Утопия и антиутопия .(294-307)

Антиутопия, также дистопия (англ. Dystopia — буквально «плохое место» от греч. δ υ σ — отрицание + греч. τ ό π ο ς — место) и какотопия (англ. Kakotopia от греч. κ α κ ό — плохой[прим. 1]) — сообщество или общество, представляющееся нежелательным, отталкивающим или пугающим. Является противоположностью утопии.

Антиутопические общества описаны во многих художественных произведениях, действие которых зачастую происходит в будущем. Для антиутопий характерны дегуманизация[1], тоталитарная система правления, экологические катастрофы[2] и другие явления, связанные с упадком общества. Антиутопия, как жанр, зачатую используются, чтобы обратить внимание на реальные проблемы в окружающей среде, политике, экономике, религии, технологии и др. Иногда термин антиутопия используется для обозначения фактически существовавших обществ, многие из которых являются или являлись тоталитарными государствами или обществами в состоянии коллапса и распада.

Впервые слово «антиутопист» (dystopian) как противоположность «утописта» (utopian) употребил английский философ и экономист Джон Стюарт Милль в 1868 году. Сам же термин «антиутопия» (англ. dystopia) как название литературного жанра ввели Гленн Негли и Макс Патрик в составленной ими антологии утопий «В поисках утопии» (The Quest for Utopia, 1952).

В середине 1960-х термин «антиутопия» (anti-utopia) появляется в советской, а позднее — и в англоязычной критике. Есть мнение, что англ. anti-utopia и англ. dystopia — синонимы. Существует также точка зрения (как в России, так и за рубежом), различающая антиутопию и дистопию. Согласно ей, в то время как дистопия — это «победа сил разума над силами добра», абсолютная антитеза утопии, антиутопия — это лишь отрицание принципа утопии, представляющее больше степеней свободы[3][4][5]. Тем не менее, термин «антиутопия» распространён гораздо шире и обычно подразумевается в значении dystopia.

Антиутопия является логическим развитием утопии и формально также может быть отнесена к этому направлению. Однако, если классическая утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт описанного в произведении общественного устройства, то антиутопия стремится выявить его негативные черты. Важной особенностью утопии является её статичность, в то время как для антиутопии характерны попытки рассмотреть возможности развития описанных социальных устройств (как правило — в сторону нарастания негативных тенденций, что нередко приводит к кризису и обвалу). Таким образом, антиутопия работает обычно с более сложными социальными моделями.

Своего рода ранней технократической антиутопией является и летающий остров Лапута, описанный Свифтом в третьей части «Путешествий Гулливера». Элементы антиутопии можно найти и у таких классиков жанра научной фантастики, как Жюль Верн («Пятьсот миллионов бегумы») и Герберт Уэллс («Когда Спящий проснётся»[12], «Первые люди на Луне», «Машина времени»). Уолтер Бесант написал в 1888 году книгу «Внутренний дом», в которой описано, как достижение человечеством бессмертия приводит к полному застою. Бесчеловечные варианты развития капитализма рисуют Джек Лондон в романе 1907 года «Железная пята» и Клод Фаррер в романе 1920 года «Осуждённые на смерть»[13]. Явные черты антиутопии носит и написанный в 1929 году «Дом в тысячу этажей» Яна Вайсса, хотя в «канон» жанра здесь не вписывается частный детектив Пётр Брок, в одиночку успешно противостоящий диктатуре (пусть и достаточно локальной) Огисфера Муллера[12].

В 1920 году, за год до создания НСДАП, выходит роман американца Майлоу Хастингса «Город вечной ночи», где в Германии, замкнувшейся в подземном городе под Берлином, устанавливается «нацистская утопия», населённая расами генетически выведенных сверхлюдей и их рабов. Антифашистский характер носят книги «Самовластие мистера Парэма» Герберта Уэллса (1930), «Война с саламандрами» Карела Чапека (1936), «Ночь свастики» Кэтрин Бурдекин (1937)[13].

романы «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, написанный в 1932 году, и созданный в 1948 году «1984» Оруэлла[15][12].

Хаксли предупреждает об опасностях не насильственного тоталитаризма, но доведённого до абсолюта массовогообщества потребления. Здесь ликвидированы и табуированы такие понятия, как семья и любовь, детей, изначально разделённых на касты, выращивают искусственно с использованием достижений генной инженерии и клонирования, культивируется ничем не ограниченная свобода сексуальных связей, а все психологические проблемы решаются с помощью лёгкого наркотика под названием «сома». Летоисчисление в «дивном новом мире» ведётся от рождества Генри Форда, создателя массового производства[13]. Тотальное общество потребления, в котором пожарные сжигают книги, способные смутить умы обывателей, рисует в 1953 году Рэй Брэдбери в романе 451°F. В написанной Стругацкими в 1965 году повести «Хищные вещи века» показано общество, где базовые потребности людей удовлетворены, а место духовных потребностей занял «безопасный» наркотик «слег»[12].

 

 

 

18. Литература потока сознания: В.Вульф. (         )

Творчество английской писательницы Вирджинии Вулф с точки зрения развития техники «потока сознания» в её произведениях. В. Вулф стала признанным классиком литературы XX века. Её имя ставят в один ряд с именами Дж. Джойса, Т. С. Элиота, О. Хаксли, Д.Г. Лоренса — тех, кто определял магистральные пути развития всей западно-европейской литературы. Произведения Вулф, такие как «Миссис Дэллоуэй», «На маяк», «Волны», не принадлежат к разряду лёгкой беллетристики. Скорее, они элитарны и рассчитаны на медленное, вдумчивое чтение. Своеобразие формы романов В. Вулф, важность её творчества в европейской и мировой литературе, а также важность понятия «потока сознания» в художественной культуре обусловливают актуальность работы.

В ранний период своего творчества В. Вулф создала романы «Путешествие вовне» (“The Voyage Out”, 1915), «День и ночь» (“Night and Day”, 1919), рассказы, составившие сборник «Понедельник и четверг» (“Monday and Thursday”, 1921) и роман «Комната Джейкоба» (“Jacob’s Room”, 1922), во многом ставший итогом ранних исканий писательницы, синтезирующий особенности её импрессионистического стиля и открывающий перспективы дальнейшего развития.

Когда в печати появился роман В. Вулф «Путешествие вовне», блумсберийцы приветствовали его как смелый разрыв с традициями, что проявилось, по их мнению, в явном преобладании духовного начала над материальным, в нетрадиционном использовании возможностей «воспитательного романа» (отсутствие развёрнутых описаний, отказ от панорамного изображения, внимание к передаче чувств, явно превосходящее интерес к динамике сюжета). История молодой героини Рэйчел Уинрейс, отправляющейся в своё первое путешествие, во время которого она знакомится с жизнью, переживает свою первую любовь, а затем внезапно умирает от тропической лихорадки, намечена в романе пунктирно. Окно в мир лишь приоткрывается перед героиней [5].

В «Комнате Джейкоба» реализован замысел передать бесконечный поток тех мельчайших частиц, которые «бомбардируют» сознание человека, составляя круг его представлений о жизни. Жизнь Джейкоба Флендерса запечатлена в цепи эпизодов; сменяются кадры: детство, отрочество, юность. Морской берег, где играет маленький мальчик, тихая ласка матери, склонившейся вечером над его кроваткой; студенческая пора в Кембридже; самостоятельная жизнь в Лондоне; любовь; путешествие по Франции и Греции. В финале - опустевшая комната, покрытые пылью вещи, беглое упоминание о гибели Джейкоба на войне. А за окном продолжается жизнь. Движение времени бесконечно

Первые рассказы В. Вулф «Дом с привидениями», «Понедельник ли, вторник...», «Пятно на стене», «Струнный квартет», «Ненаписанный роман», «Фазанья охота». Некоторые из них вошли, видоизменившись, в её романы. И всё же это самостоятельные, художественно продуманные произведения. Это зарисовка настроения, психологического состояния, попытка средствами языка передать процесс мышления, поиски истины. В рассказе «Понедельник ли, вторник... » писательница даёт понять, что истина, в силу своей изменчивой, зыбкой, неуловимой природы, противится рациональному анализу. Возможно, этой тайной владеет музыка: в своём рассказе «Струнный квартет» В. Вулф пытается сделать невозможное - передать словом музыку.

«В. Вулф, - вспоминает Леонард Вулф, - писала рассказы всё время. Если какое-нибудь событие или впечатление привлекали её внимание, она обычно записывала их. Потом не раз возвращалась к наброскам, и так рождался рассказ. Но из-за пристрастного отношения к собственному труду она по большей части считала, что эти небольшие вещицы ещё не готовы, что им самое время полежать, дожидаясь своего часа, в ящике стола» [6, с. 138]. О в высшей степени требовательном отношении к своему творчеству говорят и рассказы, тематически и сюжетно связанные с романом «Миссис Дэллоуэй» - «Новое платье», «Вместе и порознь», «Люби ближнего своего», «Предки»: на их страницах не раз мелькают главные герои этого романа.

Второй период творчества В. Вулф включает романы «Миссис Дэллоуэй» (“Mrs. Dalloway”, 1925) и «На маяк» (“То the Lighthouse”, 1927), считающиеся вершиной творчества писательницы. Роман «Миссис Дэллоуэй» В. Вулф создавала с ориентацией на Дж. Джойса, увлечённая замыслом воспроизведения жизни в духе «Улисса». Сквозь призму одного дня передана жизнь героини и тех, чьи судьбы связаны с ней. В тексте романа фиксируются моменты бытия, ограниченные временем (июньский день 1923 г.) и пространством (район Уэст-Энда). Читателя увлекает поток времени, движение которого фиксируют удары часов Биг Бена, магазинных часов на Оксфорд-стрит, а затем вновь колокол на башне Биг Бена. Всплывают картины прошлого, возникая в воспоминаниях Клариссы. Они проносятся в потоке её сознания, их контуры обозначаются в разговорах, репликах. Временные пласты пересекаются, наплывают один на другой, в едином мгновении прошлое смыкается с настоящим.

Параллельно с линией Клариссы развёртывается трагическая судьба травмированного войной Септимуса Смита, которого миссис Дэллоу-эй не знает, как и он её, но жизни их протекают в одних пространственно-временных пределах и в какое-то мгновение пути их пересекаются. В то самое время, когда Кларисса совершает свою утреннюю прогулку по Лондону, она проходит мимо сидящего на скамье в парке Смита. Септимус Смит воплощает в себе скрытую, никому неведомую сторону натуры Клариссы. Самоубийство Смита освобождает Клариссу от навязчивой мысли о смерти. В финале романа звучит надежда, рождённая встречей Клариссы и Питера после долгих лет разлуки [.

Ни в одном из предшествующих произведений В. Вулф сила эмоционального восприятия «переливов реальности» и мастерство их передачи ни достигали таких высот, как в «Миссис Дэллоуэй», и нигде осуждение существующего не звучало столь определённо. В связи с этим романом Вулф писала в дневнике: “(19 June 1923) I want to give life and death, sanity and insanity; I want to criticize the social system, and to show it at work at its most intense...” («(19 июня 1923 г.) Я хочу показать жизнь и смерть, разум и безумие, я хочу подвергнуть критике социальную систему и показать её в действии...») [7, с. 281]. В. Вулф считала «Миссис Дэллоуэй» своим самым удачным романом.

Эстетизм блумсберийцев сказался на организации повествовательной структуры произведений В. Вулф, которая, в отличие от традиционного викторианского романа, распадается на ряд эпизодов, часто воспроизводящих отдельные периоды в жизни персонажа, выплывающие в его памяти и абсолютно не ограниченные временным пространством. Иногда такая организация подчиняется музыкальной форме. Таков, например, роман «На маяк», выдержанный в форме сонаты, состоящей из трёх частей: «Окно», «Время проходит» и «Маяк». События в первой части, самой длинной, происходят между восходом и закатом солнца на Гебридских островах в загородном доме семьи Рэмзи. Несколько друзей собираются в этом доме для отдыха и общения, среди них студент мистер Тэнсли, интеллектуально превосходящий всех остальных; художница с «китайскими глазами» Лили Бриско, рисующая портрет хозяйки дома; старый холостяк и тайный обожатель миссис Рэмзи, мистер Бэнкес. Хозяйка дома обаятельна, добра и тактична; её муж, напротив, сухой и холодный педант, страдающий от разочарований в жизни [3, с. 23-143]. Вторая часть происходит в том же доме десять лет спустя, когда миссис Рэмзи уже нет в живых [3, с. 144-160]. Третья часть завершает произведение - в ней рассказывается об осуществившейся, наконец, мечте Джеймса Рэмзи попасть на маяк

Таким образом, в романе описаны два дня, разделённые десятилетним промежутком времени. Каждый день имеет свою музыкальную тему. Первая вводит нас в мечты семилетнего Джеймса, готовящегося к поездке на маяк. Вторая представлена через восприятие Лили Бриско, желающей закончить портрет своей приятельницы, но при её жизни так и не сумевшей воплотить свой творческий замысел. В третьей части Миссис Рэмзи всё ещё доминирует в доме; всё ещё сохранилась атмосфера, созданная ею, правда, уже в памяти её друзей.

Хотя внешние события не играют для В. Вулф никакой роли, они выполняют определённую функцию в романе - освобождают внутренние процессы из-под власти бессознательного и интерпретируют их. Например, когда Джеймс меряет носки, которые его мать вяжет для сына смотрителя маяка, она всё время повторяет фразу: «Мой дорогой, стой спокойно» [3], в промежутках между которой её мысли останавливаются на отдельных предметах в комнате (дети постоянно приносят с моря ракушки, камешки), на открытых окнах. Именно окна рождают у миссис Рэм-зи другую цепь ассоциаций, выводящих её из замкнутого круга жизни. В её доме служит девушка-швейцарка, постоянно думающая о своем больном отце, для которого всегда в доме открывают окна. Во второй части внешнее объективное время даёт о себе знать в отдельных эпизодах, касающихся жизни родственников и друзей миссис Рэм-зи, которые умерли во время войны. Так, через её мысли, ассоциации, с помощью памяти в роман постепенно и незаметно входит большая жизнь, вводящая тему времени. Тема маяка тоже своеобразна, она получает окончательное разрешение в финале романа-сонаты. Маяк - символ, объединяющий разрозненные мысли и эпизоды в целое.

В третий этап творчества В. Вулф были созданы романы «Орландо» (“Ойапйо”, 1928), «Вол

ны» (“The Waves”, 1931), «Годы» (“The Yеars”, 1937) и «Между актов» (‘^tween the Acts”, 1941). Пример импрессионистической техники письма, сопряжённый с психологическим исследованием нескольких потоков мыслей - роман «Волны». Каждой ступени эволюции сознания от детства к старости соответствует определённая форма выражения: более образная и выраженная лексически ограниченными средствами характерна для детского восприятия действительности, более усложнённая - для взрослого. Каждой ступени проникновения в глубь человеческого сознания соответствует картина моря.

В самом начале книги солнце только что встало, море слито с небом. Романтическое воспроизведение морского пейзажа усиливается впечатлением присутствия кого-то невидимого, держащего волшебную лампу над горизонтом. Свет постепенно разливается по небу над морем, воображаемая камера скользит по берегу, отмечая волны утреннего прибоя, и, наконец, фиксирует детали сада и дома, бросающего тени, закрытого окна спальни. Пейзаж озвучен пением птиц, ставящим последний штрих в картине. Тончайшие нюансы колорита волн, неба, сада, дома оттеняются новыми деталями пробуждающегося дня -сверкающей росой, купающейся девушкой, рыбаками, выходящими в море на промысел. Динамика усиливается интенсивностью наблюдений и сокращением объёма описания ландшафта. День разгорается быстро, и стремительно меняется его звуковое и цветовое оформление. Во второй половине дня главное действующее лицо -не свет, а тени. В последнем пейзаже превалирует слово «темнота», которая обретает всё более интенсивный чёрный цвет. Но эмоциональная окраска романа тоже усиливается. Дерево - символ вечности и неизменности, хранитель памяти - противостоит героям, пережившим много радостей и огорчений, в период старости обременённым воспоминаниями, ощущающим страшный холод одиночества. Приближение смерти, конца существования передано в символическом образе Парсифаля. Последний монолог об одиночестве, глубоком разочаровании в жизни окрашен грустным ожиданием неминуемой смерти. Сознание отключается и видна только одна деталь некогда роскошно нарисованного морского пейзажа - волны [5].

В. Вулф высоко ценила чувство дружбы и часто бывала увлечена своими подругами. С пос-

ледней из них, Викторией Секвилл-Уэстт, она про-дружила двадцать лет, написала ей множество прекрасных писем, посвятила роман-фантазию «Орландо», действие которого происходит параллельно в трёх веках. Это тонкий и поэтичный роман о любви и перевоплощении душ, фантастическая биография, где жизнь главного героя, становящегося то мужчиной, то женщиной, продолжается в течение трёх веков [4].

Роман «Годы» воспринимается в литературном контексте как своего рода параллель «Саге о Форсайтах» Голсуорси, хотя сама В. Вулф подчёркивала, что она отнюдь не стремится соревноваться с создателем «Саги». В романе «Годы» рассказывается о жизни нескольких поколений семьи Парджитер, начиная с 1880 г. и до окончания первой мировой войны. Ключевые вопросы книги - Куда движется поток жизни? Куда он несёт людей? Что же дальше? - остаются без ответа. В романе «Годы» Вулф использует приёмы, к которым она обращалась ранее: передаёт мгновения бытия, представляет один день в жизни героя как частицу мира, воспроизводит прошлое в мгновении настоящего, бросает взгляд на настоящее сквозь призму прошлого.

Последний роман В. Вулф «Между актов» (1941) ограничен её любимым периодом времени - это один день, июньский. Заголовок романа имеет двойной смысл. Жизнь каждого из четырёх главных персонажей - Бартоломея Оливера, Люси Суизин, Айзы и Джайлза - реконструируется на фоне огромных исторических событий, представляемых на сцене любительского театра. Время Чосера, Елизаветинская эпоха, Век Разума, Викторианская эпоха и современная драма, заключённая в истории Англии и воспроизведённая на сцене таинственной мисс ля Троб, противопоставлены драме, разыгрываемой между актами в реальной жизни членов семьи. Старинное семейное поместье, где каждая комната жила своей жизнью, впитала память поколений, воплощает историю Англии, её прошлое и настоящее. Одна из тем романа - реальная Англия и её люди, старое и молодое поколения; ей противостоит тема истории, литературы, театра. Внешнее время сосредоточено в событиях одного дня, когда старые люди завтракают, разговаривают со своей невесткой Айзой, когда на вечернее представление приезжают гости, заканчивается спектакль, все готовятся ко сну. Внутреннее время выражено во второй теме и связано с историей каждого

персонажа и с историей Англии. Чувство разочарования, смятения характерно для всех, хотя и по различным причинам. Настроение ностальгии по прошлому, презрение к настоящему составляют и подогревают внутренний конфликт, делают его невидимым романтическим театром [2].

Роман «Между актов» наполнен символами, метафорами, аллегориями. Ваза, холодная, гладкая, стоящая в «сердце дома», в комнате, где висят портреты предков, сохраняет ощущение величия, тишины, образовавшейся пустоты. На протяжении всего романа над местом действия сгущаются сумерки, наступает темнота, в которой усиливается интенсивность внутреннего драматического конфликта. В конце романа четыре персонажа остаются в одиночестве в атмосфере сгущающейся тьмы.

Выводы

1. Произведения В. Вулф, начиная с традиционных по манере письма романов «Путешествие вовне» (1915), «День и ночь» (1919) и заканчивая последним, модернистским «Между актов» (1941), в разной степени отражают зрелость используемой ей техники «потока сознания».

2. В ранних произведениях В. Вулф совмещается импрессионистическая манера письма с поисками новых способов отражения внутреннего мира человека. Писательница отказывается от традиционного сюжета, подробного описания внешних событий и переходит к описанию внутренней, психологической жизни человека.

3. В произведениях второго периода В. Вулф пользуется такими приёмами, как пересечение временных пластов, описание одного и того же

события сквозь призму сознания разных персонажей, изображение целой жизни героя в пространстве одного дня, передача структуры произведения с помощью музыкальной формы (например, формы сонаты).

4. В течение третьего периода своего творчества В. Вулф обращается, в основном, к приёмам, используемым в предыдущих произведениях: писательница стремится изобразить мгновения бытия, представляет один день в жизни героя как частицу мира, передаёт настоящее сквозь призму прошлого и прошлое сквозь призму настоящего.

 

 

19. Апофатика героя и алеаторика фабулы в романах Сомерсета Моэма. 307

Апофатика – двусоставное слово. Лат. Fatum – предвещание, прорицание судьба, рок. Apo – греч. отриц. префикс. В теологии апофатика означает отрицание всего, что ни есть Бог, возвышающийся над бренностью профанного мира. Апофатическое незнание есть, скорее, сверх-знание – не отсутствие знания, но совершенное знание, несоизмеримое поэтому со всяким частичным познанием.

Апофатика описывает спонтанное, непредсказуемое взаимодействие дифференцированных функций психики героя, побуждающее его совершать неожиданные поступки. Непредсказуемый герой порождает алеаторический сюжет, «обманывающий» и жанровую традицию, и читательское ожидание.

Алеаторика – заимствованный из латинского языка музыкальный термин, от alea – игральная кость случайность. 

В композиции литературного произведения алеаторика может выступать как следствие внутренних, протекающих в психике героя, апофатических процессов. Завершение душевной работы оформляется как решение. Принятое решение проявляется вовне как неожиданный для окружающих и представляющийся им немотивированным поступком.

Алеаторика может облекаться и в формы внешнего, вторгающегося в жизнь героя события, которое нередко чревато кризисом и перерождением (если герой дорос до них). Алеаторическое событие может провоцировать героя на начало переоценки ценностей, т.е. подготавливать спонтанную апофатическую реакцию в виде непредсказуемого поступка.

Сомерсет Моэм «Бремя страстей человеческих» 308

Драмматическая история жизни Филипа Кэри в романе Моэма «Бремя страстей человеческих»

Филип рано лишился родителей, тяжело переживал свой недостаток хромоту, глубоко страдал от своей страсти к холодной и жестокой женщине – Милдрет. “Бремя страстей человеческих» автобиографическое произведение, написанное в традициях реалистического воспитательного романа. Глубоко реалистичны главы, рассказывающие о детстве Филипа, о школе, о работе клерком, о жизни в среде парижских художников, об обучении в медицинском колледже. Наиболее выразительны сцены посещения Филипом больных. В них нарисована картина нищенского существования.

Название романа повторяет заголовок одной из глав «Этики» Спинозы. Моэм испытал сильное воздействие учения Спинозы об аффектах как основном условии человеческого рабства. Аффекты упорно преследуют человека, который обычно не знает причин своих влечений. Лишь разум может освободить человека от рабства аффектов, от бремени страстей. Герой романа Моэма находит выход из состояния «человеческого» рабства в обращении к разумной деятельности. Противоречия в идейном содержании романа определяются тем, что писатель склонен рассматривать вопрос о свободе лишь в этическом плане, а вопрос о человеческом счастье – в отрыве от жизни общества. Писатель считает, что главное – это любовь человека к жизни. Человек по его мнению, должен понять простой «узор человеческой жизни- человек рождается, женится, трудится, рожает детей и умирает», - и тогда он почувствует личное счастье.

Сомерсет Моэм «Луна и грош»

Сомерсет Моэм «Узорный покров» Сомерсет Моэм «Острие бритвы»

 

⇐ Предыдущая10111213141516171819Следующая ⇒

Поделиться: