Первое полугодие, порождественское

Первому объединению, объединению ученого сословия и вообще так называемой интеллигенции в одну воспитательную силу во исполнение заповеди научения всех народов во имя Триединого Бога Отцов, соответствует в Храмах-школах с Музеями (как представителями наук и искусств) Пост апостольский, начинающийся с праздника Пятидесятницы, праздника Троицы как образца объединения и указания на предстоящее дело объединенному братству сынов. Апостольский пост требует от ученых раскаяния в обращении науки в сословную. Вина эта не искупляется, а усугубляется созданием такой фальши, как народные университеты, заменяющие действительное знание популярным.

2-ому объединению, объединению всех народов — чрез воспитательную силу (первого объединения) — в одну естествоиспытательную силу, которая обращала бы природу умерщвляющую в оживляющую, а рождающую в воссозидающую, — этому второму объединению в храмах-школах соответствует так называемая Постная Триодь, которая начинается после дня Просвещения, или Крещения. Дню же Просвещения должен предшествовать день или дни, посвященные Евангельскому дитяти, или дни Рождества Христова, а следовать за ним, за днем Просвещения, должны две недели или одна неделя, посвященная Закхею-мытарю и Капернаумскому сотнику¹¹⁴ в обличение капитализма и милитаризма. Кончается же Постная Триодь общим Крещением или просвещением в Великую Субботу.

3-му объединению, объединению конечному всех миров вселенной чрез воскрешенные поколения соответствуют так называемая Цветная Триодь от праздника Пасхи до Пятидесятницы, до начала проповеди или первого объединения. Эти три объединения составляют Новый Завет, тогда как Дорождественский Пост составляет Ветхий Завет, состоящий из двух язычеств или двух политеизмов — Древнего и Новоевропейского классицизма, — и двух Деизмов, иудейского и магометанского, двух обрезанных и двух необрезанных. Две культуры. Как крещеные, т. е. возрожденные, или дважды рожденные, считают себя выше некрещеных, так и обрезанные — выше необрезанных; это два сверхчеловечества, внутреннее и внешнее.

Хотя Ново-европейское язычество вовсе не враждебно Магометанскому деизму и даже видело в Исламе что-то величавое (например, Наполеон), тем не менее оно шло в тыл магометанства и встретилось с сухопутным движением против того же Ислама.

1-ое полугодие, проективное, ведущее к внехрамовому. Порождественское, новозаветное, весеннее, недозревшее

Служба суточная и годовая как средство воспитания. В этих службах выражается Евангелизация года и суток или высшая, т. е. христианская, морализация ими времени. В этих службах выражается требование обратить естественное, слепое течение времени, как безнравственное, безбожное и бесчеловечное, — т. е. путем рождения нового, умерщвляющее старое, — в нравственное, т. е. чрез новое (раскаявшихся и объединившихся сынов) воскрешающее старое (отцов).

В Евангельских чтениях, распределенных по неделям, и заключается программа религиозно-нравственного воспитания в школах-храмах.

После дня крещения или просвещения, которому предшествует день, посвященный Евангельскому дитяти (т. е. Рождеству Христову)* как основе нравственности, начинается приготовление к раскаянию, или посту; но пред неделею мытаря и фарисея, с которой собственно начинается приготовление к посту, помещается неделя, посвященная Закхею — Мытарю**: это — вопрос о миллиардерах, во главе которых нужно поставить Карнеджи с его сочинением, дерзко названным Евангелием богатства¹¹⁵. Карнеджи — мытарь, но не Закхей. Сей последний ликвидирует свое богатство, тогда как Карнеджи, своими миллионными пожертвованиями, желает санкционировать наживу, увековечить ее, санкционировать богатых, биллионеров, составить святцы, или календарь, святых капиталистов, из коих он будет первый. Но если в лице Закхея осуждается беззаконная прибыль, то не одобряются и социалисты, которые под видом любви к бедным питают ненависть к богатым, ибо не революция, ни эволюция не значит спасение: только замена  вопроса о богатстве и бедности вопросом о смерти и жизни, которого первый составляет лишь частный случай, есть путь спасения. В храмах-школах всеобще-обязательного образования предметом раскаяния делаются не личные лишь пороки, но пороки общественные, пороки самого общества.

Неделя Мытаря и Фарисея, или вопрос о двух нравственностях — о саддукейско-фарисейской, на сознании личного достоинства основанной, и < о> нравственности мытарской, < основанной> на сознании недостоинства, раскаянии во грехе, приведшем к смерти.

Неделя о Блудных сынах, т. е. О гуманизме, феминизме и гомонкулизме или вообще хамитизме.

< Неделя> О Страшном Суде — детский анархизм или восстание сынов на отцов.

Великий пост: о начале мира, о вертикальном положении, или начале религии, и о сторожевом < положении> или милитаризме.

4-е недели: о четырех бытах: 1. бродячий, или избиение животных — почитание силы разрушительной; 2. содействие к разведению скота — почитание силы производительной; 3. земледелие — обращение праха предков в пищу и < на> другие нужды потомкам; 4. город — индустриализм, или обращение праха предков в предметы возбуждения половых страстей и сближения полов*, и милитаризм — крестоносные или священные войны и < войны> торговые. 5‑ я < неделя> — пороки новейшего культурного города, из самых наибольших — капитализм (см. Всемирная выставка как их выражение).

6-я неделя — вопрос о двух Лазарях¹¹⁶, 1‑ ый пасхальный вопрос, или замена вопроса о богатстве и бедности вопросом о смерти и о возвращении жизни. Пасха страдания и смерти и Пасха воскресения.

Великий пост, как приготовление к Крещению, вступлению в Новую Жизнь, требует раскаяния, отречения от религий, соответствующих четырем или пяти бытам, распределенным по пяти неделям Великого поста или пяти Историческим порокам. Фетишизм, анимализм соответствует звероловному быту. Истребление животных, как средство существования, господствовавшее в первом периоде, отступает на второй план, и на первый выдвигается разведение животных — человек поклоняется производительной силе, а орудия истребления, придуманные для животных, обращаются против людей. Поэтому вторую неделю покаяния назначаем религии войны — Исламу, как высшей религии кочевого быта.

3-я неделя посвящена религии мира, соответствующего быту земледельческому, религии родства. В земледельческом быту избиение, истребление  переходит, таким образом, на третий план, но действительного возвращения жизни еще нет. Прах предков питает и одевает потомков.

4-я неделя посвящена раскаянию в выделении и оставлении села и даже порабощении села, ограблении < его>. (См.: Пока будет город, будет < и> голод…) Если религия села есть идололатрия, или недействительное воскресение, то религия города — идеолятрия, религия мыслимая, мнящая (без дела), иудейство и протестантизм.

5-я неделя — наибольшего греха в Новейшем городе, проявляющегося в вырождении и вымирании. Истинная его религия — Буддизм. В нем — в новейшем городе — излишества, даваемые богатством, и лишения, от бедности происходящие, вызывают ожесточенную борьбу, не удовлетворяющуюся старыми орудиями, требующую новых, более могучих. Разум, порабощенный индустриализмом, служит половому подбору и духу истребления (милитаризму). Признание себя животным служит завершением Нового города (зооантропизм).

5-ая неделя Великого Поста* представляет высшую, последнюю ступень покаяния в удалении от отцов и увлечении красотою дщерей человеческих, для коих работает вся промышленность, вся наука, как служанка купцов и фабрикантов (капиталистов) в борьбе половой. В средине этой (пятой) недели читается житие Марии Египетской, землячки Клеопатры, представительницы проституции. Кроме того, читается или повторяется Великий Канон, но читается в один раз; что на первой седмице читалось в четыре приема, т. е. представлялось по частям, теперь является для сознания в целом, при чем и раскрывается общий источник, причина зла, требуя объединения для борьбы с нею. Пятая неделя, как предшественница седмицы болезни, смерти и воскрешения Лазаря, излагаемой в XI‑ ой главе Иоанна, соответствует Х‑ ой главе 4‑ го Евангелия, которая может быть названа объединением чрез доброе пастырство и о деле как высшем доказательстве, о деле Божием, деле Бога отцов. Творя такое < дело>, род человеческий обожествляется: «Я сказал — вы боги» (Пс. 81, 6). Эта речь о соединении, о деле как доказательстве единения с Богом, исполнения Его воли, говорится пред самым последним, высшим делом, высшим исцеления расслабленного, возвращения зрения слепому, — словом, < пред> самим Воскрешением… Таким образом, к Вере присоединяется Знание причины и требуется объединение для воздействия на эту причину.

6-я неделя посвящена Двум Лазарям, т. е. вопросам о богатстве и бедности и вопросам о смерти и жизни. На этой неделе предлагается заменить первый вопрос вторым. Следующие две недели и посвящены этому вопросу и поставлены образцом всем пятидесяти неделям года, посвящая день предательства < (среду)> и день страдания и смерти < (пятницу)> посту.

В другой половине года тот же вопрос о смерти и жизни вновь напоминается в двух днях: День Воздвижения Креста < Господня> и Словущее воскресение.

О посте как раскаянии в общем грехе при помощи школы или храма

Пост стал раскаянием в личных грехах каждого, а не в общем грехе, и прежде всего в розни и гнете одних над другими, отдающих всех в безусловную власть слепой силы. Раскаяние в культуре, т. е. самоистреблении, в цивилизации, или взаимном истреблении, и эксплуатации, или истощении силы природы (земли), также не стало еще делом поста, т. е. раскаянием во всем, что мы все делали и делаем, иначе — раскаянием во всей Истории человеческого рода. Канон Андрея Критского, коим начинается и кончается (на 5‑ ой неделе) пост, как раскаяние, касается лишь отдельных лиц, заставляет каяться хотя бы и всех, но в отдельности, врознь, а не всех в общих грехах.

Хотя недели приготовительные к посту приводят или по крайней мере должны приводить к отрицанию прежде всего самой основы фарисейской или зооантропической нравственности, а затем к признанию своего отчуждения от отцов, как одного отца, и < необходимости> возвращения к праху отцов, а наконец, к признанию полному той прискорбной участи, которая ожидает весь род человеческий в случае невозвращения к дому отеческому, к земле, к небу, к природе и к объединению в управлении слепою силою природы. Крещение в бессознательном возрасте должно увеличить значение покаяния. Школа, или знание, должна прийти на помощь вере, сделать покаяние делом не одного только поста, ни даже и большей части < только> года, < должна> обратить покаяние в дело, в дело всей жизни всех, т. е. в общее дело. Раскаяние в личных грехах вполне достаточно для спасения < только> в одиночку, для спасения < только> личного. Неделя кончины мира и страшного суда требует покаяния, объединения всеобщего, чтобы весь род человеческий в его полноте перешел от смерти в живот, а не был бы призван к суду. Школа и должна задать себе вопрос о причинах неродственных отношений между людьми и < о> неродственном отношении природы, как слепой силы, к разумным существам.

* * *

Календарь-указатель: 1. дела суточного, литургии оглашенных, или учения, т. е. литургии для несовершеннолетних; 2. дела годового, или Пасхи; 3. юбилея преп. Сергия (5 июля и 25 сентября); 4. юбилея Каразина (4 ноября); 5. Баженова ([2 августа] 1799 г.); 6. 29 мая — обращение кладбищ в храмы-музеи, в Кремли; музеи или школы-храмы, посвященные всеобщему воскресению, или обращение войска в естествоиспытательную силу; 7. Юбилей Пасхи, Пасха пасх, Юбилей Воскресения Христа¹¹⁷. Городской календарь состоит из указателей: 1) на дни бездействия для субботников и на увеселения для язычествующих; и 2) на будничные делишки и сделки, спекуляции, биржевые игры, происходящие от отсутствия общего дела. Плата нотариусу, т. е. плата за недоверие, оправдываемая таблицей преступлений по обязательствам всякого рода, договорам.

Что такое календарь и что такое журнал?
Что они такое есть и чем должны быть?

Календарь, чем он есть, было уже сказано (т. е. он спекуляция, указывающая горожанам на дни бездействия (праздники)*, на увеселения разного рода, на способы обделывать разные делишки и входить в разные сделки**), а должен быть указателем для сынов человеческих всеотеческого дела, всеми братски исполняемого, воплощенного в годовом кругу праздников (трудовых юбилеев), в ежедневных памятях святых и великих тружеников, и особенно в двух триодях, Воскресной, или Цветной, и Страстной, или Постной. А журнал из соблазнителя-рекламиста, вестника скандалов… должен стать ежедневным руководителем в исполнении общего дела и в переходе от несовершеннолетия к совершеннолетию родовому, т. е. в повсеместном устроении школ-храмов, посвященных Пресвятой Троице как образцу совершеннолетия, т. е. образцу единодушия и согласия для общего дела, которое тогда только может начаться, когда к школам-храмам присоединятся школы-музеи, в коих с хранением прошедшего соединены наблюдения и воздействие на текущее для восстановления протекшего. Для исполнения этого дела к определенному времени, т. е. не позже юбилеев 1922 и 1942 гг., необходимо осуждение двух фанатизмов и двух индифферентизмов, осуждение нетерпимости и терпимости, в особенности необходимо осуждение авторского права и литературной собственности и указание < на> авторскую обязанность и вообще долг ученых.

-----------------------

То, что до сих пор говорилось о календаре, относится к городу, к городской жизни. Совершенно иначе относится календарь к сельской жизни, к селам. Здесь, т. е. в селах, календарь астрономический, календарь метеорологический, не имеющий почти никакого значения для города, — для села имеет первостепенную важность. Для села важны дни не бездействия, а дни работы, пахоты, посева, косьбы… Но, к сожалению, метеорологический календарь оказывается в этом случае бессилен, он не может ни предсказать удобного времени для этих работ, и еще менее, конечно, указать на средства изменить неблагоприятные метеорологические условия в благоприятные для этих работ. В этом нет ничего удивительного, ибо метеорологиею, этою сельскою, мужицкою наукою, занимаются горожане, для коих она не имеет большой важности: погода для города — последнее дело или даже вовсе не дело, а для села — первое дело, дело жизни. Место метеорологов в селе, а они живут почти всегда в городах, понимая притом метеорологию в самом узком смысле. Привлечь к занятию этою наукою тех, которые на себе испытывают гнет слепой силы в виде засух или ливней, должен поставить себе задачею календарь Русский, календарь Русского Голоса. В статье о памят нике Каразину в №№ 15‑ 16 «Науки и Жизни» было кратко изложено об устройстве училищ-музеев, которые к хранению останков прошедшего присоединяют наблюдения и воздействие на текущее для восстановления протекшего. Такие школы-музеи весьма легко могут соединиться с школами-храмами, и чрез такое соединение наука получит новую силу, а Церковь из врага приобретет друга. Календарь церковный — согласно со словом Спасителя: «Отец Мой доселе делает и Аз делаю», — должен быть указанием, в противоположность евреям, на дни не бездействия, субботние годы и юбилеи, а < на> дни дела, и в противоположность язычникам, — на дела не розни, а на дело общее…

Сентябрьский год — церковный¹¹⁸ и вместе школьный,
для сел, по крайней мере

1-ое сентября — день вступления Сына Человеческого и Божия на служение роду человеческому — и должен быть началом года в календаре, указывающем на дело, которое должны совершить, на лето Господне благоприятное, новую годовщину творения мира, — юбилей начала воссоздания мира, чему и полагается начало призывом всех к наблюдению над всем совершающимся в мире, в природе и к воздействию на грозовую силу, посредством опыта Каразина, для регуляции < метеорическими явлениями>, с одной стороны, и в видах получения энергии для неимущих и имущих на совершение разного рода работы и для излечения недугов всякого рода.

Предпразднество Рождества Богоматери¹¹⁹, оставшейся девою по рождении, дочерью — что может и должно быть образцом для подражания всем. Это предпразднество указывает, что к отеческому делу призываются не только сыны, < но> и дочери.

Сентябрьский, старый год должен пока уступать первое место молокососу — январскому году.

Календарь для школ-храмов, посвященных Всепримиряющей Троице.

Печалование о розни, или сравнительный, синоптический календарь христианских исповеданий, их различия и сходства. Недостаточность еврейского и безнравственность магометанского календарей. Календари в смысле примирения.

Православие, как печалование о розни и иге, или гнете, есть отображение Триединого Божества. Православие есть печалование о розни, т. е. о протестантизме, и об иге, или гнете, т. е. о католицизме*, и этим оно отличается и от католицизма, который насилием, как прежде, и иезуитскою хитростью, как теперь, силится подчинить себе все народы, и < от> протестантизма, который рознь в мысли считает даже благом, а потому только православие истинно чтит Триединого Бога. Ставя храмы образцу единодушия и согласия, оно (православие) призывает всех к соединению и обезоруживает все инославные исповедания и иноверные религии и секты. Храм-музей, т. е. со старыми иконами и книгами, устрояемый притом в память чтителя Пр. Троицы, жившего до прискорбного разделения на старо- и нововерие, вероятно, не встретит ожесточенной вражды со стороны старообрядцев, а с другой стороны — укоры штундистов, вообще протестантов, даже магометан и евреев, будто православные святых принимают за богов, будут опровергнуты, когда при каждой церкви будут воздвигнуты школы-храмы, посвященные Пр. Троице, в коих Аллах становится из сурового господина Отцом, где есть единство проповедующих не газават, а мир. Храмы, посвященные всепримиряющему Богу, будут указывать на задачу, на программу школы, чрез которую и должна действовать Церковь против закоренелого порока розни. Все праздники легко могут быть истолкованы не словесно только, но и живописно на стенах школы, в смысле братотворения чрез усыновление для исполнения долга всеотеческого душеприказчества*: Богоматерь, носящая Сына на руках, не говорит ли — «будьте как дети», как сыны, говорит и царям-волхвам, и пастухам; Сретение — всыновление¹²⁰; в крещении явление голубя — символа любви — между Сыном и Отцом указывает на примирение.

Если Православие есть печалование о розни, то оно, конечно, будет радованием о согласии, а потому совершенно согласно с чувством православным указание на сходство, которое еще сохраняется в христианских исповеданиях. Это сходство может и должно быть наглядно представлено в виде синоптического календаря, в коем особым шрифтом, более крупным или светлым, цветным, золотым должны быть отмечены общие праздники и одновременное празднование памятей святых; а в протестантском календаре окажется «пустота» забвения когда-то чтимых святых. В этой пустоте можно поставить вопрос: хорошо ли сделало протестантство, забыв стольких страдальцев, подвижников? Какими побуждениями свободные протестанты руководствуются, развенчивая мучеников?.. Против дней вселенских поминовений должно поставить вопрос: что лучше, молиться ли целым миром о всем мире, о живых и умерших, или же молиться в одиночку о себе одном?..

Обозначив особым цветом или шрифтом или чем-либо бросающимся в глаза сходство в календарях православного с католическим и протестантским, мы выразим радость о согласии, а не скорбь или печалование о розни. Сопоставление христианского синоптического < календаря> с еврейским укажет не на пробел лишь, а на пустоту, на недостаток Пасхи страдания (страстной недели) и на замену Пасхи Воскресения национальною Пасхою, не бескровною, а кровавою Пасхою. С еврейским календарем возможно сопоставление и противопоставление в праздниках (а с магометанским — < только> противопоставление)**. Субботе еврейской нужно противопоставить Воскресение и изобразить картинно: картине бездействующего еврея (раввина) противопоставить Христа, воскрешающего Лазаря и исцеляющего расслабленного; в картине Пятидесятницы надо сопоставить картину закона, данного в буре и огне, с картиною проповедания голубиной кротости огненными языками. Вместо еврейских кровавых жертв — бескровная, точнее, кроветворная, т. е. животворная жертва литургии***, а также вместо кровавой Пасхи еврейской не бескровное, а животворное воскрешение.

* * *

Если программа Русско-всемирной и всемирно-русской < истории> будет приурочена к Православному календарю¹²², то не оттолкнет ли она от себя католиков, протестантов, магометан, евреев, буддистов, тогда как нынешняя всемирная история не имеет этого неудобства. Но нынешняя всемирная история не имеет этого неудобства лишь по-видимому. Нынешняя история не разрешает, а лишь скрывает или игнорирует существующую вражду и тем искажает Историю. Программа < истории>, с Православным календарем соединенная, не скрывает зла, но указывает на устранение его, требует устранения зла. Если в победе над Мамаем Димитрия, по благословению Сергия — чтителя Пресвятой Троицы, мы празднуем начало умиротворения степи и в самой Троице видим образец для внесения мира в мiр, < и> если магометане в Аллахе видят обоготворение войны, то как же они могут принимать приглашение на Конференцию мира? Точно так же, если мы радуемся освобождению Москвы от фанатиков католицизма — поляков и от фанатиков терпимости — французов и их двунадесяти союзников и не можем радоваться взятию Парижа, где русские войска по повелению императора Александра, причислившего себя к французам, заключены были в казармах, как тюрьмах, не радуемся < и> взятию Варшавы, горькою необходимостью вызванному¹²³, угождая немцам, радовавшимся вражде в среде славян, — то наша радость не противоречит коренной задаче Православия, объединению разумных существ против неразумной силы.

Что же касается до почитания Илии-пророка как покровителя изучения — ради управления, урегулирования — той силы, которая особенно у нас поражает и знойными и сухими ветрами Востока, и влажными — Запада, то такое < почитание> могло бы быть признано не только католиками и протестантами, но и евреями и магометанами. Если в Преображении видим не мистицизм только, а реализм, т. е. желаем видеть не внутреннее лишь преображение (преображение душ), но и внешнее преображение мира, мира материального, то, конечно, ни одна религия, ни одно исповедание не может видеть в этом что-либо дурное. Но чтобы осуществилось Преображение и внутреннее и внешнее мира, необходимо повсеместное построение школ-храмов, что и санкционировано в празднике Воздвижения и обновления храма Воскресения (13 и 14 сентября) по самому народному представлению, которое ознаменовывает этот праздник построением храмов, часовен, водружением крестов. В построении школ-храмов с музеями заключается переход от храмового дела к внехрамовому.

О ПРАЗДНИКЕ И СЛУЖБЕ ТРОИЦЕ, ЧТО БЫЛО БЫ ЗАВЕРШЕНИЕМ БОГОСЛУЖЕБНОГО УСТАВА. ЮБИЛЕЙ ЧТИТЕЛЯ ЖИВОНАЧАЛЬНОЙ ТРОИЦЫ — ПОСТРОЕНИЕ ОДНОДНЕВНОГО ХРАМА ТРОИЦЫ И УСТАНОВЛЕНИЕ ОСОБОГО ПРАЗДНИКА И СЛУЖБЫ ДЛЯ ЭТОГО ХРАМА ¹²⁴

По закону юбилеев (поминовений) нельзя ограничиться построением однодневных храмов Троицы при всяком храме, какому бы этот храм святому, т. е. чтителю Триединого Бога, ни был посвящен, памяти какого бы события, как дела также Св. Троицы, ни был он воздвигнут, — нужно еще установление особого дня или лучше дней, посвященных именно Пресв. Троице, нужно установление и особенной службы для этих дней, как комментариев к этим храмам и праздникам, как напутственных молебнов к делу отеческому. Народное почитание, ограничивающееся теми святыми или праздниками, коим посвящены их местные храмы, не возвышается обыкновенно до почитания Св. Троицы как великого образца, во имя которого всякий приход крестился (усыновился), помазался (принял Св. Духа) и должен преобразиться в связи со всеми другими для объединения в деле воскрешения, в котором уже заключается полное подобие Св. Троице, когда вытеснение сынами и дочерьми отцов заменяется восстановлением первыми последних. Хотя во все дни недели и года, часы дня и ночи прославляется Св. Троица, < хотя> празднование Св. Троицы продолжается 365 (366) дней < в году>, но особого праздника < Троицы> нет; < а потому> установление особых дней для празднования Св. Троицы и особых служб не есть новшество, а только продолжение или даже завершение уже начатого.

День Пресв. Троицы есть престольный праздник Московского государства, сопрестольный Пскову, а с ним всей северной России. Псковичи, теснимые своим братом, или, вернее, мачехою — Новгородом, мнимым поклонником Премудрости Божией, искали помощи у Св. Троицы* < и> воздвигли в лице первого своего отдельного князя — внука Мономаха — храм всесвятой Троице**¹²⁵. Позднее Псков находил против Новгорода союзника в сопрестольном ему Московском государстве.

Всякая местность, приход, воздвигая обыденный храм Святой Троице —престольному, как сказано, празднику Московского Государства, вспоминает о своей солидарности с Московским государством, о своей службе, о всей своей истории или об участии, которое она, < эта местность, > принимала в Русской, а чрез нее и в общей Истории человеческого рода. Служа Москве, как второму Киеву, она совершала то, что не успел сделать < Киев> первый, т. е. устраняла усобицы и обращала степь в поле, а потом служила Москве как 3‑ му Риму, заменяя обязательное добровольным, как требует Божество родства — Отца, Сына-слова и Духа-дочери. И местная История будет покаянием в невежестве, замене общего частным, не забывая и частного ради общего.

Не нарушая всеобщности, продолжая все дни и часы прославлять Св. Троицу, уже Греческая Церковь со времени Фотия¹²⁶ (строителя монастыря Троицы на острове Халки) стала назначать некоторые дни для преимущественного прославления Пресв. Троицы. Восемь канонов Св. Троице, написанные Митрофаном, приверженцем Троицы, и назначенные для воскресных полунощниц, а Марком Гидрунтским — молитва Св. Троице для тех же воскресных полунощниц¹²⁷ были началом обращения воскресных дней в особые, преимущественные праздники Св. Троицы. Это, конечно, не значит шесть дней быть язычником, а седьмой — христианином, или шесть дней < быть> в розни и притеснении других, а седьмой < проводить> в безделии, — день седьмой, день просвещения, назначен для осмысления первых шести, для обращения дел своих в одно дело общее, воскрешение. Обращение воскресных дней в праздники Св. Троицы есть вместе < и> обращение обыденных храмов Св. Троицы в храмы Троицы воскрешения, ибо объединение без слияния есть необходимое условие воскрешения, как оно же есть основа живоначалия. Обращение 365 (З66)-дневного праздника в пятьдесят два недельных, в дни общих собраний, давало [бы] большую силу проявлению религиозности. Соединение празднования Св. Троицы с воскресением было [бы] соединением догмата с заповедью, веры с делом, оживлением первой (веры) и освящением (морализацией) последнего (дела). И из этих 52 праздников «Троицы-Воскресения» два воскресения, первое и последнее Пятидесятницы, станут днями уже наибольшего, самого высшего проявления религиозности, верности или любви и упования. Первое из этих воскресений — Светлое воскресение — Пасха, а второе — воскресение Пятидесятницы, называемое Троицею. Последнее есть праздник Троицы мессианской, < Троицы> объединения, а первое — Троицы отеческого дела, < дела> воскрешения. Пасха, имея предметом отцов, есть дело сынов, в котором выражается и любы Бога-Отца, и благодать Господа Иисуса Христа, и причастие Св. Духа, и останется < она (Пасха)> венцом праздников. Так же может быть определена и Литургия — как дело сынов, имеющее предметом отцов и служащее выражением любы Отца, благодати Сына при участии Св. Духа. Между литургиею и Пасхою земными, в мире сем, и литургиею и Пасхою внемирными, небесными, литургиею ангелов, должна быть литургия (общее дело) и Пасха (воскрешение) внехрамовые, но не внемирные, т. е. обращение слепой, смертоносной силы в живоносную.

ПРОПОВЕДЬ НА ДЕНЬ ТЕЗОИМЕНИТСТВА
ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II (6 ДЕКАБРЯ)¹²⁸

Во Имя Отца и Сына и Св. Духа, — эти святые слова мы и возьмем текстом слова на настоящий день, ибо в Троице единосущной и нераздельной дан образец глубочайшего мира и согласия, дана заповедь умиротворения, потому-то особенно прилично в день тезоименитства Царя, призывающего к миру, к сокращению вооружений как началу умиротворения, начать беседу этим славословием. Уже четыре раза праздновали мы день тезоименитства нашего молодого Царя Русского, но нынешний день его тезоименитства, первый после приснопамятного дня 12 августа, имеет совершенно иное, высшее значение, иной, новый смысл.

В день 12-го августа, накануне памяти Тихона Задонского, что особенно знаменательно для Воронежа¹²⁹, вышла нота, или грамота, какими обыкновенно сносится наше правительство с иноземными царствами, но эта скромная нота о сохранении мира и сокращении вооружений за границей и у нас возведена была в манифест о разоружении, т. е. о полном умиротворении. В эти достопамятные дни Император Николай II‑ й делался как бы европейским, всемирным Императором, ибо с манифестом обращаются Цари к своим только народам. Но если манифесты пишутся во имя Бога Триединого, Который и есть, как сказано, образец глубочайшего мира и согласия и заключает в Себе заповедь об умиротворении человеческого рода, то акту, или окружному посланию 12‑ го августа, весьма прилично наименование именно манифеста. Если в манифесте помещается титул, в коем исчисляются царства, княжества, земли, уже соединенные, умиротворенные, между коими нет войны, то остается только пожелать, чтобы и все государства соединились в один союз. Итак, глас народа, наименовавший грамоту 12‑ го августа манифестом, был поистине гласом Божиим. В чем же состоит эта грамота, прозванная манифестом о разоружении, т. е. об умиротворении? Единый в мире Православный Царь, Царь венчанный, печалующийся о грозящей всему миру войне, обращается ко всем царствам мира, готовым восстать одно на другое (см. речь Солсбери в Гильдголе¹³⁰), обращается с предложением прислать от себя людей мудрых и сведущих, с коими он мог бы сообща подумать о том, как избавить мир от грозящих ему бедствий, как с помощью Божиею дать мир всему миру.

Не поразительно ли, что молитва, которую до сих пор мы слыхали лишь в храмах Божиих, где молятся о мире всего мира, где все призываются молиться всем миром и в мире между собою, молиться не раз, а паки и паки, где непрестанно мы слышим пожелание мира всем, — не поразительно ли, что это пожелание, что эта молитва не остается лишь в храме, а уже выступает из него и готовится стать как бы внехрамовым делом, мирское и светское одухотворяется; несмотря на наше недостоинство, молитва наша, по-видимому, услышана, полагается как бы начало внехрамовой литургии; оглашение, научение, эта вступительная часть литургии, как [бы] достигает цели, полагается начало умиротворению и вне храма. Город, стоящий на рубеже нашего Царства, куда призываются иноземные послы, из пограничного становится срединным, посредником между нами и заморскими Царствами, между сушею и морем, океаном и континентом, становится городом, где и иноземцы должны почувствовать, что на земле — Божием достоянии — есть лишь своеземцы и нет иноземцев.

Но не все умилились, услышав зов молодого Царя Севера; услышав слово Белого Царя, огорчился немецкий, черный царь. Веруя, что не в любви, не в правде Бог, а в силе, или в насилии, немецкий царь стал усиливать свое войско, назвал себя другом врагов христианства, врагов мира, подружился с религиею войны, Исламом¹³¹. Он не живет одною жизнию с народом, не скорбит его скорбями, отрывая сынов от родных очагов, от отцов и матерей; и сам народ не доверяет ему, всячески противодействует, ограничивает его власть, ибо ограничение власти есть, конечно, выражение недоверия. Царь же Самодержавный, которому никто не может противодействовать, хочет сокращения вооружений, ибо сокрушается, скорбит, вынужденный ежегодно отнимать от семей, от родных достигших совершеннолетия. Еще боле сокрушается Царь наш, опасаясь быть вынужденным, в случае войны, призвать вновь тех, которые уже возвратились в свои дома, к праху отцов, выслужив положенный срок. Печалуется Белый Царь о всех призываемых, призванных и имеющих быть призванными, и не о своих только, но и о тех, которые и не от его еще двора. Но не теряет Царь, сердце коего в руце Божией, надежды, что настанут дни, когда оружие получит иное, мирное употребление, из разрушающего обратится в спасающее от общих всем бедствий, когда все будут служить и Богу и Царю, но от своих домов, от могил отцов отрываемы не будут, и даже оторванные будут возвращены, исчезнут и отхожие промыслы со всеми неизбежно связанными с ними бедствиями…

Вот почему в нынешний день тезоименитства Государя Императора, после принятия им на себя великого дела умиротворения, объединения всех чад Божиих, мы и приглашаем вас вознести молитвы свои, дабы укрепил Господь Бог Благочестивейшего Государя нашего в его великом, многотрудном подвиге, для осуществления коего будет недостаточно и всего наступающего века, будем молиться и о том, дабы Небесный Царь послал Государю нашему наследника, который продолжил бы его дело и привел бы его к благополучному концу, если так суждено Господом, Ему же слава и держава во веки веков. Аминь, да будет.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: