Состояние Русского государства по смерти последнего претендента Димитрия

Нынешний государь Василий Иванович, достигнув власти по праву наследования и соответственно утверж­денный по избранию его боярством, дворянством и об­щинами Москвы, вкоре после смерти Димитрия и тор­жества своей коронации начал смещать и назначать воевод и начальников во всех областях и городах своих владений и в числе других послал воеводу в важный "го­род, называемый Путивль, и отправил немедленно вслед за ним дворянина привести к присяге население этого города на верность ему. Этот дворянин, встретившись с одним особенным фаворитом прежнего государя по име­ни Молчанов (который, бежав туда, отклонил многих дворян и солдат тех мест от признания нынешнего го­сударя), был соблазнен им таким образом и перешел на их сторону в знак протеста против того великого угне­тения, которое терпели от Москвы окраины и отдален­ные места России, что выразилось прежде всего в убий­стве их царевича, а затем в избрании нового царя без уведомления их о причинах низложения первого и без запроса о их согласии на избрание последнего. Вслед­ствие этого они воспользовались случаем, чтобы отка­заться от верноподданнической присяги, и решили по­требовать у московских (властей) отчета о прежних деяниях. И они поступили так еще более потому, что Димитрий за особые услуги освободил эту область от всех налогов и податей в течение 10 лет, что было цели­ком потеряно с его смертью. Новый воевода, противо­действовавший этому заговору, был убит, а для полу­чения лучшей поддержки своих начинаний они пустили

162

слух, что Димитрий еще жив и просил их восстановить
его на царство. Этот слух среди недовольного и мятеж­
ного люда имел такой поразительный успех, что боль­
шинство городов в этой части страны отказались от
своей присяги нынешнему государю и принесли новую
присягу предполагаемому в живых Димитрию, что за­
ставило (нынешнего) государя собрать силы и выста­
вить войско. Узнав об этом, мятежники привлекли на
свою сторону всех недовольных в этой части страны, и
в скором времени их силы возросли настолько, что они
выступили в поход в количестве 60 000 человек, и яви­
лись под Москвой на расстоянии трех английских миль.
Наличность такой армии, вместе со слухами, что Димит­
рий жив, привели население страны в такое смятение,
что оно недоумевало, что ему делать, ожидая разграб­
ления и разрушения Москвы, большая половина которой
была осаждена, другая же часть города, — я не знаю, в
силу какого ослепления, — была оставлена открытой,
так что могла получать подкрепление войском и припа­
сами, пока слишком поздно они не спохватились, чтобы
замкнуть блокаду, но были дважды отброшены с боль­
шими потерями. Несмотря на это, они продолжали оса­
ду и писали письма к рабам в город, чтобы те взялись
за оружие против своих господ и завладели их имения­
ми и добром. Страх перед этими людьми был почти так
же велик, как перед врагом извне, и даже больше, вви­
ду того, что простой народ, недавно развращенный раз­
боями и грабежом поляков, был очень непостоянен и
готов к мятежу при всяком слухе, надеясь вместе с мя­
тежниками участвовать в разграблении города. Бояре
же и лучшие горожане были в не меньшем беспокойстве,
чем остальные, под влиянием рассказов, слышанных от
захваченных в плен мятежников. Ввиду этого одного из
них посадили на кол, а он, умирая, постоянно твердил,
что прежний государь Димитрий жив и находится в Пу-
тивле. Наконец, мятежники написали в город письма,
требуя по имени разных бояр и лучших горожан, чтобы
их выдали как главных виновников в убийстве преж­
него государя. Эти бояре и лучшие горожане, видя, в
каком крайнем положении они находились, употребили
все свое влияние и средства, чтобы поддержать и помочь
государю, убедили его, что не было другого средства
освободить себя от этой опасности, как дать сражение,
И*                                                                                  [63

о чем и было принято решение. К этому времени разго­релись разногласия между двумя главными начальника­ми лагеря мятежников, одним из которых был старый разбойник с Волги по имени Болотников, а другого зва­ли Пашков; разногласия эти так разрослись, что этот Пашков оставил свою партию и перешел и подчинился государю с 500 своих сторонников. От него государь уз­нал о положении в лагере мятежников и что слух о том, что Димитрий жив, был ложной выдумкой. Враг нахо­дился в смятении от ухода одного из своих главных вождей и от внутренних раздоров; государь выступил против них и в конце концов обратил их в бегство. Бо­лотников бежал с теми из своих людей, которые спас­лись, в город по имени Калуга в 100 милях или более от Москвы, где он укрепился и в течение трех месяцев выдерживал осаду, будучи поддерживаем плодородней­шей частью страны, лежащей между рек — Доном и Днепром.

Исход борьбы   неопределенен.

Смирнов И. И. Восстание Болотнико­ва. 1606—1607. М., 1951. Приложение 4, с. 542-554.

«Послание дворянина к дворянину»

Благих подателю и премудрому наказателю, нашего убожества милосерде взыскателю и скуд«аго моего жи­тельства присносущу питателю, государю моему имярек и отцу имярек, жаданный видети очес твоих светло на собя, якож преж бе не сытый зримаго и многоприятнаго милосердия твоего Фуников Иванец, якож прежней ра-бец, греха же моего ради яко странный старец, вожде­лен до сладости малаго сего писанейца до твоего вели­чества и благородия не простирает бо ся сицево писа-нейцо за оскудение разума моего и за злу фортону сер-ца моего, точию рех ти: буди, государь, храним десни­цею вышняго параклита, а по милости, государь, своей аще изволишь о нашем убожестве слышати, и я мило-стию творца и зиждителя всяческих апреля по 23 день по-видимому в живых а бедно убо и скорбно дни пре­бываю, а милосердия твоего государя своего, всегда не забываю. А мне, государь, тульские воры выломали на ¹ пытках руки и нарядили, что крюки, да вкинули в тюрь-164

му; и лавка, государь, была уска и взяла меня великая тоска, а послана рогожа и спать не погоже; седел 19 недель, а вон из тюрмы глядел. А мужики, что ляхи, дважды приводили к плахе, за старые шашни хотели скинуть з башни, а на пытках пытают, а правды не зна­ют: правду де скажи, а ничего не солжи. А яз им бо­жился и с ног свалился и на бок ложился: не много у меня ржи, нет во мне лжи, истинно глаголю, воистинну не лжу. И они того не знают болши того пытают, и учи­нили надо мною путем, мазали кожу двожды кожу кну­том. Да моим, государь, грехом недуг не прилюбил, ба­ня дурна да и мовник глуп высоко взмахнул тяжело хлыснул, ослез добре велик и по ся места болит: при­кажи, государь, чем лечить, а мне, государь, наипаче за тебя бога молить, что бог тебя крепит: дай господи и впредь так творить. Да видех, государь, твоего госу­даря моего имярек, рукописание, прослезихся и крепо­сти разума твоего удивихся, а милосердия твоего у кня­зя Ивана рыбою насладихся и богу моему аа тебя, го­сударя моего, помолихся; да от сна вставая и спать ло­жась, ей, ей, всегда тож сотворяю. А тем, государь, твое жалованье платить, что за тебя бога молить, да и всяк то говорит: добро де он так творит. Да писал бы, госу­дарь, не мало да за великой смутой разума не стало, приклоних бо главу свою до земля рех ти: здравствуй, государь мой, о Христе. Аминь. Да не мало, государь, лет, а разума нет, и не переписать своих бед; розван что баран, разорен до конца, а сед, что овца. Не оставили ни волосца животца, и деревню сожгли до кола, рожь ратные пожали, а сами збежали. А ныне воистинну жи­вем в погребище и кладем огнище, а на ногах воистин­ну остались одне голенища и отбились голенища. Зри­тель, государь, сердцам бог: не оставили шерстинки, ни лошадки, ни коровки, а в земле не сеяно ни горстки; всего у меня было живота корова и та нездорова; видит бог, сломило рог. Да, бог сердца весть, нечего есть. Ве­лел бог пожить и не о чем тужить. А я тебе, госуда­рю моему, преступя страх, из глубины возвах, имя гос­подне призвах, много челом бью.

А о скорбех постигших нас не вем, что изрещи. Зре­ние нас устрашает, но, мню, и стихия нам зболезн^ет. Не единех бо нас постигоша злая, но и всю страну на­шу. Земля, юже видел еси благу и населенну, узриша

165

ея опустену... пролияша бо ся крови подобно дождеви, и вместо пшеница возрастоша нам терния. Узриши цер­ковь божию сетующу и дряхлующу и яко вдову совле-чену: красота бо ея отъята бысть иноплеменными, паче ж нашими воставшими на нас, богу тако изволшу. И уз-риши грады разорены и пожжены, вдовы и старии се-тующа и гладом таеми, середняя ж и невесты, возхи-щени и обоимани руками чюжих, и младенцы раздроб­ляемы, и самый той царствующий град, яко шипок кра­сен зимою, противными нашими померзаем. Превосходит бо плач наш паче Вифлеомскаго плача: тамо бо токмо едини младенцы убиваеми бываху и се число прииде, зде же старии и совершении умом и боголепными образом и юннии леты и образом и всяк возраст не пощаден бысть. Превосходит воистину и Херсонскаго Устиниянова убиения: тамо бо токмо един град стра-даше, зде ж не мала часть вселенныя в запустение по­ложись.

Не прогневайся, что не все беды,и разорения пишу: не бо ум мой постигнути или писанию предати возмо­жет, да и тебе скорбь на скорбь не наложу. Твоя ж и моя вся взята быша без останка.

СмирновИ И. Восстание Болотнико­ва. 1606—1607. М., 1951. Приложение 4, с. 541-543.

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться: