Теоретическая разработка. Концептуальная структура теории Т. Парсонса

Итак, конструкция социологической теории Т. Парсонса оказывается следующей: иерархия функциональных принципов → иерархия системных объектов → взаимопроникновение системных объектов → обмен генерализированными средствами обмена между системными объектами → информационный контроль системами своих подсистем.

 

Т. Парсонс развивал свою теорию несколько десятков лет. Его главные монографические исследования «Структура социального действия» (1937) и «Система современных обществ» (1971) разделяют 34 года. В течение этих лет он неоднократно уточнял свою теорию, стараясь учесть критику, которая с годами не уменьшалась, а, наоборот, возрастала[58]. Теоретическую конструкцию Т. Парсонса обвиняли: 1) в метафизичности и утопичности, т.е. в несоответствии действительным социологическим явлениям; 2) приверженности схемам равновесия, исключающими развитие; 3) отсутствии учета отклонений и конфликтов; 4) пристрастии к телеологическому объяснению, не учитывающему причинные основания социологических процессов; 5) императивизме. Он стремился отвести эту критику, в очередной раз доказывая жизнеспособность свой теории, которая позволяет учесть все феномены, якобы прошедшие мимо его внимания. Т. Парсонс был уверен, что системной методологии нет альтернативы, а она, строго говоря, никем не отрицалась.

Автору придется подключиться к критике теории Т. Парсонса. Во-первых, его подход недостаточно специфичен для выражения своеобразия социологии. По сути, Т. Парсонс создавал не социологическую, а общую социальную теорию. Она претендовала быть ключом для понимания не только социологических, но и экономических, политических, правовых явлений. Всю свою жизнь он испытывал интерес не к разъединению, а к объединению социальных наук. В соответствии с этим своим интересом он должен был уделить первостепенное внимание институту науки. Но он, во-вторых, не провел соответствующий детальный анализ. Возможно, его недостаточная научная компетентность особенно отчетливо проявляется в признании вершиной современной культуры не науки, а религии. Подлинные образцы современных обществ задает не наука, а религия. Если это так, то непонятно, почему Т. Парсонс посвятил свою жизнь не религии, а науке. Реализуемый Т. Парсонсом подход привел к номинализации его теории. Теория является номинальной, если она ограничивается словесными предписаниями. Это имеет место в случае, если не совершаются переходы «общая теория ↔ специальная теория».

В-третьих, на наш взгляд, Т. Парсонс несколько поспешно предпочел веберовскому методологическому индивидуализму дюркгеймовский системный холизм. В конечном счете, субъектами действий являются люди, а не системные образования в форме общности людей. Безусловно, личность сама по себе и в составе некоторой общности людей — это не одно и то же. Совершая некоторые поступки в качестве члена того или иного сообщества, личность действует специфическим образом, а именно, в соответствии с принципом этого сообщества. В этом обстоятельстве как раз и проявляется особенность системного образования. Но вопреки представителям системного холизма сама общность не является непосредственным субъектом действия.

В-четвертых, как справедливо отмечали многие критики Т. Парсонса, в его теории не учитываются должным образом специфические особенности социальных образований, в частности присущие им конфликты и отклонения от норм. А между тем эти особенности не представляют собой нечто второстепенное.

В-пятых, предыдущее замечание показывает недостаточность четырех функциональных принципов, а именно принципов интеграции, сохранения образцов, целедостижения и адаптации. Первый и четвертый принципы по своему содержанию относительно просты. Принцип интеграции призван подчеркнуть взаимозависимость сосуществующих объектов. Разумеется, такая зависимость действительно имеет место, причем даже в масштабах вселенной. Принцип адаптации уточняет содержание принципа интеграции и подчеркивает ограниченные возможности каждой части системы относительно других ее составляющих. Интеграция и адаптация не выделяют отличие социальных систем от биологических. Но это, размышляя над статусом социологии, очевидно, необходимо сделать. Значит, оставаясь в рамках теории Т. Парсонса, основные надежды следует возложить на принципы сохранения образцов и целедостижения.

Для социальных систем действительно актуальны некоторые образцы поведения. Причем не обязательно они должны сохраняться, возможно, они совершенствуются. В любом случае должен быть задан их статус. Т. Парсонс в этой связи ссылается на культуру и религию. Такая ссылка не проясняет, а запутывает вопрос о статусе общественных наук. Религия вообще не обладает статусом науки. А культура в научном отношении часто сводится к искусствоведению. Но искусствоведение не является масштабом социальных наук. Рассматривая обсуждаемую проблематику, Т. Парсонс имел возможность обратиться непосредственно к социальным наукам, в частности к экономике, считающейся наукой со времен А. Смита, т.е. с XVIII столетия. В таком случае, надо полагать, он бы не избежал встречи с принципом максимизации нормы прибыли на авансированный капитал. В экономике нет более авторитетного принципа. Искомые образцы, и прежде всего их принципы, задает не безымянная культура, а наука. Этот актуальный вывод отсутствует в теории Т. Парсонса, что свидетельствует о недостаточной метанаучной продуманности указанной теории.

Отождествление образцов социальных наук с их принципами проясняет также вопрос о целедостижении. В теории Т. Парсонса принцип целедостижения занимает относительно скромное место уже постольку, поскольку ему недостает системности. При учете сопряженности целедостижения с принципами социальных наук сразу же выясняется, что оно вместе с этими принципами обладает первостепенной актуальностью. Целедостижение подчеркивает ценностный характер принципов социальных наук. Вопреки мнению многих критиков Т. Парсонса слабость принципа целедостижения определяется не игнорированием цепей социального причинения, а отсутствием сопряженности с принципами теории. В отсутствие такой сопряженности целедостижение действительно становится чем-то второстепенным.

Наконец, в-шестых, ранее сделанные замечания показывают, что неизбывное стремление сторонников системной парадигмы, многолетним лидером которых был Т. Парсонс, представить ее как сердцевину содержания социологии чревато серьезными метанаучными издержками. Вся системная методология приобретает научный смысл лишь в случае, если она предваряется пониманием теории как управления принципами, законами и переменными. Иначе говоря, научный смысл системной методологии придает концептуальная трансдукция. Ошибочно считать, что системная методология первична относительно концептуальной трансдукции. Именно эта ошибка характерна для всех представителей системной, а также структурной и функциональной парадигм.

 

Выводы

1. Т. Парсонс предложил впечатляющий вариант системной парадигмы применительно к социологической теории.

2. Принципы своей теории он отождествил с функциями интеграции, задания и сохранения образцов, целедостижения и адаптации.

3. Главная ошибка всех сторонников системной методологии состоит в попытке заменить ею концептуальную трансдукцию.

 

2.7. Аутопоэзийная системная теория Н. Лумана

Немецкий социолог Никлас Луман, отмечая, что «единственная имеющаяся ныне в наличии социологическая система была разработана Толкоттом Парсонсом как всеобщая теория системы действия», вместе с тем указывает, что Парсонс не рассмотрел вопрос «о степени конгруэнтности аналитической понятийности и реального системообразования»[59]. Иначе говоря, у Т. Парсонса существует разрыв между, с одной стороны, системной теорией, и, с другой стороны, самими системами. Центральная идея Н. Лумана состоит в том, что необходимо исходить непосредственно из определенности системных образований, принимая их в качестве масштаба для понимания и субъекта, и общества, и знания, и сознания. Широко распространенная ошибка состоит в том, что философия и методология привносятся в социологию со стороны. В результате они оказываются чуждыми ее материалу. Нет альтернативы системной теории общества, но, поскольку используемая для ее развития методология сама лишена системного понимания, указанная теория находится в кризисе. В течение трех десятков лет Н. Луман разрабатывал теорию, которая призвана вывести социологию из указанного кризиса.

Н. Луману, естественно, приходится оперировать некоторыми системными представлениями. В этой связи для него исключительно актуален концепт аутопоэзиса (от греч. (auto — само и poiesis — производство) — самопроизводства характерных для системы механизма, структуры и функции. Только системы являются аутопоэзийными образованиями.

 

Определение понятия

Понятие аутопоэзийной системы было разработано в 1973 г. чилийскими биологами У. Матурана и В. Варелой[60]. Аутопоэзийная система воспроизводит все свои компоненты и модифицирует их в том или ином направлении. Свое внешнее окружение она воспринимает исключительно как проекцию на саму себя, а не с позиций самого этого окружения.

 

Аутопэзийная система процессуальна в самой себе, она себя не разрывает, а всего лишь различает одно состояние от другого. Так понимаемое различение обладает для Н. Лумана актуальным системным значением. Различение, как известно, является фирменным знаком французских постструктуралистов, в частности Ж. Делеза и Ж. Деррида. Р. Луман не избегает ссылок на них. Но более актуальным автором для него является британский математик Г. Спенсер-Браун, который сумел объединить в одно целое понятия математики и кибернетики[61]. При этом различения понимаются как закон системы. Это как раз то, что соответствует установкам сторонников аутопоэзиса.

Концепты аутопоэзиса и внутрисистемных изменений как их законов отсутствуют в теории Т. Парсонса. Ясно поэтому, что воззрения Н. Лумана существенно отличаются от взглядов его предшественника в области системной социологии. Еще одно отличие состоит в том, что Т. Парсонс рассматривал соотношение данной системы с другими системами. Н. Луман же предпочитает оперировать концептом внешней среды. Для нее характерны высокая степень сложности и мир случайностей. Система, возникающая в силу процессов самоорганизации, которые открывают дорогу аутопоэзийным изменениям, противостоит и этой сложности, и случайностям. В результате такого противостояния она сама усложняется, изменяя свой структурный, функциональный и процессуальный состав.

Бескомпромиссная ориентация Н. Лумана на аутопоэзийный системоцентризм вынуждает его к пересмотру содержания буквально всех понятийных средств социологии. В этой связи он первостепенное внимание уделяет концепту смысла. Н. Луман не объясняет, почему именно он обратился к проблеме смысла. Видимо, Луман полагает, что актуальность этого концепта определяется многовековым развитием разнообразных теорий. В объяснении нуждается не актуальность смысла, а его подлинная природа. О смысле, начиная с Платона, рассуждали тысячи авторов, но никто из них не исходил из аутопойезиса. «Если исходить из всеобщего теоретического образца “аутопойезиса”, то изначальная предпосланность смысла ни в коей мере не противоречит тому, что смысл порождается в сети тех операций, которым он также непременно предшествует. Напротив своеобразие медиума смысла является необходимым коррелятом операционной замкнутости познающих систем. Смысл существует исключительно как смысл использующих его операций, а значит, лишь в тот момент, когда он этими операциями определяется — не раньше и не позже»[62].

 

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: