Судья Коварт слушает показания Кэрол Даронч на суде во Флориде.

 Тед Банди улыбается на камеру во время его работы в предвыборной кампании губернатора Эванса. Скол между передними зубами связал его со смертью Лизы Леви.

Во время перерыва суда в Майами Тед рассматривает рентгеновские снимки своих зубов после того, как судебный дантист доктор Ричард Сувирон показал, что они в точности совпадают со следом укуса на ягодице Лизы Леви. Тед настаивал на недействительности этого доказательства.

Тед Банди на судебном процессе в Майами за убийства Маргарет Боуман и Лизы Леви и покушении на убийство Кэти Кляйнер, Карен Чендлер и Шерил Томас.

Тед Банди машет телекамерам, пока против него зачитываются обвинения. Он сказал журналистам: «Я буду услышанным!»

Тед Банди со своими адвокатами на первом процессе во Флориде. 25 июня 1979.

Тед Банди, который всегда скрывался под маской обаяния, внезапно раскрыл себя в Орландо на суде по обвинению в убийстве Кимберли Лич.

ЭПИЛОГ

 

Процессы и слушания Теда Банди стали сродни долгоиграющим выездным бродвейским постановкам. Только звезда оставалась в главной роли, но остальная актёрская группа менялась. И звезда устала: потеряла большую часть своего запала. Суд по делу Кимберли Лич озадачил простых обывателей: «Сколь раз можно убить одного и того же человека?» – вопрошали они недоумённо. Поскольку Тед уже был приговорён к смертной казни – дважды – они не видели необходимости в ещё одном суде. Государству, конечно же, нужно было отбить ставки. Подстраховка в виде третьего смертного приговора была нужна им на случай обратных подвижек в деле «Хи Омега» или апелляций. Юридически – это имело смысл.

Суд по делу Лич несколько раз откладывался в итоге был назначен на 7 января 1980 в Орландо, Флорида. Верховодил «злобный хозяин» округа Орандж. Там не хотели Теда или сопровождавшей его шумихи, но 62-летний юрист – судья Уоллас Джоплин, который должен был вести суд по делу Лич, постановил, что не может найти непредвзятых присяжных в окрестностях Лэйк-Сити.

Изменился адвокатский состав. От оригинальной команды защиты осталась только Линн Томпсон. Она присоединилась к Джулиусу Виктору Африкано мл. Теда мог защищиать Майло И. Томас, государственный адвокат Третьего судебного округа, но он отказался: был близким другом семьи Лич.

Со стороны штата выступали Джерри Блейр из Службы прокуроров штата – тот самый Блейр, который в июне 1979 поклялся: если Тед хочет суда – он его получит, и специальный прокурор[127] Боб Дэкл, выходец из сельского района, трудолюбивый юрист с вечно засунутым за щеку табаком.

Репортёры, освещавщие суд в Майами, выражали явное беспокойство. Никто из них не хотел по-настоящему проходить через второй суд. Тони Полк из «Роки Маунтин Ньюс» не собирался на нём присутствовать. Назначение получил репортёр из Сиэтла, но был чертовски напуган. Репортёр из Майами позвонил мне и сказал: «Да, я пойду… но не потому, что хочу. Иду на убийство». Затем он ахнул: «Звучит ужасно, не так ли? Но только так я могу это описать».

Я не пошла. Я знала, какие будут представлены улики, каких вызовут свидетелей и не могла больше смотреть на Теда в этом штате, куда он сбежал. Вместо этого я наблюдала за процессом в Орландо по телевизору и видела человека, который казался мне абсолютно незнакомым.

Тед больше не был таким же красивым, как на суде в Майами. Он весил около 190 фунтов (86 кг), скулы выпирали наружу, а глаза наоборот ввалились. Он перестал выглядеть поджарым и опрятным, как и перестал хвататься за реальность. Резко вспыхнув, как порох, он, казалось, готов был разорваться на части – его задела откровенная улыбка стенографистки.

– Вы можете отнестись к этому серьёзно? – закричал он на неё.

Но, кажется, никто уже не воспринимал это серьёзно. Они пришли посмотреть шоу. Местный диск-жокей задал тон процесса, открыв утреннее вещание словами: «Осторожно, девчонки! Тед Банди – в городе».

Артист из Пеннсильвании, переодетый под женщину, играючи зашёл в зал суда, крутя леопартовый пиджак и двинулся к своему месту. Тед не взглянул на него. Один молодой человек снял свой пиджак, открыв футболку с надписью: «Отправьте Банди в Иран». А в первом ряду были вездесущие поклонницы Теда, стремящиеся поймать улыбку от угасающей звезды.

С таким же успехом телекамера могла показывать обитателей Бедлама[128].

Ни Луиз, ни Джонни Банди не вернулись во Флориду. Была только Кэрол Энн Бун, сидящая рядом с женой другого заключённого из Рэйнфорда. Кэрол Энн по-прежнему одаривала Теда ободряющими любовными взглядами.

Потенциальные присяжные из, казалось, бесконечного пула, готовы были сказать всё, что угодно, лишь их выбрали. Судья Джоплин распорядился брать и тех, кто считал Теда виновным, если бы они смогли отодвинуть свои убеждения в сторону, оставаясь объективными. Некоторые из них и были выбраны в жюри. Во Флориде больше не осталось места, куда можно было перенести суд. Прокурор Блейр сказал, что смена места – бесполезное занятие.

- Этот человек здесь, как célèbre, и он будет célèbre и в Ту-Эгг, и в Пахоки, и в Сопчоппи.

Тед дважды намеревался покинуть зал суда в знак протеста против присяжных.

– Я ухожу. Это какая-то игра и я не хочу в ней участвовать! Не останусь в этом Ватерлоо, вам ясно?

Возвращённый на место и успокоенный, он взорвался в очередной раз, хлопнув рукой по столу судьи Джоплина.

– Вам нужен цирк? – поднял он голос на Блейра. – Я устрою вам цирк. Я буду ливнем на вашем параде, Джек. Устрою вам шторм.

Тед направился к двери, но пристав перегородил ему путь. Он поставил на перила коробку из-под пива, в которой носил документы и снял пиджак. Телевизионная камера впервые показала Теда, потерявшим над собой контроль. Его оттеснили к стене, как лису, мечущуюся в окружении охотников. Возможно, с такой же яростью, выраженной на его лице, сталкивались жертвы, и – это поразило меня. Он вот-вот готов был выйти из себя, метаясь перед пятью судебными приставами, окружившими его. Он стоял задыхаясь в ловушке. Пролетел миг… второй… Тед и его противники застыли наместе.

– Сядьте, мистер Банди! – приказал Джоплин.

– Не доводите меня!

– Сядьте, мистер Банди!

Потихоньку Тед пришёл в себя, потеряв весь запал борьбы. Он подошёл к столу защиты и сел на своё место, опустив глаза.

– Бесполезно, – прошептал он Африкано. – Мы потеряли присяжных. Больше нет смысла играть в эту игру.

И он вполне был прав.

День за днём Тед сидел в смятении и гневе, пока выступали все 65 свидетелей. Африкано и Томпсон боролись со всем этим, пытаясь твёрдо устоять на ногах, но их всё давили и давили. В этот раз они не позволили Теду выступать самому, хотя разрешили делать это вне присутствия присяжных.

Через 3 недели в суде Тед выступил с 20-минутным призывом к оправданию. Его голос дрожал, он находился на грани слёз, ведя свой бессвязный неаргументированный монолог, далёкий от того, который вёл в Юте четырьмя годами ранее. Он настаивал на отсутствии свидетельств, доказывающих что это вообще было убийство.

Защита представила двух свидетелей, которые, якобы, видели, как утром в день исчезновения Кимберли Лич ловила машину «близ кафе «Джиммис Баттермилк Чикен». Но они заколебались, когда их попросили идентифицировать девочку.

Также использовались показания судмедэксперта из Атланты, доктора Джозефа Бертона. Его, видимо, придержали на потом, чтобы он укрепил заявление защиты, что Кимберли Лич могла умереть по другим причинам, – но он не смог этого сделать.

– Поскольку моё исследование не смогло исключить смерть по случайным, естественым или суицидальным причинам, – всё они остаются в списке.

6 февраля по залу суда разлетелись оживлённые толки о Кэрол Энн Бун. Миссис Бун подала брачное заявление! Сомнительно, что она могла выйти за муж за человека, которого называла «Банни». Джим Шульц, начальник Иправительной части округа был категорически против проведения свадьбы в его изоляторе. Но судья Джоплин распорядился взять у Теда кровь на анализ, – первоначальное требование брачного заявления.

Кэрол Энн призналась, что не сомневалась в обвинительном приговоре, но всё равно была полна решимости выйти за него. На оправдание больше никто не ставил. Теперь зрители делали ставки, датут ли Теду и Кэрол пожениться. Сам Тед готов был ручаться, что присяжные признают его виновным в течении трёх часов. Он ошибся. У них ушло 7 с половиной часов: на пол часа больше, чем у присяжных в Майами.

В этот раз не было плачущей матери, просящей за её идеального сына. Была только Кэрол Энн Бун. В этот день 9 февряля 1980 была вторая годовщина исчезновения 12-летней Кимберли Лич. На свидетельское место бороться за жизнь Теда отправилась Кэрол Энн.

Но сначала – и, казалось, в первую очередь – ей нужно было завершить миссию: стать миссис Банди. Она тщательно изучила, как можно было жениться во Флориде при подобных обстоятельствах. Она знала, что правильное заявление, сделанное на публике в открытом суде в присутствии судебных приставов сделает «церемонию» легальной. Нотариус, держащий на руках брачное заявление с именами Кэрол Энн Бун и Теодора Роберта Банди, смотрел, как Тед поднялся допрашивать свою невесту.

Невеста была не в белом, а в чёрном: юбке и свитере поверх блузки с открытым воротом. Жених, который всегда предпочитал галстуки-бабочки, был в одном из них в синий горошек и синем пиджаке. В глазах присяжных читалось выражение абсолютного презрения.

Пара улыбнулась друг другу, как, если бы они были одни в зале, и Тед начал допрос.

– Где вы проживаете?

– Временно в Сиэтле, Вашингтон.

– Могли бы вы рассказать мне, когда познакомились… как долго вы меня знаете, сколько длятся наши отношения? – спросил он, направляя её.

Кэрол продолжала улыбаться, вспоминая их встречу в Олимпии в офисе Департамента чрезвычайных ситуаций; рассказала о том, как близки они стали, когда усугубились проблемы Теда с законом.

– Несколько лет назад наши отношения перерости в нечто серьёзное, романтическое.

– Это правда? – спросил Тед.

– Настолько правда, что я хочу выйти за него, – сказала она присяжным.

– Не могли бы вы рассказать присяжным, проявлялись ли в моём поведении насилие или опасное поведение?

– Никогда не видела ничего, что могло бы указать на деструктивность Теда по отношению к другим людям, а ведь я была с ним рядом почти при всех мыслимых обстоятельствах. Он был связан с моей семьёй. Я не видел в нём ничего, что можно было бы назвать пагубным… никакой враждебности. Он сердечный, добрый, заботливый человек.

В связи с возражением обвинения Кэрол Энн заявила, что по её мнению было бы неправильно, чтобы какое-то лицо или представитель штата лишил жизни другого человека.

Она повернулась к присяжными и эрергично произнесла:

– Тед занимает значительную часть моей жизни. Он мне жизненно необходим.

– Вы хотите выйти за меня? – спросил Тед.

– Да.

– И я хочу жениться на вас, – сказал Тед. Обвинение и судья Джоплин так и застыли на месте от удивления. Дэклу и Блейру потребовалась пару минут, прежде чем они смогли встать и возразить.

Тед повернулся посовещаться со своими адвокатами. Он почти всё запорол. Они сказали, что брак – это контракт, а не обещание. Но у него будет ещё один шанс, чтобы обернуть всё в устный контракт.

Прокурор Блейр допросил Кэрол Энн, предполагая, что за её желанием выйти замуж стоит не истинная любовь, а нечто менее романтическое. Он намекнул, что может быть дело в финансах, но Кэрол пропустила это мимо ушей. Он усомнился, подходящее ли это время для такого союза, так как присяжные уже готовы были вынести смертный приговор. Кэрол Энн осталась непоколебимой. Пока Блейр допрашивал её, Тед лихордочно совещался с адвокатами.

Он встал спросить её другими словами: в этот раз он знал, что нужно сказать, чтобы брак удался.

– Вы выйдите за меня? – спросил он Кэрол Энн.

– Да! – ответила она с радостью и улыбкой.

– Значит – я возьму вас в жёны, – Тед широко улыбнулся. Всё случилось до того, как обвинение успело сообразить. Кэрол Энн и её «Банни» теперь стали невестой и женихом.

Большинство глаз в зале суда остались сухими. О медовом месяце не могло быть и речи. Вторая годовщина смерти Кимберли Лич теперь стала свадебным днём Теда Банди. Кэрол Энн одержала победу. Она оставалась верной и вездесущей. Стефани, Мег и Шэрон остались в туманном прошлом Теда. Создаётся впечатление, что упорство Кэрол Энн было столь сильным, что она готова была вырвать Теда из лап электрического стула, если бы представилась такая возможность.

И, казалось, до этого могло дойти. После того, как Джерри Блейр охарактеризовал венчание «маленьким спектаклем на День Святого Валентина» и 40-минутной речи Теда за сохранение жизни, присяжные удалилсь на 45-минутное совещание по вопросу смертной казни.

В 3:20 по полудню они озвучили своё решение: Тед должен умереть. Тед вскочил и прокричал: «Скажите присяжным, они совершают ошибку!»

12 февраля судья Джоплин приговорил Теда к смертной казни – уже третьей – на электрическом стуле в тюрьме Рэйфорд. Когда Тед поднялся заслушать приговор, в руке он держал красный конверт: валентинку для своей невесты.

Через час Тед находился в вертолёте, покидающим крышу здания суда, направляясь в Рэйфорд. По терминологии закона штата Флорида он снова был приговорён за преступление «чрезвычайно отвратительное, абсолютно порочное и мерзкое».

Впереди предстояли аппеляции, на которые ожидаемо должны были уйти годы, но с точки зрения всех намерений и целей было понятно – история Теда Банди подошла к концу. Запертый от всеобщего внимания, которое для Теда кажется жизненно необходимым, я знаю, что он продолжит глубже и глубже ввергаться в своё маниакальное безумие, пожирающее его. Он никогда больше не будет «Золотым мальчиком», любимым СМИ.

Тед Банди – убийца. Трижды приговорённый убийца, ставший теперь отработанным материалом.

Не могу забыть его звонок в октябре 1975, – звонок, когда он тихо произнёс: «У меня небольшие проблемы, но, кажется, их можно решить. Если что-то пойдёт не так, ты прочитаешь об этом в газетах».

 

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

1986

 

Когда я пишу эти строки, уже прошло 6 лет после вынесения Теду Банди третьего смертного приговора на электрическом стуле во Флориде. В своей наивности в 1980 я закончила «Незнакомец рядом со мной» предположением, что история Теда Банди подошла к концу. Как оказалось – нет. Я недооценила способность Теда восстанавливать силу тела и духа, питая волю и разум против правовой системы. Я не смогла выкинуть Теда из мыслей, переложив мои чувства к нему на бумагу. Но написав последнюю строчку, испытала огромное облегчение. Эта книга стала лекарством после полудюжины лет кошмара.

Но следующая полудюжина вынудила меня признать, что какая-то значительная часть моего сознания будет занята Тедом Банди и его преступлениями, пока я жива. После «Незнакомца рядом со мной» я написала ещё 5 книг, и всё равно, когда звонит телефон или откуда-то издалека приходят письма – всё ещё по несколько штук в неделю – в них неизменно содержатся вопросы о «Тедовой книге».

Моя корреспонденция делится на 4 группы. Со мной связываются читатели из Греции, Южной Африки и Виргинских островов, захваченные любопытством о дальнейшей судьбе Теда. Большинство из них спрашивает: «Когда будет казнь?»

Следователи из полиции звонят спросить, где Тед Банди мог находиться в определённое время. (Коментарии Теда в Пенсаколе в ночь поимки в феврале 1978 хорошо запомнились детективам по всей Америке. Хотя официально подозреваемый в убийствах на территоии 5-ти штатов, Тед сказал детективам Ному Чапману и Дону Патчену, что он убивал «в шести штатах» и, что им нужно «прибавить еденицу» к списку ФБР из 32-ух жертв.)

Больше всего меня удивляли звонки из растущего «фан-клуба» Теда: неофициального, но весьма активного. Было очень много молодых женщин, «влюблённых» в Теда, желающих знать, как с ним можно связаться, чтобы донести до него их сильную любовь. Когда я говорила, что он был женат на Кэрол Энн Бун, мои слова пролетали мимо их ушей. В итоге я попросила их перечитать книгу, спросив: «Вы уверены, что сможете увидеть разницу между плюшивым мишкой и хитрым лисом?»

Почти также активны были религиозные читатели, надеющиеся донести Его слово до Теда, чтобы он смог покаяться, пока не поздно.

И, наконец, были звонящие, которых полицейские Сиэтла называют «220-ми», – невменяемые люди, – кто в большей, кто в меньшей степени, – считающие, что у них есть некая связь с Тедом.

С последними общаться труднее всего. Около полуночи к порогу моего дома пришла одна пожилая женщина, в по-королевски безупречном наряде, но огорчённая, потому что: «Тед Банди украл мои чулки и колготки. Он приходил в мой дом с 1948 года и брал мои личные документы. Он очень умён: ложил всё на место так, что едва можно было замтить, что их брали…»

Бесполезно было говорить, что «кражи» происходили, когда Тед был малышом.

Однако, её визит дал понять, что мой домашний адрес не может больше находиться в телефонной книге.

Я не могла и представить, что Тед Банди настлько изменит мою жизнь. Я пролетела 200 тысяч миль, прочитала тысячи лекций о Теде Банди группам от женских книжных клубов и организаций адвокатской защиты, до полицейских подготовительных семинаров и академии ФБР. На некоторые вопросы было легко ответить. Некоторые – могли навсегда остаться без ответа, а некоторые порождали ещё большее количество вопросов.

Если Тед действительно убивал в шести штатах, то какой штат был шестым? Был ли вообще шестой штат? 136 жертв или, да поможет нам Бог, – 361? Или таким образом Тед играл со следователями в Пенсаколе? Его хитрые схватки с полицией всегда были сродни «Подземельям и драконам»[129], и он очень радовался, когда удавалось перехитрить их, наблюдая за их беготнёй по кругу.

Вполне реально, что было бесчисленное множество других жертв, но практически невозможно восстановить перемещения Теда в конце 60-х и начале 70-х. Я пыталась изолировать отдельные периоды, с которых минуло уже почти 20 лет, как и пытался Боб Кеппел, бывший детектив округа Кинг, который знает о Теде больше, чем любой другой полицейский Америки. Но Тед всегда был путешественником и импульсивным кочевником. Он говорил, что направляется в одно место, а сам уезжал куда-то ещё. Он ненавидел, когда хоть кто-то догадывался о его местоположении, внезапно возникая перед теми, кого знал.

В 1969 Тед навещал родственников в Арканзасе и посещал занятия в Университете Темпл в Филадельфии – месте, где прошло его ранне детство. В 1969 красивая темноволосая молодая женщина была зарезана в глубине «книжных штабелей» библиотеки Темпла. Это дело оставалось нераскрытым уже более десятка лет, когда детектив из отдела убийств, прочитал о перемещениях Теда в моей книге. Но он мог только догадываться.

Ещё более навязчивым кажется нераскрытое убийство Риты Каррэн, произошедшее 19 июля 1979 в Берлингтоне, штат Вермонт. И Рита, и Тед оба родились в Берлингтоне и обоим в то лето было по 24 года. Тед, как извество, был воспитан на другом побережье, в то время, как Рита – дочь управляющего градостоительным зонированием – росла в Вермонте в небольшой общине Милтон.

Рита была милой застенчивой девушкой с тёмными волосами, спадающими до середины спины. Иногда она носила их с пробором по центру, иногда – с левой сторны. Выпускница Берлингтонс Тринити Колледж она в течении года преподавала во втором классе начальной школы Милтона. Как и Линда Энн Хили, Рита отдавала большую часть времени и энергии работе с обездоленными детьми и детьми-инвалидами. Хотя ей было уже за двадцать, она по-настоящему не жила в дали от дома до лета 1971. 3 предыдущих летних сезона она работала горничной в гостинице «Колониал Мотор» в Берлингтоне, и в этот год впервые сняла там квартиру в дали от родительского дома в Милтоне, находящегося в 10-ти милях севернее.

Она посещала занятия по обучению коррекционному чтению и языку в аспирантуре Университета Вермонта и делила с соседкой квартиру на Брукс-авеню. У Риты Каррэн не было постоянного парня, и, скорее всего, это была одна из причин, по которой она решила провести лето в Берлингтоне. Она надеялась встретить подходящего человека. Хотела замуж, детей. Шутила перед друзьями: «В этом году побывала на трёх свадьбах. Больше в Милтоне не осталось незамужних!»

 

 

* * *

 

В понедельник, 19 июля 1971, с 8:15 утра до 2:40 дня Рита меняла постельное бельё и прибералась в гостиннице. В тот вечер она репетировала со своим барбершоп квартетом[130] до 10 часов. В 11:20 её соседка с другом пошли в ресторан, оставив её одну дома. Когда они покинули квартиру, задняя и передняя двери остались незапертыми. Берлингнот не был криминальным городом.

Люди не запирали двери.

Когдо пара вернулась, в квартире было тихо: они предположили, что Рита уже спала. Они беседовали около часа, а затем соседка Риты вошла к ней в спальню. Рита Каррэн лежал ображённой и была мертва. Её жестоко били по левой стороне головы, задушили голыми руками и изнасиловали. Её разорванные трусики находились под телом. Поблизости лежала сумка, но содержимое было не тронуто.

Детективы Берлингтона отследили маршрут ухода преступника и обнаружили пятно крови рядом с задней кухонной дверью. Возможно, он ретировался, когда соседка Риты вошла через парадный вход. Опрос соседей оказался безрезультатным: никто не слышал ни криков, ни звуков борьбы.

Ориентировочно, в 1971 году в Америке было совершено 10 тысяч убийст. После прочтения о Теде Банди, отставного специального агента ФБР Джона Бассетта родом из Берлингтона заинтриговало то, что между Ритой Каррэн и Стефани Брукс было явное сходство и тот факт, что Рита погибла от удушения и травмирования головы, а «Колониал Мотор», где она работала, находилась близ заведения, оставившего эмоциональную травму в жизни Теда Банди: «Доме одиноких матерей Элизабет Лунд».

«Дом Элизабет Лунд» находился в соседнем здании рядом с гостиницей.

Я всегда предполагала, что поездка Теда в Берлингтон произошла летом 1969, когда он отправился на восток, но звонок Джона Бассетт заставил призадуматься. Это было осенью 1971, когда Тед рассказал мне о своих поисках того, кем он был на самом деле.

Если Тед был в Берлингтоне в июле 1971, если он проходил мимо здания, в котором родился, если заселялся в «Колониал Моторс», то не осталось никаких записей, которые могли бы подтвердить это или опровергнуть.

Есть только неясная пометка из службы отлова собак, в которой упоминается человек по имени «Банди», укушенный собакой.

Поговорив с Бассеттом, с родителями Риты и детективом из Департамента полиции Берлингтона, я тоже была поражена таким количеством совпадений, но ничего не могла сделать, чтобы подтвердить их подозрения в отношении Теда Банди. В своей книге «Фантомный принц» Мег Андерс написала, что иногда тем летом она встречалась с Тедом и иногда он пропадал. Тогда она начала замечать перемны в его настроении.

Но отсутствовал ли Тед достаточно долго, чтобы успеть съездить в Вермонт? Или это просто легко – найти тень Теда Банди там, где от удушения и ударов по левой стороне головы умерла красивая темноволосая девушка?

Есть много общих черт между убийством Риты Каррэн и последующими убийствами, приписанными Теду.

Сколько же было жертв у Теда Банди? Узнаем ли мы когда-нибудь?

С 1980 мне позвонила дюжина или больше молодых женщин, абсолютно уверенных, что им удалось сбежать от Теда Банди. В Сан-Франциско. В Джорджии. В Айдахо. В Аспене. В Энн-Арбор. В Юте…

Он не мог быть везде, но у этих женщин стались вселяющие страх воспоминания о красивом мужчине в коричневом «фольксвагене», мужчине, который подвёз их, и который хотел большего. Они уверены, что это был Тед, – он охотился за ними. Они заверяли, что после этого никогда больше не занимались автостопом. Для других женщин это был мужчина с яркой улыбкой, приходивший к порогам их домов, и, когда они не пускали его внутрь, он сперва возмущался, а затем начинал сердиться. «Это был он. Я видела фотографию и узнала его».

Массовая истерия? Думаю, да. Для большинства. А для остальных?

Были и другие звонки, не оставляющие сомнений. Мне звонила Лиза Уик, которой сейчас около сорока. Лиза – стюардесса, выжившая после нанесённых ей ударов по голове, пока она спала в подвальной квартире в Куин Энн Хилл в Сиэтле летом 1966. Её соседка Лонни Трамбл – погибла. Лиза, как и многие другие последующие жертвы, навсегда потеряла недели воспоминаний.

Лиза позвонила не потому, что прочитала мою книгу. Она позвонила сказать, что не может читать её. «Я пыталась взять её, прочесть, но – это невозможно. Когда рука дотрагивается до обложки, когда я смотрю в его глаза, меня начинает тошнить».

Где-то далеко в глубинах подсознания Лиза Уик понимает, что видела эти глаза раньше. Её раны зажили, но спустя годы, в её сознании всё ещё остаются шрамы, и оно продолжает защищаться: «Я знаю, что это был Тед Банди, он сделал это с нами, но не могу сказать, откуда я это знаю».

Не звонила Энн Мари Берр, которой было бы 31, если бы она осталась жива. С той августовской ночи 1962 в Такоме так и не появилось признаков её местонахождения. Звонков с информацией и вопросами об Энн Мари поступило больше, чем о любой другой жертве.

Молодая женщина, чей брат был лучшим другом детства Теда Банди, рассказала: «Мы жили напротив дома семьи Банди и, когда это маленькая девочка исчезла, улицу наводнили полицейские. Они много раз обыскивали рощицу в конце улицы. Опрашивали всех, потомучто мы жили очень близко к дому Берр».

Пожилая женщина, теперь живущая в доме престарелых, которая в 1962 жила рядом с Беррами, вспоминала: «Он был разносчиком газет. Утренним разносчиком газет. Эта маленькая девочка, Энн Мари, обычно ходила за ним хвостиком, как щенок. Она правда считала его особенным. Они очень хорошо знали друг друга. Она бы вылезла в окно, если бы он попросил».

Это было так давно: 24 года назад.

Как-то раз из Флориды позвонила модолая женщина, секретать Генеральной прокуратуры штата.

– Я из «Хи Омеги».

– Я тоже из «Хи Омеги»…, – сказал я.

– Нет, – перебила она. – Я имею в виду из Флориды. В ту ночь в Таллахассии я была там, в том доме, когда он проник внутрь.

Мы поговорили об этом, как это могло случиться со всеми этими девушками и смотрительницей. Как можно было нанести столько повреждений за такое коротное время, чтобы никто ничего не услышал?

– Думаю, он приходил накануне всё разведать, – рассуждала она. – По стечению обстоятельств тем субботним вечером никого не было дома, даже смотрительницы. Пару часов дом оставался пустым. Когда мы вернулись, нашли её кошку напуганной, – шерсть буквально стояла дыбом. Она проскочила между ног на улицу и не возвращалась домой в течении двух недель.

Она сказала, что некоторые девушки ощущали присутствие зла той ночью. Обитатели дома не долго задавались вопросом о поведении кошки, но позже той ночью, по крайней мере, две девушки, которые были наверху ощутили сильных страх, беспречиный ужас.

– У Ким болело горло, и она рано легла спать. Посреди ночи она проснулась и пошла в ванную выпить воды, чтобы унять кашель. Она увидела, что в коридоре не горел свет. Обычно лампы горели постоянно, а теперь там стояла кромешная тьма и ей нужно было пройти несколько шагов до выключателя. Но вдруг ей овладел необъяснимый страх, будто что-то ужасное поджидало её в темноте. Она сильно кашляла и необходимо было выпить воды, но она зашла обратно в свою комнату и заперла дверь. Она не выходила, пока позже в дверь не постучала полиция.

– Должно быть, вскоре после этого, Тина пошла вниз по задней лестнице на кухню перекусить. И с ней тоже случилось нечто подобное: ноги застыли, и она не могла пересилить себя спуститься. Она задрожала и быстро побежала обратно в комнату. Она почувствовала, что-то – или кого-то – поджидает внизу…

Я всегда считала, что Маргарет Боуман была осознанной жертвой Теда. Она была очень похожа на Стефани Брукс. Красивая, с такими же длинными, шелковистыми тёмными волосами. Теду легко было приметить её в кампусе Университета Флориды, или, проходя мимо «Дуба» или дома «Хи Омега», или, даже, в «Шерродс». Но откуда Тед знал, в какой комнате она спала?

Я спросила об этом мою собеседницу:

– Как он узнал, куда идти?

– У нас был план комнат.

– План комнат?

– Да, как чертёж дома. Все комнаты с номерами и именами девушек, живущих в них.

– Где он находился?

– В прихожей. На стене рядом с входной дверью. После этого мы его сняли.

Висел на стене, прямо там, где любой посетитель, курьер, незнакомец – мог видеть его. Довольно благоприятное обстоятельство для того, кто искал определённую девушку.

Жильцы «Хи Омеги», осаждённые прессой, выдворенные из комнат следователями, собирающими отпечатки, улики, образцы крови, были выселены из этого большого дома на Вест-Джефферсон и расселены по всему Таллахасси вместе с выпускниками. Они вернулись обратно через две недели, примерно в то же время, когда кошка смотрительницы снова посчитала дом безопасным.

Я не возвращалась в «Хи Омега», но много раз была в доме «Тета» в кампусе Университета Вашингтона, Сиэтл, со сценаристами или фотографами из журналов, которые хотели увидеть, где исчезла Джорджэнн Хокинс.

Аллея позади Греческого Ряда осталась прежней, с постоянным потоком студентов. Днём и ночью ребята из братств по-прежнему закидывают баскетбольные мячи в корзины, прибитые к телефонным столбам. Припаркованные машины выглядели более современно, чем те, что на полицейских снимках, но больше ничего не изменилось, даже само братство, куда направлялась Джорджэнн.

Когда у кого-то возникает экстрасенсорное восприятие зла, я знаю, что это такое, – я чувствую его в узком пространстве между домом «Тета» и домом братства чуть южнее него. В жарчайшие солнечные дни воздух там ледяной, сосны скрючены и изувечены, и мне очень хочется находиться подальше от этого места, от бетонных ступеней, где сидела Джорджэнн и бросала камушки в окно соседки.

Страх заставил некоторых соратниц Джорджэнн на время оставить учёбу. Дюжину лет спустя, она всё ещё числится пропавшей. Девушки в доме «Тета» кажется уже позабыли, что с ней случилось. В 1974 им было по 4-5 лет. Для них Джорджэнн Хокинс с таким же успехом могла пропасть в 50-е.

Пансион на 12-ой Северо-Восточной, где жил Тед Банди перед переездом в Солт-Лейк-Сити выглядит, как и раньше. Старом пансион в квартале от него, где неизвестный в тёмной шапке изнасиловал женщину, был снесён, чтобы на его месте появилось новое здание юридической школы Университета Вашингтона.

Севернее по 12-ой Северо-Восточной, зелёный дом, возле которого в 1974 исчезла Линда Энн Хили, перекрасили в тускло-коричневый цвет. На первом этаже теперь находится группа для дошколят и на передем окне кто-то наклеил огромную наклейку с улыбающимся плюшевым мишкой.

Донна Мэнсон так и не была найдена. Кампус Государственного колледжа Эвергрин сегодня ещё сильнее утопает в зелени. В Юте и Колорадо Дебби Кент, Джули Каннингэм и Денис Оливерсон по-прежнему остаются пропавшими.

Больше не было найдено никаких улик. Ни серьги̒. Ни волосипеда. Ни даже куска полинявшей ткани. Вещи, которые оставались сокрытыми дюжину лет назад, так ими и остаются.

Когда Теда вертолётом доставили обратно к мрачным стенам тюрьмы Флориды к северо-западу от Старка, он присоединился к более, чем двум сотням других заключённых Блока Смертников, где этих смертников было больше, чем в любой другой тюрьме штата. По сравнению с Вершиной Горы в Юте и изоляторами, где содержался Тед, Рэйнфорт давно ушёл от благоустройства тюремной жизни.

Старк, Флорида, – ближайший город неопределённого размера с населением около тысячи человек. Протянувшийся с востока, он представляет собой экономически отсталые трущёбы. Ближе к центру лачуги превращаются в дома среднего класса. Границей между ними служит магазин «Вестерн Ауто».

В трёх милях западнее и левее вырисовывается старая тюрьма с аккуратной вывеской: «Государственная тюрьма Флориды». Сразу после вывески начинается подъездная дорога, через 100 ярдов упирающаяся в парковку и кирпичное здание администрации.

Сама тюрьма находится в 50-ти ярдах позади. Это не современная бетонная крепость. Это старая тюрьма, покрытая бело-зелёной штукатуркой, с бледными заключёнными в её застенках.

Прилегающая территория идеально ухожена, с красочными цветочными клумбами. Подъездная дорога и парковка залиты тщательно выравненным бетоном.

Начальник тюрьмы – Ричард Даггер. У него в некотором роде тоже «пожизненный срок». Даггер родился на тюремной земле, когда его отец был начальником. Там же и вырос. Сверстник Теда Банди, очень подтянутый, мускулистый атлет – полная противоположность изображаемых в кино пузатых, полукомедийных начальников южных тюрем. Даггера знали, как непреклонного человека, всегда следовавшего уставу. Но он определённо не бредил тюрьмой.

Даггер управлял своей тюрьмой со всей дотошностью. Благодаря попечителям голые равнины тюрьмы представляют собой оазис посреди неприветливой песчаной почвы. Как и у большинства тюрем, здесь есть своя ферма с коровами, свиньями и всем остальным, что можно вырастить для тюремной кухни.

Для Теда, родившегося на озере Шамплейн, вскормленного на реке Делавер и выросшего в заливе Пьюджет-Саунд, для Теда, который жаждал воды, деревьев и запаха соли, доносящегося из любого залива, бухты или океана, эта последняя остановка на его пути вниз по спирали – должно быть, была похожа на ад.

Рэйнфорт расположена прямо в центре треугольника из дорог, вокруг которого ничего нет. Отсутствуют любые источники воды. Воздух дерёт нос и горло и не даёт дышать. На 360 градусов вокруг до горизонта простираются бесплодные земли. Вниз по дороге есть фабрика. Растительность – карликовые пальмы и всё остальное, что может расти без воды и солнца.

Примерно в 50-ти милях к северну находится болото Окефеноки. В 35-ти милях южнее – Гейнсвиль (город, который Тед однажды отмёл, потому что рядом нет крупных водоёмов). Мексиканский залив и Атлантический океан к востоку и западу соответственно, до которых можно добраться за полтора часа, – если ты свободный человек.

Но, вероятно, окружение Рэйнфорда не имело значения, потому что Тед Банди не проводил время за пределами стен. С его историей побегов были приняты все меры предосторожности, чтобы он не продемонстрировал свои таланты в Рэйнфорде. Это было разочарованием для ряда крепких охранников, которые, чёрт возьми, хотели бы увидеть, как этот ублюдок попытался сделать это, «пока они размазывали бы его по стене».

Теду не суждено было стать популярным заключённым в этой тюрьме. Не столько из-за преступлений, за которые его приговорили, скольо из-за его отношения. Тед Банди был звездой, что раздражало и охранников и других закллючённых.

Когда Тед написал мне из тюрьмы, он признался, что приветствовался «основным контингентом», был востребованным «тюремным адвокатом». Но он не очень был доволен собой, когда изображал адвоката в Майами. Теперь его «адвокат» канул в лету. К тому же в этой южной тюрьме он был изолирован от всех тех мужчин, боровшихся за жизнь. Большую часть времени он проводил в одиночестве в камере, которую когда-то занимал Джон Спенкелинк, казнённый за 6 дней до того, как 31 мая 1979 Тед решил порвать и выбросить своё «признание», казавшееся хорошим шансом избежать смертной казни. Его заперли бы до конца дней, он он остался бы жив.

Тед сделал ставку. И проиграл.

Меньше года спустя Тед сидел в камере смертников Спенкелинка, недалеко от «Старины Спарки» – электрического стула, который вскоре стал рекордсменом по количеству казней с тех пор, как в 1976 Верховный суд снял на них запрет.

Но Тед был не один в своей мерзкой жизни. 9 февраля на суде по делу Кимберли Лич Кэрол Энн Бун произнесла свою брачную клятву. Она не хотела отпускать своего «Банни».

Однако, Кэрол не стала брать фамилию Теда. Она осталась Бун. После двух широко растиражированных судов во Флориде, имя Бун стало достаточно печально известным. Она и её сын-подросток Джейми, смуглый, приятный молодой человек, которого СМИ на суде в Майами отметили, как исключительно примерного ребёнка, выбрали жизнь не в Старке, а в Гейнсвилле.

Кэрол Бун – образованная женщина с учёными степенями и впечатляющим послужным списком. Однако, она потратила свои финансовые и эмоциональные резервы на борьбу за сохранение мужа. Тед был ухожен, одет и накормлен. Но сами Кэрол и Джейми могли надеяться только на себя.

Никто никогда не сомневался, что Кэрол Энн верила в невиновность Теда. Я часто задавалась вопросом, ожидала ли она когда-нибудь по-настоящему, что Тед будет освобождён, что однажды они смогут осесть и стать семьёй, как нормальные люди. Её одержимость им привела её в Гейнсвиль, Флорида, где она временно устроилась на госслужбу. Она стала лишь одной из сотен жён заключённых, заполняющих рынок труда.

Но, кажется, это было неважно. Ничто не имело значения, кроме того факта, что она находилась рядом с Тедом. Она была миссис Теодор Роберт Банди, и каждую неделю её путь проходил через Старк, поворачивал у «Вестерн Ауто» и шёл 3 мили по пыльной двухполосной дороге, ведя на встречу с мужем. Временами она писала Луиз Банди сказать, как поживает Тед. По сути, Кэрол стала всем для Теда, как и он многие годы был всем для неё.

Что бы он не попросил, – она пыталась исполнить его желание.

«Незнакомец рядом со мной» была напечатана в августе 1980. Я не писала Теду, и он не связывался со мной с того возбуждённого звонка перед судом в Майами. Когда я писала эту книгу, я обранужила в себе изрядную долу гнева, который бессознательно подавляла в течении многих лет.

Мне казалось, я хорошо управлялась со своей двойственностью по отношению к Теду. Но перечесление жертв, детальное описание убийств, будучи месяцы запертой в моём офисе, где на стенах висели газетные вырезки с фотографиями молодых женщин, погибших жестокой смертью, – склонили чашу весов. Я думала, что иногда буду писать Теду, но была не готова, когда закончила книгу. И не была готова, когда поехала в рекламный тур в августе 1980.

За 7 недель я посетила 35 городов и в каждом были интервью для радио, телевидения и газет. Некоторые из них слышали о Теде, некоторые – нет. Наудивление некоторые из отдалённых городов наблюдали за процессами по телевизору.

Вечерние эфиры проходили по-разному. Многие радиослушатели томились бессонницей по разным причинам. Голоса, звонящих были более возбуждёнными, чем у дневных слушателей, и свои мнения они выражали более откровенно. Многие из них выказывали гнев, но он был поверхностным.

В Денвере в ток-шоу, идущем в эфире с полуночи до трёх утра, я 15 минут разговаривала с человеком, который хвастался, что убил 9 женщин «потому что они заслужили это», и нас разъединили только, когда он пригрозил «что вынесет мне мозги из 45-го калибра, потому что я была несправедлива к Банди».

Ведущий проводил меня вниз, указав на бронированные стёкла в фойе и усадил в такси с незнакомцем, который к счастью, отнёсся к моей безопасности со всей серьёзностью, пока вёз меня в мотель. (4 годя спустя ведущий этого ночного эфира был застрелен возле своего дома.)

В Лос-Анджелесе я подверглась подобной угрозе, потому что была «слишком добра» к Теду Банди.

Но по большей части читатели поняли, что я хотела донести, и я благодарна им за это.

В сентябре рекламный тур привёл меня во Флориду. Ближе всего я подобралась к тюрьме в тот день, когда посещала Тампу и Сент-Питерсберг. Как только закончился эфир в Тампе, поступил срочный звонок от мужчины. Ведущий сказал, что разговора не получится, но дал звонящему телефонный номер другой радиостанции, где я должна была давать интервью.

В Сент-Питерсберге меня ждало сообщение. Человек, не назвавший себя, сказал, что ему срочно нужно поговорить со мной, и я знаю, почему, но это – не телефонный разговор.

На следующий день я была в Далласе, так и не узнав, кто звонил. Тед? Или, может «220-ый»?

Журналист из «Сент-Питерсберг Таймс» сказал мне, что у него созрел новый подход к рассмотрению моей книги. Он отправил её Теду в Рэйнфорд и попросил его написать критическую рецензию, но только с художественной точки зрения, пообещав стандартную плату в 35 долларов.

Теду бы это понравилось, если бы Вик Африкано разрешил. Тед не ответил, но и не вернул книгу.

В конце сентября после недель в дороге я вернулась домой в Сиэтл передохнуть перед второй половиной тура. Меня ждало письмо с почтовой маркой Старка, Флорида, датированное днём позже моего отъезда из Тампы. Почерк был знаком мне, как собственный.

Конечно же, – оно было от Теда.

«Дорогая Энн, поскольку ты, кажется, извлекла выгоду из наших отношений, думаю было бы справедливо разделить её с моей женой Кэрол Энн Бун. Пожалуйста, как можно скорей вышли ей 2500 долларов – или больше – [адрес].

С наилучшими пожеланиями, Тед».

Интересно, что моей первой реакцией было чувство вины. Необоснованное чувство: как я могла так поступить с этим бедным человеком? Но потом вспомнила, что никогда не лгала Теду. У меня был контракт на книгу за месяцы до того, как он стал подозреваемым, и я говорила ему о ней, когда он им стал. Я много раз в письмах передавала ему детали контракта. Он знал, что я пишу книгу о призначном «Теде» и всё равно решил продолжать общаться со мной, писать длинные письма и часто звонить.

Я подозревала, что Тед мог манипулировать мной, чтобы в итоге я написала книгу «Тед Банди – невиновен». И я бы написала её, если бы могла. Но суд в Майами показал его вину с беспощадной ясностью. Я написала то, что должна была написать. И теперь он злился и просил денег для Кэрол Энн.

Его лжи, которую он, возможно, изливал на меня с нашей первой встречи, – нет оправдания.

Взяв себя в руки, я улыбулась. Если Тед думал, что я купалась в роскоши, то он глубоко заблуждался. Мой предварительный гонорар за книгу, которая впоследствии стала «Незнакомцем рядом со мной», составил 10 тысяч долларов. Выплата растянулась на 5 лет и причём треть ушла на расходы в Майами.

Я заглянула в чековую книжку: на счету лежало 20 долларов. Конечно, в будущем было бы больше: книга продавалась очень хорошо, но, как и всем писателям, авторские отчисления поступали только 2 раза в год. В 1975 я предлагала Теду часть гонорара, если бы он выразил желание написать пару глав с его точкой зрения, но он отказался.

Я свела его просьбу к простой формуле: мне нужно было кормить четверых детей, а Кэрол Энн Бун – одного. К тому же я не считала, что каким-либо образом должна помогать Кэрол Энн.

Я принялась объяснять в ответе свои мысли и затем, впервые за всё время поняла, что он не мог и не стал бы понимать или сопереживать; ему не было дела до моего положения. Я должна была служить его жизненным целям. Меня назначили пиар-менеджером Банди, но я не собиралась им быть.

6 лет я не писала Теду. Но и он не писал мне.

 

Тед Банди, который больше 5-ти лет был во всех новостях, буквально исчез на долгие месяцы. Говорили он сидел в своей камере и корпел над книгами по праву, готовясь к аппеляциям. В 1980 вышло 3 книги о Теде – включая мою, – человеке, который когда-то стремился стать губернатором Вашингтона, а вместо этого стал известным на всю страну преступником; его леденящие глаза змотрели с книжных стендов и полок по всей Америке.

Ещё одна книга вышла в 1981. Женщина, которую я назвала «Мег Андерс», остававшаяся с Тедом дольше, чем кто-либо другой, опубликовала свою историю под названием «Фантомный принц: Моя жизнь с Тедом Банди».

Настоящее имя Мег – Лиз[131]. Она использовала его, наряду с вымышленной фамилией «Кендалл» в качестве писательского псевдонима. Сиэтлские газеты немедленно опубликовали настоящее имя, разрушив надежды на анонимность её самой и её 15-летнего сына.

Тед звонил Лиз/Мег из центрального полицейского отделения Песаколы в тот же февральский день 1978, когда звони мне. В своей книге она намекнула, что Тед признался ей в похищении Кэрол Даронч и Дебби Кент, и убийстве Бренды Бол, Дженис Отт и Денис Насланд. Она процитировала Теда, сказавшего, что у полиции уйдут годы на то, чтобы определить, когда именно он начал убивать.

Лиз написала, что спросила Теда хотел ли он когда-нибудь убить её, он признался, что однажды пытался. Он, как говорится в книге, оставил её спящей на раскладном диване, закрыв задвижку на трубе камина и заткнув полотенцем щель под дверью. По её словам она проснулась в задымлённой комнате со слезящимися глазами.

Книга Лиз Кендалл, опубликованная сиэтлским издательством, вполне могла причинить ей больше вреда, чем пользы. Семьи жертв накидывались на радиостанции, когда у неё брали интерью, требуя знать: почему, если Тед признался ей, она не заявила об этом в полицию. Многие позвонившие доводили Лиз до слёз, когда она пыталась объяснить, что большинство вырвано из контекста: на самом деле Тед не делал ей никаких признаний.

В конце июня 1980 Лиз получила от Теда последнее письмо, отправленное не из тюрьмы штата Флорида, а переданное Кэрол Энн Бун. Как ни странно, Тед ругал Лиз за то, что она пошла в полицию и рассказала им «весьма нелицеприятные» вещи о нём. Почему он так долго ждал, чтобы выразить свою злость? Я хорошо помню наш совместный обед в январе 1976: он знал, что это Лиз вывела на него шерифа округа Солт-Лейк, добавив: «Но я люблю её больше, чем когда-либо».

Какова бы ни была причина Теда для критики Лиз, через несколько недель он позвонил ей и извинился. Это, как она писала в конце книге, был последний раз, когда она с ним общалась.

Из всех жизней, которые Тед Банди необратимо покалечил, – если не брать в расчёт убитых девушек, – жизнь Лиз можно поместить на верхнюю строчку списка. Она была – и есть – очень милой девушкой, сражающейся с враждебным миром. Она очень долго любил Теда. И, может быть, всё ещё любит.

 

 

* * *

 

Фо флоридской тюрьме запрещены супружеские встречи, нет уютных трейлеров[132] и комнат для свиданий, где заключённые могут побыть наедине со своими спутниками жизни. В Блоке Смертников есть хорошо освещённая утилитарная комната для посещений. Со столами и стульями, прикрученными болтами к полу, с сильным запахом ваксы, сигаретного дыма, дезинфицирующих средств и пота.

Но есть способы обойти правила. Мне периодически звонит женщина, которая навещает родственника во флоридском Блоке Смертников. Как и у большинства посетителей, у неё перехватило дух от мимолётного взгляда печально известного Теда Банди. Она много узнала о том, какие манипуляции проводились в комнате посещний Блока Смертников.

– Они подкупают охранников, – объяснила она. – Каждый заключённый, желающий секса с женой или любимой женщиной, вкладывает в общак 5 долларов. Когда набирается 50-60 долларов, разыгрываются лоты. Победитель ведёт свою даму в туалет или за кулер с водой, а охранник смотрит в другую сторону.

– Вы видели Теда? – спросила я. – Как он сейчас выглядит?

– Конечно, видела. Он отощал. Некоторые говорят, что он сошёл с ума… просто двинулся…, что его постоянно держат на «Торазине[133]».

Она боялась Теда Банди.

– Его глаза. Он просто таращился на меня без остановки, не моргая.

Но Тед не был сумасшедшим. Как и всегда, он строил планы, занимался самообучением, – делал свои обычные дела. Был мифический «Тед», который пугал посетителей женского пола, но был и реальный Тед, который, будь на нём белая рубашка, галстук и костюм, мог легко восседать по правую руку от губернатора.

На протяжении лета 1982 Кэрол Энн Бун носила пиджак, когда ходила в тюрьму навещать мужа, несмотря на испепеляющую июльскую и августовскую жару северной Флориды. Высокая, полноватая, – ей легче было скрывать растущий секрет, чем более стройным женщинам.

Она прибавляла в весе. Само по себе, это не было необычным. Женщины, чьи мужья находились за решётками, с низкими доходами и скудными надеждами – часто много едят. Но весь прибавляющийся объём Кэрол Энн сосредотачивался в районе живота, что и отметило к своему огорчению тюремное руководство.

Кэрол Энн Бун была беременна, нося под сердцем ребёнка Теда Банди.

Объединившись против мира, они уловкой заставили себя поженить. И теперь, благодаря такому же способу, ожидали пополнения.

Октябрь 1982 стал переломным месяцем для Теда Банди. Во-первых, его новый адвокат Роберт Аугустус Харпер мл. из Таллахасси подал прошение в Верховный суд штата Флорида снять с Теда обвинения в убийствах Лизы Леви и Маргарет Боуман: дело Верховного суда № 57,772 (дело Окружного суда № 78–670).

Харпер привел сомнительные контраргументы против следов укуса и посчитал гипноз свителя обвинения чрезвычайно сомнительным. Далее адвокат Теда заявил, что его клиент получал неквалифицированную юридическую помощь во время суда в Майами. (Перед судом Тед радостно заявлял мне, что не будет никакой нужды в апелляциях. Тогда он пребывал в полном восторге от своих адвокатов.)

– Укус пусть остаётся… но нужно обозначить рамки, – аргументировал Харпер. – Ричард Сувирон хотел прославиться на этом деле.

Харпер также зацепился за показания Ниты Нири, потому что они пришли после гипноза.

– Понятно, что произошло исскуственное создание воспоминаний в результате псевдонаучного процесса. Это непреемлемо.

Помощник генерального прокурора Дэвид Голдин высказался, что справедливость на этом суде была решающим фактором.

– Думаю, он получил честное разбирательство и присяжные отнеслись к нему без предубеждения. Он набирал и увольнял адвокатов по щелчку пальцев – всех их ему предоставляло государство.

Шестеро судей Верховного суда не сказали, когда смогут вынести решение о том, получит ли Тед новый суд по делу «Хи Омега».

Начало нового цикла было положено. Тед снова рвался в атаку, он снова был в игре. В тот октябрь беременная Кэрол Энн тяжёлой поступью регулярно навещала его в тюрьме. К концу месяца она легла в частный родильный центр, где родила дочь – первого ребёнка Теда. Это всё, что удалось узнать журналистам: ни веса, ни даже имени, - просто «малышка Бун».

Кэрол взяла дочь с собой на встречу с Тедом. Он был очень горд своим чадом. Гены Теда взяли верх: девочка была похожа на него.

11 мая 1984 Джеймс Адамс, чернокожий сын издольщика, умер на электрическом стуле в тюрьме Рэйнфорд. Он был четвёртым после Джона Спенкелинка.

Месяц спустя Верховный суд Флориды объявил своё 35-страничное заключение в ответ на аппеляцию Теда Банди.

Тед проиграл.

Судьи Элдерман, Эдкинс, Овертон, Макдональд и Эрлич смели̒ доводы Роберта Харпера. Тот факт, что публика и пресса присутствовали на досудебных слушаниях, по их мнению, не лишил Теда права на справедливый суд.

Ему была предоставлена возможность смены места, а присяжных отобрали и изолировали до проведения слушаний. Но Тед всё равно утверждал, что был лишён справедливого судебного разбирательства, потому-то ему и пришлось запросить смены места проведения (по вине прессы), потеряв право быть судимым там, где были предъявлены обвинения. Тед подал две жалобы. Обе были отклонены.

По более существенному вопросу суд постановил, что описание Нитой Нири человека, которого она видела в доме «Хи Омега», после гипноза изменилось незначительно. Гипнотизёр не знал, что она описывала Теда Банди. Тогда Банди не был даже подозреваемым. Также суд не считал, что на неё повлияли виденные позже газетные снимки Теда Банди. Мужчину с дубовым поленом в руке, открывающим переднюю дверь, она видела в профиль. Новостные фотографии были строго анфас.

Через Харпера Тед утверждал, что несправедливость также проявилась тогда, когда к суду по делу «Хи Омега» добавили нападение на Шерил Томас. Но суд нашёл эти преступения «связанными по месту и веремени совершения и схожими по характеру».

Шаг за шагом Тед проиграл эту апелляцию. Нет, присяжные не испытывали предубеждения к Теду, когда выносили настоящий вердикт. Ему была предоставлена возможность своевременно высказывать возражения. У него всегда, всегда были юридические консультанты. Нет, новый суд не мог быть проведён из-за недопущения Милларда Фармера. Или потому, что присяжные знали, что он находился в бегах, когда приехал во Флориду.

Флоридские судьи оспорили возражение против судебного одонтолога Ричарда Сувирона: якобы Сувирон совершил ошибку, сказав, что это зубы Теда Банди оставили след на ягодице Лизы Леви.

– Мы считаем, что эксперт должен был высказать своё мнение по вопросу о совпадении со следом от укуса. В этом заключении нет ничего неправомерного с юридической точки зрения. Все доводы аппелянта признаны необоснованными.

На этапе вынесения приговора даже сухая юридическая терминалогия не могла скрыть весь ужас: «Далее Банди утверждает, что суд допустил ошибку, найдя столичные[134] преступления особенно отвратительными, жестокими и безжалостными. Необоснованное заявление. Жертвы были убиты в своих кроватях во время сна… Суд подробно описал ужасающий характер убийств, когда жертв избили, сексуально надругались и задушили. Этих обстоятельств вполне достаточно для поддержки вывода суда о том, что эти преступления были особенно отвратительными, жестокими и безжалостными».

Казалось бы, уже бесполезно: теперь, когда Тед знал, что не будет нового суда по делу «Хи Омега» и Шерил Томас, он решли подать апелляцию по делу Кимберли Лич за номером 59,128.

Видимо, его сознание работало на других уровнях и при других перспективах.

Тед исхудал, но находился, возможно, в лучшей форме за последние несколько лет. Он бегал стометровку при каждой возможности, когда его выводили во двор или в длинный коридор.

И он настраивал своих соседей побуждая их на слухи, разлетавшиеся по камерам со скоростью звука.

За одной стеной от Теда находился Джеральд Юджин Стано, за другой – Отис Тул. 32-летний Стано признался в убийстве 31-ой девушки, в основном автостопщиц и проституток, в период между 1969 и 1980. Ходили слухи, что многие его жертвы были одеты в синие цвета – любимый цвет брата Стано, которого он ненавидел. Осуждённый за 10 убийств он, как и Тед, был пиговорён к смертной казне. 36-летний Тул известен, как сексуальный партнёр и партнёр по убийствам Генри Ли Лукаса. Он признался детективу из Джексонвиля, Бадди Терри, что это он похитил и убил Адама Уолша.

Адаму был 6 лет, когда Тул приметил его возле магазина «Сирс» в Голливуде, Флорида. По причине, известной только ему, Тул хотел «усыновить» младенца. Он провёл весь день в поисках и, не найдя подходящего по возрасту ребёнка, решил похитить Адама. Когда мальчик начал сопротивляться, сказал Тул Терри, он убил его и бросил тело в канал с алигаторами. Отец адама, Джон Уолш, неустанно искал сына, а затем неустанно лоббировал в Конгрессе Акт о пропавших детях, пока его не приняли.

По телевизору много раз был показан фильм «Адам».

Коэффициэнт интеллекта Теда соответствовал суммарному коэффициэнту Стано и Тула.

Летом 1984 после тяжёлых поражений в Верховном суде Флориды, Тед очень близко подошёл к тому, чтобы повторить свои колорадские трюки в стиле Гудини. Но тюремное начальство как раз вовремя решило устроить внезапный «шмон». Они нашли спрятанные лезвия для ножовки по металлу. Их мог передать только кто-то снаружи. Имя этого человека так и не было озвучено.

Кому-то удалось пронести лезвия через все проверки и обыски. Решётки в камере Теда выглядели прочными, но тщательное изучение показало, что один прут был полностью выпилен и «вклеен» обратно с помощью смеси на основе мыла. Смог бы Тед снова оказаться на свободе? Даже, если бы ему удалось выбраться из камеры, существовало ещё целое множество преград. Вся тюрьма окружена двойным ограждением высотой в 10 футов, а электрические ворота никогда не открывались одновременно. Поверх стен протянута колючая проволока, идущая почти по всему периметру «загона» вокруг Блока Смертников. На вышках – наблюдательные посты.

Всё это ждало снаружи, но до этого Теду нужно было преодолеть все внутренние преграды Блока Смертников – строения отделённого от остальной тюрьмы Рэйнфорд.

Если бы каким-то образом ему удалось скинуть свою ярко-оранжевую футболку, выдающую в нём «постояльца» Блока Смертников и облачиться в гражданскую одежду, то как он смог бы пройти через электрические ворота? Когда открываются одни ворота, вторые уже плотно закрыты. Как он смог бы получить печать на руку? Каждый посетитель перед входом в опасные недра Государственной тюрьмы Флориды должен был получить печать на руку, как подростки перед в ходом на танцы. Цвет печати менялся изо дня в день и без какой-либо явной закономерности. Перед уходом посетители должены были поместить руку под считывающее устройство, которое подтверждало «цвет дня». Без штампа или при несовпадении цвета – включались сирены.

Лезвия конфисковали, а Теда перевели в другую камеру, после чего устроили тщательный обыск.

К тому времени он находился взаперти более 4-ёх лет. Его ребёнку исполнилось почти 2 года. Дату казни пока что не установили. Он ждал, изучал обстановку и играл в игры, в которые играли все заключённые. Он делал всё, чтобы осложнить жизнь тех, кто был обличён властью.

 

 

* * *

 

9 мая 1985 Верховный суд Флориды вынес решение по ходатайству Теда о преведении нового судебного процесса по делу Кимберли Лич.

Аргументы Теда были примерто такими же, как при подаче апелляции по делу «Хи Омега». Отличались только действующие лица. Гипноз свидетелей, исключение перспективных присяжных в силу их отрицательного отношения к смертной казни. Тед утверждал, что судья не мог определить было ли убийство ребёнка «отвратительным и жестоким», потому что тело сильно разложилось из-за длительного пребывания в заброшенном свинарнике.

Судья Верховного суда Джеймс Элдерман вынес единогласное решение: «Взвесив все доказательства в этом деле, мы заключили, что вынесенный в соответствии с действующим законодательством смертный приговор – уместен и адекватен».

В мае 1985 я была на острове Хилтон-Хэд, Южная Каролина, почти в ста милях от Рэйнфорда, рассказывая – всё ещё рассказывая – о Теде Банди, показывая теже 150 слайдов. Я общалась с полицейскими на двухдневном семинаре, организованном администрацией юридической школы Университета Луисвилла. Относительно недавний термин «серийный убийца», казалось придумали специально для Теда Банди, хотя было несколько десятков человек, собравших кровавый урожай уже после его поимки.

Когда я говорила с тремя дюжинами детективов на острове в Атлантическом океане, я размышляла, что Тед действительно стал атнигероем, известным от одного побережья до другого. Чуть меньше месяца назад, я давала подобную презентацию у Тихого океана в Американском колледже судебной-медицинской психиатрии.

В Хилтон-Хэд произошло, своего рода, воссоединение. Университет Луисвилла собрал многих участников поисков Теда. Джерри Томпсона и доктора Эла Карлисла из Юты, Майка Фишера из Колорадо, Дона Патчена из Таллахасси. Меня. Там мог быть и Боб Кеппел, если бы не служебный долг: его назначили консультантом Целевой Группы, сформированной для поиска другого серийного убийцы, действовавшего в штате Вашингтон: «Убийцы с Грин-ривер».

В этом есть ирония. Кеппел ушёл из Отделения уголовного розыска округа Кинг, чтобы стать главным следователем по уголовным делам при Генеральной прокуратуре Вашингтона. Ему нравилсь новая работа. Несколько лет назад во время длительного полёта в Техас, – когда мы оба летели на конференцию Программы по борьбе с насильственными преступлениями, – Кеппел признался: «Чего я никогда больше не хочу делать, так это ловить серийного убийцу в «душегубке» Целевой Группы».

Начиная с января 1984 он именно это и делал: искал убийцу не 8-ми, а, по крайней мере, 14-ти молодых женщин. Выслеживая Теда Банди, Кеппел прошёл через огонь и воду, и его знания сделали его бесценным приобретением для Целевой Группы, ищущей «Убийцу с Грин-Ривер». Он не мог сказать «нет», – и не сказал.

Он снова попал в «душегубку».

Тед Банди продолжал здравствовать. Теперь он был чуть старше меня, когда я впервые встретила его, но несмотря на всё, что случилось, выглядел намного моложе своих лет. Будь он на свободе – всё ещё мог бы прогуляться по кампусу, не выделяясь из студенческого потока. Какой бы грешной не была его душа, грехи эти не оставили следов на его привлекательном лице. Только седые пряди, пробивавшиеся через густые волнистые волосы, выдавали в нём человека, подбиравшегося к сорокалетнему рубежу.

После семи лет без объявления даты казни, казалось Теду уже не суждено было умереть. По крайней мере, на электрическом стуле тюрьмы Рэйнфорд. Куда сильнее угроза стула ощущалась на суде под председательством судьи Коварта летом 1979.

Тед давал интервью разным авторам и периодически общался с отдельными следователями. Проходя через бесконечные коридоры, через множество электронных устройств и дверей в маленькую комнату с одной дверью и одним окном, выходящим на офис начальника охраны, Тед часами излагал свои мысли, теории и чувства. Он считал себя экспертом по разуму серийных убийц и предагал поделиться своим экспертным мнением с детективами по текущим расследованиям. Будь на то желание начальник тюрьмы Даггера, Тед с радостью предста бы на обучающем видео для конференций или семинаров.

Теда признали потенциально опасным для побега. В следующем году ему снова поменяли камеру, найдя контрабанду: в этот раз – зеркало. В тюрьме зеркала могут использоваться для широкого круга нужд.

Когда я навещала его в Государственной тюрьме Юты в 1976, на нём не было ни наручников, ни кандалов. В тюрьме Флориды он покидал камеру Блока Смертников только в предварительно одетых кандалах. Оказавшись в тесной комнате для интервью, он садился и ложил перед собой скованные руки. На нём были джинсы, фирменные кроссовки и неизменная для крыла смерти оранжевая футболка.

Он кажется открытым и отзывчивым, но есть вещи, которые он не хочет обсуждать. Пригибая голову и нервно посмеиваясь, он возражает: «Не могу говорить об этом». Он отказывается говорить о Кэрол Энн Бун. И сильнее всего оберегает свою дочь, которой сейчас почти 4 года.

Он «простил» меня. В интервью он описа̒л меня, как «вполне приличного человека, всего лишь делающего свою работу».

 

 

* * *

 

Казалось Тед навсегда должен был увязнуть в лабиринтах юридических процессов, но внезапно 5 февраля 1986 губернатор Флориды Боб Грэхам подписал распоряжение о казни Теда Банди. Дата казни была установлена на 4-е марта.

Один месяц на жизнь.

СМИ, которые буквально забывшие о существовании Теда Банди, растиражировали его, как никогда раньше. В тот вечер я должна была давать лекцию. Центральной темой снова был Тед Банди.

Но до того и после – потому что они не могли спросить самого Теда и потому что казалось необходимым сделать некоторые разъяснения – у меня взяли интервью сиэтлские филиалы «Эй Би Си», «Эн Би Си» и «Си Би Эс»: о чём я думала? что чувствовала?

Я не могла ответить. В основном – потрясение. И чувствовала себя настолько удалённой от Теда, будто никогда его не знала; будто он был выдумкой, художественным персонажем, о котором я однажды писала. С тяжестью на душе я ощущала, что это случится. Если его не казнят, он найдёт способ сбежать.

Тед отказался от своего адвоката Роберта Харпера, как и от все предыдущих. Он сам стал представлять свои интересы, и подал очередную апелляцию о пересмотре дела в Верховный суд США, которая была назначена к рассмотрению на 7 марта – тремя днями позже казни. 18 февраля Тед снова предстал перед Верховным судом с написанным от руки прошением об отсрочке смертной казни. Судья Льюис Р. Пауэлл отказался ставить препоны перед казнью, но дал Теду второй шанс. Он «без предубеждения» отклонил дилетантское прошение Теда и посоветовал ему обзавестись юридическим консультантом, чтобы «подать апелляцию в соответствии с правилами данного суда».

Во Флориде ещё никто не попадал на электрический суд после первого же распоряжения, но это вовсе не означало, что Тед Банди не мог стать исключением.

В Лэйк-Сити, где была похищена Кимберли Лич, тысячи жителей подписали петицию в поддержку казни Теда. Медсестра, чья дочь ходила в одну школу вместе с Кимберли, сказала: «Многие из подписавшихся с радостью подписались бы дважды и, если бы им разрешили, самолично дёрнули бы за ручку рубильника».

Ричард Ларсен, репортёр из «Сиэтл Таймс» (сейчас младший редактор), написавший в 1980 одну из книг о Банди, получил одно из многих писем, отправленных в газеты по всей Америке. Это было официальное коммюнике с обратным адресом: Офис губернатора, столица Флориды Таллахасси, штат Флорида, 32304.

Оно было на двух страницах и начиналось так: «Сегодня губернатор Флориды Боб Грэхам подписал коллективный контракт с «Теннесси Вэлли Ауторити» на предоставление бо̒льшео количества электроэнергии для смертной казни приговорённого убийцы Теодора Банди. По контракту с ТВА «Флорида Пауэр энд Лайт» будет предоставлено 10 дополнительных мегават энергии, дабы казнь Теда Банди использовала максимально доступный вольтаж и апмераж.

В добавлении ко временному контракту Грэхам просит жителей 4 марта 1986 снизить электропотребление на пятиминутный период с 6:57 утра. Казнь назначена на 7.

Если жители штата смогут выключить все не жизненноважные кондиционеры, телевизоры, сушилки и посудомойки в этот период, – это позволит направить в элекрический стул дополнительные 5 мегаватт.

«Редди Коммуникейшн оф Акрон», Огайо, – владельцы популярного персонажа Редди Киловатта – подготовят специальные золотые медальоны c надписью «Мгновенная смерть от электричества», которые поступят в продажу. Вырученные средства помогут покрыть огромные расходы, связанные с уголовным преследованием Банди, содержанием в тюремном заключении и самой казнью».

Естественно, это был жуткий розыгрыш, который не имел никакого отношения к офису Грэхама. Тем не менее, письмо отражало настроения жителей Флориды в отношении Теда. Их чувства не особенно-то изменились с суда в Майами.

За неделю до назначенного срока, казалось, Теду действительно суждено было умереть в тот день.

И затем 25 февраля одна юридическая фирма из Вашингтона, Округ Колумбия, заявила, что готова представлять интересы Теда на безвозмездной основе. Однако, Полли Дж. Нельсон, адвокат этой фирмы, сказала, что они ещё не решили, будут ли делать запрос на отсрочку казни. «Мы разберёмся, целесообразно ли это…»

27 февраля Верховный суд США предоставил отсрочку казни до 11 апреля 1986.

Помощник прокурора штата Джек Поинтингер, который был начальником детективов в округе Леон в январе 1978, когда случилось нападение в «Хи Омега», предположил, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем Теда казнят. «Тед всё время манипулировал системой. До последней секунды он не пошевелит и пальцем, зато потом устроит настоящий переполох».

Внутри тюрьмы Рэйнфорд ходили слухи, что, возможно, Тед Банди будет казнён осенью 1986. За неделю до казни в тюрьме начали мерцать лампы, – проводились испытания стула. И это уже были не мрачные слухи, а действительность.

С утра в назначенный день казни, когда бы это не случилось, Теда должны были сопроводить в долгой-придолгой прогулке к «Старине Спарки» и надеть чёрную резиновую маску на лицо. Чтобы он не смог увидеть приближающуюся смерть? Хотя, вероянтее, чтобы свидетели не смогли встретиться с ним взглядом, когда через его тело будет проходить электричество.

 

 

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: