Диалог с Платоном и идея Европы

Ниже я попытаюсь показать, что эту ницшевскую идею единой «Европы философов» нельзя адекватно понять без сопоставления, ее с греческой философской и этико-политической: традицией классической эпохи и, в первую очередь, с философией Платона. К философии Платона и к образу Сократа, центрального персонажа платоновских диалогов, Ницше продолжал постоянно возвращаться на протяжении всего сознательного периода своей жизни. Его отношение к Сократу и Платону двойственно. В определенных отношениях и Сократа, и Платона Ницше воспринимает как наиболее близких себе персонажей во всей истории философии; именно поэтому в других отношениях они оказываются непримиримыми антагонистами. Философия Платона является, с точки зрения Ницше, поворотной точкой высокой философско-поэтической традиции классической эпохи, единой традиции досократовской философии и поэзии, — своего рода развилкой, начиная с которой античная философия пошла по тому пути, на котором она в конце концов оказалась поглощенной христианско-церковной культурой. С одной стороны, философия Платона вобрала в себя и трансформировала основные принципы и практики высокоразвитой греческой этико-политической и педагогической культуры классической эпохи и во многом сформировала само понимание философии как особого «искусства жизни», которое было унаследовано и развито последующими философскими школами античности. Сам Ницше заимствует у Сократа и Платона целый ряд [107] педагогических принципов и техник, которые он символизирует и использует на уровне текста в собственной философской практике. С другой стороны, метафизика Платона, обосновавшая в свое время новые философско-педагогические принципы Сократа, а впоследствии абсорбированная доктринальным христианством, после «смерти Бога» сделала возможным обоснование современных постхристианских форм знания и связанных с ними этико-политических идеологий, образующих единый комплекс с механизмами власти в современных обществах. Платоновская метафизика сделала возможными все последующие попытки монополизировать право на истину, платоновская идея «улучшения человека» и единой «истинной человеческой природы» была перехвачена и использована как инструмент власти церковью, а затем разного рода национально-государственными идеологиями (в XX веке эта идея стала обоснованием целого ряда тоталитарных идеологий с хорошо известными последствиями для Европы). Платоновская метафизика до сих пор во многом определяет основные теоретико-познавательные модальности как естественных, так и социальных наук. В свое время Сократ, благодаря диалогам Платона, превратился, по словам В. Йегера, в эталон общегражданского афинского воспитателя[167]. Для Ницше, ищущего свой (альтернативный) способ продолжить традицию греческой классической культуры и стать «общегражданским европейским воспитателем», концептуальная полемика с Сократом и Платоном становится фундаментальной частью собственного философско-воспитательного метода. Необходимо, вернувшись в мысли к точке, откуда движение к постхристианской современности массовых обществ стало возможным (афинская демократия периода кризиса, конец V — начало IV века до н. э.), отделить себя от этого процесса и создать для Европы возможность иного, «более возвышенного» будущего[168].

[108] Начиная с «Человеческого, слишком человеческого», Ницше неизменно будет критиковать метафизику Платона и, в частности, платоновскую теорию познания как источник [109] всей европейской традиции идеологических форм сознания (от доктринального христианства до современных постхристианских этико-политических идеологий). Тем не менее сама ницшевская идея единой «Европы философов» напрямую связана с философско-воспитательным проектом Платона — проектом воспитания «истинных философов», составлявшим основное содержание философской жизни Платона и наиболее полно сформулированном в диалоге «Государство». Ницше, прекрасно знавший тексты Платона (в период своей профессуры в Базеле Ницше в течение нескольких лет читал курсы по диалогам Платона), заимствует у Платона целый ряд концептуальных инструментов и риторических техник для осуществления собственного философского проекта. Кроме того, он заимствует у Платона саму архитектонику своего проекта.

В «Государстве» Сократ, беседуя со своими друзьями и учениками о сущности справедливости, рисует в воображении совершенный полис, образ которого должен стать опорой в процессе воспитания и самовоспитания философов, обладающих качествами, которые позволили бы им быть правителями в этом совершенном полисе. Реальное появление сообщества таких философов делает возможным реальное существование такого полиса, сам же образ-образец полиса («парадигма» в греческом смысле слова) делает возможным появление таких философов; эта возможность реализуется, когда складываются благоприятные внешние обстоятельства. Таким образом, сам диалог, в котором нарисована парадигма справедливости и идеального полиса, становится средством и инструментом своеобразной культурной реформы. Платон пытается решить задачу формирования «философского человека» и создания соответствующего сообщества путем изменения системы ценностей и условий человеческого существования; в свою очередь, появление такого человека (и соответствующего сообщества) можно рассматривать как средство реальной трансформации системы ценностей и условий бытия, ибо он сам уже есть такая воплощенная трансформация. В определенном смысле весь этот рассказанный в «Государстве» миф об идеальном полисе является не столько моделью государственного устройства, сколько моделью «организации души» (Сократ постоянно уподобляет свое идеальное государство правильно организованному человеческому телу или [110] правильно организованной душе), или, говоря точнее, представляет собой нечто вроде «психагогического» упражнения, призванного помочь слушателю или читателю диалога (а, возможно, и самому автору) сформировать себя в качестве этического субъекта определенного типа[169].

Эту архитектонику метода Платона (вместе с рядом других особенностей) Ницше использует в рамках своего собственного философского проекта — проекта воспитания «трагических философов», или «философов будущего», и создания таким образом символического европейского сообщества «свободных умов» и «добрых европейцев», которые, по его замыслу, будут определять тип духовности завтрашней единой Европы, причем сама концепция единой Европы философов должна сделать возможным появление соответствующего сообщества «добрых европейцев».

Эту архитектонику платоновского философского проекта Ницше заимствует не для того, чтобы развить проект Платона, но для того, чтобы перехватить его и использовать в определенном смысле антиплатоновски: если платоновский проект должен был создать концептуальные возможности для появления способных познавать Благо само по себе и Истину «философов-догматиков», которые должны были править в идеальном полисе Платона (и это, с точки зрения Ницше, начальная точка процесса идеологизации западной мысли), проект Ницше должен создать возможность появления «трагических философов», которые в области гносеологии будут, скорее, скептиками или, вернее, будут казаться скептиками тем, кто продолжает делить мир на «истинный» и «кажущийся». Вместо платоновской метафизики (теория идей, Благо как основа всех добродетелей, сократовский принцип «добродетель есть знание», теория знания как воспоминания), обосновавшей воспитательные принципы Сократа, метод Ницше предполагает, среди прочего, принцип «перспективизма» и критическую составляющую (историческую — в особом смысле этого слова, или «генеалогическую» и «грамматическую»), лежащую в основе «трагического» воспитания.

[111] Ниже я попытаюсь показать эту двойственную связь ниц-шевской идеи единой «Европы философов» с платоновским мифом об «идеальном полисе», проанализировав раннюю стадию философского развития Ницше (период профессуры в Базеле). Хотя свой собственный философский метод Ницше вырабатывает в общих чертах лишь к «Человеческому, слишком человеческому» (в частности, именно в «Человеческом, слишком человеческом» Ницше формулирует основные принципы того, что он называет здесь «исторической философией» и что в более поздних книгах получит название «генеалогии»), именно на ранней стадии периода профессуры Ницше в Базеле, когда еще только формируется общая направленность его философского проекта, наиболее отчетливо видна связь этого проекта с античными типами философствования. В частности — и это важно подчеркнуть, — все философское становление Ницше происходит в непрерывном диалоге с Платоном.

 

⇐ Предыдущая234567891011Следующая ⇒

Поделиться: