Глава 41. Пятница 27 ноября. Аверс.
Это утро стало в жизни Снейпа одним из самых бурно прожитых и противоречивых. Началось с того, что ему сквозь сон показалось, что подушка пахнет тем самым летним запа-хом. Окончательно проснувшись, он обнаружил, что ему тепло, а лежит он на постели «мор-ской звездой» и одеялом прикрыт только до пояса. Это было приятно, тело это оценило, а вот вернувшийся за эту неделю из отпуска рассудок быстро дал Снейпу понять, что что-то не так. Он не топил камин неделю, и даже плед поверх одежды не всегда спасал его от сырости и холода. Это значило, что ночью в его жизнь снова вмешивалась женщина, которую он называл Гостьей. О том же говорило и то, что плотно прикрытая им накануне дверь в гостиную стояла нараспашку. Рассудок сделал логичный вывод, что в комнате затоплен камин и дверь открыли, чтоб тепло шло и в спальню тоже.
Далее профессор осознал, что в целом неплохо спал этой ночью, а влажные пятна на простыни напомнили некоторые пикантные подробности того, что ему нынче снилось. Однако Снейп помнил и о том кошмаре, с которого, как всегда после приёма снотворного зелья, на-чалась эта ночь. Воспоминание о героине обоих снов нагнало на Снейпа ставшую привычной за неделю тоску. Он сел на постели. Рядом с подушкой лежал пергамент, значит она входила, когда он спал. Профессор раздражённо зарычал, независимо от того, видела ли она его в мо-мент кошмара или… возбуждения… это было одинаково неприемлемо. Что там в этом пись-ме? По мере прочтения у вернувшего себе перманентно дурное расположение духа Снейпа глаза всё сильнее вылезали на лоб. До сих пор их переписка была безупречно корректна. Но то что он читал сейчас? Это было форменное безобразие и Снейп даже не мог бы аргументиро-вать внятно, что его больше всего бесит. Он просто был в ярости. «Северус, милый! Разве можно так себя вести? Ты не топишь камин, ешь через раз, не спишь вот уже почти целую неделю. Столько сил ушло на то, чтоб ты понял, что живёшь, и вот всё псу под хвост. Зачем ты шампунь разбил? Опять собираешься мыть голову мылом? Тебе не стыдно? Да ещё и осколки не убрал, а потом наступил на них. Ты ведёшь себя, как плохо воспитанный ребёнок, честное слово. Северус, война войной, а жизнь продолжается. Жить надо каждый день, нельзя от-кладывать её на конец войны. Потому что неизвестно, когда война закончится. Жизнь вообще нельзя откладывать. Её надо жить, каждый миг жить так, чтоб чувствовать, что живешь. А ты зачем-то опять пытаешься скатиться даже не в выживание, нет! В прозябание, что ещё можно делать в твоей сырой, мрачной холодной, обшарпанной берлоге? Только прозябать. Тебе не стыдно соглашаться на это? Ты же хочешь жить, как ты можешь добровольно прозябать?! Ладно, хватит возмущенных сентенций. Подумай над этим. Всё будет хорошо. Целую в нос, в губы и совершенно в любые места, куда тебе самому захочется.»
Всю эту неделю Снейп пребывал в чёрной меланхолии, проявлявшейся на людях по-вышенной стервозностью и океаном сарказма, а также снимаемыми за самые фантастические провинности баллами и такой лавиной отработок и наказаний, что даже до самых недалёких студентов дошло, что с суровым профессором зельеделия что-то не так. Причина же была проста, Мастер Зелий не только по своей собственной инициативе потерял единственный жизненный стимул, но еще и не имел возможности проконтролировать, действительно ли она в безопасности. В тот день, добравшись почти бегом до своих подземелий, Снейп вдруг отчёт-ливо понял, что не знает об этой женщине ничего. То есть, нет, знает многое, но ничего кон-кретного. Ни фамилии, ни чья она родственница и у кого в Хогсмите живет, ни даже из какой страны она приехала. И он терзался страшными предчувствиями, что она никуда не уехала, что она здесь, рядом, а он не может ничего сделать. Что он только зря обидел её, и она осталась в той же опасности, что и раньше, даже в большей, потому что он не сможет защитить её. А ещё она теперь как и все остальные ненавидит его, Снейпа, так же сильно, как раньше любила. И она права. Вся его злость на собственное неправильное поведение, горечь и боль от насту-пившего вновь одиночества изливалась на бедных хогвартских студентов, самому профессору оставалась апатия, перемежавшаяся краткими приступами швыряния в стену любых предме-тов находящихся на расстоянии вытянутой руки и безуспешными попытками напиться.
Это наглое письмо наполненное поучениями и заканчивающееся неприличным намёком вывело Снейпа из апатии. Однако ни малейшей благодарности к автору взбешённый профес-сор не ощутил. Он рассерженно фыркнул и пошёл в душ. Решение было принято. Он мгно-венно вспомнил, что у него шло первым пунктом в плане поимки этом нахальной магглы и поклялся себе, что сегодня гриффиндорская всезнайка получит отработку любой ценой. Урок седьмого курса был сегодня у Снейпа вторым, и профессор с трудом дождался своего звёзд-ного часа.
Семикурсники вошли в класс. Гренджер как обычно заняла первую парту, совместно с Поттером. Высшие зелья часто требовали работы в паре, поскольку надо было одновременно добавлять три и более ингредиентов, одному с этим было не справиться. Всё, терпение Снейпа лопнуло. Он сделает всё что угодно, лишь бы расколоть эту девицу. Поэтому не было ничего удивительного, что ровно на тридцать второй минуте урока Гарри Поттер получил без пре-дупреждения безмолвно посланное Снейпом чихательное проклятье. Оглушительный чих, раздавшийся в самый ответственный момент, заставил Гермиону вздрогнуть и чешуя русалки сыпанулась из банки в зелье куда более щедро, чем было надо. Зелье вспенилось, приобрело совершенно неправильный бурый цвет и вокруг распространился сильный запах тины. Ещё через несколько секунд содержимое котла приобрело консистенцию резины, причем это была резина, накрепко приклеенная к стенкам котла. Снейп тихонько удовлетворённо хмыкнул. Фокус был произведён очень удачно. Он медленно подошел к первой парте и застыл над ис-порченным котлом.
- Так-так, - услышала Гермиона над собой тихий бархатный невозможно язвительный голос. – Мисс Гренджер явно не дают спокойно спать лавры покинувшего этот класс после пятого курса Лонгботтома. Вы, наверное полагаете, мисс Гренджер, что я без него скучаю и не могу спокойно спать зная, что на моих уроках этот косорукий недоумок не произведёт больше ни одного взрыва и не расплавит ни одного котла. И вы решили заменить его собой и доставить мне несколько светлых минут невинной радости. В самом деле, что ещё может порадовать профессора зельеделия кроме как впустую переведённые ингредиенты и совершенно испор-ченный котёл. Других радостей у меня в жизни быть не может. – Он криво ухмыльнулся, вспомнив в этот момент счастливые глаза женщины, которая благодаря ему, впервые в жизни
испытала оргазм. Усилием воли отогнав этот образ, Снейп закончил свою показательную речь. – Сегодня мисс Гренджер, у вас отработка. Жду вас здесь в восемь вечера. И пошлите сову за новым котлом. Этот не спасёт никакая магическая чистка.
Впервые за неделю во время обеда Снейп не заставлял себя проглотить хоть кусок, а с аппетитом ел всё, до чего мог дотянуться. Вечером он ещё на шаг приблизится к разгадке этой гоблинской тайны. Он посмотрел на гриффиндорский стол, однако Гренджер там не обнару-жил. Ничего, в восемь вечера она будет в классе и тогда посмотрим, как она будет выкручи-ваться.
Гермиона в это время нервно ходила из угла в угол по комнате, а я тщетно пыталась её успокоить. Успокаиваться девушка не желала, это был первый в её жизни экзамен, который она будет сдавать не полностью подготовившись, а как все нормальные студенты полагаясь на авось.
- Я не знаю, что я буду делать, - причитала Гермиона. – Я практически не умею вязать!
- Во-первых, почему ты так уверена, что это не очередное рядовое взыскание? Может просто будешь чистить котлы без магии, есть из-за чего дёргаться.
- Я чувствую! Он давно подкапывался. Я тебе точно говорю! А я ничего не знаю!
- Успокойся, Гермиона. Даже если он заставит тебя что-нибудь вязать, ты всё равно за вечер не свяжешь ничего путного. Отбой в одиннадцать, он обязан отпустить тебя вовремя. За это время даже я ничего путного не свяжу.
- Ты не знаешь Снейпа, - начала было Гермиона, но осеклась. В свете недавних событий я оказалась тем самым человеком, который был знаком с преподавателем зельеделия ближе всех не только в этой комнате, но и во всей гриффиндорской башне. А в некотором роде и ближе всех в Хогвартсе. Если вдуматься, то таких подробностей о Снейпе, какими располагала я, не знал даже Дамблдор.
- Если тебе придётся ходить к нему на отработку несколько вечеров, Герми, то в пере-рывах, я тебя охотно проконсультирую. Что касается терминологии, то основные термины вроде лицевой петли тебе знакомы. Не думаю, что Снейп подкован в них лучше. Кстати, терминология отличается в разных местностях, используй это и требуй уточнять всё.
- А если он даст мне схему?
- Хотела бы я знать, где он её возьмёт?
- От Снейпа всего можно ожидать.
- Упирай на то, что всегда вязала по описанию. И не дай бог сказать, что по внешнему виду. Это самый страшный геморрой. С этим даже я разбираюсь медленно. И вообще, рас-слабься. Я более чем уверена, что вязать свитер тебе не грозит. Я вообще не уверена, что…
Но в тот момент, когда я хотела второй раз выразить свое законное сомнение в том, что Снейп заставит Гермиону на отработке именно вязать, в комнату прямо сквозь стену просо-чился Кровавый Барон. Сперва он завис передо мной в глубоком поклоне, потом довольно игриво произнёс:
- Миледи, спешу поблагодарить вас. Вы не только весьма привлекательны, вы еще и умны. Практически мгновенно сделать целиком верные выводы, и столь правильно прореа-гировать. Что еще могло так скоро привести нашего профессора в чувство? Ваш образ дей-ствий был абсолютно верен. Неумело, но это пройдет, зато с душой.
- Барон! Вы посмели подглядывать?!
- Совсем чуть-чуть, должен же я был удостовериться, что вы добрались до цели, - нахал улыбнулся.
- И за это самое чуть-чуть, вы успели оценить мою технику? – я саркастически припод-няла бровь.
- Миледи, я был женат восемь раз, а о количестве моих любовниц сочиняли легенды, - улыбнулся призрак. - В любом случае, благодаря вам, наш профессор ожил. Даже наконец-то как следует поел. Я любил поесть при жизни, миледи. Знал, понимаете ли, толк в еде. И в вине, тоже, а сейчас! Увы! А вы, смертные, всё суетитесь, чуть что, не едите, не пьёте… не спите, как вот наш профессор. – Тон Кровавого Барона стал опасно сентиментален, но он вовремя вспомнил, что надо держать марку самого грозного (хотя и галантного с дамами) привидения Хогвартса. Посему раскланялся, уверив предварительно в совершенном почтении, а также в том, что если будет благоприятная возможность, он даст мне знать.
После всех положенных реверансов Кровавый Барон оставил нас, наконец, в покое.
- О чём он говорил? – ошарашено спросила Гермиона. Из её рассказов я знала, что Кро-вавый Барон мягко говоря недолюбливает студентов всех факультетов, кроме Слизерина. Поэтому понимала её нынешнее состояние изумления.
- Что ты хочешь узнать? Он много чего сейчас сказал.
- Что это за выводы ты сделала? И при чём тут твоя техника? И техника чего? И что ещё за удобная возможность?
- Как много вопросов, - смущенно фыркнула я. – Ладно, он навестил меня этой ночью и предупредил, что Снейп выпил снотворное.
- Интересно, какого чёрта он это сделал только сейчас, а всю неделю с недосыпа на лю-дей кидался? – раздражённо спросила Гермиона, снова принимаясь мерить шагами комнату.
Я пару секунд помолчала, а потом веско выдала:
- А у него от снотворного кошмары, Герми. Этой ночью, например, ему снилось, что Малфой мучает меня у него на глазах, - я смолкла, ожидая реакции. Гермиона насупилась, потом тихо спросила:
- Он кричал во сне?
- Кричал.
- И что ты сделала? Разбудила его?
- Нет, конечно, я бы тут тогда не стояла. Он бы меня в момент домой отправил. Да мне и не удалось бы. Просто сделала все от меня зависящее, чтоб его сон стал эротическим.
У Гермионы округлились глаза. Лицо превратилось в один большой вопрос: «Как?» Я ухмыльнулась, тоже мне нашла гуру по Кама-сутре.
- Ну, что ты на меня так смотришь? Руки, губы, язык… приласкала я его, короче.
- И он почувствовал? Во сне?
- Конечно почувствовал. Он же и так меня там видел. Так что доставить ему удовольствие было нетрудно.
- А ты… ну, ты всё трогала?
- Герми, тебе не кажется, что это личное?
- Ну от кого я ещё об этом хоть что-то узнаю? Мать стесняется, Джинни только глаза закатывает. А если я влюблюсь, я же совсем ничего не знаю!
- Ты просто сумасшедшая, Герми, - я засмеялась. – Неужели ты думаешь, что я такая опытная? Я, к твоему сведению, этого места вчера руками касалась второй раз в жизни, а гу-бами, вообще первый.
- А в тот раз?
- А в тот раз, всё делал Северус, за что я ему всю сознательную жизнь буду благодарна. Я практически не участвовала в процессе. Так что ему совершенно точно полагался приз, в виде моей нынешней ночной активности.
Я фыркнула. Похоже, моя ночная активность действительно пошла ему на пользу, хо-телось бы надеяться. Гермиона отвлекла меня:
- Так тебе Кровавый Барон теперь будет говорить, когда профессор Снейп крепко спит?
- Наверное. Северус ведь из Слизерина, вот Барон за него и переживает. Ладно, хватит. Обед уже заканчивается, тебе на занятия пора. И не дёргайся раньше времени.
- Твоими бы устами…да шоколадушки есть. И в постели, дескать, все само собой нала-дится, и вязать не придётся.
- Да чего ты так беспокоишься? В смысле о постели? У тебя что, кандидат на горизонте замаячил?
- Не знаю, - сказала Гермиона. - Боюсь сглазить.
- Тогда не говори. Святое дело. Но вообще, мне-то здорово повезло. Северус прекрасно знал, что делать. Мне это было просто не обязательно.
- Повезло тебе.
- Повезло, - ещё раз согласилась я. – Вали на лекции, а то опоздаешь.
***
Снейп проверял работы пятого курса нервно поглядывая на часы. Гренджер вошла ровно в восемь.
- Вы почти опоздали, мисс Гренджер, - холодно сообщил он.
- Вы же не ждали, что я прибегу на отработку загодя, профессор, - высказалась юная нахалка. Снейп скривился. Ничего, сейчас посмотрим, кому будет весело.
- Котлов на вашу долю у меня не осталось, мисс Гренджер. Да, по правде сказать, после сегодняшнего инцидента, я сто раз подумаю, прежде чем доверить вам хотя бы и пустой котёл.
Он хмыкнул.
- Зато до меня дошли слухи, что вы вяжете на заказ. Вот и займитесь тем, что вам по-настоящему удаётся. Мистер Уизли передал вам мой комплимент?
Приятно посмотреть на эту растерянность вечно ко всему готовой Гренджер. Она похоже и впрямь не в курсе. Как это в духе Уизли, забыть сказать девушке приятное.
- Вижу, что не передал?
- Что не передал, сэр?
- Мой комплимент вашему искусству. Свитер, в котором я видел мистера Уизли, делал его вид почти пристойным для появления на людях. Если бы ему еще выражение лица пере-вязать на более удачное… Но, на нет и суда нет. Итак, вот это шарф. Он уже довольно старый, поэтому в качестве отработки вы простым маггловским способом снимете с него копию. И не надо на меня так смотреть, думаете, я не знаю, что это вы подожгли мне мантию, когда учились на первом курсе? Шарф, конечно, неравноценная замена, особенно учитывая, что нитки я сам покупал, но тем не менее, я согласен этим удовлетвориться. Вот вам корзина, там нитки и спицы № 4.5. Приступайте.
Она посмотрела в корзину, сделала виноватое лицо, после чего начала первый акт драмы с отказом.
- Э-ээ, профессор, я сожалею, но я так привыкла вязать тефлоновыми спицами на леске. Можно, я схожу за своими?
- Нет уж, мисс Гренджер. Я вам эти преобразую.
Снейп уже откровенно развлекался наблюдая за удивлением на лице гриффиндорской всезнайки. Она и представить себе не могла, что он в курсе, что такое «тефлоновые спицы на леске». Наивная. Вслух он только хмыкнул, выполняя преобразование.
- У мастера будут ещё какие-нибудь пожелания? – издевательским тоном спросил он. – Или вы уже приступите и дадите мне закончить проверку домашних работ?
- Сэр, я никогда не вязала с вещи, только по описанию…
- Это всего лишь английская резинка, мисс Гренджер, даже я знаю, что это такое.
- Но в разных областях этим термином называют разные узоры?
- Сомневаюсь, мисс Гренджер. Это как раз тот редкий случай, когда все вязальщицы солидарны. Тем не менее, чтобы у нас не осталось сомнений, вот вам перо и пергамент. За-пишите себе «описание».
Она машинально положила себе на колено клочок пергамента и взяла перо на изготовку. Её вытаращенные в удивлении глаза впервые за неделю вызвали у мужчины желание расхо-хотаться.
- Готовы? Прекрасно. Итак, число петель кратно четырём, включая в этот счёт и кро-мочные. Записали? Дальше. Первый ряд. Две лицевых петли, накид, петлю снять, накид, петлю снять. Повторять это до конца ряда. Второй ряд. Накид, петлю снять, накид, петлю снять, две лицевых. Снятые петли, мисс Гренджер, провязывайте вместе с накидом. Я доступно изложил описание этого узора мастеру, в свитерах которого ходит пол Хогвартса?
- Всё в порядке, профессор.
- Приступайте. Вот сюда можете сесть, и переверните песочные часы как только начнёте. Хочется знать, когда я смогу дождаться окончания вашего труда.
Проговорив всё это Снейп вернулся за свой стол. Усаживаясь, он краем глаза с удо-вольствием пронаблюдал, как мисс Гренджер медленно и невероятно тщательно усаживается. Интересно, она вообще когда-нибудь держала в руках спицы? – подумалось ему. В следую-щую секунду Снейп убедился, что держала, поскольку девушка принялась набирать петли. А еще через несколько секунд профессору зельеделия стало не до этого. Как только он развернул очередной свиток с домашним заданием, в воздухе отчётливо запахло цветами, а прямо ему в лицо вылетела стайка разноцветных бабочек и приземлилась суровому профессору частью на плечи, частью на голову. В первый момент Снейп опешил, но почти сразу пришел в себя и одним движением палочки ликвидировал всё это безобразие. Гренджер он презентовал при этом свой фирменный взгляд, недвусмысленно обещающий жестокую расправу и за любой комментарий в настоящем, и за рассказ о только что случившемся в будущем.
Восстановив порядок профессор принялся проверять эту домашнюю работу. Добрав-шись до конца Снейп выругался настолько грязно, что сидящая неподалёку гриффиндорка покраснела. Свиток полетел на другой конец комнаты, а профессор ни слова больше не сказав вылетел из кабинета, щёлкнув по дороге пальцами. Гермиона попыталась было вскочить, но обнаружила, что накрепко приклеена к стулу. Палочка лежала на столе у Снейпа, но будучи прилежной ученицей Гермиона с прошлого года тренировалась применять беспалочковую магию, о существовании которой поведал им всё тот же Снейп. Теперь её умения хватило, чтобы призвать пергамент с пола. Она пробежала его глазами и прыснула. Сначала шла среднестатистическая домашняя работа за пятый курс со стандартными ошибками. Но вот в конце… Словом Гермиона поняла реакцию профессора, а также появление бабочек и цве-точного аромата. «Дорогой профессор Снейп! Я вас ужасно боялась целых четыре года. По-тому что вы всегда были такой злой и сердитый. Вы всегда ругали нас и придирались. И у вас все время были такие противные волосы. А сейчас я вдруг поняла, что это все наверное потому, что вас никто не любит, а если это изменится, то вы будете таким, какой вы на самом деле. Мне теперь кажется, что вы на самом деле очень хороший. Я вас люблю». Ниже шла подпись владелицы работы. Сьюзен Меггот. Хафлпафф. Гермиона размахнулась и швырнула свиток в тот самый угол, откуда призвала его к себе. Она вспомнила Сьюзи. Пухленькая блондинка с кудряшками, звёзд с неба не хватает, успевает в основном по травологии, как многие с её факультета. Бедный профессор Снейп. Хотя нет, ничего он не бедный, так ему и надо, за то, что он заставил её вязать этот проклятый шарф. Вспомнив о своей ненавистной отработке Гер-миона сделала почти тщетную попытку быстрей шевелить спицами.
Мрачный Снейп вернулся минут через десять. Предупреждающе посверкал на Гермиону глазами, сел в своё кресло и взялся за следующий свиток. На сей раз все обошлось без экс-цессов, но вот дальше… Если бы Снейп не забыл снять с гриффиндорского префекта чары,
Гермиона после очередного взрыва профессорских ругательств наверняка упала бы со стула просто от неожиданности. Больше Снейп из класса не выбегал, но спокойно относиться ко все новым фокусам был не в состоянии, ругань была цветистой, хотя и в пределах приличия, Гермиона даже заслушалась. Через два часа в углу валялось девять свитков, заканчивавши-мися разной степени глупости признаниями в любви. При разворачивании из них раздавалась музыка, вылетали цветочки, купидончики, птички, сердечки и даже пара радужных крылатых змей покрытых перьями. Гермиона наблюдала этот цирк со смешанными чувствами. Тон в гамме задавали злорадство по отношению к Снейпу и сожаление о глупости малолеток. Кроме того она сильно подозревала, что как минимум две записочки родом из Гриффиндора, а это уже сулило ей личные неприятности.
Когда свитки кончились, Снейп устало потер лоб и опустил голову на руки. Помолчав немного он спросил:
- Мисс Гренджер, вы ведь читали первый свиток, не отпирайтесь. Я прекрасно помню, как он лежал, когда я выходил. Я знаете ли наблюдателен. Могу в некоторой степени удов-летворить ваше законное любопытство, да в остальных более менее то же самое. Как вы по-лагаете, это они в самом деле так думают или это такой идиотский способ пошутить?
- Почему вы спрашиваете меня, сэр?
- Вы должны больше в этом понимать. Любовь-морковь, поцелуи при луне.
- Разве вы, учась в школе, не бывали влюблены?
- Мисс Гренджер, позвольте напомнить вам, что ваши дражайшие приятели: мистер Поттер и мистер Уизли, с первого курса прикрепили ко мне наименование «отвратительный сальноволосый ублюдок». Не надо смущаться, мисс Гренджер. А вы думали, преподаватели не в курсе, как называют их студенты? Так вот, когда ваши приятели впервые выразились по-добным образом, они надо думать мнили себя чрезвычайно остроумными молодыми людьми, но увы! Оригинальность и остроумие отнюдь не их сильное место. Так меня называли еще в школе. Как думаете, у меня были шансы? Так что в школе, мисс Гренджер, я получал знания, а не занимался глупостями.
- Но я же говорила не о том, как относились к вам. Я спросила о вас. Вы были влюблены?
- Нет, мисс Гренджер, я уже сказал вам, я занимался делом. Потрудитесь ответить на мой вопрос, а не задавать свои, - устало попросил профессор.
- Мне не показалось, что это любовь. По-моему это детская влюблённость. Но не глупая шутка.
- И что мне по-вашему делать с этими дурочками?
- Вы спрашиваете меня?
- Хорошо, если вам так не нравится этот вопрос, то ответьте мне честно, какого гоблина вам понадобилось в моей гостиной вечером в пятницу 16 октября сего года?
Он порадовался её замешательству. Она не ожидала вопроса. Снейп внимательно глядел девушке в глаза, не давая поблажки.
- Но, сэр, я же сказала тогда. Я забыла объем сочинения…
- От вашего ответа того и гляди заспиртованные образцы в банках обхохочутся. Не за-ставляйте меня ждать, Гренджер.
- Я уже ответила, профессор. – Ах, какие мы гордые.
- Тогда вернёмся к предыдущей теме.
- Это очень деликатная тема профессор.
- Полностью с вами согласен. И? – Снейп действительно хотел получить если не совет, то хотя бы представление о своих возможностях. Девчонка отвлеклась от вязания, он подтолкнул её, видеть её здесь до конца года он не намерен. - Вы вяжите, вяжите. Не останавливайтесь, а то вам еще долго ко мне на отработку ходить. Я от этого не в восторге.
- Тогда отдайте мне нитки с собой. В спокойной домашней обстановке, я свяжу вам шарф быстрее.
- Ни в коем случае. У меня на то свои причины. Вернемся к нашим баранам, мисс Гренджер. Будь вы на моем месте, как бы вы поступили?
- На вашем, не знаю, сэр. На своем, я бы с ними поговорила.
- Я что же нем по-вашему, мисс Гренджер?
- Нет, сэр, но мне кажется разговаривать вы не умеете. Вы всегда насмехаетесь, никого не жалеете.
«С чего бы мне кого-то жалеть? Меня тоже в жизни не больно-то жалели», - подумал Снейп глядя на уткнувшуюся в спицы студентку. Она расхрабрилась говорить с ним. Инте-ресно, это из-за темы или просто потому что он смешон с этими записками?
- Меня, мисс Гренджер, тоже как-то не очень жалели. Например, когда посылали в пасть к оборотню. Так, в порядке розыгрыша. Так что не обессудьте, учить меня жалости было не-кому, - фраза получилась слишком горькой. «Надо будет что-нибудь потом добавить, а то не дай Мерлин и эта сочтет меня никем не понятым героем. Хотя нет, это место давно занято. Там Блэк в лавровом веночке. Ну точно!»
- Но профессор, вы все тогда были детьми…
Это взбесило Снейпа. Ему столько раз говорили эту фразу!
- Детьми? – прошипел он в ярости. – Нам всем было по шестнадцать лет, мисс Гренджер! И не говорите мне, что в таком возрасте ваш идеальный Блэк не понимал, что когда бьют – это больно! В шестнадцать лет уже пора бы соображать, что ударить противника на дуэли или заманить его в яму с кольями на дне и быстренько забросать землёй, наплевав, что он еще шевелится, это разные вещи. Вы мисс Гренджер, в каком возрасте осознали, что драться трое на одного – это не честно? Молчите?! Вот и не смейте говорить мне о жалости. Большинство из вас просто обкормлено ей с детства. Вам в страшном сне не представить, каково тем, кого никогда не жалели. А у меня их полный факультет!
- Вы хотите сказать, что в Слизерин… - а она похоже, начинает думать, Снейп кивнул.
- Да мисс Гренджер, в Слизерин попадают не за знатность рода и не за богатство. Я был нищим полукровкой, когда меня распределяли. Туда попадают те, кто обделен жалостью и любовью, кто хочет это чем-то компенсировать. В данном случае властью .Просто в знатных семьях воспитание как раз лишает детей любви и ласки. Это традиция, поэтому часто такие дети оказываются в Слизерине. Только и всего. Блэк, кстати, редкое исключение. Он настолько был нацелен на окружающих, что то, как окружающие относятся к нему, его никогда не вол-новало.
- Спасибо, профессор, - сказала она вдруг тихо. И добавила. – Я бы хотела попытаться изменить отношение моего факультета к Слизерину, если вы не против. То, что вы сейчас сказали, многое объясняет. И заставляет взглянуть на многое по-другому.
- Только не вздумайте ссылаться на меня и начинать с Малфоя, - хмыкнул Снейп. Не-смотря на почти полное отсутствие результата по выявлению магглы, в целом вечер оказался продуктивен. Ничего, у него есть время. Он приручит эту гриффиндорку и выяснит все, что ему нужно.
- Хватит на сегодня, мисс Гренджер. Завтра в это же время, сюда же. И шевелитесь хоть немного быстрее, я не горю желанием видеть вас вплоть до самого Рождества.
- До свидания, профессор.
После того, как она ушла, Снейп еще некоторое время прокручивал состоявшуюся беседу. Хорошо, если до Гренджер что-то стало доходить. Может, рано или поздно дойдёт и до других. Профессор бросил мрачный взгляд в угол и криво ухмыльнувшись призвал к себе свитки. Ну, а с вами что делать, маленькие дурочки?
Раздражение улеглось, осталось желание разрулить это с наименьшими для всех поте-рями. Он поговорит с ними, тут Гренджер права, надо поговорить. Просто ради того, чтоб больше они не тратили его время. Одна проблема, всем сразу все сказать, одной так сказать речью лауреата премии Мерлина, или по одной вызывать? Или по колледжам? Снейп фыркнул. Нет уж, созовет сразу всех на этот симпозиум, нечего девять раз талдычить одно и то же. У него дел полно всегда, даже если их нет, и уж во всяком случае у него нет никакого желания тратить время на всплески подростковых гормонов в его сторону. Он с ними поговорит в по-недельник. А сейчас надо попробовать уснуть. Может, даже удастся без зелья. Впрочем, он уже чувствовал, что проблем не будет. Сон подкрался внезапно и сейчас веки казались Снейпу пудовыми, а ноги – ватными. Дойдя до своих комнат, на ходу засыпающий профессор не об-ратил внимания даже на жарко пылающий камин. Он дополз до спальни, сбросил одежду и уснул, кажется ещё до того, как его голова коснулась подушки.
