Маруся слушала молча. Может, я хватил через край? Я и сам не чувствовал желания вступать в дискуссию. Разве для этого я пришел сегодня в ее дом?

— Откровенно говоря, меня интересует совсем другое.

— Что же?

— Ваше имя.

— Мое имя? Что ты имеешь в виду?

— Хочется знать, откуда оно у вас.

— Оно очень распространено в России.

— У японских женщин имена означают «цветок», «лилия», «весна», «лето», «осень», «зима», «сосна», «скала», «снег». И фамилии имеют различный смысл — «большая река», «большой мост», «большое дерево», «большой остров», «высокое дерево» и так далее.

— У немецких евреев тоже такие фамилии: «один камень», «железный камень», «сахарный человек», «водяной человек», «черная гора», «красный щит»...

— Кстати, Мария, Петр, Иван — это ведь библейские имена. Вы читали Евангелие?

— Нет, сама не читала, но много слышала о нем от мамы.

— Как вы думаете, сколько в Евангелии женщин по имени Мария?

— Ты полагаешь, что после разговора с тобой я начну читать эту книгу? Я — убежденная атеистка!

— Я тоже атеист, но мне интересна жизнь Христа. Вы, верно, знаете французского писателя-коммуниста Анри Барбюса, который умер в Москве? Вера как-то читала его книгу «Сталин». У Барбюса есть произведение под названием «Иисус», в котором он пишет, что боролся бы до последнего вздоха, защищая Бога, с каждым, кто посмел бы напасть на него.

— Так сколько же Марий в Евангелии?

— По крайней мере три.

— Божья матерь Мария первая, конечно.

— Да. Когда Христос умирал на Голгофе, все его ученики сбежали. Там оставались лишь несколько женщин, пришедших к нему в Иерусалим из Галилеи. Среди них была Мария Магдалина и Мария — мать Иакова и Иосии. Получается, что женщины по имени Мария неотступно сопровождали Иисуса от колыбели до могилы и воскресения. Мария, жена плотника Иосифа, была простой, глубоко верующей женщиной. Я думаю, что такие есть в каждом доме Братска. Она очень беспокоилась за своего сына, настроенного слишком революционно, и хотела вернуть его домой в Назарет. Но сын сказал: «Кто мать моя? Вот они» — и указал на учеников. Заплакав, Мария возвратилась домой.

Самая важная женщина в Евангелии — Мария Магдалина. Конечно, она была блудницей. Но когда ее старшая сестра Марфа, собираясь угостить Иисуса, трудилась не покладая рук, Мария сидела у его ног и слушала его слова. А когда он ел в доме фарисея, она плакала и своими слезами мыла ему ноги, целовала их и умащивала маслами. После воскресения Иисуса эта Мария раньше всех встретила его.

Я осекся, увидев выражение тоски на лице Маруси.

— Что же ты хочешь сказать в конце концов? — спросила она.

— То, что имя Мария очень красивое. А выражаясь по-советски, да здравствует товарищ Мария Андреевна!

— Ты говоришь словно пьяный, — смеясь, произнесла Маруся, поднимаясь со стула.

Она принесла из соседней комнаты большую банку холодного молока. У меня пересохло горло, и я с удовольствием попил его.

— Разговорился без меры! Но ведь в бараке я почти не раскрываю рта, только других слушаю.

— Почему?

— Потому что среди пленных слишком много стукачей.

— А как же ты доверяешь мне, если не веришь своим?

— «Демократическое движение», искусственно насаждаемое в лагере, — это театр марионеток. Многие, нацепив маски, участвуют в спектакле. Поэтому я предпочитаю держать свои мысли при себе. А вы, я знаю, — честный и гуманный человек.

— Японские демократы ужасно любят петь. С утра до вечера распевают старые революционные песни. Без песни ни шагу — на поверке, по дороге на работу и с работы. Не умолкают ни на минуту, а поют очень плохо — не поют, а кричат, — сказала Маруся и рассмеялась.

— Дело не в любви японцев к пению. Они кричат ради скорейшего возвращения домой, в Японию. Им говорят: кто не поет, тот реакционный элемент — и считают, что, чем сильнее дерешь глотку, тем больше ты революционен. Так что проблема не в гармонии...

Говоря это, я вспомнил парадоксальную мысль, которую ранней весной высказал мне начальник лагеря. Морозы спали, приближалась пора навигации, проснулось от зимней спячки и «демократическое движение». Масла в огонь подлил митинг 15 марта, на который военнопленные собрались в одном бараке, чтобы отметить годовщину массовых репрессий против членов Компартии Японии.

На трибуну один за другим поднимались активисты так называемого «демократического движения» и произносили агитационные речи. Поведение ораторов, их натужная напористость, манера выражать мысли — все выдавало фальшивость происходящего. Отдел пропаганды с самого начала проявил интерес к этому митингу, но я не заметил начальника лагеря Демина, который внимательно наблюдал за его течением, пристроившись за спинами японцев.

⇐ Предыдущая18192021222324252627Следующая ⇒

Поделиться: