Дети Джейхейриса I Миротворца и Доброй королевы Алисанны, дожившие до зрелого возраста

041. Король Джейхейрис I и Добрая королева Алисанна вместе с сыном, принцем Эймоном (худ. Магали Вильнев ).

ПРИНЦ ЭЙМОН

Погиб в бою с мирийскими пиратами, захватившими восточную часть Тарта.

ПРИНЦ БЕЙЛОН, также прозывавшийся Весенним принцем (из-за сезона своего рождения) и Бейлоном Храбрым

После того, как в 99 году от З.Э. септон Барт скончался во сне, десницей был назван сир Раэм Редвин, знаменитый рыцарь Королевской гвардии. Но его отвага и мастерское владение мечом и копьем, как оказалось, не соответствуют способностям к управлению. Менее чем через год сира Редвина на посту десницы сменил принц Бейлон, и служил превосходно. Но в 101 году от З.Э. на охоте Бейлон стал жаловаться на боли в боку и через несколько дней умер от разрыва живота.

АРХИМЕЙСТЕР ВЕЙГОН

Вейгон, прозванный Бездраконным, был отдан Цитадели еще в детском возрасте. Став архимейстером, он носил кольцо, посох и маску из желтого золота.

ПРИНЦЕССА ДЕЙЛА

В 80 году от З.Э. Дейлу выдали замуж за лорда Родрика Аррена. Она скончалась родами, подарив мужу дочь Эйму.

ПРИНЦЕССА АЛИССА

Алисса была супругой своему брату Бейлону Храброму; впоследствии двоим ее сыновьям довелось носить короны.

ПРИНЦЕССА ВИЗЕРРА

Визерра, помолвленная с лордом Мандерли из Белой Гавани, умерла по несчастливой случайности вскоре после объявления о своем браке. Наделенная буйным и невоздержанным нравом, она упала с коня после того, как в подпитии устроила гонку на улицах Королевской Гавани.

СЕПТА МЕЙГЕЛЬ

Отданная Святой Вере, Мейгель стала септой и прославилась своим состраданием и даром целительства. После своей Второй ссоры Старый король и королева Алисанна примирились в 94 году от З.Э. в основном благодаря ее заслугам. Мейгель выхаживала детей, заболевших серой хворью, но заразилась сама и в 96 году скончалась.

ПРИНЦЕССА СЕЙРА

Сейра, как и Мейгель, была отдана Святой Вере, однако нрав ее был совершенно не таков, как у сестры. Она сбежала из обители Матери, где служила послушницей, и пересекла Узкое море. Какое-то время она прожила в Лисе, затем обреталась в Старом Волантисе, где и окончила свои дни владелицей известного дома удовольствий.

ПРИНЦЕССА ГЕЙЛЬ (по прозвищу Зимнее дитя)

Простодушная, но славная, Гейль была любимицей королевы Алисанны. Принцесса не появлялась при дворе с 99 года от З.Э., и полагали, будто она умерла в пору Летней лихорадки. На самом же деле она утопилась в Черноводной после того, как странствующий певец совратил ее и бросил, оставив ей только растущее чрево. †

† Погрузившись в тоску после смерти Гейль, королева Алисанна последовала за ней в могилу менее чем через год.

         042. Великий турнир 98 года от З.Э. (худ. Марк Симонетти ).

   

Из записей архимейстера Гильдейна  

 

Дабы отпраздновать пятидесятый год правления короля Джейхейриса, в 98 г. от З.Э. в Королевской Гавани провели воистину Великий турнир. И, вне сомнений, он также порадовал и сердце королевы, ибо туда явились все ее живущие дети, внуки и правнучка – принять участие в пирах и торжествах.

Истинно говорят, что никогда еще со времен Рока Валирии не видывали скопления столь многих драконов в одном месте и в один день. Последняя схватка, где рыцари Королевской гвардии сир Раэм Редвин и сир Клемент Крэбб сломали тридцать копий, прежде чем король Джейхейрис объявил победителями их обоих, была провозглашена наилучшим образцом рыцарского поединка, когда-либо виденного в Вестеросе.

Итак, самым серьезным затруднением последних лет царствования Джейхейриса явилось то обстоятельство, что возможных преемников-Таргариенов стало слишком много. Немилость судьбы оставляла Джейхейриса без явного наследника даже не единожды, а дважды – смерть Бейлона Храброго случилась в 101 году от З.Э. Чтобы разрешить вопрос наследования раз и навсегда, Джейхейрис созвал в том же году первый Великий совет – ради обсуждения возникшего осложнения всеми лордами королевства. Собрались они в Харренхолле, поскольку ни одному другому замку было не под силу вместить такое множество знати, съехавшейся из всех уголков Вестероса. Великие и малые лорды прибыли со своими свитами из знаменосцев, рыцарей, конюших, оруженосцев и слуг. Еще больше людей шло вслед за ними – маркитанты и прачки, лоточники, кузнецы и возчики. В те несколько лун были поставлены тысячи шатров, вплоть до того, что призамковый городок Харрентон признали четвертым по величине городом королевства.

На том совете в итоге осталось лишь двое основных претендентов на престол (также выслушали и отклонили девятерых менее значимых притязателей). Речь шла о Лейноре Веларионе, сыне принцессы Рейнис – та была старшей дочерью Эймона, старшего сына Джейхейриса – и принце Визерисе, старшем сыне Бейлона Храброго и принцессы Алиссы. Каждый из них обладал своими достоинствами. Первородство говорило в пользу Лейнора, а близость по крови – в пользу Визериса, который также был и последним принцем дома Таргариенов, седлавшим Балериона прежде смерти Черного Ужаса в 94 году от З.Э. Лейнор же лишь недавно обрел дракона – великолепное создание, которое назвал Морским Туманом. Но для многих лордов королевства важнее было превосходство мужской линии над женской, не говоря уж о том, что Лейнор был просто семилетним мальчиком, тогда как Визерис – принцем, к тому же двадцатичетырехлетним.

Но, вопреки всему, на стороне Лейнора было одно значительное преимущество: он доводился сыном лорду Корлису Велариону, Морскому Змею, богатейшему человеку Семи Королевств. Морской Змей при рождении получил имя в честь сира Корлиса Велариона, первого лорда-командующего Королевской гвардии, однако слава пришла к нему не по причине умелого обращения с мечом, копьем и щитом, а благодаря плаваниям по морям всего мира и новым открытиям. Сам лорд Корлис – потомок дома Веларионов, старинной семьи, происходящей из легендарной Валирии. Они пришли в Вестерос еще до Таргариенов (с чем согласны все историки), а их корабли в первых веках от Завоевания часто составляли основную часть королевского флота. Столь многие Веларионы занимали пост лорда-адмирала и мастера над кораблями, что служба эта считалась почти что наследственной.

Лорд Корлис уходил в далекие плавания – как на полдень, так и на полночь, а однажды даже отправился на поиски известного лишь по слухам прохода сквозь северную часть Вестероса. Но после того, как ему довелось сыскать лишь огромные горы льда в замерзших морях, Веларион повернул своего «Ледяного волка» обратно.

А величайшие свои путешествия он совершил на судне «Морской змей», и впоследствии сам стал известен под этим именем. Многие вестеросские корабли доплывали до Кварта ради торговли шелком и пряностями, но лорд Корлис отважился двинуться еще дальше. Он достиг сказочных земель И-Ти и Лэнга, чьи богатства удвоили состояние дома Веларионов после единственного плавания.

На «Морском змее» было совершено девять путешествий, ставших знаменитыми. В последнем из них Корлис заполнил трюм корабля золотом, а в Кварте докупил еще два десятка кораблей и загрузил их пряностями, тончайшим шелком и слонами. Некоторые суда, увы, поглотило море, утонули также и слоны (по сведениям из «Девяти путешествий» мейстера Матиса), но оставшиеся сокровища сделали дом Веларионов богатейшим во всем королевстве – на какое-то время богаче и Ланнистеров, и Хайтауэров.

После смерти своего деда Корлис Веларион принял титул лорда и воспользовался состоянием для возведения нового родового гнезда, названного им Высоким Приливом. Оно заменило отсырелый тесный замок Дрифтмарка, и там поместили Рифовый трон – высокое парадное кресло Веларионов, которое, согласно легенде, было даровано роду Подводным королем при заключении договора. Торговля же на Дрифтмарке столь возросла, что возникли городки Спайстаун и Халл, на время ставшие важнейшими торговыми портами Черноводного залива, превосходя даже Королевскую Гавань.

Слава, репутация и состояние лорда Корлиса сделали немало для поддержки притязаний Лейнора, его сына. На стороне Лейнора выступил и лорд Боремунд Баратеон, а вместе с ним и лорд Эллард[18] Старк, к ним также присоединились лорды Блэквуд, Бар-Эммон и Селтигар. Но все равно их оказалось слишком мало, большинство было против Лейнора. Хотя мейстеры, считавшие голоса, не выдали точных чисел, по слухам, на том Великом совете соотношение было двадцать к одному в пользу принца Визериса. И король, не присутствовавший при обсуждениях, назвал Визериса принцем Драконьего Камня.

043. Великий совет 101 года от З.Э. (худ. Марк Симонетти ).

   

Из записей архимейстера Гильдейна  

 

В глазах многих Великий совет 101 года от З.Э. установил неколебимое правило преемственности: невзирая на старшинство наследников, Железный трон Вестероса не может быть передан женщине, и не может быть передан через женщину ее потомству мужеска пола.

В свои последние годы его милость назвал десницей сира Отто Хайтауэра. Сир Отто прибыл в Королевскую Гавань с семьей, а среди его домочадцев была юная Алисента – способная девица пятнадцати лет, ставшая компаньонкой престарелого Джейхейриса. Она читала ему, заботилась о его питании, даже помогала принимать ванны и одеваться. Ходили толки, что порой его милость путал Алисенту с одной из своих дочерей. Менее добрые слухи называли ее любовницей короля.

Король Джейхейрис, первый этого имени, известный как Миротворец и Старый король (единственный из правителей дома Таргариенов, достигший столь преклонного возраста), мирно умер в своей постели в 103 году от З.Э., пока леди Алисента читала ему «Неестественную историю», написанную его другом Бартом. Старый король скончался, будучи шестидесятидевятилетним, и пятьдесят пять из этих лет он правил достойно и мудро. Вестерос скорбел, и, говорят, даже в Дорне мужчины рыдали, а женщины рвали на себе одежды, оплакивая столь справедливого и доброго короля. Его прах смешали под Красным замком с прахом его возлюбленной, Доброй королевы Алисанны. И королевство с тех пор больше никогда не видывало подобных им.

ВИЗЕРИС I

После долгого и мирного правления Джейхейриса I Визерис унаследовал неколебимый престол, полную казну и доброе имя, которое его дед трепетно взращивал более пятидесяти лет. Таргариены никогда не бывали столь могущественны, как в царствование Визериса – от 103 до 129 года от З.Э. Династию пополнило больше принцев и принцесс крови, чем когда бы то ни было со времен Рока, и ни разу больше дом Таргариенов не обладал таким количеством драконов единовременно.

044. Король Визерис I на Железном троне (худ. Карла Ортис ).

Но именно в те годы укоренились семена великой смуты Танца Драконов, родившейся, по большей части, в самой венценосной семье. В первые годы правления королю Визерису наибольшие хлопоты доставлял его родной брат, принц Деймон Таргариен. Принца отличали редкое непостоянство и обидчивость, но, кроме того – лихость, бесстрашие и любовь к опасным приключениям. Подобно Мейгору I, его посвятили в рыцари шестнадцатилетним, и сам король Джейхейрис I, отмечая доблесть принца, вложил ему в руку клинок валирийской стали, Темную Сестру. На Великом совете Деймон выступал среди самых пылких сторонников Визериса. Он даже созвал небольшую армию из присяжных рыцарей и обычных латников, когда пошли слухи, будто Корлис Веларион снаряжает флот для защиты прав своего сына Лейнора. Тогда королю Джейхейрису удалось избежать кровопролития, но у многих осталось в памяти, как Деймон был готов решить дело битвой.

В 97 году от З.Э. Деймон сочетался браком с Реей Ройс – тогда девица была наследницей древнего дома Ройсов из Долины Арренов. Вполне достойная и выгодная партия, однако же Деймон нашел, что Долина ему не по вкусу, а жена нравится ему и того меньше. Очень скоро супруги отдалились друг от друга.

   

Из записей архимейстера Гильдейна  

 

В 97 году от З.Э., в царствование Старого короля, он женился на леди Рунного Камня, но брак не удался. Принц Деймон счел Долину Арренов унылой («В Долине мужчины совокупляются с овцами, – писал он. – Невозможно винить их. Здешние овцы более пригожи, нежели здешние дамы») и вскоре проникся неприязнью к собственной леди-жене. Из-за бронзовых лат с рунами, которые носили лорды дома Ройсов, принц звал леди Рею «моя бронзовая самка».

Союз этот оказался совершенно бесплодным, и Визерис принял Деймона в Красном замке, чтобы разделить с ним бремя власти (хотя на прошение принца о признании брака недействительным ответил отказом). Изначально брат короля служил мастером над монетой, затем – мастером над законами, но, в конце концов, главный соперник Деймона, десница Отто Хайтауэр, убедил Визериса удалить принца с этих постов. И в 104 году от З.Э. его милость назвал своего брата командующим городской стражей.

Принц Деймон улучшил выучку и оснащение подчиненных, в числе прочего выдал им золотистые плащи, по которым городскую стражу и сегодня называют именно «золотыми плащами». Он частенько присоединялся к своим людям при обходе города и весьма быстро стал известен и ничтожнейшим оборванцам, и богатейшим купцам, получив определенного рода мрачную славу завсегдатая притонов и борделей – причем услугами последних обыкновенно пользовался бесплатно. Преступность в городе резко упала, хотя и поговаривали, что причиной тому стало удовольствие, которое получал Деймон при вынесении суровых приговоров. Но те, кто процветал под его руководством, восхищались принцем, и Деймона в скором времени наделили прозвищем «Лорд Блошиного Конца». Несколько позже, когда Визерис отказал ему в титуле принца Драконьего Камня, Деймон стал звать себя «Принцем Королевской Гавани». Именно в столичных борделях он нашел себе возлюбленную – лиснийскую плясунью с очень светлой кожей по имени Мисария, чей вид и репутация заставляли знавшихся с ней блудниц именовать ее то Бледной Пиявкой, то Лисарией. Позже, при Деймоне у власти, она стала мастером над шептунами.

045. Деймон Таргариен, Принц Королевской Гавани, и его золотые плащи (худ. Марк Симонетти ).

Ходили слухи, будто Деймон поддержал своего брата на Великом совете, поскольку верил, что станет ему наследовать. Однако, по мнению короля, наследник у него уже имелся: Рейнира, его единственная дочь от королевы Эймы, двоюродной сестры Визериса из дома Арренов. Рейнира родилась в 97 году от З.Э., и его милость души не чаял в девочке, повсюду брал ее с собой – даже на заседания Малого совета, где он поощрял ее внимательно наблюдать и прислушиваться. Двор любил принцессу не меньше, чем отец, и отдавал дань ее талантам. Певцы даже нарекли девочку Отрадой Королевства, поскольку та была бойким и не по годам смышленым ребенком. Семилетняя, она уже стала драконьей всадницей и летала на драконице Сиракс, названной по имени одного из древних валирийских богов.

В 105 году от З.Э. королева Эйма наконец-то родила сына, чье появление на свет так долго ожидалось. Однако же ее милость скончалась родами, а мальчик, названный Бейлоном, пережил ее всего на день. К тому времени Визерис уже был по горло сыт раздорами из-за престолонаследия. Пренебрегая решениями как Джейхейриса в 92 году, так и Великого совета в 101 году от З.Э., он провозгласил Рейниру принцессой Драконьего Камня и своей наследницей. Тому сопутствовала пышная церемония, в ходе которой сотни лордов преклонили колено, присягая принцессе, сидящей у ног отца. Принца Деймона среди таковых не было.

В том же 105 году случилось еще одно знаменательное событие: в Королевскую гвардию был принят сир Кристон Коль. Рожденный в 82 году от З.Э., сын стюарда, служившего дому Дондаррионов из Черного Приюта, сир Кристон завоевал внимание двора на турнире в Девичьем Пруду в честь празднования восшествия Визериса на престол, где он выиграл общую схватку и стал вторым в поединках.

Черноволосый, зеленоглазый и весьма пригожий, он привел в восхищение придворных дам, а принцессу Рейниру – более всех остальных. Она по-детски привязалась к нему, называла его «мой белый рыцарь» и умоляла отца сделать сира Кристона ее личным защитником, на что его милость дал согласие. С тех пор Коль всегда находился при Рейнире, а на ристалищах носил ее знак отличия. В более поздние годы рассказывали, будто принцесса на своего защитника положила глаз, однако имеются причины не считать такое утверждение целиком верным.

Положение несколько осложнилось после того, как король Визерис, поощряемый сиром Отто Хайтауэром, объявил о своем намерении жениться на леди Алисенте, дочери сира Отто и бывшей сиделке Старого короля. По большей части, государство с восторгом приняло этот союз. Рейнира, уверенная в своем положении наследницы, привечала новую невесту отца – свою давнюю знакомую. Однако же не все разделяли радость. На Дрифтмарке лорд Корлис и принцесса Рейнис убедились, что их дочь Лейна отвергнута королем, а в Долине принц Деймон, по слухам, высек слугу, принесшего ему известие об упомянутой свадьбе.

Одним из плодов брака короля Визериса и Алисенты стало объединение принца Деймона с Морским Змеем. Устав ждать короны, видевшейся ему все более далекой, Деймон решился своими руками выкроить себе державу. Корлис Веларион присоединился к нему из-за тех грабежей, которые творило Королевство Трех Дочерей, иногда также называемое Триархией – содружество Лиса, Мира и Тироша, родившееся из их успешного союза против Волантиса. Изначально единение городов приветствовалось в Семи Королевствах, но спустя недолгое время оно стало невыносимей низвергнутых пиратов и корсаров.

Сражения начались в 106 году от З.Э.; Морской Змей предоставил флот, а Деймон – Караксеса и свое умение командовать войском. Под знамена принца стеклись младшие сыновья и безземельные рыцари, а король Визерис посодействовал войне, прислав золото для найма людей и сбора припасов.

В течение двух лет победа следовала за победой. Венцом их стала гибель мирийского князя, адмирала[19] Крагхаза Драхара, прозванного Кормильцем Крабов, в поединке с принцем Деймоном. (Узнав, что Деймон в 109 году от З.Э. провозгласил себя королем Узкого моря, Визерис I, по слухам, высказался так: брат-де может оставить себе корону, если это «убережет его от беды»). Впрочем, заявления об успехах оказались преждевременными. В следующем году Три Дочери заново собрали флот и войско, а Дорн примкнул к Триархии в ее войне против крохотного государства, взращенного Деймоном.

В 107 году от З.Э. Алисента родила Визерису мальчика, названного Эйгоном, и его милость обрел долгожданного сына. За Эйгоном последовала Хелейна, его сестра и будущая невеста, а за ней – еще один сын, Эймонд. Но появление на свет мальчика означало, что порядок престолонаследия вновь поставлен под сомнение – и не в последнюю очередь самой королевой, как и десницей, ее отцом, желавшими увидеть своих потомков возвысившимися над кровью Эймы. Но сир Отто преступил границы дозволенного, и в 109 году от З.Э. его сменил лорд Лионель Стронг, ранее умело служивший мастером над законами. Для короля Визериса все было давно решено: наследницей является Рейнира. Слышать возражения он не желал – пусть дело шло даже вразрез с указами Великого совета 101 года, во всех случаях ставившего мужчину перед женщиной.

С тех самых дней сохранившиеся свидетельства и письма и начинают сообщать о «партии королевы» и «партии принцессы». А благодаря турниру, прошедшему в 111 году от З.Э., они становятся известны под более простыми названиями: зеленые и черные. По рассказам, на этот турнир королева Алисента надела прелестный зеленый наряд, в то время как Рейнира не оставила ни капли сомнений в своих правах наследницы, облачившись в цвета дома Таргариенов – черное платье, отделанное красным. Тот же турнир отметился возвращением с войны Деймона Таргариена, короля Узкого моря. На голове его была корона, но, едва Караксес приземлился, Деймон преклонил колено перед братом и, сняв венец, протянул его королю в знак верности. Визерис поднял Деймона с колен, вернул ему корону и расцеловал в обе щеки – вопреки разладу меж ними, его милость действительно любил своего брата. Собравшиеся на турнире ликовали, однако никто не мог перекричать Рейниру, обожавшую своего лихого дядю. Возможно, даже больше, чем следует… хотя наши источники весьма разноречивы.

046. Деймон Таргариен предлагает свою корону Визерису I (худ. Чейз Стоун ).

Но всего лишь через несколько лун Деймон был изгнан. Что же послужило причиной? Свидетельства полностью расходятся. Одни, к примеру, Рунцитер и Манкан, предполагают, будто бы король Визерис и король Деймон поссорились (ведь братская любовь редко является преградой для размолвок), и поэтому Деймон удалился сам. По словам других, королева Алисента (возможно, наученная сиром Отто) убедила Визериса, что Деймона необходимо отослать. Но только два источника описывают этот случай достаточно пространно.

Труд септона Юстаса «Правление короля Визериса, первого сего имени, и Танец Драконов, что за ним воспоследовал» был написан им после завершения войны. Хотя произведение его пресно и тяжело для чтения, Юстас, безусловно, обладал доверием Таргариенов и точно знал, о чем писал. «Свидетельства Грибка» – разумеется, дело иное. Карлик трех футов роста с непомерно огромной головой (и вдобавок непомерно огромным членом, если верить его словам), Грибок был королевским шутом и считался не слишком разумным. Именно поэтому придворные никогда не стеснялись свободно высказываться в его присутствии. «Свидетельства» представляют собой описание событий тех лет, когда шут находился при дворе, а изложены неведомым писцом. Книга полна россказней Грибка о заговорах и смертоубийствах, изменах и блуде, и прочем в том же роде – да еще и с самыми откровенными подробностями. Повествования септона Юстаса и Грибка зачастую противоречат друг другу, но порой в них отыскиваются удивительные совпадения.

Юстас заявляет, будто бы Деймон и принцесса Рейнира были застигнуты вдвоем на ложе сиром Арриком Каргиллом, что и заставило Визериса отлучить брата от двора. Грибок же рассказывает иную повесть. По его словам, Рейниру интересовал лишь сир Кристон Коль, но рыцарь отвергал знаки ее внимания. И тогда дядя Рейниры предложил ей обучение любовному искусству, чтобы принцесса могла сподвигнуть добродетельного сира Кристона на измену своим обетам. Но, когда она уже была готова осуществить задуманное, рыцарь – который, как клянется Грибок, был целомудрен и добродетелен, как старая септа – исполнился ужаса и отвращения. Король довольно скоро услышал о случившемся. И какая бы из версий ни была правдива, мы знаем, что Деймон просил руки Рейниры, если Визерис расторгнет его брак с леди Реей. Его милость отказал и вместо того выслал Деймона из Семи Королевств, запретив возвращаться под страхом смерти. Деймон повиновался. Он вернулся на Ступени и продолжил там свою войну.

В 112 году от З.Э. скончался сир Гаррольд Вестерлинг, и вместо него лордом-командующим Королевской гвардии был назван сир Кристон Коль. А в 113 году от З.Э. принцесса Рейнира достигла совершеннолетия. В предыдущие несколько лет за ней ухаживали многие (среди таковых был и наследник Харренхолла, сир Харвин Стронг, прозванный Костоломом и считавшийся самым могучим рыцарем королевства). Ее осыпали подарками – как близнецы сир Джейсон и сир Тиланд Ланнистеры из Утеса Кастерли; слагали песни о ее красоте; даже дрались из-за нее на поединках – как сыновья лордов Блэквуда и Бракена. Велись и речи о возможной свадьбе с принцем Дорнийским ради объединения, наконец, двух государств. Королева Алисента (и, конечно, ее отец сир Отто), естественно, стремилась просватать сына, принца Эйгона, хотя тот был намного моложе. Но единокровные брат и сестра никогда не ладили, а Визерис понимал, что королева желает брака больше из желания возвысить сына, а не ради любви Эйгона к Рейнире.

Презрев все эти сватания, его милость обратился к Морскому Змею и принцессе Рейнис, чей сын некогда был ему соперником на Великом совете 101 года. Лейнор наследовал драконью кровь от обоих родителей и уже владел собственным драконом – великолепным серо-белым красавцем, которого звал Морским Туманом. Безусловно, такой брак являлся наилучшим способом для объединения сторон, противостоявших друг другу на том совете. Тем не менее, имело место одно осложнение: в свои девятнадцать лет Лейнор предпочитал общество оруженосцев-одногодков, и, как говорили, никогда не сближался с женщиной и не обзавелся ни единым бастардом. Однако же, по слухам, великий мейстер Меллос по этому поводу лишь обронил: «И что с того? Я не любитель рыбы, но когда ее подают к столу, я же ем».

047. Принцесса Рейнира, Отрада Королевства (худ. Магали Вильнев ).

Рейнира придерживалась совершенно иного мнения. Возможно, она надеялась сочетаться браком с принцем Деймоном, как утверждает септон Юстас, или же соблазнить Кристона Коля, как рьяно доказывает Грибок. Но Визерис и слышать ничего не желал, и на все ее протесты счел нужным лишь заметить следующее: при отказе принцессы от брака король пересмотрит порядок престолонаследия. Сразу за этим последовал окончательный разрыв между сиром Кристоном Колем и Рейнирой, хотя нам по сей день неведомо, кто именно дал к тому повод. Пыталась ли принцесса вновь соблазнить рыцаря? Или, наконец, когда стало ясно, что Рейнире предстоит замужество, Кристон осознал свою любовь и дерзнул убедить принцессу сбежать с ним?

Дать ответ мы не можем. Не можем и сказать, есть ли хоть доля истины в заявлении, будто Рейнира, оставленная Колем, отдала свое девичество (если, конечно, сберегла его до тех пор) сиру Харвину Стронгу, рыцарю куда менее щепетильному. Грибок твердит, будто бы сам застал их в постели, однако половине его рассказов верить нельзя, а доверять другой половине нет никакого желания. С уверенностью можно лишь поведать, что в 114 году от З.Э. принцесса Рейнира и недавно посвященный в рыцари Лейнор сочетались браком. Согласно обычаю, по случаю торжеств был устроен турнир, и на ристалище у Рейниры был новый поединщик – Костолом, а сир Кристон тогда впервые надел знак отличия королевы Алисенты. И в описании схваток лорда-командующего все свидетели единодушны: Коль сражался, будучи в черной ярости, и потому одолел всех соперников. Сир Кристон раздробил Костолому ключицу и локоть (после чего Грибок одарил последнего прозвищем «Костоломаный»), но куда более страшные раны нанес любимцу Лейнора – миловидному рыцарю Джоффри Лонмауту, прозванному Рыцарем Поцелуев. Сира Джоффри унесли с поля бесчувственного и окровавленного. Он умирал в течение шести дней, прежде чем отмучился, оставив Лейнора лить горькие слезы скорби.

После случившегося сир Лейнор отбыл на Дрифтмарк, и кое-кто принялся гадать, смог ли тот консумировать свой брак. Рейнира и ее супруг проводили большую часть времени порознь: она жила на Драконьем Камне, а он – на Дрифтмарке. Но если королевство и было озабочено отсутствием наследников, то долго тревожиться не пришлось. На исходе 114 года от З.Э. Рейнира произвела на свет здорового мальчика, которого назвала Джекейрисом (а не Джоффри, как надеялся сир Лейнор). Друзья и семья звали малыша Джейсом. И все же… Рейнира была от крови дракона, сир Лейнор также отличался орлиным носом, тонкими чертами лица, серебристо-белыми волосами и лиловыми глазами, подтверждавшими его валирийское происхождение. Откуда же тогда у Джекейриса взялись курносый нос, каштановые волосы и карие глаза? Люди смотрели на все это, затем переводили взгляд на дюжего сира Харвина Стронга, ныне предводителя черной партии и постоянного спутника Рейниры… и призадумывались.

За годы супружества с сиром Лейнором Веларионом Рейнира выносила еще двоих сыновей – Люцериса (прозванного Люком) и Джоффри. Оба с рождения были рослыми и крепкими, обладали каштановой шевелюрой и вздернутыми носами – ничего из этого не имелось ни у Рейниры, ни у Лейнора. Среди зеленых велись разговоры, что мальчики – явно сыновья Костолома, и многие сомневались в их возможности стать драконьими всадниками. Тем не менее, по приказу его милости всем малышам в колыбель положили по драконьему яйцу, и все они проклюнулись. Так на свет появились драконы Вермакс, Арракс и Тираксес. Король, в свою очередь, пропускал слухи мимо ушей, ибо его намерение сохранить наследство за Рейнирой было нерушимо.

Четыре трагедии 120 года от З.Э. послужили причиной тому, что он запомнился как Год Красной весны (не путать с Красной весной 236 года), поскольку именно тогда был заложен краеугольный камень Танца Драконов. Первой из бед стала гибель Лейны Веларион, сестры Лейнора. Некогда предлагаемая в невесты Визерису, она стала женой Деймону в 115 году от З.Э. – после того, как его первая супруга принца, леди Рея, погибла на охоте в Долине. (Деймон тем временем пресытился Ступенями и сложил с себя корону; после него еще пятеро человек носили титул короля Узкого моря, пока это наемничье «королевство» не исчезло навсегда.)

 

До своего замужества с Деймоном Лейна была почти десятилетие помолвлена с сыном бывшего Морского владыки Браавоса, но юноша промотал состояние отца, утратил влияние и стал не более чем приживалом в Высоком Приливе и обузой для лорда Корлиса. Деймон, прибыв на Дрифтмарк после смерти супруги и увидев Лейну (про которую говорили, что та необыкновенно мила), будучи наедине с Морским Змеем, заговорил о женитьбе – никакого удивления это не вызывает. И немногое время спустя принц раздразнил браавосского жениха столь безжалостно, что молодой человек вызвал его на поединок.  

Таким был конец расточительного отпрыска Морского владыки.

Лейна подарила Деймону двух дочерей-близнецов, Бейлу и Рейну. Хотя сначала Визерис и был возмущен этим браком, свершившимся без его согласия, он все же разрешил Деймону представить дочерей ко двору в 117 году от З.Э., вопреки возражениям своего Малого совета. Король по-прежнему любил брата и, быть может, надеялся, что отцовство смирит его нрав. В 120 году Лейна, ожидая ребенка, вновь слегла в постель и позже родила сына, о котором Деймон всегда мечтал. Но дитя, вышедшее из ее чрева, оказалось искривленным уродцем. В недолгий срок после рождения мальчик скончался, вскоре угасла и Лейна.

Ее родители, лорд Корлис и принцесса Рейнис, в том же году получили и более тяжкий повод для стенаний. Они еще скорбели по дочери, когда Неведомый забрал их сына. Все до единого сходятся во мнении, что Лейнор был убит, когда посещал ярмарку в Спайстауне. Юстас обвиняет сира Кварла Корри, друга и компаньона Лейнора (и любовника, как иным хотелось бы заявить). Септон уверяет, что между ними возникла ссора, поскольку Лейнор собирался бросить Корри ради нового любимца. Обнажились клинки, и Лейнор был сражен. Сир Кварл скрылся, и больше его никогда не видели. Грибок, однако, предлагает нам более мрачную байку: якобы принц Деймон заплатил Корри за убийство Лейнора, желая освободить Рейниру для себя.

Третьим несчастьем стала отвратительная склока между сыновьями Алисенты и Рейниры. Разразилась она в тот день, когда Эймонд Таргариен, еще не имевший дракона, дерзнул завладеть Вхагар (та ранее принадлежала покойной Лейне). Тычки и отпихивания сменились кулаками, едва Эймонд в насмешку стал дразнить сыновей Рейниры Стронгами – но тут юный принц Люцерис выхватил нож и вонзил лезвие в глаз Эймонду. Впоследствии Эймонд стал известен под прозвищем Одноглазый – но Вхагар принцу все же удалось получить. (Годы спустя он нашел возможность отомстить за потерю глаза, хотя из-за того королевство истекло кровью.)

048 a. Сыновья принцессы Рейниры. Слева направо: Джекейрис, Джоффри, Люцерис (худ. Дуглас Уитли ).

048 b.  Сыновья короля Визериса. Слева направо: Эйгон, Дейрон, Эймонд (худ. Дуглас Уитли ).

 

В конце концов, Визерис попытался примирить стороны, и ради этого объявил, что всякий усомнившийся в отцовстве детей Рейниры, будь то мужчина или женщина, лишится языка. Затем он повелел Алисенте вместе с ее сыновьями вернуться в Королевскую Гавань, Рейнире же со своими – остаться на Драконьем Камне, чтобы те не смогли возобновить ссору. На остров также было велено отправиться сиру Эррику Каргиллу как личному защитнику Рейниры. Он занял место сира Харвина Стронга, которого отослали в Харренхолл.

Последней же бедой стал пожар в Харренхолле, унесший жизни лорда Лионеля и сира Харвина, его сына и наследника. Кто-то может счесть эту трагедию наименьшей, но так скажут лишь невежды. Визерис, ныне уже старый и утомленный, все меньше интересовавшийся делами управления, остался без десницы; Рейнира же лишилась и супруга, и, если верить слухам, любовника. Одни источники видят здесь только несчастный случай и ничего более, но другие предполагают злой умысел. Иные верят, что Ларис Косолапый – один из дознавателей короля и младший сын лорда Лионеля – мог подстроить пожар, чтобы завладеть Харренхоллом. Есть даже истории, намекающие, будто за случившимся стоял сам принц Деймон.

Король, вместо выбора нового человека на высокую должность, по настоянию Алисенты вызвал из Староместа сира Отто Хайтауэра и вновь назвал его десницей. А принцесса, вместо оплакивания покойного супруга, наконец вышла замуж за своего дядю, и уже в последние дни 120 года от З.Э. одарила Деймона первым сыном. Мальчика назвали Эйгоном, в честь Завоевателя. (По слухам, королева Алисента, узнав об этом, пришла в ярость, поскольку и ее старший сын носил имя первого короля всего Вестероса. Оба мальчика стали известны как Эйгон Старший и Эйгон Младший.) В 122 году от З.Э. у Рейниры и Деймона родился второй сын, Визерис. Он оказался не столь крепок здоровьем, как Эйгон Младший или его единоутробные братья Веларионы, зато рос не по годам смышленым. Тем не менее, драконье яйцо, помещенное в его колыбель, не проклюнулось, и некоторые восприняли это как предзнаменование.

Так обстояли дела вплоть до судьбоносного дня в 129 году от З.Э., когда Визерис, в конце концов, скончался. Его сын, Эйгон Старший, был женат на своей сестре Хелейне, и та родила близнецов Джейхейриса и Джейхейру (последняя была странным ребенком, росла медленно, никогда не плакала и не смеялась, как присуще всем детям), а в 127 году – еще одного сына, названного Мейлором. На Дрифтмарке разболелся и слег в постель Морской Змей. Визерис I, будучи уже на склоне лет, но все еще сохраняющий крепкое здоровье, в 128[20] году от З.Э. после заседания суда поранился о Железный трон. В рану проникла опасная зараза, и в итоге мейстеру Орвилю[21] (сменившему мейстера Меллоса годом ранее) пришлось отсечь королю два пальца. Но и этого было недостаточно. Закончился 128 год, и наступил 129, а его милости становилось только хуже.

На третий день третьей луны 129 года от З.Э. король со своего ложа забавлял Джейхейриса и Джейхейру рассказом о том, как их прапрадед и его королева бились за Стеной с великанами, мамонтами и одичалыми. Завершив повествование, его милость утомился и отослал внуков прочь, затем погрузился в сон и уже никогда не проснулся. Визерис I правил в течение двадцати шести лет, ставших эпохой наивысшего расцвета в истории Семи Королевств, однако она же таила в себе семена и сокрушительного падения дома Таргариенов, и гибели последних драконов.

ЭЙГОН II

Никогда не случалось более лютой, более кровопролитной войны, чем Танец Драконов, как певцы и Манкан сочли нужным прозвать сквернейшую из войн – между братом и сестрой. Вопреки тому, что Визерис I неизменно предпочитал Рейниру, королева Алисента и Малый совет убедили принца Эйгона надеть отцовскую корону даже прежде, чем остыло тело его милости. Рейнира, принцесса Драконьего Камня, узнав о случившемся, пришла в неистовство. Тогда она находилась на Драконьем Камне в ожидании того дня, когда сможет подарить принцу Деймону третьего ребенка.

   

Из записей архимейстера Гильдейна  

 

На Драконьем Камне криков радости не звучало. Напротив, по чертогам и лестницам башни Морского Дракона эхом отдавались вопли. Они исходили из покоев королевы, где Рейнира Таргариен тужилась и содрогалась в родовых муках уже третий день. Дитя ожидалось не ранее следующей луны, но вести из Королевской Гавани привели принцессу в черную ярость. Сей гнев, вероятно, и вызвал роды, будто бы дитя внутри нее также было разъярено и стремилось выбраться наружу. Все время, пока длились роды, принцесса выкрикивала проклятья, призывая гнев богов на единокровных братьев и их мать-королеву; она расписывала, каким пыткам подвергнет их, прежде чем дозволит умереть. По словам Грибка, она проклинала также и ребенка внутри себя:

– Вылазь! – кричала принцесса, царапая свой вздутый живот, пока мейстер и повитуха пытались сдержать ее. – Выбирайся, чудище, выбирайся вон, вон, ВОН!

Когда дитя, наконец, появилось на свет, то действительно оказалось чудовищем: мертворожденная девочка, искривленная и неправильно сложенная, с дырой в груди на месте сердца и коротким и толстым чешуйчатым хвостом. Во всяком случае, так ее описывает Грибок. Карлик заявляет, что именно ему довелось отнести крохотное создание во двор, дабы сжечь. Умершую девочку собирались наречь Висеньей – так объявила принцесса Рейнира на следующий день, когда маковое молоко притупило остроту ее боли:

– То была моя единственная дочь, а ее убили. Они украли у меня корону и погубили дочь. И они за все ответят!

Едва поднявшись с родильного ложа, Рейнира принялась готовиться к войне. И у нее, и у Алисенты в числе сподвижников и родичей пребывали великие лорды королевства, к тому же у каждой партии были драконы. Разумеется, это вело прямиком к страшным бедствиям – в итоге именно так и вышло. В королевстве пролилось столь много крови, сколь никогда не проливалось ранее, и позже для затягивания всех ран потребовалось немало лет.

 

В самом начале войны Эйгона поддерживали лорд Хайтауэр, лорд Ланнистер и, впоследствии, лорд Баратеон. Лорд Талли также изъявил желание сражаться за короля, однако он был прикован к постели по причине старческой немощи, а внук лорда отказал деду в повиновении. Рейнире же основную помощь оказали ее тесть лорд Веларион, ее кузина леди Джейн Аррен, а также лорд Старк, хотя помощь последнего и запоздала (он удерживал каждого человека, желая собрать весь возможный урожай, прежде чем на Север падет зима). Кроме того, лорд Грейджой от имени Рейниры начал разорять Западные земли, чем поразил короля Эйгона – тот сам рассчитывал на поддержку Железных островов. Позже к Рейнире присоединились и Талли, вопреки желанию покойного лорда. Тиреллы же, как и дорнийцы, в ход войны не вмешивались.

Пожалуй, мы можем отбросить утверждения Грибка про королеву Алисенту – якобы та сама приблизила кончину супруга, бросив «щепотку яда» в его вино. Но никто не усомнится, что первая кровь, пролитая в Танце, принадлежала лорду Бисбери. Престарелый мастер над монетой принялся настаивать на коронации Рейниры как истинной наследницы Визериса. Сведения о подробностях того, как было покончено с этим недовольным, весьма разнятся. Одни уверяют, что мастер над монетой умер от холода, будучи брошенным в темницы Красного замка. Другие заявляют, будто Кристон Коль (лорд-командующий Королевской гвардии, которого вскоре назовут Делателем королей) перерезал Бисбери горло прямо за столом на совете. Грибок же, не согласный с этими мнениями, полагает, что Коль выбросил того из окна – но следует помнить о самом Грибке, в то время находящемся вместе с Рейнирой на Драконьем Камне. Однако же самыми прискорбными деяниями стали убийства юных принцев: Люцериса Велариона, сына Рейниры, и Джейхейриса, сына и наследника Эйгона.

Гибель Люка Велариона свершилась на глазах множества людей в Штормовом Пределе, и свидетельства о ней по большей части меж собой сходны. Отправленный своей матерью в Штормовой Предел, чтобы заручиться поддержкой лорда Борроса, Люцерис по прибытии обнаружил в замке принца Эймонда Таргариена, оказавшегося там раньше. Эймонд был старше, сильнее, безжалостнее – и страстно ненавидел юношу, поскольку именно Люцерис оставил его без глаза девять лет назад. Лорд Боррос не дал Эймонду утолить жажду мщения в своих залах, но отметил, что не его забота все то, что произойдет за пределами замка. Тогда принц Эймонд, оседлав Вхагар, погнался за Люцерисом, спасавшимся бегством на своем юном драконе Арраксе. И Люк, и его дракон – которому препятствовала гроза, бушевавшая за стенами Штормового Предела – погибли, рухнув в море на расстоянии взгляда от замка.

049. Гибель принца Люцериса и его дракона Арракса (худ. Чейз Стоун ).

Рейниру, в чем согласны все источники, известие о случившемся попросту раздавило, чего не скажешь о Деймоне Таргариене, отчиме молодого всадника. В письме, отосланном принцем на Драконий Камень после получения вестей о кончине Люка, были слова: «Око за око, сын за сына. Люцерис будет отомщен». Он оставался Принцем Королевской Гавани и по-прежнему имел достаточно друзей в притонах и борделях города, а первейшей среди таковых была его прежняя любовница, Мисария Бледная Пиявка. Эта особа поспособствовала мести Деймона, наняв палача и крысолова, оставшихся в истории как Кровь и Сыр. Крысолову, благодаря его ремеслу, были ведомы все тайны туннелей Мейгора, и по ним Кровь и Сыр проскользнули в Красный замок. Там они захватили королеву Хелейну с детьми… после чего предложили супруге Эйгона II страшный выбор: кому из ее сыновей умереть? Она и рыдала, и молила, и предлагала собственную жизнь, но тщетно, и под конец назвала имя Мейлора – младшего, слишком крохотного, чтобы понимать происходящее. Но Кровь и Сыр вместо этого под крики ужаса матери умертвили принца Джейхейриса, после чего сбежали, забрав с собой его голову – верные своему обещанию сгубить лишь одного сына Эйгона.

Увы, в той долгой и жестокой войне совершались и другие убийства. Как ни достойна сожаления смерть Джейхейриса, гибель маленького принца Мейлора, не намного пережившего брата, была еще горше. Сиру Рикарду Торну из Королевской гвардии было поручено втайне перевезти дитя в Старомест, где мальчика надежно укрыли бы в Высокой башне. Однако в Горьком Мосту рыцаря остановила и затоптала толпа, и каждый человек в ней изо всех сил стремился заполучить Мейлора себе, из-за чего малыша разорвали на части. Когда лорд Хайтауэр в отмщение сровнял Горький Мост с землей и пришел свершить правосудие над леди Касвелл, та, прежде чем ее повесили на стенах замка, молила о милосердии уже для своих детей.

В распрю оказались вовлечены даже королевские гвардейцы. Кристон Коль отправил сира Аррика Каргилла на Драконий Камень с приказом проникнуть в цитадель под видом своего близнеца, сира Эррика. Там ему предстояло убить Рейниру (или ее детей; тут сведения разнятся). Но случаю было угодно, чтобы и Эррик, и Аррик встретились в одном из залов замка – по чистому совпадению. Певцы уверяют, будто они признались в братской любви друг к другу, прежде чем скрестить мечи, и добрый час бились с любовью и долгом в их сердцах, пока не умерли, рыдая в объятиях друг друга. Свидетельство Грибка, заявляющего, будто сам видел их поединок, гласит о куда более безжалостной истине: каждый назвал брата предателем, после чего в считанные мгновенья они нанесли друг другу смертельные раны.

В те же дни сир Кристон решил покарать «черных лордов» – тех знаменосцев Королевских земель, что сохранили преданность Рейнире. Росби, Стокворт и Сумеречный Дол пали перед ним, но в Грачином Приюте лорд Стонтон заранее получил известие о наступлении Коля. Не вступая в сражение, он заперся в замке и отправил на Драконий Камень ворона с просьбой о помощи.

Помощь прибыла в обличье принцессы Рейнис (пятидесяти пяти лет, но бесстрашной и исполненной решимости, какой была и в юности) и ее дракона Мелеис, Красной Королевы. Но и Коль явился с драконами – над полем боя реял сам Эйгон II на Солнечном Огне, а с ним его брат Эймонд Одноглазый на Вхагар, величайшем драконе той поры.

050. Принцесса Рейнис на Мелеис атакует короля Эйгона II и Солнечного Огня (худ. Хорди Гонсалес Эскамилья ).

Как сообщают, принцесса Рейнис не отступила, увидев противника. С ликующим кличем Почти Королева щелчком кнута послала Мелеис ввысь, прямо на врагов. Лишь Вхагар и Эймонд вышли из той битвы невредимыми: Солнечный Огонь был искалечен, а его милость уцелел чудом, сломав ребра, бедро и получив ожоги половины тела. Хуже всего пришлось левой руке, поскольку там огонь дракона вплавил доспех короля в его плоть. Тело Рейнис нашли несколькими днями позднее среди останков Красной Королевы – оно обгорело так, что стало неузнаваемым.

Весь следующий год своего царствования Эйгон провел в одиночестве, исцеляясь от немыслимых увечий, но война продолжала бушевать. И пусть его милость обладал немалыми преимуществами в противостоянии со старшей сестрой, мощь драконов не была в их числе. В начале войны он располагал лишь четырьмя драконами, достаточно крупными для сражений. А у Рейниры насчитывалось восемь, к тому же ей были доступны еще и другие, в первую очередь – те три старых дракона, которым еще предстояло быть оседланными новыми всадниками. Речь идет о Среброкрылой, в старину летавшей под седлом Доброй королевы Алисанны; Морском Тумане, бывшем гордостью сира Лейнора Велариона; Вермиторе, не знавшем седла после смерти короля Джейхейриса. Также было три диких дракона, что могли быть приручены, если отыскать для них наездников: Каннибал, со слов простонародья, обитавший на Драконьем Камне еще до прихода Таргариенов (хотя Манкан и Барт сомневаются в истинности такого утверждения); Серый Призрак, чуравшийся людей и кормившийся выловленной им в море рыбой; и Овцекрад, бурый и невзрачный, предпочитавший питаться овцами, которых ему удавалось выкрасть из овчарен. Принц Джекейрис объявил (по наущению Грибка, если верить его «Свидетельствам»), что всякий, будь то мужчина или женщина, отыскавший способ стать всадником для одного из этих драконов, войдет в благородное сословие.

 

На Драконьем Камне, где Таргариены властвовали издавна, простонародье смотрело на своих прекрасных чужеземных повелителей почти как на богов. Многие девицы, лишенные невинности лордами правящего дома, считали себя благословленными, если после того им удавалось понести «отпрыска дракона». По этой причине на острове было достаточно людей, по праву заявлявших – или хотя бы подозревавших – что в их жилах течет сколько-то крови драконьих владык.

Оседлать драконов, находившихся на острове, старались многие. Наиболее опасными были дикие драконы, и неудивительно, что сначала нашлись всадники для зверей, некогда уже летавших под седлом. Одним из новых наездников стал Аддам из Халла – отважный и благородный юноша. Его (вместе с братом Алином) привела попытать счастья с драконом их мать, Марильда из Халла. Она открыто признала, что братья были сыновьями Лейнора Велариона – немало людей нашли это удивительным, но лорд Корлис в том не усомнился и принял обоих в дом Веларионов.

 

Грибок выдвигает более правдоподобную версию происхождения Аддама и Алина: отцом обоих мальчиков был сам лорд Корлис. Дети рождены были в ту пору, когда Веларион проводил свои дни на верфях Халла – как раз там и плотничал отец Марильды. Мальчики оставались непризнанными, их держали вдали от двора при жизни Почти Королевы с ее огненным нравом. Но после гибели супруги лорд Корлис воспользовался возможностью признать их… некоторым образом.

Аддам подчинил Морского Тумана – дракона сира Лейнора. Увы, его брату Алину сопутствовал меньший успех, и до конца своих дней ему пришлось носить на собственных ногах и спине отметины от пламени Овцекрада.

Тот, в конце концов, был приручен Крапивой – невзрачной особой низкого происхождения и скверной репутации. Девица день за днем скармливала дракону овец, пока зверь к ней не привык. Овцекрад и его всадница в этой войне сыграли определенную роль, однако верность Крапивы не столь очевидна – если брать в сравнение отважного сира Аддама. Любовная связь Крапивы и Деймона окончательно вбила клин между Рейнирой и ее лордом-супругом. Девица (Деймон ее ласково называл Нетти) пережила и своего принца, и его жену. Крапива и Овцекрад пропали еще до окончания войны, и о том, куда они направились, долгие годы никто не мог сказать.

Но из всех новых драконьих всадников худшими оказались двое: пьянчуга с прозвищем Ульф Пропойца, при посвящении в рыцари взявший себе имя Ульф Белый, а также рослый и могучий бастард кузнеца, известный как Хью Молот или Крепкий Хью. Получив рыцарство, он стал называть себя сиром Хью Молотом. Не довольствуясь честью летать на Среброкрылой и Вермиторе, они жаждали знатности и богатства. Проведя одно сражение на стороне Рейниры, Ульф и Хью вывернули свои плащи[22] в Первой битве при Тамблтоне в обмен на титулы лордов. После случившегося их заклеймили как Двух Изменников. Оба сгинули жалкой смертью – их убили люди, которые, по их мнению, были им обязаны; одного отравили вином, другого сразил клинок Храброго Джона Рокстона – Оставляющий Сирот.

 

Когда Рейнира узнала о предательстве Хью Молота и Ульфа Белого при Первом Тамблтоне, где те обратили своих драконов против ее войск, то впала в такой гнев, что попыталась арестовать прочих драконьих отпрысков, ранее оседлавших драконов по ее приказу. Среди таковых был и Аддам Веларион, но, будучи предупрежден Морским Змеем, он смог спастись.

Юный сир Аддам геройски погиб при Втором Тамблтоне, доказав ценой жизни свою верность, поставленную под сомнение деяниями Двух Изменников. Надпись, оставленная лордом Алином на надгробной плите брата после того, как его кости в 138 году от З.Э. были возвращены из Воронодрева на Дрифтмарк, состояла лишь из одного слова: «ВЕРНЫЙ».

Все битвы Танца без великого труда не учесть – их количество было почти бессчетным, поскольку противоборство раздирало большую часть государства. Люди короля поднимали стяги с золотым трехглавым драконом, взятым Эйгоном себе в личный герб, лишь затем, чтобы увидеть своих соседей под расчетверенным знаменем Рейниры – с ее собственными красными драконами, луной и соколом дома Арренов ее матери и морским коньком покойного супруга. Брат бился с братом, отец дрался с сыном, и кровь целиком залила мир.

Те или иные лорды собирали всяческие армии от имени короля или королевы, которым служили, но если кого и можно действительно назвать командующими всеми силами, то только принцев Деймона и Эймонда Таргариенов для каждой стороны соответственно. Эймонд принял титулы Защитника Державы и принца-регента после того, как Эйгон II с Солнечным Огнем получили тяжкие раны у Грачиного Приюта в бою с Рейнис и Мелеис. Принц даже надел корону своего брата – венец Эйгона Завоевателя из валирийской стали с рубинами – хотя королем себя и не называл.

К несчастью для зеленых, Эймонд стал неудачливым главнокомандующим, поскольку был слишком неопытен, чтобы умело водить войска, и к тому же отважен до безрассудства. Так, Эймонд впопыхах задумал наступление на Харренхолл, которым в ту пору владел принц Деймон. Желая отбить замок у врага, Одноглазый оставил столицу без защитников. По прибытии он нашел замок пустым и возликовал – до того мига, как узнал о подлинной причине отступления черных: пока Эймонд шел на Харренхолл, Деймон встретился у столицы с королевой Рейнирой и ее новыми всадниками. Их драконы закружились над городом. Золотые плащи (поскольку многие из них еще считали себя людьми Деймона) предали командиров, поставленных Эйгоном, и сдали город почти бескровно. Хотя кровь пролилась чуть позже – во время последовавших казней, когда были обезглавлены сир Отто Хайтауэр, лорд Джаспер Уайлд (мастер над законами, за суровость прозванный Железным Посохом) и лорды Росби и Стокворт (бывшие некогда в партии Рейниры, пока не вывернули плащи). Вдовствующую королеву Алисенту заточили в темницу, но Эйгон II, все еще оправляющийся от ранений, полученных возле Грачиного Приюта, и его оставшиеся дети – а с ними и лорд Ларис Стронг – скрылись, бежав из замка через тайные ходы.

Можно сказать, что в дни Танца Драконов люди Семи Королевств воистину впали в безумие. Особенно точны эти слова для столицы – там из-за безумия людей погибла большая часть драконов. Благодаря хитроумию принца Деймона Королевская Гавань пала перед Рейнирой бескровно, но после Первой битвы при Тамблтоне в городе начались беспорядки, ибо Тамблтон располагался не далее, чем в шестидесяти лигах. А он был разорен самым безжалостным образом: тысячи сгорели; еще тысячи утонули, пытаясь переплыть реку и спастись; горожанки всех возрастов подверглись насилию вплоть до смерти… А посреди руин кормились драконы. Победа, одержанная лордом Хайтауэром с помощью принца Дейрона и Двух Изменников, в Королевской Гавани посеяла лишь ужас – горожане уверились, что им предстоит стать следующими. Потрепанные силы Рейниры были рассеяны, и на защите столицы оставались лишь драконы.

Страх перед драконами, перед самим их присутствием, породил Пастыря. Кем он был – мы сказать не можем, история не сохранила его имени. Одни считают его нищим попрошайкой, другие – кем-то из Честных Бедняков (те упорно продолжали появляться в королевстве, хотя и были вне закона). Но, откуда бы он ни взялся, на площади Сапожника зазвучали его проповеди о том, что драконы суть демоны, порождения безбожной Валирии и погибель людей. Его слушали десятки, затем сотни, далее – тысячи. Страх обернулся гневом, а гнев породил жажду крови. И когда Пастырь объявил, что город спасется лишь после того, как будет очищен от драконов – люди вняли ему.

На двадцать второй день пятой луны года 130 от З.Э. Эймонд Одноглазый и Деймон Таргариен сошлись в своем последнем поединке. В тот же день Королевской Гаванью овладели ад и смерть. Ранее королева Рейнира отправила в темницу лорда Корлиса за то, что он помог избежать ареста своему внуку, сиру Аддаму Велариону, обвиненному в предательстве. И теперь иные из присяжных рыцарей Морского Змея присоединились к бунтующей толпе на площади Сапожника, а другие пытались освободить лорда Корлиса. Они взбирались на стены, но только чтобы оказаться схваченными, а после – повешенными. Еще позже королева Хелейна покончила с жизнью, спрыгнув на железные пики, окружающие крепость Мейгора. Самоубийство – говорили одни; убийство – твердили другие. И в ту же ночь город запылал, ибо толпа Пастыря выступила на Драконье Логово, пытаясь умертвить всех бывших в нем драконов.

051. Штурм Драконьего Логова (худ. Паоло Пуджони ).

 

Юный Джоффри Веларион, принц Драконьего Камня, решил спасти Тираксеса – собственного зверя. Пытаясь достичь Драконьего Логова, он оседлал Сиракс, принадлежащую его матери, но в полете упал и разбился насмерть. В Логове не смог уцелеть ни один дракон. Об их гибели разошлись совершенно необузданные басни и слухи: будто бы одни драконы были зарублены людьми, другие – Пастырем, третьи – самим Воином. Какой бы ни была истина, в ту залитую кровью ночь, когда толпа ворвалась под сень громадного купола и нашла зверей скованными, расстались с жизнью пять драконов. Во множестве погибли и люди. Половина драконов, живших на заре Танца, были уже мертвы, а война все не завершалась. Вскоре после случившегося Рейнира бежала из города.

 

Безумие, в которое впал город после бегства Рейниры, проявлялось во многих ликах. Страннейшим из них стало возвышение двух претендентов на трон, правивших в те дни, что остались в людской памяти как Луна Трех королей.

Первым из таковых стал Тристан Труфайр, оруженосец сира Перкина Блохи, некоего бесчестного межевого рыцаря. Сир Перкин объявил Тристана побочным сыном Визериса I. После штурма Драконьего Логова и побега Рейниры над большей частью города властвовали Пастырь и его приверженцы, однако сир Перкин водворил Труфайра в покинутый всеми Красный замок и начал издавать указы. После того, как Эйгон II наконец возвратил себе город, Тристан перед своей казнью молил пожаловать ему рыцарство. Его желание было исполнено.

Другой король оказался еще любопытнее – малыш, ставший известным как Геймон Белокурый. Будучи сыном блудницы, этот четырехлетний мальчик был объявлен бастардом Эйгона II (чего исключать нельзя, зная о непристойном поведении короля в юности). Со своего престола в Доме Поцелуев на вершине холма Висеньи он созывал тысячи последователей и издавал многочисленные указы. Его мать позднее была повешена, признавшись перед тем, что родила дитя от сереброволосого гребца из Лиса, но самого Геймона пощадили. Будучи оставлен при дворе, он со временем подружился с Эйгоном III, сделавшись его постоянным компаньоном. Несколько лет Геймон отведывал блюда Эйгона, пока не скончался от яда, который вполне мог быть предназначен именно королю.

Наконец, война завершилась, но ее исход приблизили не смерти драконов или принцев, а кончина как королевы, так и короля, за которых они (и десятки тысяч прочих) гибли. Сначала не стало Рейниры. Когда в бою пал ее супруг, принц Деймон, против королевы обратился дом Веларионов, и после того, как столица вновь перешла в руки врагов, Рейнире пришлось бежать едва ли не без гроша в кармане. Она была вынуждена продать свою корону, чтобы оплатить дорогу на Драконий Камень. Но, прибыв на остров, Рейнира обнаружила явившегося туда до нее Эйгона II – со свежими ранами. Рядом умирал Солнечный Огонь, дракон короля.

«Доподлинное изложение» Манкана, основанное на свидетельствах Орвиля, сообщает, что после падения Королевской Гавани Ларис Стронг устроил Эйгону тайное бегство. Пойдя на хитрость, Стронг отправил его на Драконий Камень, ибо верно полагал, что Рейнире не додуматься до поисков брата в собственной твердыне. На протяжении полугода его милость оправлялся от ран в отдаленной рыбацкой деревушке, пока Рейнира с большей частью двора пребывала в столице. За это время к королю с Расколотой Клешни прилетел Солнечный Огонь – несмотря на изувеченное крыло, делавшее дракона неуклюжим в воздухе. Вот так, укрывшись, они сумели восстановить свои силы (Солнечному Огню даже удалось убить пугливого дикого дракона, именуемого Серым Призраком, что привело к путанице и сообщениям о том, будто бы то сотворил Каннибал).

На Драконьем Камне король Эйгон II отыскал многих, имевших причины быть недовольными Рейнирой – из-за утраты на войне сыновей, мужей и братьев или же из-за обид, которые мнились им причиненными. С помощью этих людей Эйгон и взял Драконий Камень, причем не более чем за час – поскольку противодействия, по сути, никто не оказывал... кроме дочери принца Деймона, четырнадцатилетней Бейлы Таргариен, и Лунной Плясуньи, ее юной драконицы. Бейла сбежала от людей, пытавшихся ее схватить, и смогла пробраться к своему зверю. И в тот миг, когда Эйгон на Солнечном Огне, считая себя победителем, намеревался приземлиться во дворе замка, дракон и принцесса ринулись ему навстречу.

Лунная Плясунья была много мельче Солнечного Огня, но вместе с тем была и быстрей, и гораздо проворней. К тому же ни драконица, ни девочка на ее спине не страдали недостатком отваги. Лунная Плясунья, налетая, когтила и грызла Солнечного Огня, впиваясь в него и разрывая, пока драконицу не ослепил всполох пламени. Сплетясь друг с другом, оба зверя рухнули вниз, вместе со своими всадниками. Эйгон II соскочил в последний миг со спины Солнечного Огня, в падении раздробив себе обе ноги. Бейла же, оставшись на Лунной Плясунье вплоть до печального исхода, разбилась и лишилась сознания. Альфред Брум обнажил клинок, чтобы покончить с девочкой прямо там, но сир Марстон Уотерс вырвал меч у него из рук, после чего отнес Бейлу к мейстеру – чем спас принцессе жизнь.

Об этой великой схватке Рейнира ничего не знала, но значения то не имело. Эйгон II, еще более озлобившийся на сестру и разъяренный из-за сильнейшей боли в сломанных ногах и приближающейся кончины собственного дракона, скормил королеву Солнечному Огню на глазах ее единственного уцелевшего сына (как в ту пору был уверен любой в Семи Королевствах), Эйгона Младшего. Так пришла смерть к Отраде Королевства, Королеве На Полгода, в двадцать второй день десятой луны 130 года от З.Э.

052. Рейнира перед лицом смерти (худ. Артюр Бозонне ).

   

Наиболее значимые сражения Танца Драконов  

В 129 ГОДУ ОТ З.Э.  

 

БИТВА У ГОРЯЩЕЙ МЕЛЬНИЦЫ, в которой принц Деймон и Блэквуды одержали победу над Бракенами и взяли Каменный Оплот.

БИТВА ПРИ ГЛОТКЕ, в которой флот Корлиса Велариона был разбит кораблями Триархии, союзницы Эйгона. В этом сражении погибли Джекейрис, принц Драконьего Камня, и его дракон Вермакс, а также Грозовое Облако – дракон принца Эйгона Младшего.

БИТВА НА МЕДОВОЙ РЕКЕ, в которой принц Дейрон, младший брат Эйгона Старшего, заслужил рыцарские шпоры, поскольку спас войско лорда Хайтауэра от лордов Рована, Тарли и Костейна.

   

В 130 ГОДУ ОТ З.Э.  

 

БИТВА У КРАСНОГО ЗУБЦА, в которой войска Запада разбили речных лордов, после чего хлынули в их земли. Однако до того лорд Джейсон Ланнистер был смертельно ранен оруженосцем Пейтом из Длинного Листа[23].

БИТВА У ОЗЕРНОГО БЕРЕГА (прозванная также Рыбьей Кормежкой) – самая кровопролитная из наземных битв Танца, случившаяся на берегах Божьего Ока. Лорды Речных земель оттеснили войско Ланнистеров прямо в озеро, в водах которого погибли тысячи.

БИТВА «ПОТЕХА МЯСНИКА», в которой сир Кристон Коль, десница Эйгона II, вызвал на поединок сира Гарибальда Грея, лорда Родерика Дастина (прозванного Разорителем) и сира Пейта из Длинного Листа (прозванного Убийцей Львов), но получил от них отказ. Коль бесславно пал – от стрел, не от меча – после чего его войско было уничтожено.

ПЕРВАЯ БИТВА ПРИ ТАМБЛТОНЕ, в которой вывернули свои плащи Два Изменника (драконьи всадники Ульф Белый и Хью Молот), а остатки Зимних Волков (старых ветеранов из северян, ушедших на войну вместе с лордом Дастином) прорубились сквозь ряды противника, вдесятеро превосходившего их числом. Яростный бой завершился смертью лорда Ормунда Хайтауэра, возглавлявшего силы зеленых, и его знаменитого родича, сира Бриндена, от рук лорда Родерика Дастина, который также был убит. За сражением последовало беспощадное разграбление Тамблтона.

ШТУРМ ДРАКОНЬЕГО ЛОГОВА, не являющийся битвой в подлинном смысле. Буйствующая орда, ведомая человеком, ставшим известным как Пастырь, впала в безумие. Это привело к убийству пяти драконов; смерти сира Виллума Ройса и утрате валирийского клинка Плач, которым тот владел; гибели Джоффри, принца Драконьего Камня, и сира Глендона Гуда, единственный день пробывшего лордом-командующим гвардии королевы.

БОЙ НАД БОЖЬИМ ОКОМ – трагически известный поединок между принцами Эймондом Одноглазым и Деймоном Таргариеном, а также их драконами, Вхагар и Караксесом. Как говорят, Деймон перепрыгнул с Караксеса на Вхагар и сразил принца Эймонда Темной Сестрой, пока драконы низвергались в озерные воды. Ни Вхагар, ни Караксес не выжили, как и Деймон Таргариен, хотя костей последнего так и не отыскали.

ВТОРАЯ БИТВА ПРИ ТАМБЛТОНЕ, в которой драконы воистину танцевали. Среди итогов сражения: загадочная смерть принца Дейрона Бесстрашного; сир Аддам Веларион, павший смертью храбрых; гибель трех драконов – Морского Тумана, Тессарион и Вермитора.  

   

В 131 ГОДУ ОТ З.Э.  

 

БИТВА НА КОРОЛЕВСКОМ ТРАКТЕ, которую ее участники прозвали «Возней в грязи», ставшая последней битвой войны. В ней от рук молодого лорда Талли погиб лорд Боррос Баратеон.

Единокровный брат Рейниры хоть и пережил сестру, но ненадолго. У Эйгона II было еще немало врагов, продолжающих сражаться против него – пусть и королева ушла из жизни, и Эйгон Младший находился в руках короля. Борьба шла из страха перед королевской местью в той же мере, что и во имя Рейниры, и вышло так, что враги Эйгона стали более грозной силой. У лорда Борроса Баратеона была возможность переломить ход событий после того, как он, наконец, со всей собранной мощью выступил против остатков войск Рейниры. Однако в битве на Королевском тракте лорд Боррос погиб, а его армия была разгромлена. И победители Баратеона, юные речные лорды (известные как Лихие парни), оказались на расстоянии броска камня от столицы. К тому же и лорд Старк уже выступил по Королевскому тракту с собственным воинством.

В тот час лорд Корлис – освобожденный из темницы и получивший прощение, теперь служивший в королевском Малом совете – посоветовал Эйгону сдаться и надеть черное. Король, тем не менее, отказался и вознамерился отдать приказ отсечь ухо своему юному племяннику в предостережение сторонникам Эйгона Младшего. Его милость усадили в паланкин, чтобы отнести в королевские покои, и на дорогу подали кубок вина.

По прибытии сопровождающие откинули полог и нашли короля мертвым, с окровавленными губами. Так завершилась жизнь Эйгона II – он был отравлен служившими ему же людьми. Ибо они видели, чем все закончится, в отличие от своего монарха.

Раздробленное и истерзанное королевство еще страдало, но Танец Драконов завершился. Теперь государство ожидали Ложный Рассвет, Час Волка, владычество регентов и Сломленный король.

   

Драконы Танца  

ДРАКОНЫ КОРОЛЯ ЭЙГОНА II  

 

СОЛНЕЧНЫЙ ОГОНЬ (всадник – король Эйгон). Великолепный, пусть и молодой, дракон был серьезно покалечен в бою у Грачиного Приюта и выздоравливал на протяжении большей части войны. Был сражен в бою с Лунной Плясуньей на Драконьем Камне.

ВХАГАР (всадник – принц Эймонд Одноглазый). Последняя из трех драконов Эйгона Завоевателя, старая, громадная и могучая. Погибла в бою с Караксесом над Божьим Оком.

ПЛАМЕННАЯ МЕЧТА (всадница – королева Хелейна). Некогда была драконицей Рейны, сестры Джейхейриса I. Во время штурма Драконьего Логова была раздавлена рухнувшим куполом.

ТЕССАРИОН (всадник – принц Дейрон). Прозвана Синей Королевой, самая младшая и легкая из всех драконов, принадлежавших сподвижникам Эйгона. Погибла при Втором Тамблтоне.

МОРГУЛ (всадница – принцесса Джейхейра). Дракончик, для войны бывший слишком маленьким. Был убит неким Пылающим рыцарем при штурме Драконьего Логова.  

ШРИКОС (всадник – принц Джейхейрис). Дракончик, для войны бывший слишком маленьким. Была убита неким Хоббом Дровосеком при штурме Драконьего Логова.

   

ДРАКОНЫ КОРОЛЕВЫ РЕЙНИРЫ  

 

СИРАКС (всадница – королева Рейнира). Огромная и грозная, погибла при штурме Драконьего Логова.

КАРАКСЕС (всадник – принц Деймон). Громадный и страшный, прозван Кровавым Змеем. Погиб в бою с Вхагар над Божьим Оком.

ВЕРМАКС (всадник – принц Джекейрис). Молодой и сильный дракон, был убит вместе с наездником в битве при Глотке.

АРРАКС (всадник – принц Люцерис). Молодой и сильный дракон, погиб вместе с наездником в бою с Вхагар над заливом Разбитых кораблей.

ТИРАКСЕС (всадник – принц Джоффри). Молодой и сильный дракон, был убит при штурме Драконьего Логова.

ГРОЗОВОЕ ОБЛАКО (всадник – принц Эйгон Младший). Погиб от стрел и арбалетных болтов в битве при Глотке.

МЕЛЕИС (всадница – принцесса Рейнис). Прозвана Красной Королевой, старая и коварная, уже обленившаяся, но все равно устрашающая в гневе. Погибла вместе с наездницей, Почти Королевой, в битве у Грачиного Приюта.  

ЛУННАЯ ПЛЯСУНЬЯ (всадница – леди Бейла). Изящная и прекрасная, доросшая лишь до того, чтоб нести на себе девочку. Была убита Солнечным Огнем в бою на Драконьем Камне – но не прежде, чем нанесла противнику смертельное увечье.

СРЕБРОКРЫЛАЯ (всадник – сир Ульф Белый). Дракон Доброй королевы Алисанны, оседланный драконьим отпрыском, ставшим одним из Изменников. Пережила и всадника, и Танец, но одичала. Устроила себе логово на острове Алого озера.

МОРСКОЙ ТУМАН (всадник – сир Аддам из Халла). Некогда был драконом сира Лейнора Велариона, оседлан драконьим отпрыском. Был убит Вермитором при Втором Тамблтоне.  

ВЕРМИТОР (всадник – сир Хью Молот). Дракон почтенных лет, некогда принадлежащий Старому королю, оседлан драконьим отпрыском, ставшим одним из Изменников. Погиб в бою с Морским Туманом и Тессарион при Втором Тамблтоне.

ОВЦЕКРАД (всадница – девица Крапива). Дикий дракон, приручен драконьим отпрыском, пропал на исходе войны.  

СЕРЫЙ ПРИЗРАК. Дикий дракон, сторонившийся людей. Никем не приручен, был убит Солнечным Огнем в драке на Драконьем Камне.

КАННИБАЛ. Дикий дракон, пожиратель трупов и убийца детенышей. Никем не приручен, исчез в конце войны.

УТРО (всадница – леди Рейна). Дракончик, для войны бывший слишком маленьким, пережил Танец.  

ЭЙГОН III

Когда[24] в 131 году от З.Э. Эйгон Младший взошел на Железный трон после смерти своего дяди Эйгона II и стал Эйгоном III, королевство вполне могло увериться, что беды его остались позади. Сподвижники Эйгона III в битве на Королевском тракте разбили последнее воинство Эйгона II и полностью взяли власть в столице. Флот Веларионов вернулся на службу Железному трону, и Морской Змей, конечно же, помог бы советами юному королю. Но все надежды уподобились замкам, построенным на песке, и вскоре те дни прозвали Ложным Рассветом. Эйгон II послал своих людей за Узкое море для вербовки наемников, и никому не было ведомо, когда те вернутся с местью за короля (и вернутся ли вообще). На западе Красный Кракен и его разбойники грабили Светлый остров и побережье Закатного моря. И ужасная, лютая зима – объявленная Конклавом в Староместе еще на День Девы в 130 году от З.Э. – стиснула в своей хватке королевство, продлившись шесть жестоких лет.

Нигде в Семи Королевствах зима не значила столь много, как на Севере – именно страх перед ней сподвиг Зимних Волков собраться под знаменем лорда Родерика Дастина и умереть, сражаясь за королеву Рейниру. Но после них появилась еще большая армия бездетных и бездомных мужей под стягом лорда Кригана Старка: холостяков, стариков, младших сыновей… Они шли ради войны, ради приключений и добычи, да и ради славной гибели – чтобы избавить родню за Перешейком от лишнего голодного рта.

Кончина короля Эйгона II от яда лишила их этой возможности. Лорд Старк все-таки привел свою армию в Королевскую Гавань, но его цель стала иной. Он замыслил покарать Штормовой Предел, Старомест и Утес Кастерли за поддержку короля. Однако же лорд Корлис, желая мира, уже отправил послов[25] в Утес, Штормовой Предел и Старомест. В те шесть дней, что двор ожидал новостей об успехе или неудаче лорда Корлиса, а королевство трепетало при мысли о дальнейшей войне, властью завладел лорд Криган Старк. Ныне об этих днях мы говорим как о Часе Волка.

В одном лорда Старка невозможно было разубедить: изменники и отравители короля Эйгона II обязаны заплатить должную цену. Убить жестокого и несправедливого короля в честной битве было одним делом; коварное же убийство, да еще посредством яда – совершенно иное преступление. Это измена против самих богов, помазавших монарха. Именем Эйгона III Криган арестовал двадцать два человека, в их числе – Лариса Косолапого и Корлиса Велариона. Юный запуганный Эйгон III, которому тогда было лишь одиннадцать, согласился назвать лорда Старка своим десницей.

Криган Старк прослужил на этом посту один-единственный день, надзирая за судами и казнями. Большинство обвиненных надели черное (последовав за хитроумным сиром Перкином Блохой). Лишь двое избрали смерть – сир Джайлс Белгрейв из Королевской гвардии, не пожелавший пережить своего короля, и Ларис Косолапый, последний из старинного дома Стронгов.

 

Лорд Корлис был спасен от суда сначала интригами Бейлы и Рейны Таргариен, которые убедили Эйгона издать указ, возвращающий Велариону все должности и почести, а затем – Черной Али Блэквуд, отдавшей лорду Старку свою руку в обмен на его благосклонное отношение к этому указу.

На следующий день после казней лорд Старк отказался от должности десницы. Ни один человек никогда ранее не нес эту службу столь короткий срок, и немногие покидали ее столь же довольными. Он вернулся на Север, оставив здесь, на Юге, многих из своих лютых северян. Кто-то взял себе в жены вдовиц из Речных земель, прочие свои мечи продали или присягнули ими, поступив к кому-либо на службу, а некоторые обратились к разбою. Но Час Волка истек, и пришла пора регентов.

Во время регентства при Эйгоне (тянувшегося со 131 года, когда престол был унаследован, по 136 год, когда король достиг совершеннолетия) всем руководил Совет семерых. Лишь один из тех регентов – великий мейстер Манкан – продержался в течение всего срока. Прочие умирали, или покидали должности, или попросту заменялись при необходимости. Из них самым великим считается Морской Змей, покинувший эту юдоль слез в 132 году от З.Э. в возрасте семидесяти девяти лет. На семь дней тело Велариона было выставлено у подножия Железного трона для торжественного прощания, и королевство оплакивало его.

   

Регенты короля Эйгона III  

ПЕРВЫЙ СОВЕТ СЕМЕРЫХ  

 

ЛЕДИ ДЖЕЙН АРРЕН, ДЕВА ДОЛИНЫ. Скончалась в Чаячьем городе в 134 году от З.Э., от болезни.

ЛОРД КОРЛИС ВЕЛАРИОН, МОРСКОЙ ЗМЕЙ. Скончался от старости в 132 году от З.Э., будучи семидесятидевятилетним.

ЛОРД РОЛАНД ВЕСТЕРЛИНГ ИЗ СКАЛЫ. Скончался от Зимней лихорадки в 133 году от З.Э.

ЛОРД РОЙС КАРОН ИЗ НОЧНОЙ ПЕСНИ. Покинул должность в 132 году от З.Э.

ЛОРД МАНФРИД МУТОН ИЗ ДЕВИЧЬЕГО ПРУДА. Скончался от старости и болезней в 134 году от З.Э.

СИР ТОРРХЕН МАНДЕРЛИ ИЗ БЕЛОЙ ГАВАНИ. Покинул должность в 132 году от З.Э. после кончины отца и брата от Зимней лихорадки.

ВЕЛИКИЙ МЕЙСТЕР МАНКАН. Единственный, кто нес службу со 131 года по 136 год от З.Э.

   

ПРОЧИЕ РЕГЕНТЫ  

 

ЛОРД АНВИН ПИК. Получил место лорда Корлиса в 132 году, покинул должность в 134 году от З.Э.

ЛОРД ТАДДЕУС РОВАН. Получил место в 133 году после смерти лорда Вестерлинга, был освобожден от службы в 136 году от З.Э.

СИР КОРВИН КОРБРЕЙ. Супруг Рейны Таргариен, заменивший лорда Мутона в 134 году от З.Э., и в тот же год убитый арбалетчиком возле Рунного Камня.

ВИЛЛАМ СТЭКСПИР. Избран жребием на Великом совете 136 года от З.Э.

МАРК МЕРРИВЕЗЕР. Избран жребием на Великом совете 136 года от З.Э.

ЛОРЕНТ ГРАНДИСОН. Избран жребием на Великом совете 136 года от З.Э.  

Годы регентства при Эйгоне III можно назвать одной сплошной сумятицей. Сир Тиланд Ланнистер был одним из тех, кто с пустыми руками вернулся из Вольных городов (ибо наемные отряды привыкли к щедрой оплате за время войн, последовавших за крушением Королевства Трех Дочерей). После возвращения он достойно служил десницей короля, вопреки своим увечьям и слепоте – во время войны сир Тиланд жестоко пострадал от рук палачей королевы Рейниры, отказавшись разгласить, где укрыл большую часть королевской сокровищницы Эйгона II. Но в 133 году от З.Э. жизнь десницы унесла Зимняя лихорадка.

При Анвине Пике, лорде Звездного Пика, Данстонбери и Белой Рощи, ставшем сначала регентом, а затем и десницей, положение только ухудшилось. Его светлость играл значительную роль при Первом и Втором Тамблтоне и чувствовал себя ущемленным, не будучи выбранным в число первых регентов. Но вскоре это упущение было им восполнено – лорд Анвин обретал все большее и большее могущество. Он следил, чтобы на высоких должностях оказывались его родичи, даже пытался выдать свою дочь за короля Эйгона III после предполагаемого самоубийства королевы Джейхейры. Всеми доступными ему средствами он силился ослабить своих соперников.

 

Джейхейре Таргариен, последней из потомства Эйгона II, было восемь лет, когда она стала супругой Эйгона III, своего двоюродного брата, и десять – когда она выбросилась из крепости Мейгора на пики сухого рва под крепостью. Перед тем, как упокоиться, девочка еще полчаса прожила в агонии.

И все же по поводу обстоятельств ее смерти возникают вопросы. Действительно ли она умерла по своей воле? Гуляли шепотки, будто бы девочку убили, и называлось немалое число имен подозреваемых в преступлении. Среди таковых был и сир Мервин Флауэрс из Королевской гвардии, брат-бастард лорда Анвина Пика, в час смерти королевы пребывавший у ее дверей. Но даже Грибок полагает маловероятным, что Флауэрс оказался способен обречь свою подопечную, всего лишь ребенка, на столь мучительную гибель. Он говорит об иной возможности: Флауэрс не убивал ее милость, но отошел в сторону и позволил свершить это кому-то другому… вроде Тессарио Тигра, небрезгливого наемника из Вольных городов, принятого на службу к Анвину Пику.

Пусть нам и не узнать истины о событиях того дня, ныне кажется вероятным, что гибель Джейхейры была каким-то образом устроена именно лордом Пиком.

Противников десницы возглавлял лорд Алин, внук Морского Змея. Ему не позволили занять место регента, ранее принадлежавшее его отцу[26], и заставили использовать флот для войны на Ступенях. Там, после великой победы на море, он получил прозвище Дубовый Кулак, однако по возвращении в Королевскую Гавань его свежеобретенная слава вызвала новые распри. Десница намеревался овладеть Ступенями и положить конец пиратскому королевству Ракаллио Риндуна, но быстрые действия Велариона означали, что большая часть флота не сможет высадить на берег потребные для того силы[27]. Слухи о победе только способствовали широте славы и укреплению репутации Дубового Кулака. Вопреки протестам лорда Пика, юноше от регентов достались и почести, и награды. В конце концов, десница убедил регентов отправить Дубового Кулака в Западные земли, чтобы тот совладал с ладьями Красного Кракена – в те дни лорд Дальтон Грейджой отказался вернуть свои трофеи и прекратить разбои. Опасное путешествие, как рассчитывали, почти наверняка могло завершиться поражением или гибелью лорда Алина, но Дубовый Кулак, напротив, сделал его первым из своих шести великих плаваний.

053. Король Эйгон III в юности (худ. Магали Вильнев ).

Эйгон III, будучи слишком молодым для того, чтобы править, во всех этих событиях никакой роли не играл. Угрюмый и меланхоличный, юноша почти ничем не интересовался, всегда носил черное и мог проводить целые дни, не перемолвившись ни с кем и словом. Его единственным обществом в те первые годы был Геймон Белокурый, маленький самозванец, ставший ему слугой и другом. После прихода к власти лорда Пика Геймон стал выполнять обязанности королевского мальчика для битья и нести наказания, не применимые к монаршей особе. Через некоторое время Геймон Белокурый погиб от яда – когда пытались отравить Эйгона и его юную прекрасную королеву Дейнейру Веларион.

Леди Дейнейра приходилась дочерью Дейрону Велариону, родственнику Алина Дубового Кулака. Отец девочки погиб, сражаясь за своего адмирала на Ступенях. Редкостно прекрасной малышке Дейнейре исполнилось всего лишь шесть, когда принцессы Рейна и Бейла представили ее Эйгону – последней из тысячи девиц, приглашенных к его милости на великий бал 133 года от З.Э. Этот бал был объявлен лордом Пиком после того, как регенты пресекли все поползновения десницы обручить с королем собственную дочь – хотя он так и не отбросил эту мысль и был весьма расстроен конечным выбором Эйгона.

Его усилия изменить тот выбор встретили сопротивление и самого Эйгона, и других регентов. Взбешенный, лорд Анвин пригрозил уйти с поста десницы, желая подчинить регентов своей воле – но такая возможность их лишь восхитила. Регенты немедленно назвали десницей одного из их числа, лорда Таддеуса Рована.

В те годы Эйгону довелось познать лишь одну подлинную радость: к нему воротился его младший брат, принц Визерис, которого все королевство считало погибшим в битве при Глотке. Король так и не сумел простить себя за то, что тогда оставил брата, в то время как сам смог выбраться из боя на своем драконе, Грозовом Облаке. Но, в конце концов, Дубовый Кулак смог вернуть Визериса – из Лиса, где мальчика втайне удерживали торговые магнаты, рассчитывавшие нажиться на выкупе за самого принца или за его смерть. Сумма, отданная за свободу Визериса лордом Веларионом, оказалась столь баснословной, что вскоре подала повод к недовольству. Но несмотря ни на что, освобождение младшего брата – вместе с его новой лиснийской супругой, прекрасной Ларрой Рогаре, бывшей старше принца на семь лет – стало для короля великим счастьем. Вплоть до конца своих дней его милость полагал Визериса единственным человеком, которому мог полностью доверять.

В конечном итоге именно Ларра Рогаре и ее состоятельная, честолюбивая семья помогли покончить с владычеством регентов и, почти бесспорно, с влиянием лорда Пика. Та роль, которую они случайно сыграли, невольно привела к Лиснийской весне[28]. В ту пору у банка семьи Рогаре прибыли были весомее, чем даже у Железного, и, желая управлять королем, они пали жертвой интриг. Их обвинили в намного большем количестве преступлений, чем они действительно совершили. Лорда Рована, десницу и одного из последних регентов, назвали замешанным в деяниях Рогаре и подвергли пыткам, чтобы развязать ему язык. Сир Марстон Уотерс, каким-то образом ставший десницей вместо лорда Таддеуса (Манкан, единственный регент в те дни, кроме Рована, в своем «Доподлинном изложении» был весьма сдержан при обсуждении этого), после задержания братьев леди Ларры послал людей для захвата ее самой. Но Эйгон и Визерис отказались выдать супругу принца, после чего осаждались Уотерсом и его сподвижниками в крепости Мейгора целых восемнадцать дней. Впоследствии заговор раскрыли, когда сир Марстон – вспомнив, по-видимому, о своем долге – попытался выполнить приказ короля и решился взять под арест тех[29], кто ложно обвинил Рогаре и лорда Рована. Сам Уотерс был убит сиром Мервином Флауэрсом, своим братом по оружию, когда дерзнул того арестовать.

Порядок был восстановлен. Остаток того года десницей и регентом служил Манкан – пока не были названы новые регенты и не нашелся новый десница. Наконец, в день шестнадцатых именин короля время регентства завершилось. Его милость вошел в зал Малого совета и освободил своих регентов и десницу (тогда им был лорд Мандерли[30][31] от их обязанностей.

   

Слова, сказанные королем лорду Мандерли, когда тот покидал пост регента (выдержка из труда великого мейстера Манкана)  

 

«Я желаю дать простому люду мир, пропитание и справедливость. Если сего недостаточно, дабы снискать их любовь, то с монаршими посещениями пусть отправляется Грибок. Или, возможно, стоит посылать пляшущих медведей. Некогда мне кто-то сказал, будто бы простонародью нет и вполовину ничего более милого, чем зрелище медвежьих танцев. Вы можете также распорядиться об отмене сегодняшнего пира. Верните лордов обратно в замки, а еду раздайте голодным. Ныне я все усилия направлю на то, чтобы животы наполнялись, а медведи продолжали плясать».

054. Эйгон III отправляет в отставку своего десницу, лорда Мандерли, и всех регентов (худ. Дхиан Прасетья, Хосе Даниэль Кабрера Пенья ).

Последовавшее вслед за тем царствование можно назвать надломленным, поскольку и сам Эйгон был сломлен. До конца своих дней он оставался погруженным в меланхолию, не находил удовольствия почти ни в чем и мог запираться в своих покоях на целые дни, предаваясь лишь собственным думам. К тому же у него развилась неприязнь к прикосновениям – даже к касаниям руки его прекрасной королевы. И когда та расцвела, он медлил с тем, чтоб призвать ее на ложе... Но в итоге брак их был благословлен двумя сыновьями и тремя дочерьми. Старший, Дейрон, был назван принцем Драконьего Камня и наследником трона.

Пусть Эйгон III и стремился дать королевству мир и процветание после Танца, он не желал искать расположения своего народа или лордов. Царствование его милости могло быть совершенно иным, если бы не вот этот недостаток – холодность к тем, кем он правил. Впрочем, дар обаяния был у его брата, принца Визериса, в последние годы правления Эйгона служившего тому десницей. Однако и на Визериса сошли тучи после того, как супруга покинула его и их детей ради родного Лиса.

И все же вместе Эйгон и Визерис умело утихомиривали еще случавшиеся в королевстве беспорядки. Одной из причинявших досаду трудностей стало появление нескольких самозванцев, бравших себе имя Дейрона Бесстрашного – младшего брата Эйгона II. Принц Дейрон погиб при Втором Тамблтоне, но тело его так и не было опознано, благодаря чему дверь для лживых притязаний бесчестных людей распахнулась настежь. (Впрочем, убедительно доказано, что те лжепринцы были самозванцами.) Также Эйгон и Визерис попытались возродить драконов дома Таргариенов наперекор страхам короля – за те страхи никто бы не смог винить его милость, поскольку ему довелось видеть собственную мать пожираемой заживо. Король приходил в ужас от одного взгляда на дракона (не говоря уж о желании оседлать одного из них), хотя прекрасно понимал, что драконы смирят тех, кто вздумает ему противостоять. И по предложению Визериса Эйгон послал в Эссос за девятью магами, надеясь применить их искусства, чтоб пробудить к жизни кладку яиц. Но успеха не случилось, все попытки закончились крахом.

Четыре дракона жило на заре его царствования – Среброкрылая, Утро, Овцекрад и Каннибал. Тем не менее, Эйгона III всегда будут помнить как Драконью Погибель, ибо последний дракон Таргариенов умер во время его правления – в 153 году от З.Э.

055. Все, что ныне осталось от драконов дома Таргариенов: череп Балериона Черного Ужаса (худ. Джастин Свит ).

Царствование Сломленного короля – известного также как Эйгон Несчастливец – завершилось его смертью от чахотки в возрасте тридцати шести лет. Многие из его подданных полагали, что Эйгон намного старше, чем в действительности, поскольку детство короля окончилось слишком рано. Печального короля не вспоминают с любовью, и наследие его меркнет в сравнении с наследием его сыновей.

ДЕЙРОН I

Эйгон III, скончавшийся в 157 году от З.Э. после двадцатишестилетнего пребывания у власти, оставил королевству двоих сыновей и трех дочерей. Старший сын, Дейрон, в день восшествия на трон еще был сущим мальчишкой – всего четырнадцати лет. Однако принц Визерис предпочел не настаивать на учреждении регентства, хотя молодой король и оставался несовершеннолетним – возможно, из-за обаяния и одаренности Дейрона, или же из-за воспоминаний о событиях поры регентства над отцом нынешнего монарха. Вместо того принц остался в должности десницы, тогда как Дейрон правил самостоятельно.

056. Король Дейрон I, Юный Дракон (худ. Карла Ортис ).

Мало кто предвидел, что Дейрон, первый этого имени, сможет покрыть себя славой, достойной лавров его предка, Эйгона Завоевателя, чью корону носил его милость (в то время как Эйгон III предпочитал простой обруч). И все же та слава почти столь же быстро рассыпалась прахом. Юноша редких дарований, Дейрон поначалу столкнулся с сопротивлением дяди-десницы, советников и многих великих лордов, когда впервые предложил «завершить Завоевание» и наконец присоединить Дорн к Семи Королевствам. Лорды напомнили королю, что, в отличие от Эйгона I и его сестер, у нынешнего монарха больше нет драконов, с которыми можно было бы воевать. На что последовал знаменитый ответ Дейрона: «У вас есть дракон. Он стоит перед вами».

Волю короля не отринуть. В конце концов, после того как его милость раскрыл свои замыслы (по слухам, составленные с помощью и по советам Алина Велариона Дубового Кулака), лорды стали подумывать, что эту идею вполне возможно осуществить – задуманный военный поход был улучшенной версией плана самого Эйгона Завоевателя.

Дорн веками противостоял Простору, Штормовым землям и даже драконам Таргариенов, но Дейрон I на этой земле всем доказал свою доблесть. Его милость разделил войска на три части: одна армия под командованием лорда Тирелла пошла через Принцево ущелье на западе дорнийских Красных гор; со второй отправился морем родич короля – мастер над кораблями Алин Веларион; третью же по коварному Костяному пути повел сам король. Дейрон использовал козьи тропы, считающиеся очень опасными, чтобы обойти дорнийские сторожевые башни и избежать той ловушки, в которую некогда попался Орис Баратеон. Все отряды, стремившиеся остановить вестеросские войска, молодой король попросту сметал с пути. Принцево ущелье было захвачено, а самое главное – королевский флот сокрушил Дощатый город и смог подняться вверх по реке.

После того, как корабли лорда Алина встали на всем протяжении Зеленокровной, тем самым разделив Дорн пополам, силы дорнийцев с запада и востока страны не могли помочь друг другу. И начались бои – череда дерзких сражений, полное описание которых заняло бы целый том. Об этой войне писалось многое и многими, но, безусловно, лучшим источником служит созданная самим Дейроном хроника его ратных походов – «Завоевание Дорна». Она по праву считается шедевром изящной простоты как слога, так и искусства ведения войны.

Годом позже захватчики достигли ворот Солнечного Копья, накануне пробив себе путь через так называемый Тенистый город. И в 158 году от З.Э., в час Замирения в Солнечном Копье, перед Дейроном I преклонили колено принц Дорна и без малого полусотня самых могущественных дорнийских лордов. Юный Дракон сделал то, что не удалось Эйгону Завоевателю. В горах и пустынях еще имелось сколько-то мятежников, которых живо признали отъявленными злодеями, но их оставалось не так уж и много.

Король весьма быстро укреплял свою власть в Дорне, расправляясь с мятежниками всякий раз, когда находил их… хотя и не без труда. В одном печально известном случае отравленная стрела, предназначенная королю, угодила в его двоюродного брата Эймона (младшего сына принца Визериса), и принца для полного излечения пришлось отправить на корабле домой. Тем не менее, в 159 году от З.Э. внутренние области страны были усмирены, и Юный Дракон смог с триумфом вернуться в Королевскую Гавань, для поддержания мира оставив в Дорне лорда Тирелла. Кроме того, ради обеспечения верности и послушания Дорна, в столицу были взяты четырнадцать высокородных заложников из числа сыновей и дочерей почти всех великих домов покоренного края.

Впрочем, этот способ оказался не столь действенным, как хотелось бы надеяться Дейрону. Заложники помогали обеспечивать постоянную верность своих родственников, но король совершенно не ожидал стойкого неприятия от простолюдинов Дорна, над которыми у его милости не было никакой власти. При завоевании Дорна, как говорят, погибло десять тысяч человек, но еще сорок тысяч ушло из жизни в последующие три года – дорнийское простонародье упрямо продолжало сопротивляться людям короля.

Лорд Тирелл, на чье попечение Дейрон оставил Дорн, доблестно пытался загасить очаги смуты. Каждую новую луну он встречал в новом замке и везде вешал пособников повстанцев, сжигал деревни, где прятались бунтовщики, и так далее. Но простолюдины наносили ответные удары. Каждый день приходили вести об украденных или уничтоженных припасах, сожженных лагерях, павших лошадях… Медленно, но верно росло число погибших воинов – и простых пехотинцев, и латников. Их убивали в переулках Тенистого города, в засадах среди дюн и даже в их собственных лагерях.

057. Черепа погибших в Дорне (худ. Рахеди Юдха Прадито, Дженнифер Сол Чай ).

Прибыв со свитой в Песчаник, лорд Тирелл стал жертвой ложа скорпионов, и после того восстание стало уже всенародным. Мятежи заполыхали во всех уголках Дорна сразу же, как только разошлась весть о кончине его светлости.

 

Дорнийские хроники, упомянутые в книге мейстера Гарета «Красные пески», предполагают, что его светлость Кворгил, лорд Песчаника, сам лично устроил все нужное для убийства Тирелла. Однако его мотивы в последующие годы стали поводом для многолетних споров. Одни утверждают, будто Кворгил разгневался после того, как выказанная им ранее верность Таргариенам (он положил конец подстрекателю и одному из самых отъявленных мятежных лордов) не получили должного признания со стороны лорда Тирелла. Другие уверяют, что первоначальная помощь была лишь частью коварного замысла, составленного Кворгилом вместе со своим кастеляном – ради усыпления бдительности короля и его дорнийского наместника.

Чтобы расправиться с восставшими, в 160 году от З.Э. Дейрону пришлось самому вернуться в Дорн. Продвигаясь по Костяному пути, он выиграл несколько небольших сражений, а лорд Алин Дубовый Кулак снова занял Дощатый город и Зеленокровную. Дорнийцы, казавшиеся побежденными, в 161 году от З.Э. договорились о встрече, желая подтвердить свою присягу и обсудить условия мира… однако задуман ими был отнюдь не мир, но измена и убийство. Дорнийцы, стоя под мирным знаменем, напали на Юного Дракона, что было гнуснейшим предательством. Три рыцаря Королевской гвардии погибли, пытаясь защитить короля (четвертый, к своему вечному позору, бросил меч и сдался). Принц Эймон Рыцарь-Дракон зарубил двоих изменников, но был ранен и пленен, а сам король Дейрон погиб с Черным Пламенем в руках в окружении дюжины врагов.

Всего четыре коротких года продолжалось царствование Юного Дракона; его притязания оказались слишком непомерными. Слава может быть вечной, а может стать и мимолетной – даже самые великие победы забываются весьма легко, если в грядущем приводят к неисчислимым бедствиям.

БЕЙЛОР I

Вести о гибели короля Дейрона и уничтожении остававшихся в Дорне королевских войск быстро достигли столицы, и вскипевший из-за того гнев выплеснулся на дорнийских заложников. По велению десницы, принца Визериса, их немедля заточили в темницы, чтобы чуть позже повесить. Старший сын десницы, принц Эйгон, выдал отцу на казнь даже ту дорнийскую девицу, которую ранее сделал своей любовницей.

Юный Дракон так и не успел жениться, не стал он и отцом детям. Соответственно, после его смерти Железный трон перешел к младшему брату Дейрона I, Бейлору, юноше семнадцати лет. Этот король стал самым набожным из монархов династии Таргариенов (а иные считают – и во всей истории Семи Королевств). Первым же указом он объявил о помиловании дорнийских заложников, и все последовавшее десятилетнее правление Бейлора отмечено подобными добродетельными и всепрощающими деяниями. В то время как знать и советники короля взывали к нему, требуя мести, его милость публично простил убийц своего брата и объявил, что собирается «исцелить раны», нанесенные войной, и примириться с Дорном. В знак благочестия он объявил, что пойдет в Дорн «без меча и армии» для того, чтобы вернуть пленных и просить о мире. Так Бейлор и сделал: отправился из Королевской Гавани в Солнечное Копье босым и одетым лишь в рубище, в то время как заложники на прекрасных лошадях ехали вслед за ним.

Из уст певцов нынче льется множество песен (изначально вышедших из септриев либо домов Матери) о путешествии Бейлора в Дорн. Следуя по Каменному пути, король вскоре достиг места, где Вили держали в заточении его двоюродного брата – принца Эймона. Рыцарь-Дракон, совершенно нагой, был заперт в клетке. Как сообщают, лорд Виль отказался освобождать принца, сколько бы о том Бейлор ни молил, и потому его милость только вознес молитвы за своего двоюродного брата и поклялся ему, что обязательно вернется. И многие поколения все еще гадают, что же подумал Рыцарь-Дракон об этом обещании, слыша пронзительный голос своего родича, дающего клятву, и видя его – изможденного и босого, с кровоточащими ногами… Но Бейлор, тем не менее, смог преодолеть Костяной путь[31] и выжить там, где умирали тысячи.

058. Паломничество короля Бейлора I через дорнийские пустыни (худ. Артюр Бозонне ).

Его милость почти убила дорога через пустыню – от северных подножий Красных гор до Плети он шел пешком и почти в одиночестве. И все же выстоял, выжил в труднейшем переходе, чтобы встретиться с принцем Дорна. Считают, что это было первым чудом, случившимся при Бейлоре Благословенном. Вторым же чудом можно считать заключение мира с Дорном – мира, продолжавшегося все царствование его милости. Частью договора стало согласие Бейлора на брак Дейрона (двоюродного племянника короля, бывшего внуком принца Визериса и сыном принца Эйгона) и принцессы Марии, старшей из детей принца Дорна. Оба в ту пору были еще совсем юными, поэтому свадьбу сыграли позже, когда дети повзрослели.

По окончании переговоров в Старом дворце Солнечного Копья принц Дорна предложил Бейлору галеру, чтобы тот без труда мог вернуться в столицу. Однако молодой король отказался, настаивая, что Семеро велели ему идти только пешком. При дорнийском дворе опасались, что когда (а не если) его милость погибнет в дороге, принц Визерис сочтет это за повод для возобновления войны, и принц Дорна сделал все возможное, чтобы убедить дорнийских лордов, чьи замки находились на пути Бейлора, быть любезными и гостеприимными. И король, вновь поднявшись по Костяному пути, смог заняться вызволением Рыцаря-Дракона из заточения. Ранее его милость просил принца Дорна отдать приказ об освобождении Рыцаря-Дракона. Лорд Виль такое повеление получил, но выпускать принца Эймона не стал, а отдал ключ от клетки Бейлору и предложил самому им воспользоваться. До того Эймон сидел в клетке нагим, под палящим солнцем днем и на холодном ветру ночью, а ныне оказалось, что теперь к тому же под клеткой выкопали яму и заполнили ее множеством гадюк. Говорят, Рыцарь-Дракон умолял короля оставить его и идти искать помощи в Дорнийских марках, но Бейлор улыбнулся и промолвил, что он под защитой богов. А затем шагнул в яму.

Позже певцы клялись, будто змеи склоняли головы, когда мимо них проходил Бейлор, но истина совсем иная. Бейлор получил полдюжины укусов, прежде чем добрался до клетки, и открыл ее, уже падая без чувств. Рыцарь-Дракон, резким ударом распахнув дверь клетки, вытянул родича из ямы. По слухам, Вили делали ставки, пока принц Эймон старался выбраться из клетки с Бейлором на спине. Возможно, именно их жестокость дала Рыцарю-Дракону силы забраться на верхушку своего узилища и оттуда допрыгнуть до безопасного места.

059. Бейлор, не устрашаясь змей, спасает принца Эймона Рыцаря-Дракона (худ. Артюр Бозонне ).

Спускаясь по Костяному пути, принц Эймон полдороги нес Бейлора на себе. Позже септон из деревни в дорнийских горах дал Рыцарю-Дракону одежду и осла, который повез дальше все еще не очнувшегося короля. В конце концов, Эймон добрался до сторожевых башен Дондаррионов. Оттуда их доставили в Черный Приют, где местный мейстер заботился о короле, как мог, прежде чем его милость отправили в Штормовой Предел для дальнейшего лечения. И, как сообщают, все это время Бейлор угасал, так и не приходя в себя.

Впервые король очнулся на дороге в Штормовой Предел, но и после того лишь невнятно шептал одни молитвы. Минуло более половины года, прежде чем он достаточно оправился для возвращения в Королевскую Гавань; и все те месяцы десница, принц Визерис, управляя государством, соблюдал мирный договор Бейлора с дорнийцами.

В тот день, когда Бейлор вновь смог взойти на Железный трон, ликовало все королевство. Но все мысли его милости по-прежнему устремлялись лишь к Семерым, и первые новые указы Бейлора, должно быть, сильно обескуражили тех, кто привык к вдумчивому ведению дел Эйгоном III, благодушному попустительству Дейрона I и проницательному руководству Визериса. Король, женатый со 160 года от З.Э. на своей сестре Дейне, принялся убеждать верховного септона расторгнуть их союз. Бейлор заявил, что этот брак, заключенный до его восхождения на трон, никогда не был консумирован.

Но и того ему было мало – король после расторжения брака решил создать у себя в Красном замке, в отдельном здании (позже прозванном Девичьим склепом) собственный «Двор Красоты» и поселить там Дейну и младших сестер, Рейну и Элейну. Его милость объявил, что желает уберечь их невинность от греховности этого мира и похоти нечестивцев, однако стоит задать вопрос – не сам ли король испугался искушения их красотой?

Хотя против этого были и придворные, и сами принцессы, и Визерис, дело было сделано, и дочерей Эйгона III заточили в самом сердце Красного замка. Лорды и рыцари, чтобы выслужиться перед Бейлором, присылали в столицу девиц – только им одним и довелось быть компаньонками принцесс.

Протесты зазвучали гораздо громче, когда Бейлор пожелал запретить в Королевской Гавани проституцию. Никто так и не смог доказать королю, сколько неприятностей последует за таким решением, и из города выдворили более тысячи (по слухам) блудниц вместе с их детьми. Бейлор предпочел не заметить возникшие из-за этого беспорядки, поскольку все внимание отдал своему новому замыслу – величественной септе, которую решил возвести на холме Висеньи. Как утверждал его милость, эту септу он узрел в видении, и можно считать, что король первым увидел Великую септу, хотя строительство завершилось лишь спустя многие годы после его смерти.

060. Великая септа Бейлора (худ. Марк Симонетти ).

В конце концов, люди задались вопросом: не могла ли смерть, прошедшая рядом с королем в Дорне, каким-то образом повлиять на его разум? Поскольку с годами указания Бейлора становились все более фанатичными и сумасбродными. Хотя в народе любили его милость, ибо он то и дело опустошал казну ради благотворительности (как в тот год, когда ежедневно жаловал по буханке хлеба каждому мужчине и каждой женщине города), но лорды королевства начали беспокоиться. Король не просто расторг свой брак с Дейной, он сделал невозможной для себя любую новую женитьбу после того, как сам принял обеты септона – при содействии и поощрении верховного септона, чье влияние в стране все более и более усиливалось. Новые указы Бейлора все чаще касались духовности вместо реальных забот – включая его настойчивые требования к Цитадели использовать для доставки писем голубей, а не воронов (эта неудача подробно рассмотрена в работе Валгрейва «Черные крылья, скорые вести»); или попытка короля предоставить освобождение от налогов тем, кто сохраняет добродетель своих дочерей, разумно используя пояса целомудрия.

 

Еще одной прискорбной стороной слепой религиозности короля Бейлора оказалось его стремление к сожжению книг. Хотя иные книги не содержат ничего из того, что следует помнить, а кое-какие могут хранить опасные сведения, истребление знаний – дело весьма тягостное. То, что Бейлор сжег «Свидетельства Грибка», не стало большой неожиданностью, поскольку книга была полна скандальных и непристойных подробностей. Но «Неестественная история» септона Барта, несмотря на ошибочность некоторых предположений автора, была детищем одного из светлейших умов Семи Королевств. Исследования Барта и его предполагаемые опыты с высшими искусствами стали достаточной причиной, чтобы вызвать гнев Бейлора. Были уничтожены все труды знаменитого автора, хотя «Неестественная история» не содержала ничего спорного или безнравственного. Чистая случайность, что некоторые отрывки все же уцелели, так что знания не были утрачены полностью.

К концу своего правления Бейлор все больше и больше времени уделял посту и молитвам, прося таким образом прощения у Семерых за все грехи и преступления, которые, как считал король, он и его подданные совершают каждый день. Когда умер верховный септон, Бейлор сообщил Праведным, будто бы сами боги открыли ему личность нового Гласа Семерых. Праведные немедленно избрали человека, указанного его милостью – простолюдина, звавшегося Пейтом. Это был бесхитростный человек и одаренный каменщик, однако неграмотный и бывший не в состоянии запомнить даже простейшую молитву. Возможно, стоит считать благословением, что столь тупоумный верховный септон прожил всего лишь год, пока его не забрала лихорадка.

А может быть, и нет. Ибо король к тому времени уверовал, что боги даровали восьмилетнему мальчику (уличному оборванцу, как утверждали позже, хотя более вероятно – сыну торговца тканями) способность творить чудеса. Его милость твердил, будто сам видел, как мальчик толковал с голубями, и те отвечали ему человеческими голосами – голосами Семерых, согласно Бейлору. Король объявил, что этот мальчик должен стать следующим верховным септоном, и Праведные вновь уступили желанию монарха. Так был избран самый юный верховный септон из всех, когда-либо носивших хрустальную корону.

В конце концов, на очередной строгий пост Бейлора сподвигло рождение Деймона Уотерса, незаконнорожденного ребенка Дейны Таргариен от мужчины, имя которого она отказалась называть (хотя позже королевство узнало, что это был не кто иной, как ее двоюродный брат Эйгон, в ту пору бывший еще принцем). Несколькими годами ранее король едва не уморил себя, когда постился целую луну из-за того, что близнецы, рожденные принцессой Нейрис, умерли вскоре после своего рождения. На этот раз Бейлор зашел еще дальше, отказавшись от всей пищи, кроме воды и небольшого количества хлеба, способного разве что заглушить спазмы в животе. Сорок дней длился его пост. На сорок первый день его милость нашли без чувств у алтаря Матери.

Великий мейстер Манкан[32] сделал все, чтобы исцелить короля. Так же поступил и маленький верховный септон, но его чудеса закончились. Король предстал перед Семерыми на десятом году своего правления, в 171 году от З.Э.

 

После того, как Визерис II взошел на трон, поползли злобные слухи (вышедшие, как говорят, из-под пера леди Майи из дома Стоквортов) о том, будто бы десница отравил короля ради короны, которую он дожидался более десяти лет. Также предполагают, что Визерис мог отравить Бейлора ради блага государства, поскольку король-септон понемногу уверовал, будто Семеро призвали его обратить на путь истинный всех инаковерующих страны. А это явно привело бы к войне с Севером и Железными островами, вызвав тем самым страшное разорение и смуту.

 

Сестры Бейлора I

061.  Сестры короля Бейлора I. Слева направо: Элейна, Рейна, Дейна (худ. Магали Вильнев ).

Дейна, самая прославленная из трех сестер, была и наиболее любимой – как за красоту, так и за безоглядную храбрость. Ее знали как умелую всадницу и грозную лучницу – Дейна пользовалась дорнийским луком своего брата Дейрона, который тот привез после своих завоеваний. Также она пробовала себя в конных поединках (хотя ее, несмотря на все старания, так никогда и не допустили на ристалище). Вскоре после заточения сестер Бейлора в Девичьем склепе Дейна стала известна, как Непокорная, поскольку была самой неугомонной из всех троих и целых три раза сбегала, переодеваясь служанкой или какой-либо простолюдинкой. На исходе царствования Бейлора она даже надумала обзавестись ребенком… хотя теперь можно сказать, что лучше бы ей было быть не столь непокорной – из-за всех тех бед, что ее сын принес королевству.

Говоря о двух других сестрах короля, стоит отметить, что Рейна была почти столь же благочестива, сколь и ее брат, и со временем стала септой. Элейна, самая младшая, будучи гораздо своевольнее Рейны, особой красотой не отличалась (если сравнивать с ее сестрами). Как рассказывают, в дни заточения в Девичьем склепе она состригла свой «сияющий венец» – длинные волосы цвета светлого серебра с одной золотистой прядью – и отослала их брату, умоляя о свободе. Девица уверяла, что, будучи остриженной, она стала слишком уродлива, и ей уже не соблазнить никакого мужчину. Но стенания принцессы так и не были услышаны.

Элейна пережила обеих своих сестер. После выхода из Девичьего склепа ее жизнь была достаточно бурной. Пойдя по стопам Дейны, она родила двоих бастардов от лорда Алина Велариона: близнецов Джона и Джейн Уотерсов. Как пишут, принцесса всей душой надеялась стать женой Дубовому Кулаку, но через год после того, как отец ее детей пропал в море, отчаялась и согласилась на брак с другим.

Всего же ей довелось выходить замуж три раза. Первая свадьба состоялась в 176 году от З.Э., с богатым, но уже старым Оссифером Пламмом. Как утверждают, он умер во время консумации брака, однако Элейна зачала, поскольку лорд Пламм смог выполнить супружеский долг прежде своей кончины. Позже авторы различных оскорбительных слушков сошлись на том, что лорд Пламм в действительности испустил дух, увидев наготу своей невесты (эти слухи излагались в непристойнейших выражениях – таких, что могли бы позабавить самого Грибка, но нам не стоит их повторять). Также уверяли, что отцом ребенку, которого принцесса понесла в ту ночь, был принц Эйгон, ее двоюродный брат – тот самый, что позже станет королем Эйгоном Недостойным[33].

Второй раз Элейна вступила в брак по желанию короля Дейрона Доброго, преемника Эйгона Недостойного. Дейрон выдал ее замуж за своего мастера над монетой. Этот союз привел к рождению еще четверых детей… и к тому, что истинным мастером над монетой стали называть именно Элейну. Супруг[34] же ее, как говорят, хотя и был добродетельным и благородным лордом, не проявлял больших способностей к расчетам. Влияние принцессы резко усилилось, и она пользовалась доверием короля во всех тех делах, которыми занималась ради блага монарха и государства.

А третья свадьба Элейны свершилась по ее собственной воле – Элейна полюбила сира Микаэля Манвуди, дорнийца, прибывшего ко двору с принцессой Марией. Манвуди, юношей учившийся в Цитадели, был человеком с хорошими манерами, большого ума и знаний. После женитьбы Дейрона на Марии сир Микаэль стал доверенным лицом короля: его несколько раз посылали в Браавос вести переговоры с Железным банком. Сохранилась переписка между Хранителями ключей Железного банка и Манвуди (письма скреплены его печатью и подписаны его именем, но, по-видимому, начертаны рукой Элейны), относящаяся к этим переговорам.

Элейна вышла замуж за сира Микаэля вскоре после смерти своего второго супруга – судя по всему, с благословения Дейрона. На склоне лет принцесса призналась, что ее любовь к Манвуди возникла не столько из-за его образованности, сколько из-за увлечения музыкой. Как известно, сир Микаэль часто играл для принцессы на арфе, и после его смерти Элейна приказала, чтобы на своем надгробном изображении Манвуди был вырезан именно с арфой, а не со шпорами и мечом, как подобает рыцарю.

ВИЗЕРИС II

Итак, к 171 году от З.Э. эту юдоль слез покинули и Дейрон, и Бейлор – оба сына Эйгона III. Но были живы все три его дочери, и часть простого люда (и даже некоторые лорды) полагали, что по праву на Железный трон теперь должна взойти принцесса Дейна. Впрочем, таковых было немного: десятилетнее заточение в Девичьем склепе лишило Дейну с сестрами всех сильных союзников, к тому же были еще свежи воспоминания о бедах, обрушившихся на королевство, когда в последний раз на Железном троне оказалась женщина. Дейна Непокорная в глазах многих лордов выглядела особой дикой, неуправляемой… и к тому же распутной, поскольку годом ранее родила бастарда, которого назвала Деймоном, и чьего отца упорно отказывалась называть.

Были учтены решения Великого совета 101 года и события Танца Драконов, после чего права сестер Бейлора отвергли. Корона перешла к дяде и деснице Благословенного короля, принцу Визерису.

Верно пишут, что Визерис правил, пока Дейрон сражался, а Бейлор молился. Принц служил десницей своим племянникам четырнадцать лет, а еще до них – брату, королю Эйгону III. Говорят, что он был самым проницательным десницей со времен септона Барта, хотя от его благих начинаний было немного проку в дни правления Сломленного короля, который совершенно не желал угождать подданным или завоевывать их любовь. В труде «Жизнь четырех королей» великий мейстер Каэт уделяет Визерису мало внимания, не говоря ни о плохом, ни о хорошем… но есть и те, кто заявляет, будто по праву книга должна быть о пяти королях, включая Визериса. И все же Визериса обошли вниманием ради обсуждения его сына, Эйгона Недостойного.

После всех тех лет, последовавших за Танцем Драконов, которые Визерис провел в Лисе заложником, принц вернулся в Королевскую Гавань с прекрасной невестой, Ларрой Рогаре, дочерью богатого и влиятельного знатного дома. Высокая, стройная, с серебристо-золотыми волосами и лиловыми глазами Старой Валирии (ибо в Лисе кровь ее все еще сильна), она была на семь лет старше Визериса. Ларра так и не почувствовала себя частью двора и не смогла там стать по-настоящему счастливой. Тем не менее, прежде чем навсегда вернуться в Лис, она родила Визерису троих детей.

Старший сын, Эйгон, родился после возвращения Визериса из Лиса – в 135 году от З.Э., в Красном замке. Крепкий и здоровый мальчик рос красивым и обаятельным, но в то же время безответственным, капризным, жившим только ради своих удовольствий. Своему отцу он доставил немало хлопот и неприятностей, а королевству – немало боли.

В 136 году вслед за старшим принцем на свет появился Эймон. В детстве он был так же силен и пригож, как и Эйгон, но в нем не было пороков брата. Принц показал себя прекрасным наездником и замечательным для своего возраста мечником – рыцарем, достойным носить Темную Сестру. Из-за трехглавого дракона на шлеме, выполненного из белого золота, Эймон стал известен под прозвищем Рыцарь-Дракон. И по сей день этого принца называют самым благородным рыцарем из всех когда-либо живших, а его имя – одно из самых легендарных в Королевской гвардии.

062. Юный принц Эйгон с родителями — принцем Визерисом II и Ларрой Рогаре (худ. Магали Вильнев ).

Последним ребенком Визериса стала его единственная дочь – Нейрис, родившаяся в 138 году от З.Э. Люди рассказывали, будто бы ее кожа была столь бледна, что выглядела почти прозрачной. Принцесса была маленькой и изящной (а казалась совсем худенькой из-за того, что мало ела), с очень тонкими чертами лица. А глаза ее – очень большие, оттенка темной фиалки, обрамленные бледными ресницами – вдохновляли многих и многих певцов.

Для Нейрис любимым братом был Эймон, поскольку знал, как ее развеселить и обладал тем же благочестием, что и сестра – чего совершенно не было у Эйгона. Принцесса любила Семерых столь же сильно, как и Рыцаря-Дракона, если не сильнее. Возможно, она даже стала бы септой, будь на то разрешение ее лорда-отца. Но позволения не последовало, напротив, Визерис в 153 году от З.Э. обвенчал ее со старшим сыном – с благословения короля Эйгона III. Из песен мы знаем, что и Эймон, и Нейрис во время церемонии лили слезы, хотя, согласно хроникам, Эймон поссорился с Эйгоном на свадебном пиру, а у Нейрис лились слезы в час провожания, а не при венчании.

Кое-кто пишет, будто многие сумасбродства Юного Дракона и Бейлора Благочестивого порождены принцем Визерисом, в то время как другие доказывают, что именно Визерис, как мог, усмирял их навязчивые идеи. Несмотря на то, что его царствование длилось немногим более года, весьма поучительно будет принять во внимание его преобразования в королевском хозяйстве, создание нового монетного двора, усилия по увеличению объемов торговли за Узким морем и пересмотр свода законов, который создал еще Джейхейрис Миротворец в годы своего долгого правления.

У Визериса II были все возможности стать новым Миротворцем, ибо среди Таргариенов не случалось короля более проницательного и одаренного. К сожалению, в 172 году от З.Э. внезапная болезнь унесла его жизнь.

Нет нужды говорить, что некоторые сочли странностью и саму болезнь, и быстроту, с которой та протекала, но тогда никто не осмелился высказывать свои подозрения. Минуло более десятилетия, прежде чем на бумагу легло первое обвинение – будто бы Визериса отравил не кто иной, как Эйгон, его сын и преемник.

Правда ли это или всего лишь подозрение? Мы не можем сказать точно. Но, учитывая все бесславные и порочные деяния Эйгона Недостойного (как до, так и после получения им короны), это подозрение никак нельзя исключить.

ЭЙГОН IV

Король Эйгон, четвертый этого имени, с детства мечтал о том, как займет трон, и наконец, после смерти отца в 172 году от З.Э., взошел на освободившийся престол. Бывший в молодости весьма миловидным, Эйгон прекрасно владел копьем и мечом, обожал танцы и охоту – будь то с собаками или ястребами – и восхищал всех своим остроумием. При дворе он считался ярчайшей звездой своего поколения. Но при всех достоинствах у Эйгона имелся очень серьезный порок – принц совершенно не умел себя смирять. Он полностью находился во власти своих страстей: похоти, чревоугодия и прочих вожделений. Получив Железный трон, он начал лишь с некоторого потворства своим удовольствиям, но со временем запросы Эйгона стали безмерными, а его испорченность привела к деяниям, терзавшим королевство несколько поколений. Каэт в своем труде пишет: «Эйнис был слаб, Мейгор – жесток, Эйгон II – алчен, но ни один король ни до, ни после не совершал столь намеренного непотребства».

Вскоре Эйгон наводнил свой двор людьми, выбранными не за честность, знатность или мудрость, а только за их способности льстить и развлекать. Дамы при его дворе, по большей части, занимались тем же, позволяя королю тешить похоть их телами. Прихоти ради, Эйгон частенько отнимал что-либо у одного знатного дома и отдавал другому – например, он забрал у дома Бракенов холмы под названием Титьки и даровал их Блэквудам. Потворствуя своим капризам, король мог пустить на ветер бесценные сокровища. Так, он подарил своему деснице, лорду Баттервеллу, драконье яйцо в обмен на доступ ко всем трем его дочерям. Если этот монарх желал чьего-либо состояния, то лишал людей законного наследства – к примеру, гуляют шепотки, будто именно Эйгон стоял за смертью лорда Пламма в день собственной свадьбы последнего.

Его царствование давало богатую пищу для слухов и сплетен среди простонародья. Лордам королевства, жившим вдали от двора (и не желавшим, чтобы Эйгон позволял себе вольности с их дочерьми), он, должно быть, казался сильным и решительным правителем, пусть легкомысленным, но достаточно безвредным. Но с теми, кто дерзнул пробраться в его ближний круг, король был крайне переменчив, крайне жаден, крайне жесток и совершенно беспощаден.

По слухам, Эйгон никогда не спал один, и не считал вечер завершенным, пока женщина не оказывалась на его ложе. Его похоть ублажали особы самого разного положения: от высокородных принцесс до низкопробнейших блудниц, и, судя по всему, он не делал между ними различия. В последние годы жизни Эйгон утверждал, что спал по крайней мере с девятью сотнями женщин (точное количество ускользало из его памяти), но по-настоящему любил лишь девять из них. (Королева Нейрис, его сестра, не входила в их число). Девять возлюбленных короля были рождены в самых разных уголках мира, некоторые дарили ему бастардов, но каждая (кроме самой последней) отвергалась после того, как Эйгон уставал от нее. Однако же один из его внебрачных сыновей был рожден женщиной, не входившей в число его девяти возлюбленных – речь идет о Дейне Непокорной.

063. Король Эйгон IV посвящает в рыцари Деймона Блэкфайра, своего сына (худ. Марк Симонетти ).

Деймон – такое имя дала принцесса своему ребенку, в честь принца Деймона, бывшего чудом и ужасом своего времени. Впоследствии многие расценили имя как предзнаменование о том, кем станет этот малыш, родившийся в 170 году от З.Э. Дейна в те дни отказывалась назвать имя его отца, но уже тогда подозревали, что здесь может быть замешан Эйгон. Деймон Уотерс вырос весьма пригожим юношей, в Красном замке его воспитывали умнейшие мейстеры двора и лучшие мастера воинского дела, включая сира Квентина Болла, свирепого рыцаря по прозвищу Огненный Шар. Деймон больше всего остального любил упражняться с оружием, и столь преуспел, что многие видели в нем воина, который однажды станет новым Рыцарем-Драконом. Эйгон посвятил Деймона в рыцари на двенадцатом году жизни после того, как тот выиграл турнир оруженосцев (тем самым сделав его самым юным рыцарем за все время правления Таргариенов, превзошедшим в этом даже Мейгора I). Более того, король поразил двор, родичей и Малый совет, одарив Деймона Черным Пламенем – мечом Эйгона Завоевателя, а также наделив землями и прочими наградами. После случившегося Деймон решил взять себе имя Блэкфайр[35].

Королева Нейрис (единственная женщина, с которой Эйгон IV не получал удовольствия в постели) была набожной, нежной и слабой – то есть в ней соединились все качества, нелюбимые королем. Для маленькой и хрупкой Нейрис роды стали тяжким испытанием. После рождения принца Дейрона (в последний день 153 года от З.Э.) великий мейстер Элфорд предупредил, что еще одна беременность может убить ее милость. Говорят, будто бы тогда Нейрис обратилась к Эйгону: «Я дала тебе наследника, и долг мой перед тобой исполнен. Молю тебя, давай отныне жить подобно брату с сестрой». И Эйгон на то якобы ответил: «Ну, мы именно так и живем», и продолжал настаивать, что его сестре надлежит выполнять обязанности жены до конца своих дней.

В отношения между супругами еще большее напряжение вносил их брат, принц Эймон, с самого детства бывший неразлучным с Нейрис. Неприязнь Эйгона к своему благородному, всеми уважаемому брату была очевидна – королю доставляло удовольствие на каждом шагу выказывать пренебрежение и Эймону, и Нейрис. Даже после того, как Рыцарь-Дракон погиб, защищая короля, а годом позже ее милость скончалась родами, Эйгон IV не сделал почти ничего, чтобы почтить их память.

Когда принц Дейрон, сын короля, стал достаточно взрослым, чтобы высказывать свое мнение, ссоры между королем и его ближайшими родичами стали еще более частыми. Каэт в «Жизни четырех королей» дает понять, что за ложными обвинениями в супружеской неверности королевы, выдвинутыми сиром Моргилом Хаствиком, стоял сам король, хотя тогда Эйгон отрицал это. На суде поединком эти обвинения были опровергнуты – сир Моргил пал от руки Рыцаря-Дракона. Разумеется, не по воле слепого случая такие подозрения всплыли именно в те дни, когда Эйгон и принц Дейрон поссорились из-за желания короля начать войну с Дорном, к которой не было ни малейшего повода. И, кроме того, тогда же в первый (но не в последний) раз Эйгон пригрозил назвать одного из своих бастардов наследником вместо Дейрона.

После того, как не стало сестры и брата, король все чаще начал делать едва прикрытые намеки на возможную незаконнорожденность своего сына – на что он никогда бы не осмелился при жизни Рыцаря-Дракона. Его придворные и прихлебатели подражали королю, и клевета росла и ширилась.

В последние годы царствования Эйгона именно принц Дейрон более всего препятствовал дурному правлению короля. Кое-какие лорды видели возможность урвать почести, должности и земли, угождая прихотям властителя, становящегося все более тучным из-за своей прожорливости. Другие, осуждающие поведение монарха, начали собираться вокруг принца Дейрона – король публично так никогда и не отрекся от сына вопреки всем своим пошлым насмешкам, сплетням и даже угрозам. Мнения по поводу причин этого расходятся: некоторые считают, что где-то в глубине души Эйгона еще было место если не для чести, то хотя бы для стыда. Однако более вероятной причиной имеет смысл считать понимание им того, что подобное деяние ввергнет страну в войну, поскольку друзья Дейрона (а самым могущественным из таковых был дорнийский принц, на чьей сестре Дейрон был женат) будут защищать его права. Возможно, именно по этой причине Эйгон обратил свое внимание на Дорн. Король использовал все еще тлевшую в марках, Просторе и Штормовых землях ненависть к дорнийцам для того, чтобы подстрекнуть часть союзников Дейрона и использовать их против самых могущественных сподвижников последнего.

К счастью для государства, в 174 году от З.Э. задуманное Эйгоном вторжение в Дорн обернулось полным провалом. Огромный флот, построенный его милостью, желавшим добиться того же успеха, что и Дейрон Юный Дракон, был рассеян бурями и погиб на пути в Дорн.

Впрочем, не гибель флота оказалась самым большим недомыслием в деле завоевания Дорна, изначально обреченном на провал. Эйгон IV обратился к сомнительным пиромантам из древней Гильдии алхимиков и повелел «выстроить для него драконов». Созданные громадины из дерева и железа, оснащенные помпами, стреляющими струями дикого огня, возможно, и могли бы пригодиться во время осады. Но Эйгон рассчитывал провезти эти устройства по Костяному пути, где есть столь крутые подъемы, что дорнийцы вырубили там ступени.

Забираться так далеко не пришлось. В Королевском лесу, задолго до Костяного пути, загорелся один из этих «драконов», и вскоре уже пылали все семь. В возникшем пожаре погибли сотни людей и сгорела почти четверть Королевского леса. После случившегося король отказался от своих замыслов. Никогда больше он не упоминал о Дорне.

В 184 году от З.Э. правление этого недостойного монарха подошло к концу. Эйгону IV исполнилось сорок девять лет, и он к тому времени стал невообразимо тучным, едва мог ходить, и многие задавались вопросом, как последняя возлюбленная Эйгона (Серенея из Лиса, мать Ширы Морской Звезды) могла выдерживать его объятия. Умирающий король выглядел жутко: тело так сильно вздулось и отекло, что он был не в состоянии даже встать с постели, конечности заживо гнили, и плоть кишела червями. Мейстеры заявляли, что никогда не видели ничего подобного, септоны же объявили этот леденящий кровь ужас карой богов. Чтобы облегчить страдания, Эйгону давали маковое молоко, но уже мало что можно было для него сделать.

Последним его деянием перед смертью, на чем сходятся все источники, было обнародование своего завещания. И с помощью этого документа король создал злейший яд для разъедания государства: он узаконил всех своих незаконнорожденных детей, признанных и непризнанных, и самого низкого происхождения, и Великих бастардов — сыновей и дочерей от женщин из благородных семей. Десятки его детей так никогда и не были признаны, предсмертное желание Эйгона им ничего не дало. Однако для признанных бастардов это означало многое, а для королевства – пламя и кровь на пять поколений вперед.

 

12345678910Следующая ⇒

Поделиться: