В окно с двойными рамами, обращенное на восток, стали заглядывать лучи утреннего солнца. На обледеневших стеклах появились проталинки. Приближалась долгожданная весна.

В конторе у печки сидели Вера и Аня, офицеры еще не пришли. По утрам у нас всегда было затишье.

В прихожей тяжело хлопнули двойные двери, и в комнату неожиданно для столь раннего часа вошел начальник лагеря. Я по привычке, усвоенной еще в Квантунской армии, автоматически вскочил со стула:

— Доброе утро, гражданин начальник!

Не ответив на мое приветствие, Демин сразу же спросил:

— Итиро, знаешь, где Михайлюков живет?

— Улица Советская, дом сорок семь. Я без труда могу найти.

— Пожалуйста, немедленно иди за ним! Завтра надо отправить триста больных и ослабленных солдат. Давай, побыстрее!

— Отправить? А куда?

— Не знаю, далеко, наверно, — произнес начальник лагеря, уже вызывая по телефону автобазу.

Я сгорал от нетерпения узнать подробнее об этом деле, касающемся судеб многих японских пленных, поэтому неторопливо натянул на себя фуфайку и топтался на месте с шапкой и рукавицами в руках.

— Автобаза? Говорит начальник лагеря для военнопленных Демин. Завтра к девяти ноль-ноль нам нужны грузовики. Да, девять ноль-ноль... Транспортировка пленных. Сколько человек берет один грузовик? Двадцать пять? Значит, на триста человек потребуется двенадцать машин. Что?!... По меньшей мере... Эй, Итиро! Ты почему до сих пор тут?

Я опрометью бросился из конторы. Воздух, который совсем недавно колюче обжигал кожу, показался мне почти ласковым. Подтаявший снег проваливался под подошвами сибирских катанок.

В чем дело? Неужели поступил заветный приказ об отправке на родину? Навигация на Ангаре начинается лишь в конце мая. Начальник лагеря вызвал грузовики, верно, повезут до станции Тулун на Транссибе. Я слышал, что в Сибири грузовики считаются самым надежным транспортом в зимнюю пору. Правда, есть опасность обморозиться, поэтому для переброски пленных выбрали начало апреля, когда сильные морозы уже спали, но снег еще не растаял и на машине можно проехать в любом месте. Больных, естественно, отправят первой партией, а потом по очереди уедут и здоровые пленные.

Я торопливо шел на Советскую, строя догадки о завтрашних событиях. Весеннее тепло подействовало и на городских коров — это было видно по тому, как они шествовали по льду Ангары, направляясь к противоположному берегу. Дети резвились на коньках, некоторые уехали так далеко, что казались черными точками. Да, пейзаж предвещал весну.

Михайлюков мгновенно собрался.

— Запарка будет! — бросил он, размашисто шагая в сторону лагеря.

...В конторе творился переполох. Срочно нужно было подготовить в алфавитном порядке карточки и опросные листы на три сотни больных и ослабленных пленных, составить в трех экземплярах сопроводительные документы с указанием имени, фамилии, даты и места рождения, профессии, образования, рода войск, лагерного номера каждого человека. Копировальной бумаги в наших местах не водилось, поэтому приходилось трижды переписывать одно и то же. Один экземпляр оставался в нашем лагере, второй направлялся на место нового назначения пленного, третий — в строительный штаб. Покончив с документами, я занялся выпиской актов инвентаризации обмундирования. Такая бумага требовалась на каждого из трехсот японцев. Я вписывал в акт все нехитрое богатство пленного: рубаха — одна, кальсоны — одна пара, ремень — один, носки — одна пара, полотенце — одно... Интересно отметить, что все имущество японцев, изготовленное руками их жен или выданное в Квантунской армии, почему-то числилось советской собственностью, порча и продажа которой запрещались. Часы и авторучки, по большей части уже уворованные у японцев, в список не включались, поскольку считались личной собственностью пленного.

Выполняя указания Михайлюкова, я просидел над бумагами до глубокой ночи. Задание было, похоже, важным, потому что и начальник лагеря, и Михайлюков неотлучно сидели со мной, делая замечания и обмениваясь репликами.

— Гражданин старший лейтенант, куда народ направляют?

— Неизвестно. Завтра видно будет.

Ничего подобного я не помнил за годы плена. Неужели мои предчувствия сбылись и их отправляют на родину? Хотелось побыстрее сообщить товарищам свою догадку. «Узнав о переводе на новое место, они, небось, волнуются от неведения», — думал я, не отрываясь от работы и не чувствуя усталости.

⇐ Предыдущая9101112131415161718Следующая ⇒

Поделиться: