, как правило, выступал очень редко. В основном это были лишь краткие замечания и реплики по отдельным обсуждавшимся вопросам. Однако в его обязанности, как начальника штаба нашей части, входило доведение до офицеров и прапорщиков содержания различных приказов, распоряжений и директив Командования. Поэтому, когда Колесник выходил на трибуну, то приходилось невольно наблюдать за ним. Во время одного из первых совещаний офицеров, на котором я присутствовал, я заметил, что наш начальник штаба, читая приказы, испытывает определенные трудности, так как тянет слова, а также делает достаточно длинные и, как мне казалось, совершенно неоправданные паузы. Создавалось впечатление, что Василий Васильевич при чтении текстов думает о чем-то своем, что отвлекает его от сути того, что он читал. Я внимательно слушал его, но причину такого поведения понять не мог.

На одном из очередных совещаний офицеров бригады я спросил об этом у сидевшего рядом со мной старшего лейтенанта Тимченко. Александр, отмахнувшись от меня, сказал лишь, что неизвестно, как бы я себя ощущал, если бы мне довелось пережить то, что пережил в годы войны Колесник. Такой ответ, естественно, заинтриговал меня еще больше, поэтому уже после совещания я подошел к замполиту нашей роты Олегу Кривопалову и задал тот же вопрос.

Олег, в отличие от Александра, довольно подробно рассказал о том, что отца и мать нашего начальника штаба, партизанивших с самого начала Великой Отечественной войны в лесах Полтавщины, по доносу предателя арестовали фашисты и 7 ноября 1941 года расстреляли на глазах у всех жителей той деревни, в которой жила семья Колесников. Казнь родителей видел и маленький Вася, которому тогда еще не исполнилось и шести лет. После испытанного нервного потрясения он стал сильно заикаться. Данный недостаток ему удалось преодолеть усиленными тренировками и то лишь к окончанию Орджоникидзевского суворовского военного училища.

«Именно поэтому, - заключил Кривопалов, - Василий Васильевич до сих пор испытывает определенные трудности, когда приходится выступать перед личным составом на собраниях и совещаниях или читать вслух какие-либо тексты. Все в части об этом знают и фактически не замечают некоторых шероховатостей в речи Колесника. Кстати, данные обстоятельства биографии Василия Васильевича, особенно стремление и упорство, с которым он добивался исправления имевшихся в его речи недостатков, - по словам Олега, - способствовали повышению его авторитета у личного состава бригады».

 После рассказа Олега Кривопалова я также проникся особым чувством уважения к Колеснику, так как понимал, что не всякий человек выдержит и переживет выпавшие в детстве на его долю столь серьезные испытания. Вызывало уважение также и то, что он, закончив суворовское военное и офицерское училища, а также Военную академию имени М.В.Фрунзе, всю жизнь служил в спецназе. Начиная с 1956 года, когда, например, я, как говорят, еще под стол пешком ходил, Василий Васильевич прошел путь от простого командира группы, какими большинство из нас были тогда, в 1974 году, до начальника штаба 15 отдельной бригады специального назначения. Как я уже говорил, все, что удалось в то время узнать о нашем начальнике штаба, не могло не вызывать чувство гордости за него и невольно заставляло еще больше работать над собой, чтобы хоть в чем-то походить на Колесника.

 

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: