Классификация правовых систем

Все правовые явления в обществе взаимосвязаны и обусловлены, то есть представляют собой сложную четко функционирующую систему. На планете Земля функционирует около двухсот государств, каждое из которых имеет свою систему права. В силу объективных причин они взаимодействуют между собой, образуя правовую картину мира. Но в целях рационального и эффективного изучения и исследования правовой картины мира правовые объекты целесообразно классифицировать. Согласно сложившемуся в отечественной научной литературе представлению понятие " классификация" (лат. classic — разряд и faceri — делать) рассматривается как система распределения каких-либо однородных предметов или понятий по классам, отделам и т.п. на основе определенных общих признаков.

Правовая классификация – распределение правовых объектов (фактов, явлений, процессов и т.д.) по классам (группам, разрядам) на основе их общих признаков, сходства и различий, отражающих связи между классами правовых объектов в единой системе правовой реальности. Существует великое множество правовых объектов для классификации. Осуществляют класси-фикацию нормативно-правовых актов, норм права и отдельных его отраслей, правовых отно-шений, прав и свобод человека, государственных органов, юридических лиц и т.д. Объектом нашего внимания является классификация систем права. С логико-философских позиций она представляется как особый случай применения логической операции деления объема понятия, представляющий собой некоторую совокупность делений (деление некоторого класса на виды, деление этих видов и т.д.).

При этом особое внимание обращается на то, что классификация всегда проводится лишь в определенных целях. Она фиксирует закономерные связи между классами объектов, способствует определению места и роли объекта в общей системе объектов, помогает установить наиболее важные, общие для всех объектов качества и свойства, подытоживает результаты пред-шествующего развития, накопившихся знаний о классифицируемых объектах и их общей системе. Способствует более глубокому познанию объектов и их системы. Позволяет делать обоснованные прогнозы относительно путей дальнейшего развития и совершенствования как отдельно рассматриваемых объектов, так и всей их совокупности в целом. Соответственно, в основе искусственной классификации лежат вспомогательные признаки.

В зависимости от характера и степени существенности оснований деления (подразделения) объектов на виды (подвиды) или классы различают естественную и искусственную класси-фикацию. В основе естественной классификации лежат наиболее важные для классифицируемых объектов признаки. Аналогичные представления о классификации существуют и в зарубежной литературе. С той, однако, разницей, что значительное внимание в процессе классификации уделяется не только общности классифицируемых объектов, но и их особенностям.

Применительно к правовой материи классификация как процесс " распределения" однородных объектов по классам, относительно самостоятельным группам, отделам и т.п. практически ничем не отличается от аналогичных действий, совершаемых применительно к любой иной — политической, социальной, физической, биологической и т.д. — материи. Различие при этом заключается лишь в том, что в качестве объектов классификации берутся не политические, социальные или любые иные институты, факторы, элементы, а правовые. В рассма-триваемом случае в качестве таковых выступают национальные (внутригосударственные) правовые системы.

Правовая картина мира, как известно, складывается из множества существующих и функционирующих на современном этапе развития общества национальных правовых систем. Все они в той или иной мере взаимосвязаны, взаимозависимы, оказывают воздействие друг на друга.

Разная степень взаимосвязи и взаимодействия их обусловлена тем, что одни национальные правовые системы имеют больше общих признаков и черт, чем остальные. Другие же, наоборот, отличаются доминирующим характером специфических черт и особенностей по отношению друг к другу; имеют между собой гораздо меньше общего, чем особенного.

Среди сотен существующих в современном мире правовых систем многие из них обладают доминирующими сходными чертами. Эти сходства, как правило, обусловливаются одними и теми же или " очень близкими между собой типами общества", общими или " очень сходными исто-рическими условиями развития общества", общей или " очень сходной религией", а также другими аналогичными им об-стоятельствами.

Наличие общих признаков и черт у разных правовых систем позволяет классифицировать их между собой или подразделять в зависимости от тех или иных общих признаков и черт — критериев - на отдельные группы или правовые семьи. В научной и учебной юридической литературе правовые семьи понимаются в общем плане, как правило, в качестве совокупности национальных правовых систем, выделенных на основе общности их различных признаков и черт. Разумеется, это не исключает других представлений о правовых семьях и группах правовых систем.

Необходимость и важность классификации правовых систем вызывается следующими причинами. Во-первых, сугубо научными, познавательными и " образовательными" причинами. Ибо глубокое и разностороннее познание правовой картины мира требует не толь-ко ее общего (и с неизбежностью, в значительной мере поверхностного) рассмотрения, но и изучения ее по отдельным частям, вбирающим в себя сходные правовые системы. Только глубокое и всестороннее изучение последних, взятых сначала сами по себе, а затем — в их взаимосвязи и взаимодействии друг с другом, позволяют дать четкую, адекватно отражающую реальную действительность правовую картину мира. Во-вторых, это обусловливается сугубо практическими целями — унификации действующего законодательства и совершенствования национальных правовых систем. Отмечая, что сама идеи классификации правовых систем в " правовые семьи" возникла в сравнительном правоведении в 1900 г. и широко была распространена уже в начале

XX в., П. Круз вполне оправданно указывает на то, что одной из важнейших причин (если не самой главной) такой классификации явилось стремление юристов — теоретиков и практиков -" обеспечить если не полную, то, по крайней мере, хотя бы частичную, но основную, наиболее существенную часть процесса унификации всех цивилизованных правовых систем".

Данное мнение разделяется и другими авторами. Ибо вполне очевидно, что любая — полная или частичная - унификации будет проводиться тем успешнее, чем теснее она будет связана с классификацией. Последняя, объединяя правовые системы между собой по цивилизационному признаку (системы, находящиеся на одном уровне развития), по географическому (системы, существующие на одном континенте), по региональному (системы, функционирующие в одном регионе) и иным общим для классифицируемых правовых систем внешним и внутренним признакам, несомненно, создает для процесса унификации права самые благоприятные предпосылки и условия, делает данный процесс более динамичным и целенаправленным.

Классификация, а точнее ее результаты — объединенные между собой на основе общих признаков и черт правовые системы, избавляет законодателей и исследователей, занимающихся проблемами унификации, от необходимости предварительного анализа и выявления правовых систем, более или менее " склонных" к взаимному сближению друг с другом, к глубокой унификации или лишь к внешней гармонизации своих отдельных сторон или аспектов.

Логично предположить, а реальная правовая жизнь, практика многих стран это подтверждает, что между сходными правовыми системами, относящимися к одному и тому же типу, гораздо больше предпосылок к унификации, нежели между правовыми системами, относящимися к разным группам, видам или семьям.

Например, между правовыми системами мусульманских стран (Ливия, Иран, Ирак, Афганистан и др.) в силу самой их религиозной природы и характера гораздо больше сходства, а следовательно, и объективных предпосылок для унификации, чем, скажем, между ними, с одной стороны, и правовыми системами англосаксонских стран (Великобритания, Канада, Австрия, США, Новая Зеландия и др.) — с другой.

Однако классификация в практическом плане отнюдь не сводится лишь к установлению общих признаков и черт группируемых правовых систем и, тем самым, — к созданию или выявлению предпосылок, необходимых для унификации. В научной литературе в связи с этим совершенно справедливо отмечалось, что это дело самого исследователя-компаративиста решать в процессе классификации правовых систем, равно как и при проведении других сравнительно-правовых " операций", на какие стороны исследуемых объектов обращать внимание — только ли на их сходные черты и особенности или же одновременно анализировать и те и другие.

Выбор того или иного подхода зависит от многих факторов и в первую очередь от разделяемых автором правовых ценностей, сходства или различия правовой идеологии, степени близости правовых систем друг к другу, наконец — непосредственных целей сравнительного исследования правовых систем.

М. Богдан в связи с этим замечает, что иногда, особенно когда речь идет о тесно связанных друг с другом правовых системах, таких, например, как правовые системы соседних штатов США Нью-Йорк и Нью-Джерси, больше внимания исследователями уделяется их различию, нежели сходству.

В других же случаях, особенно когда сравниваются между собой различные правовые системы, больший интерес могут представлять их общие или сходные черты, чем особенности. Например, при сравнении таких сходных между собой институтов, как свобода заключения контрактов, свойственных большинству правовых систем, нет необходимости говорить об очевидном — их сходстве. Гораздо больший интерес представляют их особенности — содержание, механизм их заключения и осуществления, гарантии и т.д. Однако не следует упускать из виду то вполне понятное и очевидное обстоятельство, что в целях классификации правовых систем как одной из предпосылок их унификации основное внимание уделяется все же выявлению их сходства, на основе которого и группируются правовые системы, нежели рассмотрению их особенностей. Анализ последних, несомненно, имеет немаловажное значение как для классификации права, так и для его унификации. Тем не менее, по сравнению с анализом сходных черт и особенностей правовых систем применительно к данному случаю он неизменно уходит на второй план.

Помимо формирования необходимых предпосылок для унификации права, классификация правовых систем имеет важное практическое значение и в других отношениях. Выступая как одно из проявлений функций сравнительного правоведения, она позволяет на фоне всей совокупности правовых систем глубже и разностороннее исследовать отдельные правовые системы, увидеть их достоинства и недостатки, выработать практические рекомендации и предположения по их частичному совершенствованию или же полному реформированию, способствует своеобразному " обмену опытом" между различными правовыми системами в плане их наиболее оптимального построения и функционирования, создает предпосылки для возможного заимствования наиболее оправдавших себя норм, принципов и институтов одних правовых систем другими.

Разумеется, при всех проявлениях практической значимости процесса классификации национальных правовых систем и, в особенности процесса взаимного заимствования их друг у друга, речь идет не о некой механической " операции", а о творческом подходе и учете при этом исторических, национальных, экономических, политических и других условий и особенностей той или иной страны. Только при таком подходе можно рассчитывать на то, что вновь вводимые или переносимые из других правовых систем институты, нормы или принципы будут не только формально значиться в структуре новой правовой системы, но и эффективно осуществляться.

Многовековой опыт разностороннего заимствования одних правовых систем у других показывает, что в данном, вполне естественном для всех без исключения стран процессе наряду с подавляющим большинством положительных примеров есть немало и отрицательных или, по крайней мере, спорных моментов. В качестве последних в отечественной литературе указывается, в частности, на неоправданность введения в современной России института президентства. Данный конституционно-правовой институт был заимствован, как известно, сначала в СССР, а затем и в России из государственно-правовой теории и практики ряда зарубежных стран и, прежде всего, Франции и США. Оспаривая " правомерность" и обоснованность введения данного института в нашей стране, его открытые противники или скрытые оппоненты апеллируют к позитивному опыту работы Верховных Советов СССР и союзных республик — высших представительных органов в стране, к отсутствию каких бы то ни было " президентских" традиций и обычаев в России или косвенно противопоставляют " президентализм" " парламентаризму".

Далеко не всегда это звучит убедительно, поскольку в России до установления режима " президентализма", ассоциирующегося в сознании масс нередко с авторитаризмом, многие столетия существовал авторитарный по своей природе и характеру царизм. Институту парламентаризма в противоположность " президентализму" отдается предпочтение, как известно, и многими зарубежными авторами. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что и у последнего немало сторонников.

В качестве других примеров и весьма спорного и противоречивого заимствования зарубежных государственно-правовых или сугубо правых норм, принципов и институтов в России может служить институт присяжных заседателей (лица, привлечённые в установленном законом порядке для участия в судебном разбирательстве и вынесения вердикта – решения о виновности или невиновности подсудимого). Этот институт был отменен в России в 1917 г. и вновь введен в уголовно-процессуальное законодательство РФ в 1991 г. Не получил всеобщего одобрения и институт траста или доверительного управления имуществом, введенный в гражданское законодательство России в 1995 г. Известно, что романо-германское право предлагает юристам целый комплекс аналогов в виде таких институтов, как комиссия, поручение, представительство и доверенность, опекунство, перемена лиц в обязательстве, которые давно составляют неотъемлемую часть российского и западноевропейского законодательства, прошли проверку временем и довольно обстоятельно защищены судом. В системе подобных традиционных институтов траст, по всей вероятности, окажется малоперспективным. Спорность и противоречивость заимствования подобных институтов заключается в том, что они механически переносятся из одних правовых систем в другую.

Однако это не означает, что российская правовая система является неким уникальным феноменом, полностью несовместимым с зарубежными правовыми системами.

С точки зрения способности ее к восприятию адекватно отражающих российскую действи-тельность новых идей, принципов, норм и институтов, изначально " заложенных" и положительно себя проявивших в других правовых системах, она мало чем отличается от своих зарубежных аналогов. Исходя из этого можно с полной уверенностью сказать, что все то положительное в плане унификации, гармонизации и т.п., что получают или могут получить от классификации зарубежные правовые системы, целиком и полностью относится и к российской правовой системе.

Более того, поскольку современная российская правовая система рассматривается как система переходного состояния экономики, общества и государства, ориентированных, согласно Конституции РФ, на рыночные отношения, а также на построение гражданского общества и правового, социального государства, то она уже в силу самой своей " переходной" природы должна быть более восприимчива к соответствующим правовым институтам, особенно четко выделяющимся в процессе классификации, чем другие правые системы. Речь при этом идет, в частности, о таких правовых институтах, как институт юридических, материальных и иных гарантий прав и свобод граждан, ставший особо актуальным в XXI в.

Имеется в виду правовой и политический институт конституционно признанной оппозиции правящей партии, классу, режиму. Официальное признание прав оппозиции, выступление ее в качестве реальной альтернативы существующему режиму и правительству, закрепление за лидером оппозиции — потенциальным главой государства или правительства и членами теневого кабинета конституционных прав и свобод, наконец, создание конституционно закрепленного и гарантированного механизма преемственности власти, несомненно, способствовали бы станов-лению демократии в России и укреплению стабильности общества и государства.

Помимо названных институтов для становления и развития современной правовой и политической системы России большой интерес представляли бы развиваемые западными теоретиками и практиками конституционно-правовые основы обеспечения стабильности и эффективности, существующих в различных странах государственно-правовых режимов; институт реального разделения и взаимного сдерживания, балансирования властей; институты, обеспечивающие эффективную борьбу с так называемой корпоративной преступностью (corporate crime) и политической коррупцией, и др.

Дальнейшей разработке и адаптации данных и подобных институтов к российской действительности в немалой степени может способствовать классификация национальных правовых систем и выделение среди них с целью последующей трансформации общих для всех, наиболее устоявшихся и оправдавших себя правовых феноменов.

Любая классификация требует определения конкретных оснований (критериев) для ее осуществления. Нередко среди исследователей возникают разногласия по этому вопросу и, как следствие, в научно-правовой оборот включаются не всегда совпадающие по смыслу понятия. Поэтому вопрос о выборе критериев классификации национальных правовых систем является теоретически и практически важным вопросом. Каков должен быть характер этих общих оснований-критериев? Каковы их особенности и виды? Наконец, каково должно быть их содержание? Должны ли они быть временными или же постоянными, присущими сравниваемым системам на всех этапах развития?

Обсуждение подобных вопросов занимает довольно значительное место в научной и учебной сравнительно-правовой литературе. В силу их сложности и многогранности среди авторов нет и, по-видимому, не может быть однозначных ответов.

Так, например, по вопросу о том, должен ли быть в процессе классификации правовых систем один основной или несколько общих признаков-критериев, некоторые авторы склоняются к мнению, что это непременно должен быть " один единственный крите-рий". В качестве такового, по их мнению, может выступать, в частности, " общность экономических систем", на базе которых возникают и развиваются соответствующие им и обусловленные ими правовые системы. Роль " одного единственного критерия" могут сыграть, с их точки зрения, также общие " исторические традиции", " общая историческая природа" сравниваемых правовых систем.

Другие же авторы склоняются к мнению о том, что классификация правовых систем должна проводиться на основе нескольких критериев. Только в этом случае она будет иметь какое-либо позитивное значение. В противном случае она теряет всякий смысл. Настаивая на данном мнении, некоторые авторы, однако, не исключают и того, что " в общем конгломерате оснований-критериев" один из них будет иметь все-таки " особый, определяющий смысл".

Аналогичная картина складывается и при решении других вопросов, касающихся критериев классификации правовых систем, например, при решении вопроса о том, каков должен быть характер критериев (критерия) классификации. Должны ли они (он) быть простыми, однозначными, не допускающими многозначности толкования и двусмысленности в понимании или же они могут быть сложными, общими критериями?

В качестве простого критерия предлагается рассматривать, в частности, правовую традицию или традиции, общие для всех, груп-пируемых в одну семью правовых систем. При этом под правовыми традициями в западной литературе понимается " совокупность глубоко укоренившихся в сознании людей и исторически обусловленных их отношений к роли права в обществе, природе права и политической идеологии, а также к организации и функционированию правовой системы". В отечественной же литературе под правовыми традициями понимаются " элементы социального и культурного наследия, передающиеся из поколения в поколение и сохраняющиеся в определенных обществах, классах и социальных группах в течение длительного времени". В качестве традиций могут выступать определенные общественные установления, нормы поведения, ценности, обычаи, обряды и т.д.

К сложным критериям классификации правовых систем относят такие, например, критерии, как " стиль" этих систем. При этом в понятие стиля правовой системы, выступающего в виде сложного и многогранного явления, включаются такие его " составляющие" части, как " истори-ческая природа правовых систем", особенности путей его развития, " преобладающая манера правового мышления", " основные характеристики правовых институтов", " иерархия источников права и способы их интерпретации, доминирующая " идеология правовых систем".

Продолжительные споры ведутся и по другим вопросам, затрагивающим проблемы выбора критериев и определения их содержания. В частности, довольно интенсивные дискуссии в западной компаративистике ведутся по поводу особенностей факторов, оказывающих прямое воздействие на формирование общих черт различных правовых систем, а следовательно, и на выбор критериев их классификации. При этом вопрос нередко ставится так: должны ли при отборе этих факторов браться во внимание только объективные, основополагающие факторы или же вместе с ними и субъективные факторы? Ответ на него дается неоднозначный. Одни авторы полагают, что при анализе факторов, оказывающих прямое воздействие на формирование общих черт различных правовых систем, должны учитываться лишь объективные факторы. Они устойчивы и долговременны по сравнению с любыми субъективными факторами. Другие же исследователи вполне обоснованно, как представляется, исходят из того, что в расчет должны браться все без исключения объективные и субъективные факторы.

Среди них многими авторами особо выделяются экономические факторы. Они рассмат-риваются, и вполне справедливо, как домини-рующие факторы. " Не нужно быть марксистом, — замечает по этому поводу М. Богдан, — чтобы понять, что любая правовая система представляет собой весьма высокий уровень надстройки (" суперструктуры" ), которая базируется на соответствующей экономической системе общества, и что любая правовая система призвана обслуживать среди самых различных сфер общества и нужды экономики". Страны с одним и тем же типом экономики (плановая, рыночная экономика) имеют, естественно, гораздо больше общих черт в своих политических и правовых системах, чем страны с разным типом экономики. Однако надо иметь в виду также и то обстоятельство, что в рамках одного и того же типа экономики в зависимости от уровня ее развития, а также уровня развития политических и правовых систем между одними правовыми системами может быть больше общностей, чем между другими.

В числе иных факторов, оказывающих прямое воздействие на формирование общих черт правовых систем, а вместе с тем и на выбор критериев их классификации, М. Богдан называет политические, идеологические, религиозные, исторические, географические и демографические факторы.

П. Круз указывает применительно к Европе и на военно-политические факторы. " Конфи-гурация всего правового мира Европы, как и отдельных правовых систем, — пишет он, — в конце XX в. в значительной мере зависит от большого числа факторов, но не в последнюю очередь от таких, зачастую не поддающихся учету обстоятельств, как развитие новой военно-политической ситуации на Европейском континенте". Они складываются по-разному, в зависимости от того, будет ли новый военный альянс, возникающий на базе расширения НАТО, существовать при доминирующей роли США как одного из партнеров западноевропейских стран или же он будет функционировать на основе баланса таких государств, как вновь объединенная Германия, с одной стороны, и Россия и Франция — с другой.

Суммируя все ранее высказанные мнения о факторах, оказывающих влияние на форми-рование общих черт различных правовых систем, а также о требованиях, предъявляемых к критериям их классификации, в отношении последних можно сделать следующий вывод. Для того чтобы критерии классификации правовых систем оказались состоятельными и в максимальной степени пригодными для выполнения соответствующих функций, они должны отвечать, по нашему мнению, следующим требованиям: а) в основе своей иметь постоянные, фунда-ментальные, а не временные и случайные факторы; б) по возможности быть более определенными признаками-критериями; в) иметь устоявшийся объективный характер; г) в случаях, когда за основу классификации правовых систем берется не один, а несколько признаков-критериев, то один из них непременно должен быть основным, доминирующим; д) при исследовании общих черт правовых систем-критериев их классификации должны учитывать не только объективные, но и субъективные факторы, оказывающие прямое воздействие на процесс их формирования.

В отечественной и зарубежной сравнительно-правовой литературе данные требования, одна-ко, далеко не всегда учитываются. В результате этого при определении конкретных видов критериев нет общности мнений.

Констатируя данный факт, Р. Давид справедливо отмечает, что при определении их зачастую учитывают лишь общность и различие в теории источников права и методах работы юристов. Иногда предлагают принять материально-правовой критерий, исходящий из основных принципов права и выраженных в нем основных интересов. Есть также предложения исходить из структуры права, его деления и концепций, применяемых юристами. Эти предложения часто дополняются также соображениями политического характера.

Сам же автор, отвергая попытки пользоваться " одним единственным критерием" для классификации правовых систем, в качестве критериев классификации последних выдвигает два положения, которые, с его точки зрения, могут быть на равных основаниях " решающими для проведения классификации". Это — юридическая техника, которой пользуются юристы той или иной страны, " изучая и практикуя право". В том случае, если методы работы юристов разных стран, источники права и юридический словарь различных правовых систем идентичны друг другу, в целом или в основной своей части совпадают, то эти правовые системы относятся к одной и той же группе близких друг другу правовых систем, к одной и той же правовой семье. В противном случае эти правовые системы принадлежат к разным правовым семьям.

Однако, поясняет Р. Давид, названный критерий при всей его важности сам по себе еще недостаточен для идентификации правовых систем и отнесения их к тем или иным правовым семьям. Для этого требуется еще один, дополнительный критерий, заключающийся в опоре правовых систем, принадлежащих к одной и той же правовой семье, на одинаковые, философские, политические и экономические принципы и стремящийся к созданию сходных между собой типов общества.

Руководствуясь данными критериями, один из которых по своему существу является техническим, а другой — идеологическим, автор разделяет все существующие в мире национальные правовые системы на следующие группы — правовые семьи: романо-германскую, именуемую иногда " континентальной", или " цивильной" (Civil Law); англосаксонскую или семью " общего" права; социалистическую; исламскую; рассматриваемые в качестве отдельных правовых семей индусское, иудейское право, а также правовые семьи стран Дальнего Востока и стран Африки.

Кроме названных видов, критериев классификации правовых систем и вариантов группи-рования их в правовые семьи в западной и отчасти в отечественной сравнительно-правовой литературе предлагаются и другие критерии и варианты группирования правовых систем в правовые семьи. Еще в начале XX в. предлагалась, например, классификация правовых систем на основе расового и языкового критериев и соответственно группирования их в правовые семьи. На основе этого критерия выделялись такие группы правовых систем, как индоевропейская, семитская и монголоидная правовые семьи. Первая из них, в свою очередь, подразделялась на такие подгруппы правовых систем, как греко-римская, германская, англосаксонская, славянская, иранская и др. В более поздний период предпринимались попытки использования таких критериев классификации, как особенности правовой культуры, сущность и содержание права, правовая идеология, осо-бенности источников права и др.

Особое внимание в послевоенный период вплоть до настоящего времени уделялось таким критериям классификации правовых систем, которые основываются на общности их исторических корней, сходстве стиля или модели правового мышления, близости основных правовых институтов и др. С учетом этих критериев им в начале 1960-х годов была предложена следующая классификация «правовых семей современного мира»: 1) романо-германская правовая семья,

2) семья общего права, 3) семья социалистических систем права, 4) философские или религиозные системы. Основные правовые семьи, согласно Р. Давиду, — это три первые группы. При этом он объединяет романо-германскую семью и семью общего права в «единую семью западного права» и говорит о «большой семье западного права», имея в виду то, что марксисты называют «буржуазным правом». А различные философские или религиозные системы (мусульманское право, индусское право, иудейское право, обычное право Африки и Мадагаскара, право стран Дальнего Востока и т.д.), по его оценке, полностью независимы друг от друга и не образуют семьи в полном смысле этого слова.

Существуют и другие подходы к классификации различных национальных систем права. Так, К. Цвайгерт и Г. Котц в своей классификации исходят из такого критерия, как «правовой стиль» национального права, который определяется пятью факторами: происхождением и эволюцией соответствующей системы права, своеобразием юридического мышления, специфическими правовыми институтами, природой источников права и способами их толкования, идеоло-гическими особенностями. Исходя из этого, они объединяют различные системы права, облада-ющие единством «правового стиля», в следующие «правовые круги» (группы): романский, германский, скандинавский, англо-американский, социалистический, исламский, индусский.

В советской юридической литературе в 1980-е годы была предложена классификация наци-ональных систем права на основе сочетания марксистско-ленинских положений о социально-исторических, классовых типах права (рабовладельческого, феодального, буржуазного и социалистического) с названными подходами западных компаративистов.

Анализ различных точек зрения на классификацию систем права свидетельствует о том, что основная проблема состоит в определении оснований для классификации. Чаще всего среди исследователей возникают разногласия по этому вопросу и, как следствие, в итоге получаются различные результаты.

Говоря о критериях, на основе которых проводится группирование национальных правовых систем в данные основополагающие по своей природе и характеру правовые семьи, а также об общих чертах и различиях следует учитывать всю совокупность факторов, способствующих объединить национальные правовые системы в единую семью. Нельзя упускать из виду поли-тические, идеологические, а главное, культурные факторы. Важно помнить многократно прокламировавшийся в научной литературе и постоянно подтверждавшийся в повседневной жизни факт, что каждая правовая система, а вместе с ней и правовая семья являются " уникальным продуктом" целого комплекса особых и не в последнюю очередь культурных факторов, что в " каждой культуре есть своя особая правовая жизнь, а в каждой правовой жизни есть своя особая культура".

Сравнивая правовую культуру, лежащую в основе двух основных правовых семей — англосаксонской и романо-германской, западные исследователи на примере США и Франции указывают на то, что если американцы как представители англосаксонской правовой семьи, будучи " прямыми наследниками древнего англосаксонского легализма и религиозного пурита-низма", в большинстве своем с особым трепетом и уважением относятся к правовым догмам, непосредственно затрагивающим их интересы, отдельным правовым институтам и нормам так же, как в целом и к самому праву, то во Франции с отношением к праву дело обстоит несколько иным образом.

Французы по сравнению с американцами, отмечается в связи с этим в научной литературе, " намного спокойнее (амбивалентнее — ambivalent) относятся к праву". Хотя они и " взывают к праву", особенно когда дело касается защиты прав частной собственности и личных интересов, хотя они и " побаиваются права и юридической системы", однако они не надеются на них, когда речь идет о защите их конституционного статуса и " предоставленных им прав". Французское общество не слишком доверяет принципу " господства права" и вовсе не верит в то, что серьезные политические, экономические и социальные конфликты, возникающие между его членами, могут быть решены правовым путем. Отношение французов к праву зачастую " сочетает в себе элементы безразличия и цинизма".

Элементы общей и правовой культуры, несомненно, лежат в основе не только романо-германской и англосаксонской, но и других правовых семей. И как таковые, взятые сами по себе или вместе с другими факторами, они могут выступать в качестве критериев классификации правовых систем. На основе этих критериев в сравнительно-правовой литературе наряду с ранее названными правовыми семьями или в рамках этих правовых семей в ряде случаев выделяются также следующие семьи: латинская правовая, германская правовая, нордическая правовая, африканская правовая и славянская правовая.

Существуют и другие многочисленные точки зрения и подходы к определению критериев классификации правовых систем и выделению различных видов правовых семей. Это вполне естественно и закономерно, имея в виду сложность, многогранность и известную противо-речивость рассматриваемой материи. Свести различные точки зрения и подходы по данному вопросу к общему знаменателю в силу этих и других причин не представляется возможным. К тому же в этом нет никакой необходимости. Важно видеть общее и особенное в каждой системе права и не бояться перенимать все лучшее и полезное для функционирования права, а, следовательно, и общества. Весьма важным при этом представляется учитывать, что в настоящей жизни и реальной действительности нет и не может быть законченной правовой или любой иной классификации и что любая выделяющаяся при этом правовая семья с неизбежностью будет иметь относительный характер.

Относительный характер их проявляется в различных формах и отношениях. Но наиболее четко и последовательно он выражается в следующем. Во-первых, в наличии в правовых массивах одних семей целых институтов права, отраслей и даже правовых систем, относящихся по своей природе и характеру к другим правовым семьям. В качестве примера можно сослаться на правовую систему штата Луизиана (США), на территории которого, как бывшей колонии Франции, исторически сложились и в значительной мере сохраняются поны-не основные признаки континентального, точнее, французского права. В то же время, как известно, правовая система США, в пределах которой существует и функционирует правовая система Луизианы, является важнейшей составной частью общего права.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒

Поделиться: