Тебе решать, что с ними делать.

– Дон, тебе никогда не бывает грустно, а? – мы сидели за столиком в каком-то кафе в Райорсоне, штат Огайо.

– Я удивлён, что ты…

– Тссс, я ещё не закончил. Неужто тебе не бывает немного одиноко?

– То, что ты называешь…

– Да погоди. Всех этих людей, которых мы с тобой встречаем, мы видим всего несколько минут. Иногда в толпе нет-нет, да и мелькнёт милое лицо какой-нибудь женщины, и мне, вдруг, хочется задержаться, познакомиться, никуда не торопиться и просто побеседовать с ней. И вот, она летит со мной 10 минут, ну или не летит вовсе, а на следующий день я уже где-нибудь в Шеллбивилле и никогда больше с ней не увижусь. Вот про такое одиночество я говорю. Но, наверное, нельзя завести каких-то друзей на долгое время, когда мотаешься туда-сюда.

Дон молчал.

– Или можно?

– Могу я говорить?

– Теперь да, можешь.

Гамбургеры в этом кафе подавались в промасленной бумаге, и когда их разворачиваешь, бесполезный кунжут неизбежно разлетается по всему столу. Но гамбургеры у них отменные.

Какое-то время оба мы ели молча. Я сгорал от любопытства: что же он такое скажет?

– Ну, вот, Ричард, представь, что мы магниты… нет, не магниты, а бруски железа, обмотанные медной проволокой. И когда мы хотим что-то притянуть, мы пускаем наше электричество по проволоке и притягиваем к себе желаемый объект или событие. Магниту всё равно как он устроен и как делает то, что делает, но по своей природе он притягивает одно и не притягивает другое.

Я дожевал свой картофельный чипс, нахмурился и сказал:

– Ага, только ты упустил одну важную деталь: как это делать?

– Ничего не надо делать. Помнишь космический закон: подобное притягивается подобным? Просто будь тем, кто ты есть: спокойным, светлым и умиротворённым. Всё происходит автоматически, когда мы проявляемся в мире так, как хотим, ежеминутно спрашивая себя – то ли это, чего я хочу? И когда мы делаем что-то только при положительном ответе, автоматически те, кому нечему у нас поучиться, остаются вне нашего притяжения, а те же, кому есть чему поучиться у нас, и у кого можем поучиться мы, притягиваются.

– Но ведь для этого нужна очень сильная вера, да и от одиночества никуда не денешься.

Он странно глянул на меня поверх своего гамбургера.

– Забей на веру, никакой веры не надо. Для этого нужно только воображение.

Он очистил стол между нами, убрал кетчуп, соль, вилки и картошку фри в сторону. Я с нетерпением ждал, что же будет происходить.

– Если у тебя есть хоть капелька воображения, размером с кунжутное зёрнышко, для тебя всё возможно, – сказал он, подталкивая пальцем одно кунжутное зёрнышко на середину стола.

Я посмотрел на зёрнышко, потом на него.

– Думаю, вам, Мессиям, неплохо было бы собраться и договориться о терминах. Я думал, что когда весь мир против меня, мне нужна именно вера.

– Нет. Я хотел это исправить, но я ведь уже давно не работаю Мессией, ты же знаешь. А две, пять тысяч лет назад слово воображение ещё не придумали, приходилось обходиться «верой», чтобы хоть как-то донести истину до своих достаточно недалёких последователей. Да и кунжутных семечек у них тоже не было.

И, хоть я достоверно знал, что кунжут тогда был, решил не выпендриваться.

– Будто от того, что я представлю какое-то там намагничивание, в толпе, где-нибудь в Террагоне, в Иллинойсе, меня будет ждать та самая таинственная и прекрасная незнакомка? Да легко, но ведь это всего лишь моё личное воображение.

Дон в отчаянии поднял глаза к небесам, которые в данный момент нам заменял белый потолок и холодные светильники кафе «У Эмм и Эдны».

– Что? Всего лишь воображение? Ну конечно, неужто ты позабыл, что весь мир – плод твоего воображения? Он таков, каким ты его представляешь; Человек есть то, что он о себе думает; И случилось со мной то, чего боялся я; Думай и богатей: Креативная визуализация для дела и развлечения; Как быть собой и найти друзей. Твоё воображение ни капельки не затрагивает сущее, реальность остаётся неизменной. Но каждая секунда Вселенной Ворнер-Бразерс и Метро-Голдуин-Майер есть не что иное, как воображение и иллюзии. Всё это сны, в которых мы, бодрствующие мечтатели, видим всё, чего так сильно хотим.

Он построил своеобразный мост из ножа и вилки от своей части стола к моей.

– Хочешь понять, что означают твои сны, о, Ричард, повсюду натыкающийся на самолёты? Взгляни на свою обычную жизнь и спроси себя, что же всё это значит.

– Ну да, Дон, – я надеялся, что он даст мне передохнуть и не будет обрушивать эту лавину новых идей.

– Как думаешь, если бы тебе приснились самолёты, что бы это значило?

– Ну, знаешь, сны про самолёты – это, пожалуй, желание свободы, полёта и побега.

– Что может быть проще? Сон и жизнь – одно и то же: ты хочешь быть свободным от всего, что мешает двигаться вперёд – правила, повседневность, гравитация, скука. Пока что ты не можешь понять только одного: ты уже свободен и всегда был свободен от всех этих вещей. Если бы в тебе была хотя бы половина кунжутных семечек, что и в… Да ты и есть самый настоящий Бог и повелитель своей жизни. Тебе нужно только воображение! Что скажешь, а?

Иногда официантка, вытиравшая посуду, бросала на нас косые взгляды. Наверное, ей было очень любопытно, кто этот странный человек.

– Значит, одиноко тебе не бывает, Дон? – спросил я.

– Бывает. Если захочу. У меня и в других измерениях есть друзья, с которыми мы иногда встречаемся. У тебя ведь они тоже есть.

– Да нет, я имею в виду это измерения, нашу иллюзию. Покажи, как это работает на практике. Расскажи, как действует этот волшебный магнит. Мне действительно нужно этому научиться.

– Сам мне и покажи это чудо, – сказал он. – Чтобы притянуть что-то в свою жизнь, представь, что оно уже в ней есть.

– Например, что? Представить мою прекрасную даму?

– Всё что угодно, кроме неё. Начнём с чего-нибудь небольшого.

– И что, прямо сейчас?

– Да.

– Ннуу, хорошо… голубое перо.

Он тупо уставился на меня:

– Чего? Голубое перо? Ты уверен, Ричард?

– Ты ведь сам сказал: не дама, что-то маленькое.

Он пожал плечами.

– Ладно, пусть будет голубое перо. Теперь на минуту представь его во всех деталях, каждый изгиб, каждую линию, кончик, пух вокруг корня, а потом отпусти его.

Я прикрыл глаза, и тут же в воображении появилось оно: пять дюймов в длину, голубое, плавно переходящее в серебряное, яркое пёрышко, мерно покачивающееся в темноте.

– Можешь, если хочешь, окружить его золотистым сиянием. Этот приём используется при лечении, но и для притягивания отлично подходит.

Я окружил своё перышко золотистым сиянием.

– Отлично, теперь открывай глаза.

Я открыл глаза.

– И где моё перо?

– Если ты чётко представил его во всех деталях, то в этот самый момент оно уже несётся на тебя как грузовик.

– Пёрышко как грузовик?

– Образно, Ричард.

Весь тот день я провёл в ожидании моего заветного пёрышка, но встретил его только вечером, когда мы с Доном ели горячие бутерброды с индейкой. На пакете молока я увидел маленькое изображение перышка и надпись: Произведено фермой «Голубое перо» для «Молочные продукты Скотта», Брайан, Огайо.

– Дон, глянь, вот оно! – воскликнул я.

Он посмотрел и пожал плечами.

– А я-то думал, ты хотел настоящее перо.

– Для начала и такое сойдёт!

– Ты представлял только само перо, или ты представлял себя с пером в руках?

– Только перо.

– Тогда всё понятно. Если ты хочешь быть вместе с объектом, то нужно представлять себя вместе с ним. Извини, совсем забыл тебе об этом сказать.

Меня посетило странное, немного пугающее чувство. Надо же, я смог сознательно что-то притянуть в свою жизнь.

– Сегодня пёрышко, завтра – целый мир, – сказал я.

– Аккуратнее, Рииичааард, – загадочно пропел Дон, – а то пожалеешь…

 

15.

⇐ Предыдущая3456789101112Следующая ⇒

Поделиться: