В начале XVII в.» Исаака Массы о голоде и о восстании И. И. Болотникова

В то время (1601 г.) по воле божией, во всей москов­ской земле наступила такая дороговизна и голод, что подобного еще не приходилось описывать ни одному историку. _Даже голодные времена, описанные Альбер­том, аббатом Штаденским и многими другими, нельзя сравнить с этим, так велик был голод и нужда во всей Московии. Так что даже матери ели своих детей; все крестьяне и поселяне, у которых были коровы, лошади, овцы и куры, съели их, невзирая на пост, собирали в лесах различные коренья, грибы и многие другие и ели их с большой жадностью; ели также мякину, кошек и собак; и от такой пищи животы у них становились тол­стые, как у коров, и постигала их жалкая смерть; зи­мою случались с ними странные обмороки, и они в бес­памятстве падали на землю. И на всех дорогах лежали люди, помершие от голода, и тела их пожирали волки и лисицы, также собаки и другие животные.

В самой Москве было не лучше: привозить хлеб на рынок надо было тайком, чтобы его не отняли силой; и были наряжены люди с телегами и санями, которые каждодневно собирали множество мертвых и свозили их в ямы, вырытые за городом в поле, и сваливали их туда, как мусор, подобно тому, как здесь в деревнях опрокидывают в навозные ямы телеги с соломой и на­возом, и когда эти ямы наполнялись, их покрывали зем­лей и рыли новые; и те, что подбирали мертвых на ули­цах и дорогах, брали, что достоверно, много и таких, у коих душа еще не разлучилась с телом, хотя они и лежали бездыханными; их хватали за руки или за ноги, втаскивали на телегу, где они, брошенные друг на дру­га, лежали, как мотовила в корзине, так что поистине иные, взятые в беспамятстве и брошенные среди мерт­вых, скоро погибали; и никто не смел подать кому-ни­будь на улице милостыню, ибо собиравшаяся толпа могла задавить того до смерти. И сам я охотно бы дал поесть молодому человеку, который сидел против наше­го дома и с большой жадностью ел сено в течение четы­рех дней, от чего надорвался и умер, но я, опасаясь, что

152

заметят и нападут на меня, не посмел. Утром за горо­дом можно было видеть мертвых, одного возле кучи навоза, другого наполовину съеденного и так далее, от­чего волосы становились дыбом у того, кто это видел...

...Московиты, у которых был достаточный запас хле­ба, пренебрегали этим бедствием и ставили его ни во что.

Иные, имея запасы года на три или на четыре, же­лали продления голода, чтобы выручить больше денег, не помышляя о том, что их тоже может постичь голод...

...Люди становились чем дальше, тем хуже, вдава­лись в разбой и грабили все более, ожесточились и впа­ли в такое коснение, какого еще никогда не было на све­те; и такая дороговизна хлеба продолжалась четыре года, почти до 1605 года.

Меж тем в некоторых местностях распространилось моровое поветрие, а затем началась удивительная меж­доусобная война, самая удивительная из всех войн от начала света...

...В этом месяце сентябре (1603 г.) крепостные холо­пы, принадлежавшие различным московским боярам и господам, частию возмутились, соединились вместе и начали грабить путешественников, от них дороги в Польшу и Ливонию сделались весьма опасными, и они укрывались в пустынях и лесах близ дорог; против них царь послал отважного молодого человека Ивана Федо­ровича Басманова, и с ним примерно сотню лучших стрельцов, чтобы захватить тех воров, но те воры скоро проведали о том и подстерегли его (Басманова со стрельцами) на узкой дороге посреди леса, окружили и перестреляли почти всех бывших с ним, и царя весьма опечалило, что так случилось с таким доблестным витя­зем, и он повелел проявить рачение и тех разбойников изловить, и изловив, повесить всех на деревьях на тех же самых дорогах...

...Все эти помянутые выше обвинительные статьи разослали по всей стране и по всей стране также объя­вили об избрании в цари Василия Ивановича Шуйского (1606 г.) и все города приняли (это известие) с радо­стью, за исключением только тех, откуда пришел Ди­митрий, и они возмутились и убили гонцов, и во главе их стояли Путивль и Елец; и так началась в Московии Новая война, междоусобная...

153

...Выше мы говорили, что все города были довольны тем, что случилось в Москве, кроме тех, что были распо­ложены по соседству с Польшей и Татарией, в земле Северской и волости Комарицкой, именно: Путивль, Елец, Тула, Кромы, Рыльск и многие другие рядом с ними, и (жители их) умертвили гонцов, а также сожг­ли присланные из Москвы письма царя и его самого ругательски поносили, как бесчестного предателя, и хо­тели мстить ему до последней капли крови, и хотели узнать, почему, не спросив у них совета, убили венчан­ного царя безо всякой к тому причины. И они вслед за собой возмутили еще много других городов, также все Поволжье, а также и Астрахань со всеми прилежащими к ней областями, и все поклялись между собою отм­етить за него и призвали к себе предводителя с Волги Петра Федоровича, который выдавал себя за незакон­ного сына царя Федора Ивановича, как мы уже говорили при изложении обвинений против Димитрия. И (у них) было запасено амуниции и припасов на три года, также много пушек, ибо, как мы говорили выше, Димитрий, намереваясь напасть на Татарию, отправил в Елец мно­го припасов и амуниции на триста тысяч человек и даже более; все это они заполучили в свои руки и были го­товы к войне...

...Войско, отправленное против этих коварных мя­тежников царем Василием Ивановичем под начальст­вом двух братьев его, молодого Скопина и многих дру­гих, не имело большого успеха, но бунтовщики повсю­ду с отвагою побивали в сражениях (царское войско), так что и половины не уцелело. Невзирая на эти пора­жения, (в Москве) не переставали набирать ратников, привлекая одних ласкою, других силою, и снова собрали войско в сто восемьдесят тысяч человек под начальст­вом поименованных воевод.

Также князь Иван Михайлович Воротынский был послан с особым войском взять Елец, стоявший во гла­ве возмутившихся, но был побит в прах, и все его вой­ско расстроено, и он сам едва успел убежать в Москву.

Другие (воеводы) также часто давали сражения, но мятежники всегда одерживали победу, и они были ис­кусные воители и отважные воины, свободные и вольные и занимая страну, изобилующую плодами, так как это — плодородная страна и за два этих (последних) года

154

опять сильно разбогатела, так что они могли иметь больший успех, нежели их противники с севера, и они как воины всегда побеждали.

..Меж тем мятежники были искусными воителями и побивали посылаемые против «их войска точно так же, как во время вступления Димитрия в пределы Моско-вии, и счастье всегда сопутствовало им. Да и они во­шли во все города во всей Северской земле и перема­нили на свою сторону всех (жителей), также перебе­жали к ним многие из московских ратников...

Также находился в войске мятежников некий чело­век, коего звали Иван Исаезич Болотников; он был в Москве крепостным человеком боярина Андрея Теля-тевского, но бежал от своего господина, сперва отпра­вился в степь к казакам, а также служил в Венгрии и Турции, и пришел с казаками числом до десяти тысяч на помощь к этим мятежникам, и он был детина рослый и дюжий, родом из Московии, удалец, отважен и храбр на войне, и (мятежники) выбрали его главным атама­ном или предводителем своего войска. Меж тем Петр Федорович оставался в городе Туле, осажденном моско­витами; и этот Болотников пошел со всем своим вой­ском на Серпухов, лежащий в восемнадцати милях от Москвы, и сразу занял его, а также Коломну, город на реке Москве неподалеку от Оки, и стал станом против московского войска в двенадцати милях от Москвы...

...Меж тем московское войско вновь было разбито, и Болотников одержал верх и послал со всей поспеш­ностью отряд в десять тысяч человек прямо на Москву, намереваясь последовать за -ним со всем войском, и этот (передовой) отряд скоро подошел к Москве на рас­стоянии одной мили от нее, стал у речки Даниловки и занял селение Загорье, которое тотчас укрепили шан­цами, и у них было несколько сот саней, и поставили их в два и в три ряда одни на другие, и плотно набили се­ном и соломою, и несколько раз полили водою, так что все смерзлось, как камень. И у них был также скот, бы­ки и лошади, довольно на несколько дней, и (они) стали ожидать Болотникова с главным войском.

Меж тем московское войско засело в обозе перед самыми городскими воротами, и воеводами были цар­ские братья; и они часто учиняли большие нападения ^со множеством пушек на помянутые шанцы (мятежни-

155

ксв), но без всякого успеха. Также помянутое селение было oбcfpeлянo множеством бомб, но там их тотчас тушили мокрыми кожами, и так как неприятели держа­ли на примете Красное Село, лежащее неподалеку от них, большое и богатое селение, подобное (целому) го­роду, откуда они могли угрожать почти всей Москве, то московиты, страшась этого, выставили у речки Яузы, через которую они (мятежники) должны были перейти, сильное войско под начальством молодого боярина Ско-пина, чтобы воспрепятствовать переправе, а сами со всеми своими силами, числом в двести тысяч ратников, в течение двух дней осаждали их, но не смогли одер- . жать победы и сами понесли большие потери.

Меж тем Болотников прислал им на подмогу трид­цать тысяч человек под начальством воеводы Истомы Пашкова, и этот Пашков прибыл туда на третий день и, делая вид, что он намерен напасть на московитов, обошел сзади своих товарищей и сидевших в осаде; но Пашков, (сговорившись) почти со всеми своими глав­ными начальниками и капитанами, тайно заключил наперед с царем условие перейти к нему и все свое вой­ско передать московитам.

Московиты, зная об этом, с большим войском напа­ли на осажденных, а также послали отряд против Паш­кова, который сперва передался с пятью стами человек, и его войско от (такой) неожиданности пришло в рас­стройство, и московиты захватили множество пленных; и осажденные, увидев это, также обратились в бегство, и половина их была захвачена, ибо лес, через который они принуждены были бежать, был занят московитами; и там произошла неимоверная сеча, также и в плен за­хватили до шести тысяч, так что в Москве все темницы были полны, и сверх того многие жители московские должны были стеречь по два или по три пленника, и множество их было посажено в подвалы под большими палатами и приказами, так что было жалко смотреть на них, и были то по большей части казаки, прирожден­ные московиты, и чужеземцев (среди них) не было во­все или было мало.

Эти люди недолго пробыли в заточении, но каждую ночь в Москве их водили сотнями, как агнцев на закла­ние, ставили в ряд и убивали дубиною по голове, слов­но быков, и (тела) спускали под лед в реку Яузу, творя 156

так каждую ночь, также во время этого поражения был захвачен в плен один из главных атаманов, по прозва­нию Аничкин, который разъезжал повсюду с письмами от Димитрия и возбуждал народ к восстанию, и этого (Аничкина) живым посадили на кол, и он должен был так умереть, и покуда он, будучи посажен на кол, еще был жив, прислал к нему царь дворянина Истому Безоб-разова, который стал его (Аничкина) просить, чтобы он, так как ему предстоит умереть, сказал перед всем на­родом, кто снова выдает себя за Димитрия. На что он (Аничкин) прямодушно ответил, что это никто другой, как брат царя, которого также зовут Димитрий, и он то и учинил эту измену, хотя и был на стороне москови­тов; он сказал это не для чего иного, как для того, что­бы возбудить в Москве новое волнение в народе; и хотя царь со всеми боярами клялся перед всем народом, что то неправда и он знает брата и его помыслы, но огонь остался под пеплом...

Болотников нимало не сомневался, что отправленные им войска займут Москву, и когда бы не помешала из­мена Пашкова, то это могло случиться по причине ве­ликого смущения и непостоянства народа в Москве. И когда он (Болотников) узнал от беглецов о пораже­нии, то бежал со своим войском в город Калугу, распо­ложенный на реке Оке, и он нашел (это место) удоб­ным для того, чтобы провести там зиму, и тотчас за­пасся всем необходимым; и это был город многолюд­ный, и в нем всегда шла большая торговля солью с зем­лей Северской, Комарицкой волостью и другими сосед­ними местами, откуда привозили (в Калугу) мед, воск, лен, кожи и другие подобные товары, так что она хоро­шо была снабжена (всякими припасами); и перед тем московиты побили много (его) войска, и он (Болотни­ков) бежал с оставшимися в Калугу и здесь укрепился.

Петр Федорович, выдававший себя за незаконного сына царя Федора, как мы говорили выше, еще сидел в Туле, осажденной московитами, и верх брала то та, то другая сторона, но Петр, хотя и находился в крайней нужде, держался с большой храбростью.

Когда Болотников укрепился в Калуге, туда подсту­пило все московское войско, еще более многочисленное, чем то, что стояло под Кромами, как мы поведали, рас­сказывая о вступлении Димитрия в Московию, ибо Бо-

157

лотников сидел в Калуге, как Корела в Кронах, и (осажденные) каждодневными вылазками причиняли московитам большой вред; да и почти не проходило дня, чтобы не полегло сорок или пятьдесят московитов, тогда как осажденные теряли одного; в (московском) войске только и делали, что стреляли без нужды, рас­путничали, пили и гуляли, чего не лишали себя и (оса­жденные) в Калуге, и так без пользы прошла зима; и царь мог думать о том (все), что ему было угодно.

Московиты согнали -крестьян из окрестностей, и они были принуждены каждый день рубить деревья в окре­стных лесах, колоть дрова и возить их в лагерь на са­нях, которых было несколько сот, так что сложили це­лые горы дров вокруг Калуги, намереваясь придвигать примет с каждым днем все ближе и ближе к Калуге, чтобы при благоприятном случае зажечь его, когда ве­тер будет дуть на Калугу, и таким образом погубить осажденных. Но осажденные, узнав об их умысле и на­мерении от перебежчиков, стали подводить подкопы под примет, причем от взрывов погибали частью и люди. Также было у них наготове много горючего, и когда ве­тер дул в сторону (московского) войска, то они сами поджигали примет и головни летели в лагерь (москови­тов), а тем временем (осажденные) делали вылазки и наносили большой вред (московскому) войску; одним словом, они (осажденные) всегда оставались победи­телями, почти так же, как и в Кромах...

...Также от (московского) войска получали письма, в которых "было написано, что неприятель с большим проворством и отвагою день ото дня умножает свои вой­ска и запасы, так что (московиты) со всеми своими си­лами ничего не могут предпринять, чтобы тому воспре­пятствовать; поэтому из Москвы отправили сверх цар­ских братьев и сверх всех, (что начальствовали вой­ском), еще Федора Ивановича Мстиславского вместе с молодым боярином Скопиньш и многими молодыми боя­рами и дворянами, а также с большим войском, повелев им повсюду, куда они ни придут, истреблять врагов, и, подступив к Калуге, они должны были соединиться с теми, что стояли лагерем, и они ни в чем не успели боль­ше других...

...В начале января (1607 г.) московские воеводы при­шли между собой в большое несогласие, однако ж дейст-158

вовали с большим лукавством и держали это втайне от войска, хотя в Калуге все стало известно на другой же день и там смеялись над ними.

Между тем в Москву привезли часть пленных из го­рода Венева, где московиты также потерпели пораже­ние; и вместе с ними пришло известие, что двое знат­ных московских бояр, Мосальский и Телятевский, пере­шли на сторону мятежников и идут на помощь к Ди­митрию с тридцатью тысячами воинов, среди коих были поляки, казаки и русские...

...И Мосальский отправился с отрядом войска на Ту­лу, выручать Петра Федоровича, которого в Москве на­зывали Петрушкою, но он был разбит московитами, за­хвачен в плен и привезен в Москву, где и умер от ран; остальных же пленных утопили.

Московские войска, стоявшие под Калугою, кричали с горы, находящейся у реки Оки, (осажденным), что коль скоро Мосальский со всем своим войском разбит, то лучше вовремя одуматься и просить пощады, но Бо­лотников смеялся над этим и в тот же день велел пове­сить на виду московского войска нескольких своих слуг, среди коих был и его повар, замысливший измену; сверх того Болотников вместе со своими (приверженцами) поклялся, что они стоят за истинного Димитрия.

(Известие) о битве под Тулою и поражении Мосаль-ского произвело в Москве великие перемены и (вызва­ло) радость, так что народ уже не верил в Димитрия; и на Тулу послали Воротынского с некоторым войском, чтобы еще больше стеснить (неприятеля) и захватить в плен Петра...

...(Мятежникам) на татарской или рязанской сторо­не принадлежали следующие города: Рязань, Карачев, Ливны, Орел, Венев, Михайлов, Болохов, Ряжск, Сереб­ряные пруды, Новосиль; на северской стороне: Путивль, глава и зачинщик всех мятежных городов, в нем (мя­тежники) также держали совет, потом Чернигов, Брянск, Елец, Козельск, Рыльск, Почеп, Сосница, Рославль, Мо-настырище, Новгород-Северский и многие другие; также были у них: Коломна, Кашира, Алексин, Епифань, Пе-ремышль, Льгов, Дедилов, также Калуга и Тула, где осаждали Петра, сверх того они завладели всей Волгой и опустошали все местности (по ее течению), где только ни проходили. Одним словом, у них была большая си-

159

ла, и они владели прекрасными землями, и кроме того, еще многие города колебались и склонялись то к одной, то к другой стороне, так что царь по усердной просьбе московских бояр решил самолично выступить в поход с началом лета...

...Меж тем Петр Федорович со всеми своими силами выступил из Тулы и обратил в бегство все московское войско, стоявшее под Тулой, так что предводители его, Воротынский, Симеон Романович и Истома Пашков, бе­жали вместе с прочими, и Петр меж тем занял еще не­которые укрепленные места неподалеку и поспешил воз­вратиться в Тулу, где снова утвердился...

...Также отряд, посланный от Калуги по реке Оке с намерением напасть на некоторые города, (занятые мя­тежниками), потерпел во всем неудачу и везде был раз­бит, и войско, стоявшее под Калугой, весьма роптало, и (тогда) те, что сидели в Калуге, со всеми силами на­пали на московское войско и побили его в прах и об­ратили в бегство и подожгли лагерь со всех концов. И это произошло от измены и несогласия среди (мос­ковских) воевод и бегство было такое же, как за два года до того под Кромами, ибо воеводы едва успели вы­бежать из своих палаток, как уже калужане овладели всеми пушками; беглецы, проходившие через Москву, не умели ответить, чего ради обратились они в бегство, но дерзко говорили: «Выступите в поход вместе с царем и попытайте сами», но Мстиславский не посмел возвра­титься в Москву, а оставался с частью войска у неболь­шой речки в шести милях от Москвы, и стало известно, откуда произошла эта измена, именно от московского боярина, князя Бориса Татева и запорожских казаков, которые, проведав о том, что московиты два раза потер­пели поражение, подумали, что истинный Димитрий, должно быть, жив, и заколебались, дав знать о своей измене Болотникову, чтобы им обещали милость, что им и было обещано, и они были причиной бегства своего войска и сами перешли на сторону неприятеля...

...Вскоре Мстиславский двинулся со своим войском на городок Боровск, находящийся неподалеку оттуда, и взял его и все истребил в нем мечом. Точно так же Во­ротынский поступил в Серпухове, но царский брат Иван Иванович Шуйский тихо и тайно въехал в Москву, так что никто о том не узнал.

160

Поистине, когда бы у мятежников было под рукой войско и они двинули бы его на Москву, то овладели бы ею без сопротивления. Но так как они действовали мед­ленно, то в Москве снова собрались с духом и укрепи­лись, отлично зная, как с ними поступят и что они все с женами и детьми будут умерщвлены, или это им на­говорили, так как они все поклялись защищать Москву и своего царя до последней капли крови; и снова сна­рядили в поход большое войско, и царь отправился вме­сте с ним.

И главным воеводою был избран Иван Федорович Колычов-Крюк, которого народ весьма уважал, и он выступил в поход из Москвы в мае месяце.

Этот Колычов-Крюк, выступив в поход, остановился на некоторое время под Серпуховым, где с ним соеди­нились все (отряды )из окрестностей, также каждоднев­но подходили (к нему) новые отряды, так что опять собралось большое войско...

...Тем временем воеводы стояли со всем войском под Серпуховым, в восемнадцати милях от Москвы; также один отряд находился в Боровске, неподалеку от Моск­вы, и так (они), ожидая прибытия царя из Москвы, по­лагали, что это всего больше устрашит врагов.

Царь, помолившись во многих церквах в Москве, сел на лошадь перед Успенским собором, взял свой кол­чан и лук и выехал со всем двором в полдень 21 мая, оставив в Москве вместо себя брата своего Димитрия.

Как только царь выступил из Москвы, к нему стали стекаться со всех сторон ратники, ибо они, слыша, что царь одерживает победы, страшилися попасть под ве­ликую опалу, когда не явятся (к войску); также и мо­настыри были обложены повинностями, каждый сооб­разно своим силам, и каждый (монастырь) должен был выставить ратников сообразно своему достоянию. И так снова составилось большое войско, а земля мало-пома­лу оскудевала и лишалась самых лучших людей...

...Меж тем московиты приобрели многое, ибо с (по­мощью) измены они взяли Тулу и захватили Петра Фе­доровича, который выдавал себя за незаконного сына Федора Ивановича, прежнего царя Московии; и этого Петра повесили в Москве; также завоевали много ма­леньких городов, по большей части с помощью измены; и чтобы воспрепятствовать дальнейшим успехам моско-

11 Заказ 769                                                                                                  161

битов, (мятежники) отправили против них отважного витязя Болотникова с войском. В то время как (мятеж­ники) совещались с поляками и казаками, они (моско­виты) схватили также и отважного витязя Болотникова и умертвили его; одни говорили, что он сам себя выдал, другие говорят, что его предали; одним словом, погибли два отважных воина и предводителя восстания.

Масса И. Краткое известие о Моско вии в начале XVII в. М., 1937, с. 59—173.

⇐ Предыдущая17181920212223242526Следующая ⇒

Поделиться: