МЫ УЖЕ НЕ САМЫЕ МОЛОДЫЕ ОФИЦЕРЫ БРИГАДЫ

 

А тем временем в сентябре 1975 года в 15 отдельную бригаду специального назначения прибыло новое пополнение молодых офицеров, в том числе и из нашего Киевского ВОКУ. Уже первый взгляд на однокашников по Киеву, некоторых из которых мы знали по училищу, и совершенно не притязательный анализ показывали, что в 1975 году процент лейтенантов-киевлян, достойных служить в войсках специального назначения, оказался еще ниже, чем в предыдущем году. Глядя на большинство из вновь прибывших молодых лейтенантов, невольно возникал совершенно справедливый вопрос: «Что же там, в Киеве, да и в ГРУ, совсем не занимаются подбором офицерских кадров для бригад спецназ?» Грустно было от того, что некоторым из них не только в спецназе, но и в пехоте, да и в армии вообще делать было нечего. Не думаю, что я слишком строго и очень критично подходил к оценке выпускников нашей альма-матер, Киевского общевойскового училища.

Как ни странно, но и рязанцы, выпускники 1975 года, за редким исключением, на проверку тоже оказались офицерами далеко не высшей пробы. Последующая практика их службы в нашей бригаде спецназ также наглядно показала, что первые наши впечатления от некоторых из них были совершенно не далеки от истины.

Честно скажу, что на контрасте с другими выпускниками Киевского ВОКУ очень обрадовался тому, что в 1975 году к нам в бригаду приехал служить Саша Бабенко, которого я неплохо знал еще в Киеве. Познакомились мы с ним в 1971 году, когда я был на втором курсе, а Александр только пришел в КВОКУ из Киевского СВУ. Кстати, познакомился я с курсантом Бабенко, как это часто бывает в армии, на спортивном городке во время утренней физической зарядки. Дело в том, что мне в Киеве всегда не хватало той физической нагрузки, которая была у курсантов на утренней зарядке. Многие в нашей седьмой курсантской роте Киевского ВОКУ, преимущественно те, кто готовился после училища служить в войсках специального назначения, называли физическую зарядку не иначе, как «зарядка для дистрофиков». Так мы называли ее особенно на старших курсах, когда на это утреннее мероприятие многие курсанты выходили, прихватив с тумбочки дневального по экземпляру «Окопной правды», то есть ежедневную газету Киевского военного округа «Фрунзевец», после ознакомления с содержанием которой зарядка, как правило, и заканчивалась.

 Именно по этой причине я, как и большинство тех, кто планировал после выпуска служить в спецназе, по утрам занимались спортом самостоятельно. В самом начале второго курса во время утренней зарядки начал замечать одного из курсантов первого курса разведывательного факультета, который с завидной регулярностью и упорством также самостоятельно занимался «в отрыве от основных сил своей роты». Так во время зарядки на спортгородке мы с Сашей Бабенко и познакомились. Знакомство постепенно переросло в дружбу, так как мы чувствовали определенное родство душ, которое проявлялось в нашем одинаковом отношении ко многим моментам учебы, жизни, к утренней зарядке, спорту и тому подобное.

Курсант Александр Бабенко родом был из кубанских казаков, закончил Киевское суворовское военное училище, а в Киевском ВОКУ изучал английский язык. Даже короткого общения с ним мне было достаточно, чтобы понять, что по духу мы с ним были очень близки, поэтому в Киеве мы довольно часто общались, несмотря на то, что были на разных курсах. В этой связи в сентябре 1975 года мне было особенно приятно узнать, что Александр приехал служить именно к нам, а не в Изяславскую отдельную бригаду специального назначения Прикарпатского военного округа, куда первоначально планировалось направить новоиспеченного лейтенанта Бабенко.

В связи с тем, что в то время в своей комнате холостяцкой квартиры я жил один, пригласил Александра разместиться в моем скромном жилище, то есть проявил о молодом товарище необходимую заботу, точно также как годом раньше Володя Чернобай проявил отеческую заботу в отношении меня. Сразу же ознакомил нового жильца с особенностями его новой обители, которая в обиходе называлась просто «Пятая квартира». Нет, у нее, конечно же, был точный адрес: улица Юбилейная, дом 40, квартира 5, но весь Чирчик, и я не преувеличиваю по поводу «всего Чирчика», знал ее лишь под названием «Пятая квартира». 

В данной квартире было четыре отдельных комнаты, кухня, санузел и небольшая прихожая, что позволяло разместить в ней 10 - 12 лейтенантов-холостяков нашей бригады, а в иные времена и еще большее их количество. В связи с тем, что основная масса лейтенантов, за небольшим исключением, приезжала после окончания военных училищ в Чирчик холостыми, то практически все молодые офицеры бригады в свое время непременно проходили через «Пятую квартиру». Когда же они заводили свои семьи, то все равно, по старой памяти, невзирая на семейное положение и к тому времени уже более высокие должности и воинские звания, по-прежнему считали «Пятую квартиру» своей вотчиной, где можно провести любое мероприятие или торжество с участием любого количества приглашенных гостей.

Среди различного рода девушек и потенциальных невест Чирчика «Пятая квартира» пользовалась особым уважением, так как в ней проживали их возможные, и по преимуществу завидные женихи-десантники, которые в общей массе многочисленного воинского контингента города всегда стояли особняком. В то время про тех офицеров, которые жили в этой квартире, чирчикские девушки с уважением говорили, что в «Пятой квартире» дислоцируется «Группа советских войск специального обольщения». При этом девушки, естественно, совершенно не понимали особого смысла, вложенного нами самими в слово «специального». После ввода наших войск в Афганистан этот термин, повинуясь велению времени, постепенно трансформировался в «Ограниченный контингент советских войск специального обольщения».

Мы с Сашей Бабенко сразу же договорились, что за порядок во всей «Пятой квартире» нам отвечать, конечно, нет никакого резона, а вот в своей комнате мы обязаны всегда поддерживать чистоту и образцовый порядок и, по возможности, блюсти в комнате высокий уровень непорочности и нравственности. Кроме того, с целью повышения своего профессионального уровня, а также чтобы «не закисать», уже не помню по чьему предложению, мы с ним решили устраивать дни английского, а затем и украинского языка. И в том, и в другом случае Саша, в основном был моим наставником, так как в училище он, как я уже упоминал выше, изучал английский язык, а по национальности он был украинцем и прекрасно знал «украинську мову».

Кстати, на мое предложение периодически устраивать в нашей комнате дни китайского языка, но уже под моим руководством, Саша вежливо отказался, объяснив, что к повышению своего образовательного уровня за счет изучения китайского языка, он не испытывает ни малейшего интереса. Александру, по его же мнению, оказалось вполне достаточно того, что я способствую ликвидации пробелов в его знаниях по тактико-специальной и воздушно-десантной подготовке, а также минно-подрывному делу.

 

УЧЕНИЯ В ПУСТЫНЕ

 

Сразу после сдачи итоговой проверки за 1975 учебный год, в период с 15 октября по 15 ноября, лейтенанты-выпускники различных военных училищ 1974 и 1975 годов выпуска приступили к занятиям на сборах молодых офицеров бригады, как это было и в прошлом году. Однако большинству из тех, кто годом раньше уже прошел обучение в спецназовских «университетах», они оказались практически не нужны, так как все, что изучалось годом раньше в теории, было за прошедший календарный год, который состоял из двух учебных периодов, зимнего и летнего, уже не единожды отработано на практике. Определенная польза для тех, кто проходил «университеты» по второму разу, была лишь в том, что появилась дополнительная возможность лишний раз повторить и тверже закрепить что-то из спецназовской теории и практики. А повторение, как известно, «не столько мать, сколько мачеха учения».

Наиболее полезным и интересным мероприятием в рамках этих сборов было тактико-специальное учение (ТСУ) с участием всех молодых офицеров бригады, которое на прошлогодних сборах молодых офицеров не проводилось. Его особенностью являлось то, что оно должно было проходить в пустыне Кызылкум. Руководителем ТСУ был назначен старший лейтенант Саша Чубаров, который незадолго до его начала прибыл из Германии на должность командира штабной роты бригады, которой до него командовал старший лейтенант Ю.Широков, уехавший в Германию после сдачи роты Чубарову.

Всех нас, молодых офицеров, обучавшихся на сборах, объединили в разведывательную группу спецназ, состоявшую их двух отделений. В состав данной ргСпН, кроме офицеров, также включили двух высококлассных сержантов-радистов из роты связи первого батальона. 

Начальник штаба подполковник А.А.Овчаров при постановке учебно-боевой задачи на это учение обратил особое внимание молодых офицеров на необходимость приобретения практического опыта по выполнению поставленных задач в осенне-зимний период в условиях пустынной местности. В результате, в ходе тактико-специального учения мы, по словам Александра Алексеевича, должны были получить по возможности полное представление о том, с какими трудностями и проблемами могут столкнуться в условиях пустынной местности возглавляемые нами разведывательные группы специального назначения.

До района действий, который находился к северу от Чардаринского водохранилища, наша разведывательная группа доехала на двух ЗИЛ-131. После десантирования Саша Чубаров уточнил задачу, и мы с соблюдением мер безопасности двинулись в район разведки. В связи с тем, что вокруг простирались сплошные пески, ориентироваться было чрезвычайно трудно. Сначала разведгруппа достаточно долго шла в строго определенном направлении, чтобы выйти к первому линейному ориентиру - линии электропередач (ЛЭП), где удалось, более менее, точно сориентироваться на местности. Идти по пустыне, также как и ориентироваться, оказалось очень и очень тяжело. Кроме того, ноги все время вязли в песке, несмотря на то, что он был по-осеннему мокрый и от этого в достаточной степени плотный.

По ходу выдвижения в район Саша Чубаров попеременно назначал то одного, то другого молодого офицера выполнять обязанности командира группы. Так мы постепенно к концу дня отработали несколько основных задач по учению. При этом, даже за такой короткий промежуток времени успели, как говорится, досыта «наесться» пустыни, то есть по самое горло нас достал песок.  

За весь период тактико-специального учения встретился нам лишь один местный житель, ехавший на лошади по каким-то своим совершенно аборигенским делам. Видно было, что всадник издалека заметил группу вооруженных людей, так же как и мы его. Он остановился и долго наблюдал за нами, а когда группа направилась в его сторону, абориген лишь «гигикнул» или «проулюлюкал» что-то по-своему и умчался прочь, чем вызвал у нас удивление и полемику на тему, с какого по счету выстрела удалось бы его остановить. Сошлись на том, что от снайперской винтовки Драгунова (СВД) он уж точно далеко от нас не ускакал бы. Поддаваясь общему настрою, Саша Чубаров, которого мы все еще очень мало знали, решил продемонстрировать молодым офицерам бригады свое мастерство в стрельбе, но, конечно, не из СВД, а из пистолета Макарова. К всеобщему одобрению Александр, расстреляв две обоймы патронов, поразил все цели, которые мы ему показывали, чем немало удивил нас, видавших всякие виды, да и способных также хорошо стрелять из пистолета.

 Странным нам в пустыне показалось не только необычное поведение пугливого местного жителя, но также и то, что, несмотря на полное отсутствие каких-либо признаков жизни и людей на нашем пути, к всеобщему удивлению, то тут, то там появлялись пустые бутылки из-под спиртного, причудливо торчавшие из песка. Откуда они здесь, эти признаки цивилизации, с каких времен лежат и каким образом сюда попали, никто из нас в точности не знал. Можно было лишь предположить, что их в разное время оставили какие-то строители или охотники.

По указанию Саши Чубарова, командир группы, командовавший на очередном этапе, вывел нас к одному из немногих в том районе колодцев, который был обозначен на карте как пригодный к использованию круглый год. Всем нам интересно было посмотреть на это сооружение собственными глазами и испытать его возможности по утолению жажды разведчиков.

Внешне колодец выглядел довольно внушительно для пустынной местности, так как сооружен был из бетонных колец и даже накрыт какой-то немудреной крышкой. Однако, заглянув в него, мы с трудом могли различить «зеркальце» водной глади, так как колодец был слишком уж глубоким. Чтобы достать всего лишь один котелок воды нам пришлось связать между собой антенну и противовес от радиостанции Р-354, и только тогда котелок достиг поверхности воды. Когда же котелок воды оказался у нас в руках, то все были разочарованы, так как она была темно-коричневого цвета, дурно пахла, а сверху плавал различного рода мусор и птичий помет. Без соответствующей обработки и фильтрации пить такую воду было совершенно невозможно. Отсюда сам собой напрашивался вывод о том, что основной проблемой для разведчиков в пустыне является питьевая вода и не только в летний период времени, но и зимой.

Ночью было решено устроить большой привал для отдыха. С этой целью выбрали небольшую низину между двух барханов. Чубаров приказал заняться оборудованием мест отдыха по принципу, «как отдохнешь этой ночью, так и будешь действовать завтра днем». Всем пришлось изрядно повозиться, чтобы оборудовать себе место, которое бы обеспечивало сравнительно комфортный отдых в течение 2 - 3 часов. Кто-то расположился около небольшого костра, рискуя «спалить» брюки или куртку своего зимнего обмундирования, а кто-то костром прогревал землю, чтобы затем улечься на теплое место и хоть немного поспать. Я выбрал второе, но запаса тепла хватило не больше, чем на два часа. В общем, потом молодые офицеры еще долго обменивались своим практическим опытом устройства мест отдыха в зимних условиях в пустынной местности. А примерно за два часа до рассвета группа покинула место привала, чтобы продолжить выполнять поставленные задачи.

Утром следующего дня на очередном этапе ТСУ командовать группой довелось мне. Постоянно уточняя учебные задачи, вел группу по намеченному маршруту из одного района в другой, где предстояло действовать. Постепенно погода начала портиться. Если во время нашего десантирования изредка выглядывало солнце, ночью изредка шел дождь, то к середине следующего дня стало совсем пасмурно, и дождь шел уже не переставая. Затем дождь перешел сначала в мелкий град, а потом в крупный снег хлопьями. К всевозможным погодным катаклизмам мы, конечно, были готовы полностью, поэтому никто особенно не обращал внимания на то, что погода стала существенно ухудшаться. Молодые офицеры бригады не унывали и были полны решимости эффективно действовать в районе разведки при любой погоде.

В период выполнения очередной учебной задачи ко мне подошел сержант-радист, который напомнил, что через 15 минут у нас должен состояться обязательный сеанс радиосвязи с Центром. Подав команду на отдых и назначив охранение, подошел к радистам, которые уже начали разворачивать радиостанцию Р-354 для работы. Бойцы работали очень споро и исключительно слаженно. В установленное время вошли в связь с приемопередающим центром бригады и передали написанную мной очередную радиограмму с докладом о действиях группы в районе разведки. Затем один из радистов начал принимать ответную радиограмму Центра. Пока он работал я сходил к тому месту, где отдыхал Саша Чубаров, и доложил, что поступила телеграмма из Центра, на расшифровку которой потребуется определенное время, которое можно использовать как дополнительную возможность для отдыха группы.

Пока все остальные разведчики отдыхали и перекусывали, я начал расшифровывать поступившее сообщение. Уже первые «расколотые» слова телеграммы, честно скажу, очень обрадовали меня: «В связи с резким ухудшением погодных условий и предполагаемым серьезным понижением температуры воздуха, приказываю, ТСУ прекратить, проверить личный состав, оружие и снаряжение и выйти в точку эвакуации группы с координатами… Колесник».

Я совершенно искренне обрадовался этому указанию Центра и побежал докладывать его содержание Саше Чубарову, который, прочитав шифртелеграмму, также не скрывал чувства удовлетворения от данного сообщения. В связи с тем, что учение заканчивалось, Александр не стал назначать другого командира группы и приказал мне продолжать командовать до конца тактико-специального учения.

Проверив личный состав ргСпН, оружие и снаряжение, я, в качестве командира, еще несколько часов выводил разведчиков в точку эвакуации, то есть «головой отвечал» за все, что происходило в нашем хоть и учебном, но достаточно боевом подразделении, состоявшем из молодых офицеров 15 отдельной бригады специального назначения. Правда, как говорят, «нет худа без добра». Когда к месту эвакуации нашей группы примерно в 22 часа пришли два ЗИЛ-131 во главе со старшим лейтенантом Юрой Цыгановым, то мне, как командовавшему разведывательной группой на конечном этапе, довелось, вместе с Цыгановым, ехать в Чирчик в теплой кабине одного из грузовиков, а не мерзнуть, как всем остальным молодым офицерам бригады в кузове.

⇐ Предыдущая14151617181920212223Следующая ⇒

Поделиться: