Глава 1. Нельзя вновь вернуться домой

 

 

Когда багажник открылся, я потянулась к своим сумкам, но меня отстранил мужчина в униформе — мужчина просиял и явно узнал меня, но я не видела его так долго, что смогла лишь недоуменно моргнуть.

Мигель. Его звали Мигель.

Он был одним из охранников в главном здании Блэка.

Он забрал прямо из моей руки сумку, которую я вытащила из багажника, продолжая улыбаться, и втиснулся между мной и остальным нашим багажом.

Ожидалось, что здесь я не буду сама носить свой багаж.

Я забыла.

Мы вернулись в другой мир Блэка, который всегда казался мне более сюрреалистичным, чем тот, что наполнен оружием и военной экипировкой, а всё чаще экстрасенсами и вампирами. В этой версии жизни Блэка мы не делали такие вещи — не носили свой багаж, не разбирали вещи, не стирали одежду, даже не садились за руль.

В этом мире Блэк был знаменитостью.

Подумав об этом, я резко ощутила все взгляды, обращённые к нам.

Блэк обвил рукой мою талию, ласково притягивая к себе, но моё внимание оставалось в основном сосредоточенным на растущей толпе между нами и стеклянными дверьми его здания на Калифорния-стрит в центре Сан-Франциско.

Каким-то образом они прознали, что мы вернулись в город.

Понятия не имею, как. Весь путь мы проделали на частном самолёте Блэка, и когда мы покидали Рим, не было никаких СМИ, вообще никаких.

«Кто-то дал им наводку, — пробормотал Блэк в моём сознании, крепче обнимая меня одной рукой. — Кто-то, кто наблюдал».

Чарльз. Чарльз нас ждал.

Возможно, именно он послужил причиной появления этих репортёров.

Блэк крепче прижал меня к своему боку.

«Возможно», — послал он загадочно.

Помимо него я знала лишь одну возможную кандидатуру.

Прежде чем мой разум успел углубиться в эти мысли, Блэк омыл меня теплом из своего живого света видящего, окутал меня собой, уютно прижал к себе.

«Мири, не волнуйся, милая. Мои люди занимаются этим, — он поцеловал меня в висок. — Давай просто зайдём внутрь. Они ждут нас наверху».

Я кивнула, но так и не отвела взгляда от толпы.

Репортёры собрались по обе стороны двух рядов охранников из «Охраны и Расследований Блэка», которые уже образовали узкий коридор между дверцей лимузина и стеклянными дверьми здания Блэка. Я смотрела, как мускулистые мужчины и несколько женщин умело используют свои тела и руки, чтобы отодвинуть дальше две половины толпы и расширить проход.

Я узнала некоторых членов команды охраны, и минимум двое из них были видящими. Они, видимо, надели контактные линзы, потому что я помнила настоящий цвет их глаз, и это был не тускло-карий и не бледно-ореховый, как прямо сейчас.

Каждый член команды носил чёрную футболку и черные брюки. На их спинах красовался логотип компании Блэка с белыми буквами.

Переведя взгляд на саму толпу, я просканировала репортёров, собравшихся по обе стороны этого расчищенного прохода, заметив высококачественные видеокамеры, микрофоны, цифровые диктофоны и смартфоны, которые они поднимали вверх, глядя на меня и Блэка.

Среди репортёров кое-где виднелись восхищённые лица, принадлежавшие, наверное, туристам, случайно оказавшимся в центре, офисным сотрудникам, работавшим неподалёку, а также кучке поклонниц и фанаток Блэка, скорее всего, входивших в две предыдущие группы. Как минимум некоторые из них должны были осознать, что означала толпа репортёров, как только они связали их появление с адресом здания.

Как обычно, восемьдесят процентов фанаток составляли молодые женщины.

Здание Блэка сделалось относительно известным с тех самых пор, как он по-настоящему стал знаменитостью — это началось примерно тогда, когда мы поехали в Нью-Йорк, и он больше года маячил на ток-шоу и обложках журналов. А то, что последний год Блэк провел в бегах от закона, скрывался от Пентагона — это только добавило ему скандальной известности и сделало более привлекательным в глазах многих женщин.

Блэк, посмеиваясь, рассказывал мне, что здание на Калифорния-стрит теперь даже включено в некоторые автобусные экскурсии по Сан-Франциско.

В отличие от фанаток, женщины-репортёры стояли в передних рядах за самой охраной, одетые в деловые костюмы. Их волосы были идеально уложены, а на лице присутствовало больше макияжа, чем на большинстве жительниц Сан-Франциско, где бы они ни работали. Большинство этих женщин держали микрофоны, которые выглядели чрезмерно большими и как будто устаревшими.

Блэк уже направлял меня по проходу, разделявшему толпу.

Я невольно наблюдала за глазами, которые следили за нами — особенно за ним.

Люди всегда пялились на Блэка.

Женщины пялились на него, но и мужчины тоже.

И не только потому, что он поразительно красив.

Блэк откровенно не способен сливаться с толпой. Что-то в нем просто не сочеталось с обычным человеческим обществом.

К тому времени я встречала слишком много видящих, чтобы списывать всё на его расу.

Наблюдая за его приближением, они не замолчали, но как будто сделались более внимательными, меньше отвлекались на остальную толпу. Присутствие Блэка одновременно манило их ближе к нам и напротив, заставляло держаться на расстоянии.

Однако как только мы отошли от машины, как минимум репортёры стряхнули с себя эту животную реакцию на свет Блэка. Как только это произошло, они тут же стали ломиться через охранников и начали выкрикивать вопросы нам обоим. Я смотрела на них, слегка хмурясь и наблюдая, как они прыгают, поднимают руки и всячески тянутся поверх мускулистых плеч и рук сотрудников Блэка.

— Где ты был, Квентин? — выкрикнул мужчина в коричневом блейзере.

— Мириам! — закричал мне другой репортёр. — Мириам! Эти слухи — правда? Ты жена Квентина? Вы двое поженились? Скажите нам правду, доктор Фокс!

— Вы вдвоём только что вернулись из медового месяца?

— Где вы были, мистер Блэк?

— Что насчёт ваших проблем с законом, мистер Блэк? Прокомментируете то, как были сняты обвинения? Это из-за ваших связей в Пентагоне?

Один голос заглушил все остальные, заставив меня оторвать взгляд от мужчины в жёлтом галстуке, который спросил меня о том, стала ли я женой Блэка. Мой взгляд сместился к другой стороне расчищенного прохода.

— Мистер Блэк! — в этот раз женщина, одна из репортёрш с укладкой и большим микрофоном. Она протиснулась сквозь толкавшихся журналистов, устремляя своё тело вперёд как оружие. — У вас есть заявление относительно террористических атак? Или ответ Белому Дому?

Я смотрела, как она проталкивается ближе к краю.

— ...Вы поддерживаете новую политику? — закричала она громче, пока мы продолжали идти. — Вы поддерживаете движение Новой Чистоты, мистер Блэк?

Я сглотнула, осознав её слова.

Движение Новой Чистоты.

Одно лишь название вызывало у меня тошноту.

— Мистер Блэк! — выкрикнул другой репортёр с той же стороны, в этот раз мужчина. — Как вы обелили своё имя? Вы в курсе, что некоторые требуют нового расследования убийств в Вирджинии? Как вы перестали быть главным подозреваемым?

— Мириам! — выкрикнул мужской голос. — Что вы чувствуете по поводу того, что вашего спутника окрестили террористом? Вы вышли замуж за убийцу, Мириам?

— Мистер Блэк! — завопил другой голос. — Как вы отреагируете на теории заговора, касающиеся вас и вашей организации? Вы знаете, что вас называют частью теневого правительства? Они говорят, что вы возглавляете отряд наёмников-карателей, работающих на предателей внутри нашего военно-промышленного комплекса. Что скажете?

Я почувствовала, что Блэк напрягся в ответ на последний вопрос, но он не повернул голову.

Сжав его руку, обвивавшую мою талию, я послала ему импульс света, пытаясь отвлечь от толпы репортёров, всё ещё оравших на него.

Я понимала, что это не особенно сработало.

Всё уже ощущалось иначе.

Я чувствовала это всюду вокруг себя, словно мы каким-то образом проткнули мыльный пузырь, когда просто въехали на территорию Соединённых Штатов. Я ощутила это даже в самолёте, как только мы вошли в воздушное пространство США. Теперь, когда мы приземлились и даже вышли из машины, это чувство ударило по мне с физической силой.

Теперь мы в мире моего дяди.

Я даже пока не уверена, что это значило.

Однако я ощущала разницу. Я не могла даже по-настоящему ощущать это место своим домом. Этот город казался совершенно иным Сан-Франциско.

«Он действительно сделал это? — спросила я у Блэка. — Как он мог так быстро всё изменить?»

«Конструкции, — разум Блэка прозвучал жёстко, остро, отражая все те эмоции, которые он усилием воли не показывал на лице. — Он изменяет Барьерное поле над всем чёртовым континентом Соединённых Штатов. Это влияет на всех них, в той или иной степени».

Взглянув на меня, он поджал губы.

Всмотревшись в выражение моего лица, он крепче прижал меня к своему боку.

«Эй... всё хорошо, док. Мы знали об этом. И у нас будет некоторая защита от самого худшего, как только мы войдём внутрь. Я поручил видящим поработать над щитами вокруг этого места и нескольких других локаций, как только они вернулись из Таиланда».

Я могла лишь покачать головой, хмурясь от неверия.

Конструкция — не единственное, что меня беспокоило.

Сложно было не воспринимать вопросы некоторых репортёров как угрозы.

А также сложно было не слышать, что эта угроза исходит прямиком от дяди Чарльза.

«Ага, — пробормотал Блэк в моём сознании. — Как минимум, это послание».

«Почему здесь это настолько сильнее? — послала я, всё ещё реагируя на ощущение толпы, на разницу в свете вокруг меня. — В Европе всё ощущалось не так».

Блэк наградил меня мрачным взглядом. «Он начинает здесь. Это будет распространяться».

Я ощутила, как мои челюсти сжались ещё сильнее.

Я подумывала вновь надавить на него, но лишь кивнула.

Мы провели в Европе больше двух месяцев, ища Брика и его вампирских последователей. Вопреки моей одержимости новостными программами и нашему почти постоянному контакту с командой в Сан-Франциско, у меня всё равно складывалось ощущение, что я не в курсе происходящего в Соединённых Штатах.

В Европе мы сосредоточились на других вещах.

Мы неделями следовали за неясными и противоречивыми отчётами разведки и предположительными появлениями Брика и его вампирского клана. Эти отчёты заставляли нас зигзагами носиться по всей Европе, проводя дни и даже целые недели в Риме, Берлине, Будапеште, Праге, Париже, Лондоне.

Мы отслеживали псевдонимы, которые, по нашим сведениям, Брик мог использовать в аэропортах и вокзалах половины Восточной и Западной Европы.

По моим ощущениям, мы не приблизились ни на йоту.

Только мы начинали исследовать город, посылали людей Блэка, чтобы те помогли отследить различные зацепки, как мы тут же получали доклад, что Брика только что заметили в другой стране или другом городе, или же мы узнавали, что изначальная наводка или доклад оказывались ложными.

Большая часть видеосъёмки, к которой нам удалось получить доступ, была размытой или слишком далёкой, чтобы мы могли с уверенностью подтвердить его личность. Преимущественно мы искали самого Брика, но также других членов его «ковена», в особенности Дориана — самого легко узнаваемого из его вампиров, а также того, который никогда не оставлял Брика надолго.

Я осматривала тела в моргах, которые определённо выглядели так, словно их убил вампир.

В нескольких посещённых нами городах, особенно в Будапеште и Париже, наблюдался всплеск нераскрытых и как будто беспорядочных убийств на улицах, но мы так и не выяснили, имели ли к ним какое-то отношение Брик и его люди.

Вампиры в целом чертовски хорошо избегали камер видеонаблюдения. Более того, мы понятия не имели, сколько вампиров существовало в мире, а потому никак нельзя привязать вспышки убийств и смертей именно к Брику и его друзьям.

Конечно, плевать я хотела на самого Брика.

Мне небезразличны погибшие люди.

Мне небезразлично, что их убили вампиры.

Однако я не искала конкретно вампирского короля, и не считала, что он был чем-то хуже большинства вампиров, когда дело касалось мёртвых тел, оставленных на улицах.

По словам Блэка, Брик был довольно осторожен в том, что касалось убийства его жертв для пропитания. Похоже, Блэк считал, что Брик по возможности оставлял их в живых — как минимум для того, чтобы его сущность не раскрыли, и не возникло проблем с человеческими правоохранительными органами.

Интересная информация, конечно, и это могло когда-нибудь пригодиться, но сейчас это не помогало мне добиться желаемого. И не помогало, пока мы находились в Европе. Из-за этого вампирского короля лишь становилось сложнее выследить.

Для меня Брик служил лишь средством достижения конечной цели.

На самом деле я искала вовсе не Брика.

Я искала Ника Танаку, одного из своих самых давних друзей.

Одна лишь мысль о том, что мы не нашли ни единого следа, ни единого намёка на то, что он вообще жив, не говоря уж о том, похитили ли его Брик и вампиры, вызывала у меня тошноту всякий раз, когда я позволяла себе подумать об этом дольше нескольких секунд.

К тому времени я беспокоилась о нем так сильно, что едва могла спать.

Пока мы были в Европе, Блэк часто просыпался посреди ночи и обнаруживал, что я хожу туда-сюда по нашему номеру отеля, смотрю в тёмные окна — а ещё чаще он просыпался и видел записку на пустой кровати. После примерно часа лежания и изучения потолка я обычно сдавалась и сама отправлялась на поиски Ника, ходя по ночным улицам с пистолетом под пальто, простирая свой экстрасенсорный свет во все стороны.

Конечно, моё экстрасенсорное зрение было практически бесполезным в поисках Брика, потому что видящие не могли почувствовать вампиров.

Однако я вынуждена была надеяться, что почувствую Ника, если он окажется поблизости.

Что касается Брика и его дружков, я могла лишь искать пустые места в экстрасенсорном пространстве, которые могли указывать на их присутствие, или же искать признаки эмоциональных терзаний у людей — всё, что могло косвенно указывать на охотящегося вампира поблизости.

Если Блэк просыпался до моего возвращения, он устраивал мне разнос за то, что я не взяла его с собой.

Каждый раз я обещала ему, что в следующий раз позову его с собой.

И всё же в следующий раз я не могла заставить себя разбудить его, как и не могла остановить себя от поисков Ника — по крайней мере, в те ночи, когда я не теряла сознание от усталости.

О чём я не хотела думать, и о чём не говорил Блэк (по крайней мере, со мной), так это о том, как высока вероятность, что Ник мёртв.

Серьёзно, к этому времени гибель Ника — это наиболее вероятный сценарий.

Если Брик похитил Ника с тайского острова Мангаан, где мы их в последний раз видели, то вампирский король не сделал бы это просто так.

Он сделал бы это, рассчитывая чего-то добиться.

Что бы там ни было, он уже затребовал бы этого.

Ник числился пропавшим почти три месяца.

Три чёртовых месяца, а у нас не было ни единой зацепки.

Ник должен быть мёртв.

Бл*дь, да я сама себе морочила голову, говоря, что он всё ещё может быть жив.

Блэк крепче обнял меня рукой, вжимая в свой бок.

Нам улыбнулся другой охранник Блэка из числа регулярной охраны лобби, одетый в дорогой деловой костюм. Склонив голову, он сжал ручку стеклянной двери справа от нас и распахнул её, когда мы подошли ближе.

Мы прошли внутрь, и Блэк прибавил шаг, кивнув охраннику. Как только мы полностью зашли в здание, я услышала, как дверь за нами закрылась — в тот же момент, когда я ступила на чёрно-белый гранит, украшавший пол лобби высотой в четыре этажа.

Пространство вокруг нас мгновенно изменилось.

Я ощутила, как Блэк сделал вдох.

Что-то в его теле, свете и руке расслабилось. Я сделала вдох сразу же после него, затем постепенно подстроила своё дыхание и сердечный ритм под него. Печаль, которая возникла во мне при мысли о Нике, не уменьшилась. Если уж на то пошло, стало только хуже, но это чувство во мне как будто смягчилось.

Возвращение вызывало у меня странные чувства.

Лобби здания Блэка выглядело и ощущалось в точности таким, каким я его помнила, отчего контраст с наружным миром становился ещё более поразительным.

Ощущение нереальности усиливалось по мере того, как мы продолжали идти, пересекая каменные полы и минуя основные лифты, чтобы добраться до его личного лифта.

Я пристально уставилась, когда мы миновали фонтан-водопад с медной скульптурой, которая выдавалась из стены, украшенная висячими кристаллами, мерцавшими бледными разноцветными огоньками. Совсем как мне помнилось, другие предметы настоящего искусства украшали лобби, висели на стенах, делая это здание больше похожим на музей, чем на обычный бизнес-комплекс.

Мы не проделали и половины пути по гранитному полу, когда к нам подошли ещё два представителя команды Блэка. Я смотрела вниз, заново знакомясь с полом в виде детальной шахматной доски и направляясь к личному лифту Блэка, когда охранники встали прямо перед нами, заставив нас резко остановиться.

Я слушала вполуха, пока Блэк обсуждал с ними некоторые меры безопасности, включая новые ключи доступа для нас обоих, сканеры отпечатков пальцев перед его апартаментами в пентхаусе, а также новый код безопасности, который мы с Блэком могли поменять, как только поднимемся наверх.

Только когда он проговорил с ними несколько минут, я осознала, что они оба видящие. Оба мне не знакомы; видимо, Ярли в наше отсутствие активно набирала кадры из беженцев, которых мы приютили.

— Недавно у нас было несколько попыток проникновения, — сказала одна из них Блэку, высокая женщина со светлыми глазами.

Сложно сказать, какого цвета их глаза на самом деле, поскольку они оба, похоже, носили цветные контактные линзы.

— ...Я знаю, что Декс хочет обсудить с вами как минимум одну из них, мистер Блэк, — вежливо добавила она. — У него также имеются кое-какие мысли о безопасности в целом, включая личных охранников для вас и вашей жены.

Она бросила на меня немного нервный взгляд, но дружелюбно улыбнулась в ответ на мою улыбку.

— ...Он хотел, чтобы я передала это вам, сэр. Он просил сказать вам, что он и Ковбой дадут вам более детальную информацию наверху.

— И они ждут нас в апартаментах? — спросил Блэк низким грубоватым голосом.

Она один раз кивнула, и этот кивок больше напоминал отдание чести.

— Ждут, сэр. И они знают, что вы оба приехали. Но они также пожелали, чтобы я передала вам — они с радостью подождут, если вы и ваша жена сначала захотите принять душ и переодеться. Мы можем прямо сейчас поднять вас на лифте.

В ответ на вскинутую бровь Блэка она поспешно добавила:

— ...Это только до тех пор, пока вам не представилась возможность ввести в систему сканы ваших сетчаток глаза. Мы можем сделать это сегодня же, когда захотите.

Блэк фыркнул, кивнув.

Когда они оба повернулись, сопровождая нас остаток пути до личного лифта Блэка, он покосился на меня, вскинув бровь.

— А они не тратили время даром, да? — пробормотала я.

Он снова фыркнул, в этот раз уже весело.

— А им бы задницы надрали, если бы они тратили его даром, — пробормотал он в ответ, целуя меня в щеку. — Только мне тут платят просто за то, что я хорошенький.

Когда я издала сдавленный смешок и заработала слегка удивлённый косой взгляд от двух видящих, Блэк крепче обнял меня одной рукой и послал такой разряд жара, что я прочувствовала его до самых ступней. Это заставило меня задрожать и крепче прижаться к нему. А ещё мне захотелось не только принять душ, когда мы поднимемся в пентхаус.

«С моей стороны никаких жалоб, док», — пробормотал Блэк, крепче обвивая меня своим светом.

Я ощутила, как мой свет полыхнул в ответ...

... что вызвало у меня адский прилив чувства вины, когда я подумала о Нике, и об Энджел наверху, которая ждёт от меня заверений, что с Ником всё хорошо.

В последнее время это случалось часто.

Я часто чувствовала себя виноватой.

Изо всех сил постаравшись выбросить это из головы, я позволила взгляду расфокусироваться и уставиться на картины на стенах, на скульптуру с водопадом, на чёрно-белую гранитную плитку, на спины двух охранников, шагавших перед нами. Я уже чувствовала, что изменились далеко не только наши коды, несколько мер безопасности и коды лифтов.

Теперь, когда мы провели внутри несколько секунд, создавалось странное ощущение, словно всё здание изолировано. Это напомнило мне вход в посольства в зарубежных государствах во время войны, или даже в кое-какие тюрьмы строгого режима, которые я посещала, будучи судебным психологом. Здание определённо больше походило на такие места, чем на деловой и жилой комплекс в одном из самых дорогих объектов недвижимости в стране.

Однако я держала эти мысли при себе.

Я даже скрывала основную часть своих мыслей от Блэка — в основном потому, что я знала, как сильно он обо мне беспокоится.

Мы проследовали за видящими-охранниками до частного лифта, который находился в маленьком алькове слева от основных лифтов. Я наблюдала, как женщина-видящая наклоняется и активирует сканер сетчатки, как только мы вошли внутрь.

Двери лифта постепенно начали закрываться.

Как только это случилось, сложилось такое ощущение, будто мы уже оставили то другое Сан-Франциско позади.

Глава 2. Воссоединение

 

 

Больше часа спустя мы вошли в самый крупный конференц-зал Блэка, отделанный матовым стеклом. В этой комнате я ранее провела довольно много времени, но теперь едва узнавала её, и не только потому, что она переполнена людьми.

Я с некоторым изумлением смотрела на все эти лица и затылки, замечая множество экранов на стене над массивным столом для совещаний в индустриальном стиле, а также несколько пар глаз причудливого цвета и странно-инородных лиц среди толпы.

Блэк и я воспользовались их предложением сначала сходить в душ.

Пока мы были там, я прикладывала усилия, чтобы это не перетекло в нечто большее.

Блэк предложил это практически прямым текстом, но я сумела убедить себя, что сейчас это не лучшая идея, что мне нужно поговорить с Энджел, что мне нужно узнать новости от команды Блэка, что мне нужны новости по Нику — и это мне нужнее секса.

Теперь я уже не так уверена, что сделала правильный выбор.

Я чувствовала себя слишком отдалённой от Блэка, и в плане света, и в плане разума, чтобы обсуждать то, что по моим подозрениям мы собирались обсуждать.

Ощутив слабый импульс от самого Блэка, я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выразительно вскидывает бровь — жест, который у него означал что-то вроде «я же тебе говорил». Слегка закатив глаза, я пихнула его плечом, и он обнял меня за плечи, улыбаясь.

«Я могу куда выразительнее донести посыл «я же тебе говорил», док, — пробормотал он в моём сознании. — Между прочим, решительно настроен продемонстрировать это тебе сегодня же, только попозже, если ты вдруг забыла».

Легонько щёлкнув языком, я посмотрела влево как раз вовремя, чтобы увидеть, как в комнату входит другая видящая вместе с человеком. Оба лица оказались знакомыми — такими знакомыми, что я слегка подпрыгнула и уставилась на них.

— Привет, — протянула я, и мой взгляд упал к их сцепленным рукам. — Что-то новенькое.

Мэнни расхохотался и посмотрел на Ярли, которую он держал за руку.

— Не такое уж новенькое, Мириам. Ты просто немножко отстала от жизни, — уголок его губ приподнялся. — О, и... деликатно, между прочим. Я так понимаю, твой большой мозг мозгоправа намного обгоняет нас, простых смертных, когда дело касается навыков наблюдения. И допроса.

Блэк заржал в голос.

Я почувствовала, как к лицу приливает жар.

— Прости. Никто мне не сказал.

Ярли шутливо-укоризненно щёлкнула языком, отпустив руку Мэнни. Подойдя прямиком ко мне, высокая видящая — которая, как я всегда считала, походила на модель с подиума — тепло обняла меня и крепко прижала к груди.

— Мы тоже рады тебя видеть, Мири, — сказала она, улыбаясь и целуя меня в щеку. Отпустив меня, как только я почувствовала импульс лёгкого раздражения от Блэка, она повернулась и обняла самого Блэка. — Тебя я тоже рада видеть, брат. Сильнее, чем могу выразить словами.

Блэк выглядел слегка опешившим.

Он обнял видящую в ответ, выражение его лица сменилось с недоумения до почти растроганного вида.

Когда Ярли отпустила его, Блэк улыбнулся ей по-настоящему.

Эта улыбка выглядела искренней.

— Я слышал, что мне за многое нужно поблагодарить тебя за время моего отсутствия, сестра, — пробормотал он. — Тебя и остальную часть твоей команды. Мне не терпится услышать всё в деталях.

Я взглянула на Блэка, вскинув бровь.

Это было... запредельно официально по его меркам.

Я вынуждена была предположить, что это фишка видящих — может, просто базовая вежливость видящих, а может, это также как-то связано с её возрастом. Блэк говорил, что видящие вроде как заморачиваются с возрастом и уважением к старшим, а она предположительно на несколько сотен лет старше него... вопреки тому, что она выглядела на тридцать с небольшим, а он был её начальником.

Отвернувшись от Ярли, Блэк повернулся и крепко обнял Мэнни, грубовато похлопав индейца по спине.

— Выглядишь стариком, Мануэлито, — парировал он, шутливо нахмурившись и отпустив его. — Ты меня напугать пытаешься?

— Ага, — проворчал Мэнни, покосившись на Ярли. — Ну, маловероятно, что положение дел улучшится, брат. Я продолжаю твердить ей это, но она не слушает.

Ярли ткнула его под ребра, улыбаясь.

В этой улыбке было столько мягкости, что я невольно тоже заулыбалась, глядя на этих двоих вместе.

Они оба выглядели влюблёнными по уши.

Затем я увидела, как Мэнни окидывает меня повторным чуть прищуренным взглядом, как будто изучая. Он вроде собирался заговорить, затем взглянул на Блэка, наградил его не самым деликатным и явно предостерегающим взглядом, а также едва уловимым качанием головы.

Я не спрашивала.

Я всё равно более-менее знала.

Я знала, что Блэк уже какое-то время улавливал от меня некоторые вещи — практически с тех самых пор, как мы покинули Европу. Он пока что ничего не говорил мне прямым текстом, но я время от времени ощущала это в его свете.

Я знала, что он беспокоится обо мне.

Я знала это и ощущала лёгкое чувство вины... я просто не знала, что ему сказать, чтобы он почувствовал себя лучше. Я не знала, что именно со мной не так. По правде говоря, я сомневалась, что знала больше него, учитывая, как пристально он следил за моим светом.

Я всё время ощущала тошноту.

Я ощущала тошноту, я не спала, я с трудом могла сосредоточиться.

Боль становилась хуже, и во многом она не походила на сексуальную боль или что-то связанное с Блэком.

Я знала, что это как-то относится к Нику.

Я не знала, что именно, помимо беспокойства за него и тяжёлого ужаса от того, что какая-то часть меня уже знала, куда приведёт его след. Я знала, что большая часть меня ещё не готова посмотреть этому в глаза, и тем более принять это. И Блэк знал это на каком-то уровне.

Моя неспособность разобраться с этим или, честно говоря, посмотреть в лицо реальности — наверное, одна из причин, по которой он не принуждал меня к разговору.

Я приходила в ужас от того, что какая-то часть меня уже знала — Ник мёртв.

Я ужасалась тому, что видящая во мне каким-то образом уже знала это наверняка, а не просто как статистическую вероятность.

Я была в ужасе, потому что в некоторые ночи, пока я лежала и смотрела в потолки незнакомых номеров отеля, смерть Ника была единственным, что казалось мне логичным.

Единственным, что хоть отдалённо казалось правдивым.

Я знала, что Мэнни, наверное, увидел на моём лице что-то, зеркально вторившее тому, что Блэк ощущал и видел в моём свете. Мы вчетвером всё ещё стояли там, Мэнни слегка хмурился, словно ещё не принял решение — как вдруг с другой стороны меня обняли руки и стиснули меня в крепком объятии.

Я ощутила аромат знакомого парфюма, узнала сами руки, и ещё не успев осознать свои действия, я развернулась и обняла Энджел в ответ так крепко, что сама не могла дышать.

Она хотела поехать с нами.

Она так сильно хотела поехать с нами.

После Нью-Йорка это была самая сильная ссора между ней и Блэком.

Думаю, я большую часть их спора пробыла в каком-то оцепенении — к сожалению, это случилось сразу после того, как я по-настоящему осознала пропажу Ника и поняла, что Брик не заявится внезапно, и не скажет, что по какой-то бредовой причине решил увезти Ника на Пхукет, и не вернёт его живого и здорового в течение часа.

Эта иллюзия разлетелась вдребезги к тому времени, когда Энджел сцепилась с Блэком по поводу того, кому стоит ехать с нами в Европу.

В то время мне было всё равно, кто поедет.

Я просто хотела поехать.

У Блэка имелось весомое мнение.

Как минимум, более чёткие представления.

Он считал, что лучший вариант — это маленькая группа. Он считал, что лучше иметь меньше людей, которых Брик может узнать или попытаться использовать против меня и него. Он решил, что раз вампиры забрали Ника, то это делалось ради какого-то рычага давления или выкупа. Он не хотел давать Брику больше возможностей надавить на нас.

Он также решил, что Брик, как и мы, поручил своим людям наблюдать за аэропортами.

Он не хотел облегчать Брику задачу по нашему отслеживанию.

По этим причинам, и наверное, по каким-то другим, он не хотел, чтобы из нашей основной группы ехал кто-то, помимо нас двоих. Это включало Энджел, Ковбоя, Декса и Кико. Это также включало Джема, Ярли, Холо, Джакса, Мику, большинство индейцев и Джори, одного из видящих, который изначально работал на моего дядю, но с тех пор перебрался в наш лагерь.

Брик знал их всех.

Дориан, его молчаливый прихвостень-социопат, который выглядел то как технарь-предприниматель, то как скандинавский лорд, тоже знал их всех.

Так что Энджел не могла поехать.

Она орала на Блэка, обвиняла его в иррациональных вещах, но он не поддавался. Он сказал ей возвращаться в Сан-Франциско, иначе она уволена — а в таком случае ей всё равно ехать в Сан-Франциско, где она жила до того, как он её нанял. О, и ещё ей придётся жить в здании на Калифорния-стрит, добавил он, потому что он ни за что на свете не позволит ей жить самой по себе, в месте без полноценной защиты видящих и людей, то есть людей, которые работали прямо на него... и всё равно Ковбой будет жить в здании на Калифорния-стрит, так что она может просто жить с ним вне зависимости от того, уволит ли Блэк её за то, что она иррациональная заноза в заднице, которая не следует приказам, или нет.

По правде говоря, я удивилась, как она ему не врезала.

Что бы она ни чувствовала в то время, сейчас она не казалась сердитой.

Когда она обняла меня, я ощущала в Энджел лишь печаль.

Я также ощущала её необходимость побыть с тем, кто полностью понимал эту печаль. Я чувствовала её желание остаться со мной наедине, чтобы мы сумели поговорить о том, что делать. Конечно, это вело к целой куче вещей, о которых я не хотела думать.

Нам нужно поговорить о родителях Ника.

Нам нужно поговорить о том, что им сказать, а также что сказать остальной семье Ника. Нам нужно решить, когда поговорить с ними, как много им рассказать, и когда наступит момент, когда мы будем просто обязаны сказать им что-то. Мы с Энджел обе довольно близко общались с семьёй Ника. Мы проводили с ними Рождество. Мы встречали с ними День Благодарения.

Мы праздновали с ними дни рождения, День Независимости и Хэллоуин.

Энджел выросла с Ником, практически по соседству, так что её семья близко общалась с семьёй Ника. Их матери дружили.

Однако сейчас я не могла думать обо всём этом.

Для всего этого мне нужно остаться наедине с Энджел.

И прежде чем мы сможем это сделать, нам понадобится немало алкоголя.

Пока что я заставила себя отпустить её.

Сжав её руки, я отстранилась из объятия и посмотрела ей в лицо, до боли стиснув зубы.

— Сегодня вечером, ладно? — произнесла я грубовато. Я слегка встряхнула её, посылая ей столько любви и теплоты, сколько могла, не утратив контроль. — Сегодня вечером.

Энджел поняла.

В её глазах сверкнули слёзы, но она смахнула их, не пытаясь высвободиться из моей хватки. Кивнув, она шмыгнула носом, затем ещё раз кивнула.

Пока она делала это, я покосилась поверх её плеча на Ковбоя. Я увидела, что он с обеспокоенным лицом наблюдает за нами, и особенно за Энджел.

По его лицу я понимала, что это беспокойство отнюдь не ново.

Более того, оно чересчур напоминало мне выражение, которое я в последнее время часто видела на лице Блэка — практически всякий раз, когда он думал, что я не смотрю на него.

Вытолкнув это из головы, я усилием воли отвернулась от Энджел и изо всех сил постаралась переключиться на остальных присутствовавших в комнате.

Теперь многие наблюдали за нами, и за мной в особенности.

Я чувствовала, что Блэк тоже наблюдает за мной, и теперь уже знакомое беспокойство буквально сочится из его кожи. В этот самый момент я увидела, как Ковбой и Блэк переглянулись, затем посмотрели обратно на нас с Энджел.

Я подумала, что возможно, не только мы с Энджел будем пить сегодня вечером.

Подумав об этом, я увидела, что Кико смотрит на меня.

Увидев, что я заметила её взгляд, она сглотнула, покраснела и тут же отвернулась. Я ощущала в ней чувство вины, а также прилив столь интенсивной печали, что мои глаза невольно закрылись. Я знала, что они с Ником были близки, хотя и не знала, насколько. Я также знала, что Ник хотел большего, то есть не только дружбы, но она ему отказала.

Вместо этого она начала спать с Джемом.

Ник узнал об этом, когда Кико и темноволосый, нечеловечески красивый видящий начали целоваться прямо перед ним.

Мне так и не представилось возможности поговорить с Ником об этом.

Мне так и не представилось возможности обсудить с Ником хоть что-то из всей этой ситуации.

Энджел была там, когда это случилось. Она сказала, что Нику как будто под дых дали. Она также сказала, что пыталась разговорить его, пока они шли по джунглям вместе со спасательным отрядом, но Ник такой Ник, и как обычно от неё отмахнулся.

Он явно дал понять, что не хочет говорить об этом, но кроме того Ник сказал ей — он знал, что Кико в нем не заинтересована, и это не проблема. Он пробормотал что-то про то, что Кико несколько раз говорила, как он «напоминает ей брата», так что он не слишком удивился, когда она ему отказала.

Энджел в это не поверила.

По правде говоря, я тоже не верила.

Знать что-то и по-настоящему знать — это две разные вещи, а Энджел знала Ника лучше всех. Если она считала, что Ник далеко не «в порядке» от всей этой ситуации, хоть и притворялся, то я склонна ей верить.

В любом случае, теперь всё это не имело значения.

Однако это не мешало мне ощущать иррациональную волну злости в адрес Кико.

Ник был одним из самых хороших людей, что я знала.

Он был очаровательным, красивым, спортивным, и у него было в избытке того, что любят женщины, что делает мужчин привлекательными. За всё время нашего знакомства с Ником, женщины постоянно подходили к нему в барах, кофейнях, на пляже, иногда даже на улицах. Он был одним из немногих мужчин в моём окружении, которых постоянно пытались склеить совершенно незнакомые женщины. Может, он и не дотягивал до уровня Блэка в плане того, сколько привлекательных женщин предлагало ему секс, но он всё равно мог считать себя удачливее 80-90% знакомых мне мужчин.

А ещё он был склонен выбирать женщин, которые им не интересовались.

Он также ждал слишком долго, чтобы подойти к заинтересованным женщинам, словно он набирался храбрости сказать что-нибудь, пока они не связывались с кем-то другим.

И да, это иронично, учитывая, сколько женщин сами вешались на Ника.

Когда он сам не заинтересован, он мог быть чертовски очаровательным, смешным, милым. Он мог даже быть загадочным-сексуальным-альфой на мотоцикле или в студии боевых искусств или с доской для сёрфинга под мышкой. Он был внимательным, добрым, хорошим слушателем. Он был ветераном, награждённым медалями, и детективом отдела убийств. Он имел больше черных поясов, чем все мои знакомые — за исключением Блэка и, может быть, Кико. И он с самых старших классов выигрывал соревнования по сёрфингу. Он не морочил голову, не врал о своих намерениях, и хоть я ни разу не спала с ним, по рассказам Энджел у меня сложилось впечатление, что никто не жаловался на него в этом плане.

У Ника никогда не было проблем с женщинами.

И только когда он испытывал серьёзные чувства, он как будто терял хватку каждый чёртов раз. Он просто не мог собраться, когда это действительно было для него важно.

Об этом я тоже не могла думать.

Я знала, что на самом деле злюсь не на Кико.

— Эй, док, — я повернула голову и увидела, что Блэк смотрит на меня мягким взглядом золотых глаз. — Ты готова? Мне нужно начинать.

Только тогда я осознала, что просто стою, уставившись в пространство.

Я почувствовала, что краснею — и не столько из-за этого. Скорее потому, что каждый видящий в комнате наверняка услышал всё, о чем я только что думала. Включая Блэка.

Кивнув, я подошла к столу и выдвинула стул.

Я чувствовала себя почти роботом, занимая своё место. Я даже не обратила внимания на то, куда сажусь, так что очутилась практически за противоположной частью стола от всех видящих и людей, которых я знала.

Подняв голову, я осознала, что сижу между Эй-Джеем и Люс, двумя сотрудниками Блэка, которых я знала лишь мельком. С Эй-Джеем мне доводилось поговорить несколько раз, а Люс знала только потому, что она отличалась такой выделяющейся внешностью, и потому что она получила повышение в компании Блэка после того, как Элис погибла в Таиланде.

Люс была невысокой, где-то 152-154 см, но она была одной из самых мускулистых женщин, что я встречала в своей жизни. Обладая наполовину филиппинскими корнями, а на другую половину — европейскими, или ближневосточными или южно-азиатскими, она выделялась смуглой кожей, широким лицом со светлыми веснушками и темными миндалевидными глазами. Свои короткие волосы она осветляла до платинового блонда, а её руки покрывали татуировки с цветами.

А по выходным, если верить Энджел, она полупрофессионально занималась боксом.

Я знала, что она также уделяла время смешанным боевым искусствам и боям без правил.

Так что да, Люс была крутой.

А ещё она была, пожалуй, самой дружелюбной и улыбчивой из всех сотрудников команды Блэка в Сан-Франциско. Даже сейчас, взглянув на неё, я не увидела в её больших темных глазах ничего, кроме сочувствия. Я всё ещё смотрела на неё, когда она крепко обняла меня одной рукой.

Я осознала, что прислоняюсь к ней своим светом ещё до того, как приняла сознательное решение.

Я только-только сделала глубокий вдох, когда Блэк заговорил во главе стола.

— Я знаю, наша повестка дня забита под завязку, — сказал он. — Я знаю, у многих из вас есть вопросы о том, что мы нашли и не нашли в Европе. Я знаю, что обеим сторонам нужно ввести друг друга в курс дела по проблеме с Ником Танака и обсудить следующие шаги. Но перед всем этим я хочу поговорить о Чарльзе.

Когда я подняла взгляд, он смотрел на меня.

Просто по шёпоту его света я понимала, что он жалел, что я не села рядом с ним. В то же время я чувствовала — он испытывает благодарность, что вместо этого я села рядом с Люс.

Я также чувствовала, как его желание защищать связывается с этой более глубокой и тёмной частью его света, превращается в желание утащить меня обратно в наш пентхаус и провести со мной остаток дня, трахая и утешая меня — может, одновременно, а может, по очереди.

Он отвёл взгляд своих золотых глаз в сторону.

Я заметила, что его щёки слегка порозовели, но выражение лица не дрогнуло.

— ...Предельно ясно, что он недоволен тем, как мы здесь устроились, — произнёс Блэк ворчливым тоном. — Также предельно ясно, что он кормит новостные передачи историями обо мне — скорее всего, на случай, если придётся открыто меня устранить. Вероятно, он сначала попытается дискредитировать меня, нацелится на мои активы. Но я не думаю, что нам стоит сбрасывать со счетов более отчаянные меры, на которые он может пойти. Из-за Мири я не думаю, что он убьёт меня. Более вероятно, что он засунет меня в тюрьму... а может, просто депортирует.

Он бросил на меня мрачный взгляд.

Я видела в его глазах слегка виноватое выражение.

«Не будь нелепым, — мягко пожурила я его. — Тебе нет необходимости извиняться, Блэк. Поверь, я бы лучше провела день с тобой. Если ты думаешь, что я предпочла бы находиться здесь, говорить обо всём этом дерьме, то ты из ума выжил. Я люблю своих друзей, но Иисусе. Нет. Просто... нет».

Часть напряжения сошла с его лица.

Я ощутила в нём проблеск сожаления перед тем, как он взглянул на Кико, Декса, Ярли и Мэнни.

После Таиланда они практически стали его руководящей командой.

Ну, они и Даледжем.

— Итак? — произнёс Блэк всё ещё ворчливо, но теперь сильнее переплетая свой свет с моим. — Мы не могли следить за всем этим из Европы, не так детально. У вас есть доклад по этому дерьму с Движением Чистоты? И что он затевает в плане политики теперь, когда конструкция над Соединёнными Штатами более-менее установлена?

Воцарилось молчание.

Затем все, похоже, посмотрели на Ярли.

Они всё ещё смотрели на неё, когда дверь позади меня открылась, и я повернулась вместе со всеми.

Вошёл Даледжем, его лицо сохраняло решительное, но немного хмурое и отвлечённое выражение, его свет источал почти воинственность. Он выглядел так, будто находился в разгаре ситуации, от исхода которой зависела жизнь или смерть.

Он увидел меня и опешил, затем его взгляд метнулся к Блэку, сидевшему за другим концом стола. Джем всё ещё казался мне худым после случившегося в Таиланде, и я заметила, что на его шее всё ещё виднелся заживающий порез или нечто подобное.

Однако он выглядел в миллион раз лучше, чем при нашей последней встрече, так что я невольно испустила облегчённый вздох, оценив его облик в целом.

Увидев это облегчение на моём лице, а может, почувствовав его в моём свете, он улыбнулся, и эта улыбка отразилась в его глазах. Преодолев расстояние до меня за два шага, он наклонился и крепко обнял меня на стуле, поцеловав в щеку. Не успела я сказать ни слова, как он мрачно заговорил в моём сознании.

«Ничего?» — послал он, всё ещё не отпуская меня.

Посмотрев ему в глаза, я подавила прилив боли, стиснувший грудь.

В итоге я лишь покачала головой.

Из света Джема выплеснулась боль, затем он наклонился поближе, ещё раз поцеловал и крепко обнял перед тем, как отпустить. Я ощущала в нём печаль, но в то же время чувство вины, раздражение и злость, которая не имела ко мне никакого отношения.

Зато она относилась к Нику.

Пока Джем обходил стол и шёл к ближайшему свободному месту, до меня дошло, что он сам расстроен из-за Ника, а не только из солидарности со мной, Энджел и остальными, кто знал Ника.

Я невольно гадала, не связано ли это с Кико.

Задумчиво переводя взгляд между ним и Кико, я заметила, что их свет был довольно закрытым друг для друга. Как раз когда я подумала об этом, Кико покосилась в его сторону, притворяясь, что смотрит не на него. Я заметила, как она при этом слегка поджала губы.

Что бы ни происходило между ними, похоже, всё кончено.

И похоже, закончилось не лучшим образом.

Я всё ещё озадаченно наблюдала за Джемом, когда с другой стороны комнаты до меня донеслась иная реакция. Поскольку я не почувствовала в Джеме совершенно ничего, что намекало бы на секс даже в шутливой флиртующей манере (что по меркам видящих — скука смертная), я осознала, что выразительно вскидываю бровь и смотрю на Блэка.

«Не в том дело, — послал Блэк слегка раздражённо. Не похоже, чтобы это раздражение адресовалось мне. — Это никак не связано с тобой».

Я поджала губы, наградив его ещё более пристальным взглядом. «Тогда что? Я думала, ты говорил, что Джем проделывает здесь невероятную работу. Ты говорил, что он и Ярли — самые компетентные видящие, с которыми тебе когда-либо доводилось работать, и тебе чертовски повезло заполучить их обоих...»

«Мы потом поговорим, хорошо?»

Я поколебалась.

Когда он послал мне импульс жара, я нахмурилась.

«Потом, док. Я обещаю. Сейчас не время».

Ощутив его беспокойство, что Джем нас подслушает, хоть мы и говорили исключительно через структуру нашей связи, а также тот факт, что он не готов пока что говорить с Джемом на эту тему (что бы там ни было), я неохотно отступила.

«Ладно, — послала я. — Но скоро».

Прежде чем он успел ответить, дверь позади меня открылась во второй раз.

В этот раз вошли Холо, Джакс, Мика и ещё двое людей, заставив меня отвести взгляд от Джема и Блэка.

Холо, Джакс и Мика опешили, увидев меня. Они также каждый обняли меня, пока два новеньких держались в стороне. Я окинула этих двоих достаточно долгим взглядом, чтобы понять – они практически обязаны быть видящими, судя по их росту, почти азиатским чертам и странному цвету глаз.

Я улыбнулась им обоим.

Проследив за моим взглядом, Мика представила нас.

У женщины были почти черные глаза с белым ободком по наружному краю радужки. В её длинных тёмно-синих волосах виднелись черные и золотые пряди. Мика представила её под именем Киесса, и не думаю, что я раньше с ней встречалась. Имя определённо незнакомое. У мужчины был один серебристый глаз и один светло-голубой, черные волосы, европейская внешность.

Его звали Зайрей, и я смутно помнила его по команде новых рекрутов-разведчиков, которых Блэк и Джем тренировали на острове Мангаан.

— Ну все? — низко прорычал Блэк. — Теперь мы можем начинать?

Он выразительно посмотрел на свои наручные часы, затем на Мику, и поднял бровь.

Когда никто не сдвинулся с места, он добавил:

— Я рад всех видеть. На меня произвело огромное впечатление всё, что я видел и слышал о вашей работе, проделанной за время нашего отсутствия. Но мы находимся под огромным давлением, и время поджимает. Давайте сначала к делу, — фыркнув, он добавил: — Потом мы принесём сюда еду и обменяемся новостями... если вас всех к тому времени не начнёт от меня тошнить, чёрт подери.

Все умолкли и уставились на него, словно не до конца понимали, шутит он или нет.

Когда Блэк не пошевелился и не изменил выражение лица, они, похоже, приняли решение. Те немногие люди, что стояли на ногах, быстро нашли себе место за столом.

Как только все уселись и притихли, Блэк посмотрел на Ярли и Кико.

— Ладно, — сказал он, бросив на Джема беглый тёмный взгляд. — Теперь расскажите мне об этих психах-засранцах, борющихся за чистоту. Начните с самого начала.

Так они и сделали.

⇐ Предыдущая1234567Следующая ⇒

Поделиться: