Василий Рожкин (1914 - 1983) - марийский поэт-фронтовик, педагог.

Анатолий Бик, 1915 - 1980

 

Анатолий Бик

 

Длинна дорога у войны.

Для тех, кто ей уязвлены,

иначе всё там, где полгода

я в воду лез, не зная брода,

в огонь – как будто смерти нет,

окоп – рабочий кабинет,

бомбят – готовая могила...

Не знаю я, какая сила

меня повсюду проносила.

Был слаб до мысли «не могу! »

почти что льдинкой на снегу...

Но чем труднее, тем всё чаще

лесов марийских снились чащи.

Хотенье вновь войти туда

сильнее ратного труда!

И даже медных труб сильнее

мой край, где синь других синее.

1943

Перевод Герман Соломин

Анатолий Бик. После боя

 

Опять вернулся после боя

В землянку, в свой солдатский быт,

И радо, радо ретивое,

Что вновь я жив.

Что не убит…

 

В меня летят снаряды, пули…

Рискую жизнью на войне,

Чтобы меня не упрекнули

Друзья,

Что я был в стороне.

Перевод с марийского Вилена Борисова

 

Анатолий Бик Маруся, Маруся...

 

Маруся, Маруся,

Не могут забыться

Смородины девичьих глаз.

Маруся, Маруся.

Весенняя птица,

Дай весточку, где ты сейчас?

Взрывались снаряды

И слева, и справа,

И враг отступал средь огня.

И вдруг я упал

На помятые травы,

Тогда подняла ты меня.

Ты, раны бинтуя,

Мне тихо сказала:

- До свадьбы, солдат, заживёт…

Застенчиво, ласково

Руку пожала,

И снова пошёл я вперёд.

 

Откуда ты, -

Адрес спросить

Не успел я,

Застенчивый я человек.

Маруся, Маруся,

Глаза твои вижу.

Ты – в памяти, в сердце – навек.

 

С войны я вернулся

Под отчую крышу,

Зажила уже рана моя.

Но где ты, Маруся?

Кто видел, кто слышал,

Прошу – сообщите, друзья.

 

Перевод с марийского Сергея Поделкова

 

Анатолий Бик Твоё письмо

Письмо измятое со мной –
Бойцу сулит оно удачу.
Прочту его разок, другой,
И снова ближе к сердцу спрячу.

И кто б недавно думать мог,
Что мы пойдём сквозь бурю злую,
Что этот тоненький листок,
А не тебя я поцелую!

И так бойцу отрадно знать,
Что в горнице давно знакомой
Есть та, кто будет ждать и ждать,
Пока он вновь не будет дома.

И я сквозь дым пороховой
Твой облик милый различаю, -
Зовёт к победе голос твой,
Когда я недруга встречаю.

Твою я чую теплоту,
Со мной всегда ты, дорогая.
За нашу светлую мечту
Неутомимо бью врага я.

Но близко наше торжество!
Вернусь счастливый и усталый.
И письма все до одного
Я привезу, что ты писала.

Скупая скатится слеза,
И мы, как прежде, сядем рядом,
Ты поглядишь в мои глаза
Таким привычным долгим взглядом.

Склонюсь, дыханье затая,
К тебе с безмолвною любовью,
И связку писем выну я,
Пропахших порохом и кровью!
1943

Перевод с марийского Эзры Левонтина

 

Анатолий Бик Долгий путь

 

Долгий путь.

Небывало тяжёлый.

Он недаром зовётся войной.

Вот опять через пламя прошёл я,

Вновь шагаю водой ледяной…

 

И в поту, и в грязи я бываю,

Коченею в косматом снегу,

И волной забытьё наступает.

Но его пересилю, смогу!

 

Потому что о родине милой

Только вспомню

В годину невзгод, -

И в душе прибавляются силы,

И точнее оружие бьёт!

 

Слушай, Родина, нас!

Твои беды

Отразим, ведь на то мы – сыны!

Непременно дойдём до победы

По тяжёлой дороге войны.

Перевод с марийского Вилена Борисова

Василий Рожкин (1914 - 1983) - марийский поэт-фронтовик, педагог.

Василий Рожкин Дорога - на Берлин

 

 

Вновь я письмо от тебя получил,

И у меня прибавляется сил,

На сердце стало тепло и светло,

Словно увидел своё я село,

 

Где молодая пшеница встаёт,

Где белоствольных берёз хоровод,

Через войны грозовые года

Мысли мои улетают туда!

 

Вздыбили взрывы дорогу солдат…

Знай, я надёжно держу автомат,

Долг наш один, выбор цели один –

Наша дорога идёт на Берлин!

 

Бой закипает опять!

Что ж, пиши,

Письмам твоим рад всегда от души.

Слышу: орудия вновь говорят –

Нами Берлин

Будет взят,

Будет взят!

1945

Перевод с марийского Вилена Борисова

 

Василий Рожкин. Катюша

 

Пропой свою песню, «Катюша» родная,

Пусть будет раскатиста песнь и строга,

Она в наступленье нам сил прибавляет,

Зовёт нас вперёд, сокрушая врага.

 

Ты мечешь ракеты в зловещую нечисть,

Чтоб нашей земли больше враг не топтал,

Ты гнев наш на вражьи позиции мечешь,

И он превратился в огонь и металл.

 

Могучая грозная песня победы

Ведёт нас в атаку широкой волной,

«Катюша» запела –

И страх нам неведом,

На запад решительно катится бой.

 

«Катюша», вновь ждём твоего мы сигнала,

Чтоб встать во весь рост с этой песней твоей,

Рвануться, как буря, под знаменем алым

С могучим оружьем твоих батарей.

1944

Перевод с марийского Вилена Борисова

 

Василий Рожкин Граната

 

Граната, граната, мой друг боевой,

В суровые дни мы спознались с тобой.

Бойцу ты товарищем верным была.

Забыть не могу, как ты мне помогла.

 

Сентябрьское утро. Идём на врага.

Вдруг свистнула пуля. Заныла нога.

Ползу – словно плеть, свою ногу тяну,

Ищу я тропинку лесную одну.

 

Но встретился мне на пути в медсанбат

Искавший поживы немецкий солдат.

Я вскинул винтовку, да пуль – ни одной.

А немец смекнул, что случилось со мной.

 

Идёт он, топча сапожищами мох,

С издёвкой кричит мне: - Эй рус, хенде хох!

Заныло тут сердце в предсмертной тоске,

Да вспомнил я вдруг, что граната в руке.

 

Граната, твой взрыв, точно гром, прогремел.

Фашист растерялся, упасть не успел…

Граната, граната, мой друг боевой,

Тебя не забуду, покуда живой.

1943

Перевод с марийского Эзры Левонтина

 

Василий Рожкин Перед атакой

 

Вот-вот сигнал

Поднимет нас в атаку,

Через Неву

Мы бросимся по льду.

Дойду ли победителем

К рейхстагу,

Иль здесь непобеждённым

Упаду?

 

Вот-вот сигнал…

В короткий миг затишья

Я вспомню отчий дом

И край родной,

Где по весне

Цветёт красиво вишня,

В садах сверкая

Яркой белизной.

 

Как наяву,

Увижу гладь Кокшаги,

Пединститут,

Сокурсников своих…

Быть может, после боя

На бумаге

Воспоминанья эти

Лягут в стих?

 

Марийский край!

Тебя ведь каждым нервом

Я чувствую

И свято берегу…

Вот-вот сигнал.

К броску готовлюсь первым,

Чтоб отомстить

Коварному врагу.

1941

Перевод с марийского Владимира Панова

 

Макс Майн. Я приду

 

Я приду, жди меня из свинцовой пурги,

От неё поседела моя голова.

И к тебе прилетят, не настигнув враги,

Мои тёплые, полные ласки слова.

 

Знаю я: ты живёшь, тихо верность храня,

Она в сердце чутка, дышит чистым огнём.

По утрам, вечерам, вспомниая меня.,

Ты любовью своей освещаешь наш дом.

 

Слышу свист вражьих пуль среди дыма, огня -

Эти пули невидимо ищут меня.

Вижу: рвутся снаряды и стонет земля -

Эти чудища смерти всё ищут меня.

 

Но приду я, приду сквозь бушующий ад.

Я ведь нашей бессмертной России солдат,

Поцелую тебя. Скинув скатку свою,

Обниму нашу дочку-кровиночку мою.

 

Макс Майн Победа

Ещё гремел
На улицах Берлина
Последний бой.
В губительном огне
Ещё раскатисто
Взрывались мины
И вихри грозно
Пели о войне,

Ещё вскипали
Ярость и отвага,
Солдаты шли сквозь
Тысячи смертей,
Когда над чёрным
Куполом Рейхстага
Взметнулось знамя
Родины моей.

Победы знамя
Реет над Берлином
И славит гордо
Мужество страны.
Её величье
В подвиге былинном
Внесли в бессмертье
Верные сыны.

...Десятилетий
Памятные вехи
Видны в размахе
Мирного труда,
Но День Победы
Не забыть вовеки -
В историю
Вошёл он навсегда.

Перевод с марийского Владимира Панова

 

Макс Майн. Моей дочурке

 

Увидать твою улыбку,

Дочка, мне не довелось,

Голоска из лёгкой зыбки

Мне услышать не пришлось.

 

Ты, как солнце золотое,

Всюду в сердце у меня,

Ты со мной во время боя,

Средь смертельного огня.

 

Пред тобой страна родная,

Ней ей края, нет конца...

Вырастай же, дорогая,

Жди с победою отца!

Действующая армия. 1942 г.

Перевод с марийского Эзры Левонтина

 

Макс Майн Соловей

 

На закате я залёг в засаду,

Притаился в зелени ветвей.

Только вдруг в тиши со мною рядом

Засвистел-защёлкал соловей.

 

Трель его заполнила округу, -

Думалось, не будет ей конца.

Соловью шепнул я, словно другу:

" Ты не бойся грозного свинца!

 

Пой смелей, покачивая ветку,

Я не дам врагу поджечь твой сад:

Если он появится, то метко

По нему ударит автомат! "

 

Да, затихнут лютые сраженья,

Мирный гул расплещется кругом,

Соловей, тогда в саду весеннем

О победе нашей мы споём.

 

На желанный праздник отовсюду

Созовём знакомых и друзей,

И польётся в честь счастливых буден

Торжество симфонии твоей.

Действующая армия. 1943 г.

Перевод с марийского Анатолия Мосунова

 

Макс Майн В час затишья

Дым редеет. Залпов не слыхать.
Отдыхает взвод стрелковый наш.
И опять беру я карандаш,
Чтоб письмо любимой написать.

Онемела от пальбы рука,
И в висках ещё клокочет бой,
Но летит в Марийский край родной
За строкой душевная строка.

Далеко-далёко мы ушли.
Трудновато у солдат житьё.
Сердце огрубелое моё
Криком будоражат журавли.

Знаю я: в родимой стороне
Дышит по-весеннему земля,
Там подруга, выйдя на поля,
Грустно вспоминает обо мне.

Ну, а здесь - разбита тишина,
Гарь ползёт удушьем по лесам
И, как раньше, ярко небесам
Не даёт поголубеть война.

Скоро вновь поднимет нас комбат.
Рощи закачаются вдали...
И летят, как весточки солдат,
Над землёй в пожарах журавли.
Действующая армия. 1942 г.

Перевод с марийского Анатолия Мосунова

 

Макс Майн В бой иду

 

В бой иду, как витязь древний,

За широкие поля,

За привольные деревни,

За тебя, моя земля!

 

Брянский лес, степные дали

И раздолья под Орлом

Знают, как врага мы гнали,

Как гремел возмездья гром.

 

Пусть я здесь ни разу не был,

Но как будто с давних пор

Мне знакомо это небо,

Лес, луга, речной простор.

 

И земли мне этой милой

Даже горстка дорога...

Стань, родимая, могилой

Для коварного врага!

Действующая армия. 1943 г.

Перевод с марийского Эзры Левонтина

 

Макс Майн. Трое

Военным огнём
Небосвод опалён.
Попал в окруженье
В боях батальон.
Снаряды взрываются,
Мины свистят...
К бойцам обращается
Старый комбат:
- Прошу,
Добровольцы,
Два шага -
Вперёд,
И три пулемёта
Прикроют отход.
Тихоня-молчун,
Не привыкший к речам, -
Вперёд выступает
Мариец Эчан.
Выходит Иван -
От кубанских степей,
Поднялся Грицко -
Из полтавских парней.
И в полночь угли...
На крутом берегу
Строчат пулемёты
Все три по врагу.
Атака...
Другая...
Друзьям нелегко.
Бесстрашны
Иван,
И Эчан,
И Грицко...
Когда уж к своим
Подходил батальон,
Один у Эчана
Остался патрон.
- Сдавайся! -
Он слышит.
Ответ:
- Никогда!
И унтер фашистский
Замолк навсегда...
И всё же схватили,
Связали троих,
У вражьего штаба
Поставили их.
Подходит надменный
И тучный фашист,
Спросил у Грицко он:
- Ты есть коммунист?
- Да-да, коммунист!
И отец мой,
И мать...
- Довольно!
Успеем тебя расстрелять.
Подходит к Ивану
Щекастый, другой:
- Сейчас потолкуем
Как надо с тобой!
Тихоня-молчун
Тут не выдержал вдруг:
- И я коммунист,
И кубанский мой друг.
К Эчану идёт
Долговязый,
В очках:
- Решил позаботиться
Ты о друзьях?
Но эти враги
Для тебя и для нас,
Ты не славянин,
Ну пойми хоть сейчас!
Родную увидел
Эчан сторону,
Кокшаги разлившейся
Голубизну,
Увидел любимой
С лукавинкой взгляд,
Родных,
Что измены ему не простят.
Он крикнул:
- Фашист!
Не обманешь!
Не лги!
Они -
Мои братья,
а вы -
Мне враги!
Вы жжёте,
Вы мучите
Родину-мать!
Свободу вы нашу
Хотите отнять...
А Родина сердцу
Всегда дорога!..
Плеснули огнём
Автомат врага.
Грицко покачнулся,
Рванулся Иван,
Но тут подхватил их
И крикнул Эчан:
- Советскую дружбу
Убить не дано!
А вам, кереметы,
Капут всё равно!

1975
Перевод с марийского Вилена Борисова, Аркадия Смоликова

Макс Майн Мы шли на Берлин

" К Берлину! К Берлину! К Берлину! " -
Тяжёлые танки ревут.
К Берлину, к Берлину, к Берлину
Усталые роты идут.

Четыре медлительных года
К нему средь пожарищ войны
Пол пулями, в зной, в непогоду
Идём мы, присяге верны.

Огонь наших пушек неистов.
Греми, бог войны, словно гром!
Мы всю волчью стаю нацистов
В их логове нынче добьём!
***
Дождём свинцовым с ног солдат сбивает.
Из-за углов, из окон, из дверей
Фашисты окружённые стреляют,
Лютуя перед гибелью своей.

Да, сотни раз бросались мы в атаку,
Захлёбывались в ледяной воде,
Горели в танках, не полях и трактах, -
И всё же мы не дрогнули в беде.

И если дошагали до Берлина -
Нет силы той, чтоб удержала нас.
Врага с пути сметая, как лавина,
Мы выполняем Родины приказ.

Всё яростней, ожесточённей схватки.
От дыма меркнет небо даже днём.
" Вперёд! Фашистской нечисти остатки
Мы выжжем очистительным огнём! "

Взят дом. Ещё один. Квартал за нами.
" Вперёд! " И поднялись мы, как один.
Вперёд сквозь дым,
сквозь град свинца,
сквозь пламя!
Гремит, бушует битва за Берлин!

Перевод с марийского Александра Казакова

***
Взяли дом, не до веселья -
Где-то бой опять кипит.
Слышу: кто-то в подземелье
Нам по-русски вдруг кричит.

Кверху дело автомата...
Я заглядываю в дверь.
Наши русские девчата,
Хоть глазам своим не верь.

Слышу возглас: " Наш! Советский! "
Причитанья. Чей-то рёв...
Слышу я и лепет детский,
Сам заплакать был готов.

Вывожу их из подвала
К нашим - немцев не видать.
Каждая мне руку жала
Иль кидалась обнимать.

- Вы откуда? - Я из Брянска...
- Мы из Киева... - Из Сум...
Я жалею их по-братски,
Я во власти горьких дум.

В рабстве девушки три года.
Грудь от горюшка рвалась.
Ждали девушки свободы,
Ждали, думали о нас...

- До свидания, сестрицы!
Дальше, дальше надо мне,
Не забудьте поклониться
От меня родной стране!

Мне желают долгой жизни,
От души благодарят.
" Хорошо служи Отчизне
И вернись домой, солдат! "
***
Два дня, две ночи напролёт
За Вильгельмштрассе бой идёт.
Всё яростней валы атак.
И вот - победа! Выбит враг.

Топча горячую золу,
Толпой по битому стеклу
Среди чадящих чёрных груд
Освобождённые идут.

Идут то реже, то плотней,
Похожи на поток теней:
Тут лица то белей стены,
А то, как уголья, темны.

Идут бельгиец и поляк,
А вот француз, а вот словак.
Торчат углами кадыки -
Шагают наши, земляки.

И слёзы катятся из глаз, -
Глядят спасённые на нас,
Мы слышим тёплые слова:
" Спа-си-бо, ру-си! " и " Москва! "

И это силу нам даёт,
Сжав автомат, идти вперёд.
За жизнь, за мир последний бой
Идёт с фашистскою чумой!
***
Сквозь дождь свинца, огонь и дым
Шагали мы к тебе, рейхстаг,
И вот над куполом твоим
Победно реет красный флаг.

Флаг реет... В алости его
Частица крови есть моей.
Он - нашей правды торжество,
Он - символ мира для людей.

Гвардейцы пишут на стенах:
" Ура! Навек конец войне! "
" Я из Иркутска... брал рейхстаг..."
Поближе подхожу к стене.

Я, где писали те орлы,
Местечко выбрав, начертал:
" Мариец из Йошкар-Олы
Отсюда немцев выбивал".

Поставил подпись. И века,
Что длинной чередой пройдут,
След маленького уголька,
Я, твёрдо знаю, не сотрут!
***
Зовут меня. В груди тревожно стало.
По-уставному я покинул строй,
Чтоб подойти к седому генералу
За орденом - наградой боевой.

Сначала он окинул взглядом долгим,
А после зычным голосом сказал:
" Товарищи, боец от самой Волги
До логова фашистского шагал!.."

Упомянул, как дрался я в Берлине,
Что верен был присяге до конца,
Что две награды славные отныне
Украсят грудь отважного бойца.

О пыль дорог, что стала тяжким грузом,
На плечи мне осев за долгий путь!
Я голосом, не дрогнувшим ничуть,
Сказал: " Служу Советскому Союзу! "
Действующая армия. 1945 г.

 

Илья Стрельников, 1908 — 1977

 

Илья Стрельников В землянке

Окопный холод ледяной.
Зима бросает в дрожь.
В дневном огне и в час ночной,
Как счастья, смены ждёшь.

Вернёшься с линии огня –
В землянке мил огонь.
Поёт мой друг, печаль храня,
Тоскует под гармонь.

Ему привет издалека –
От енисейских вод:
Невеста ждёт сибиряка,
Подарки шлёт на фронт.

Три года –
Больше тыщи дней.
Идёт солдат, спеша.
Но горе разлучает с ней.
Война.
Горит душа.

И нету слёз.
А песня есть!
Над полем – огонь и дым.
Гармони звук, от милой весть
Возносятся над ним.

- Сыграй ещё! – воскликнул я. –
У нас беда одна.
В родном краю – любовь моя.
Разлуку длит война.

Всё одолеем мы с тобой,
Коль встреча дорога.
Бери винтовку –
И на бой.
Все силой на врага!
1943

Перевод с марийского Натальи Дардыкиной

 

Василий Элмар, 1910 — 1943

 

Василий Элмар Сыну моему

 

Перевод с марийского Эзры Левонтина

 

Мой мальчик! Ты всегда со мною,

И на привале, и в бою.

Как солнце ясное весною,

Ласкаешь душу ты мою.

 

Знай, чтобы жизнь вольней и краше

Открылась, мальчик, пред тобой,

За честь Отчизны светлой нашей,

За нашу честь иду на бой.

 

Когда я пулей иль гранатой

Бью по коричневой орде, -

Ты, мальчик мой, отцу-солдату, -

Ты помогаешь мне везде.

 

Твой голос в свисте ветра веет:

- Смелей, отец! Вперёд иди!

- Нет, милый сын, я не сробею,

Всегда я буду впереди.

 

А ты расти, сынок любимый,

И крепче силы набирай…

Вокруг тебя цветёт родимый,

Лесной марийский мирный край,

Где мило всё – леса, поля

И свет, и ночь, и вся земля!

1942

 

Константин Беляев Санитарка

Был поступок, я не скрою,
Гордым, что ни говори, -
Фронтовою медсестрою
Стала юная мари.

Страха, что ль, она не знала?
Там, где плавилась броня,
Смело раненых спасала,
Вынося из-под огня.

Струи пуль свистели жарко
У неё над головой,
Но с улыбкой санитарка
Шла в цепи передовой.

Шла из боя в бой – к победе,
А в душе мечта жила.
Мил-дружка на фронте встретить –
Паренька из их села.

И однажды, наступая,
Встретила в конце концов.
Шёл он первым, увлекая
За собой других бойцов.

Но сказать, о чём мечтала,
Не успела ничего.
Злая пуля оборвала
Молодую жизнь его.

И тогда – откуда сила! –
Всей душой скорбя о нём,
Автомат она схватила,
Распрямилась под огнём.

- Стой, друзья, назад ни шагу! –
И, отчаянно смела,
Цепь залёгшую в атаку
За собою увлекла.

С той поры в сраженьях жарких
Шла марийка впереди.
И горел у санитарки
Красный орден на груди.

Перевод с марийского Сергея Каширина

 

Никандр Ильяков Матери

 

Голова твоя седою стала,

И уж как там в сердце не таи,

Но огонь сурового накала

Жжёт его: «Где сыновья мои? »

Долг позвал, они пошли на запад,

Друг за другом – четверо парней.

Говорили: «Мама, чур, не плакать!

Мы придём, не сгинем на войне! »

Вдаль по большаку машины едут…

Вот когда конец настанет бед,

Весь народ отпразднует победу.

А пока мальчишек нет и нет.

Сядешь есть – кусок застрянет в горле,

Не еда, а дети на уме,

Как им там при зимней-то погоде,

Мёрзнут средь снегов во вьюжной тьме…

Дорогая мама, не волнуйся,

Отгони тоску свою и грусть,

Если обещал тебе, вернусь я,

Значит, обязательно вернусь.

Клим вернётся и другие двое…

Если ж будет кто сражён в бою,

Всё равно не никни головою,

Это же – за Родину свою!

Мы ему нальём по-братски стопку,

Будем за одним столом с тобой…

Ты смотри, смотри на нашу тропку

И калитку вовремя открой.

Перевод с марийского Вилена Борисова

 

Никандр Ильяков Родимый дом

 

«Ну, вот и я. Жива, родная? »
Бодрюсь, а в горле – слёз комок.
И мама, чуть ли не рыдая,
«Сынок! » - воскликнула. – Сынок!..»
Она платок к глазам подносит,
Но ни слезинки возле глаз.
В дни горя выплаканы слёзы,
И нечем плакать ей сейчас…
«Вот, дождалась, утешил старость, -
И руки тянет вновь ко мне, -
Ты сед. Недешёво достались
Четыре года на войне…»
Молчит, а сердце часто-часто
Стучит, стучит… Нежданный гость,
Я знаю, тридцать три несчастья
Перенести ей довелось.
А дом-то, дом – скажи на милость! –
Как будто день прошёл всего:
В нём ничего не изменилось,
Ну ровным счётом ничего.
Вот щель в стене возле окошка
Точь-в-точь такая, как была.
Вот печь. Зимой здесь грелась кошка.
Здесь я сидел – возле стола.
Сияло солнце светом алым,
Лежал в цвету зелёный луг,
И величаво небывалым
Покоем веяло вокруг.
Тургенев с Чеховым вначале
Здесь первый дали мне урок,
Стихами здесь очаровали
Великий Пушкин, позже – Блок.
Ну как им не сказать спасибо
За путь, что ими мне открыт…
Гляжу в окно, а вон и липа
Над речкою Юнгою стоит.
Под этой липою когда-то
Не раз в расцвете юных сил
Я с ненаглядной в час заката
Минуты встречи торопил.
Пойду-ка, выйду за ворота
Да по родной пройду земле.
Я не был здесь четыре года.
И вот я вновь в своём селе.
Над садом солнце ярко светит.
Покой в деревне и уют.
Прошла гроза. Играют дети.
И гусли радостно поют.
1945

Перевод с марийского Сергея Каширина

 

Никандр Ильяков Клянусь

 

Давно ли мы, мой друг, с тобою

Шутили, рядом шли в бою,

И вот с поникшей головою,

Пилотку сняв, один стою…

 

Ты жизнь любил – и ради жизни

Ты был отчаянным бойцом.

Ты отдал всё, что мог, Отчизне…

Упал, подкошенный свинцом.

 

Громя врага, ты шёл к победе.

И я клянусь тебе, пока

Жив хоть один фашист на свете,

Не дрогнет и моя рука!

1944

Перевод с марийского Сергея Каширина

 

Федор Маслов Свадьба будет

 

Подарив мне кольцо, ты спросила,

И была ты смущённой такой:

- Скоро ль пара коней быстрокрылых

Нас на свадьбу умчит, дорогой? "

 

Я ответил: " Чуть летними днями

Мотыльки над полями вспорхнут,

Два коня, загремев бубенцами,

Нас на свадебный пир увезут! "

 

Но, как птицы, те дни пролетели,

Кони вдаль увозили меня...

Я на фронте, в солдатской шинели.

Ну, а свадьбу - до лучшего дня!

 

Знаю я твои думы, родная:

" Может быть, он другую найдёт! "

Ты сидишь у окошка, мечтая, -

Скоро ль милый закончит поход?

 

На дорогу глядят твои очи -

Не покажутся ль кони вдали?

Но со взводом той самою ночью

Мы, покинув землянку, пошли!..

 

Я приказ должен выполнить с честью.

Пусть отвага солдата ведёт!

Знаю я, что дорога к невесте

Пролегла через вражеский дзот!

 

Пара резвых коней, дорогая,

Ждёт меня, хоть сейчас запрягай!

Скоро свидимся снова, родная,

Золотая моя, не скучай!

 

Наша юность, как брага хмельная,

Буйно пенится, бьёт через край!

1944

Перевод на русский язык Семена Олендера

 

 

Алексей Январёв Возвращение

 

Лишь на гору поднявшись устало,

Оглянуться взволнованно мог:

Вон гуляет ленивое стадо,

Вон кудрявится синий дымок.

 

Притулилась у речки деревня,

Вся она, дорога, видна...

В покосившемся домике древнем

Мать, наверно, грустит у окна.

 

Как давно я на родине не был! -

Только в этом моей нет вины.

Вот оно, наше мирное небо,

Словно не было страшной войны.

 

Перепрыгнув плетень кривобокий,

С вещмешком на крыльцо я вхожу.

Сколько слов самых нежных, высоких

Постаревшей я маме скажу!

 

Вот она мне навстречу рванулась

И обмякла, прижавшись к плечу...

Долгожданная радость вернулась.

А я плакать хочу...

Перевод с марийского Владимира Панова

 

 

Чалай Васли, 1917 — 1979

 

Васлий Чалай Жди, доченька

 

Земля гудит и под ногами ходит,

Орудия почти раскалены.

Снаряды шлю,

И цель они находят!

Мне тяжело, но я солдат войны.

 

Ты спи, дочурка, человечек слабый.

Как зоренька цветёт румянец щёк.

В родном дому жди своего ты папу,

Которого не видела ещё.

 

Вот пыль войны в ручье холодном, чистом

С лица и рук я смою, и – домой,

Чтоб встретить вас, спасённых от фашистов

Всей нашей славной армией и – мной!

 

Ты жди меня!

Опять атака будет.

Иду во имя мира и любви.

И если я седым вернусь отсюда,

Ты дедушкой меня не назови…

1943

Перевод с марийского Вилена Борисова

 

Васлий Чалай Наш герой

Сквозь пожары войны и сквозь дым
Тускло солнце осеннее светит.
Вдоль опушек по тропкам лесным
Гонит листья пожухлые ветер.

Тишина на полянах лесистых…
А в Барановке шум, беготня.
Удирают на запад фашисты,
В страхе русские пушки кляня.

Кухни, фуры дорогой бросают,
Пушка вражья уткнулась в кювет.
Весь расчёт разбежался чуть свет,
Бледный унтер обоз собирает.

Русский мальчик на улицу вышел.
Сердце весело бьётся в груди.
Унтер крикнул: «Телёнок, ты слышишь,
Наш обоз через лес проведи! »

Все дороги тебе тут знакомы,
Я большую награду даю.
А обманешь – деревню твою
Мы спалим до единого дома! »

Бьют всё яростней русские пушки,
Лошадь ранена, трусят враги.
Ночь, чернея, легла вдоль опушки,
В чаще леса не видно ни зги.

«Ну, пошли, час всего только нужен,
И Петровку увидим вдали.
Если ваши её не сожгли,
Там найдёте вы отдых и ужин! »

Гром снарядов зверей распугал,
Разбежались лисицы в тревоге,
Даже мишка свернулся в берлоге
И от страза дышать перестал.

На тропе меж косматых ветвей
Слышны фырканье, ругань и топот.
Ездовые усталых коней
Бьют кнутами и в страхе торопят.

Где ж Петровка? Не видно дороги,
Кони тянут повозки с трудом,
Глубже в грязь погружаются ноги,
Чёрный лес да болото кругом.

Треск винтовок, трясина, туманы…
Смерть повсюду – куда ни беги.
Окружили врагов партизаны,
С криком тонут в болоте враги.

А мальчишка метнулся к берёзе,
В ельник… в чащу… и скрылся, потом
Стал орлёнок отважным орлом.
В каждом хуторе, в каждом колхозе
Нынче песню слагают о нём!

Перевод с марийского Эзры Левонтина

 

Васлий Чалай Медсестра

 

Ручей серебристым голосом

Смеётся – он солнцу сродни…

А я вспоминаю госпиталь,

Пропахшие йодом дни.

Бьёт солнце в окно без промаха

Лучами в избытке добра,

И белая, как черёмуха,

Надя идёт, медсестра.

В сиянии утра раннего

В палатах уютный вид.

Как светлая бабочка, к раненым

В бинтами она спешит.

И девушку смуглолицую

Мы звали родной сестрицею.

Она заменяла нам

Невест и далёких мам…

Война уже в вечность канула,

О мире сердце поёт,

Но иногда мне кажется,

Что Надю встречу вот-вот.

Красивую, смуглолицую,

Любящую свой труд…

Меня иногда в больницу

Старые раны ведут.

Блестит чистотой больница,

Вся белая, как в серебре.

И я готов поклониться,

Как Наде, любой медсестре.

Перевод с марийского Сергея Макарова

 

Васлий Чалай Возвращение

 

Я шёл сквозь бури и метели,

И, наконец, мой путь – домой,

Иду в солдатской я шинели,

В своей одежде фронтовой.

 

Не зря заветную дорогу

Я видел к дому своему

Во взрывах и в огне жестоком,

В пороховом густом дыму.

 

В победу верили солдаты.

Четыре года я шагал

К тому, что радостно и свято,

О чём так долго я мечтал.

 

И вот сияет солнце мая,

И лица солнечны друзей,

И, воздух грудью всей вдыхая,

Я по земле иду своей.

 

Жена навстречу выбегает,

Лучисты ясные глаза,

И на шинель мою стекает

Искринкой бисерной слеза.

 

Жмут руку добрые соседи,

Поговорить со мной хотят.

И смотрят в дружеской беседе

На веский блеск моих наград.

1945

Перевод с марийского Вилена Борисова

 

 

Анатолий Бик, 1915 - 1980

 

Анатолий Бик

 

Длинна дорога у войны.

Для тех, кто ей уязвлены,

иначе всё там, где полгода

я в воду лез, не зная брода,

в огонь – как будто смерти нет,

окоп – рабочий кабинет,

бомбят – готовая могила...

Не знаю я, какая сила

меня повсюду проносила.

Был слаб до мысли «не могу! »

почти что льдинкой на снегу...

Но чем труднее, тем всё чаще

лесов марийских снились чащи.

Хотенье вновь войти туда

сильнее ратного труда!

И даже медных труб сильнее

мой край, где синь других синее.

1943

Перевод Герман Соломин

Анатолий Бик. После боя

 

Опять вернулся после боя

В землянку, в свой солдатский быт,

И радо, радо ретивое,

Что вновь я жив.

Что не убит…

 

В меня летят снаряды, пули…

Рискую жизнью на войне,

Чтобы меня не упрекнули

Друзья,

Что я был в стороне.

Перевод с марийского Вилена Борисова

 

Анатолий Бик Маруся, Маруся...

 

Маруся, Маруся,

Не могут забыться

Смородины девичьих глаз.

Маруся, Маруся.

Весенняя птица,

Дай весточку, где ты сейчас?

Взрывались снаряды

И слева, и справа,

И враг отступал средь огня.

И вдруг я упал

На помятые травы,

Тогда подняла ты меня.

Ты, раны бинтуя,

Мне тихо сказала:

- До свадьбы, солдат, заживёт…

Застенчиво, ласково

Руку пожала,

И снова пошёл я вперёд.

 

Откуда ты, -

Адрес спросить

Не успел я,

Застенчивый я человек.

Маруся, Маруся,

Глаза твои вижу.

Ты – в памяти, в сердце – навек.

 

С войны я вернулся

Под отчую крышу,

Зажила уже рана моя.

Но где ты, Маруся?

Кто видел, кто слышал,

Прошу – сообщите, друзья.

 

Перевод с марийского Сергея Поделкова

 

Анатолий Бик Твоё письмо

Письмо измятое со мной –
Бойцу сулит оно удачу.
Прочту его разок, другой,
И снова ближе к сердцу спрячу.

И кто б недавно думать мог,
Что мы пойдём сквозь бурю злую,
Что этот тоненький листок,
А не тебя я поцелую!

И так бойцу отрадно знать,
Что в горнице давно знакомой
Есть та, кто будет ждать и ждать,
Пока он вновь не будет дома.

И я сквозь дым пороховой
Твой облик милый различаю, -
Зовёт к победе голос твой,
Когда я недруга встречаю.

Твою я чую теплоту,
Со мной всегда ты, дорогая.
За нашу светлую мечту
Неутомимо бью врага я.

Но близко наше торжество!
Вернусь счастливый и усталый.
И письма все до одного
Я привезу, что ты писала.

Скупая скатится слеза,
И мы, как прежде, сядем рядом,
Ты поглядишь в мои глаза
Таким привычным долгим взглядом.

Склонюсь, дыханье затая,
К тебе с безмолвною любовью,
И связку писем выну я,
Пропахших порохом и кровью!
1943

Перевод с марийского Эзры Левонтина

 

Анатолий Бик Долгий путь

 

Долгий путь.

Небывало тяжёлый.

Он недаром зовётся войной.

Вот опять через пламя прошёл я,

Вновь шагаю водой ледяной…

 

И в поту, и в грязи я бываю,

Коченею в косматом снегу,

И волной забытьё наступает.

Но его пересилю, смогу!

 

Потому что о родине милой

Только вспомню

В годину невзгод, -

И в душе прибавляются силы,

И точнее оружие бьёт!

 

Слушай, Родина, нас!

Твои беды

Отразим, ведь на то мы – сыны!

Непременно дойдём до победы

По тяжёлой дороге войны.

Перевод с марийского Вилена Борисова

Василий Рожкин (1914 - 1983) - марийский поэт-фронтовик, педагог.

12345Следующая ⇒

Поделиться: