Принцип активности субъекта в современном человекознании

Предисловие

Елисеев О.П.,

член-корреспондент РАЕН, доктор философских наук,

профессор Российского государственного социального университета,

                                                                                                                         г. Москва, «25» апреля 2006 г.

Введение

ГЛАВА 1. Герменевтика бытия субъекта

Мир(объект) - тело - мозг - тело - мир (объект)

 

При этом мир, тело и мозг представлены в единственном числе, обмен ма­териальными компонентами меж ними биохимически прозаичен. Энергообмен регулируется по объективным физическим законам, а обмен информацией осу­ществляется по статистическим законам, «как байты легли». С объективной точки зрения, энергоинформационное взаимодействие человека с миром совершенно ординарно, как в пространственном плане трансфера причины (в форме энер­гии доминирующих факторов), так и во временном плане, представляющем более или менее нормальное распределение информации по вектору активнос­ти субъекта

Вместе с тем, та же траектория линии субъект-объектного взаимодействия человека с миром, если он выступает в качестве субъекта, инициирующего это взаимодействие, прежде всего конструируема «изнутри», благодаря планирующим и в этом смысле частным или «частичным» функциям сознания и самосоз­нания, ибо тождество бытия и мышления не является абсолютным. При этом некое их несовпадение, также как некая частность, часть или доля каждого из компонентов указанного их взаимодействия может быть обозначена как «X»:

 

( X ) мира (объект) - ( X ) тело - ( X ) мозг - ( X ) психика - ( X ) субъекта –

ГЛАВА 2. Герменевтика со-бытия субъекта

Заключение

Подытожим сказанное. Мы попытались изложить некоторые соображения относительно возможности активной эволюции человеческого субъекта в само­стоятельную разумную сущность, не стесненную более ни временными, ни про­чими человеческими рамками.

Разумеется, этот путь определяется самой сутью субъекта, как некоего энер­гоинформационного феномена, расположенного на границе материального и идеального миров. Несмотря на то, что исходно субъект ограничен своим био­логическим происхождением и собственной психикой, барьеров на этом пути вырисовывается всего четыре, причем два из них уже преодолены.

Первый - это влияние субъекта на материю и преобразование ее под свои нужды. Выполнено.

Второй — это вывод на уровень материального внутренних особенностей субъекта, позволяющих создать не просто упорядоченный мир, но мир, несу­щий признаки духовного содержания субъекта. Выполнено.

Третий - преодоление барьера человеческого мышления, его биологичес­кой предопределенности, затрудняющей познание вообще, создание нового, и познание мира, как он есть. Эти тенденции еще только нарастают.

Четвертый - становление субъекта, как самостоятельной разумной сущнос­ти, не зависящей от носителя и способной свободно его менять, строя по своим правилам. Он еще впереди.

При этом энергоинформационные навыки относятся только к технологиям преодоления второго барьера, тогда как для преодоления третьего и четвертого они будут уже использоваться наряду с другими, создавая комплексные приемы соответствующих уровней. Они сохранят безусловную полезность.

С одной стороны, кажется, что преодоление четвертого барьера - это лишь сладкая, но, увы, удалённейшая перспектива, немыслимая без невероятного тех­нического развития человечества.

Однако, пожалуй, сама по себе практика смещения информационного про­цесса, а в нашем случае субъекта, относительно носителя, не так уж нова для нашего мира.

К примеру, тело человека. В самом начале оно состоит только из одной клетки и информации, заключенной в ней. Но, поглощая вещество и энергию из окру­жающей среды, оно использует эту энергию для упорядочивания вещества, со­здает новые клетки-домены, и растет. Вещество непрерывно отбрасывается, меняются клетки, а тело идет себе по жизни, и к концу в нем уже ничего не остается от материи, с которой оно начинало. Потому что даже тело человека есть только информационный процесс, структурирующий сам себя на матери­альном субстрате.

Или мозг человека, также состоящий из клеточных доменов. Клетки могут меняться, активироваться, и дезактивироваться, но их существование, управля­емое активностью человека, является основой самопорождения субъекта, со­знания и личности. И здесь субъект и психика действуют, транслируя посред­ством личности человека те правила, которыми они обладают от начала челове­ческой истории. Опять информационный процесс, структурирующий свой ма­териальный субстрат.

Или эгрегоры, коллективное бессознательное. Они составлены из доменов отдельных людей, их психики и субъектов. Но коллективное бессознательное, однажды возникнув в человеческом общежитии, развивается затем относитель­но самостоятельно, по собственным законам и подчиняется своим правилам, рожденным взаимодействием доменов. Устаревшие домены отмирают, новые появляются и регулируются согласно текущим требованием коллективного субъекта, и примерно в течение века все домены коллективного бессознатель­ного меняются, как меняется «один и тот же» национальный язык. Каждая но­вая эгрегориальная тенденция начинается с одного-двух доменов, а затем рас­тет и усложняется. Вновь информационный процесс, формирующийся из при­емлемых доменов.

На фоне всего этого нами было выделено в качестве задачи немногое — вве­сти свой субъект между индивидуальной психикой и, допустим, коллективным бессознательным. А для нас это уже совсем немало. Ведь тогда субъект сможет менять домены и стать бесконечным во времени. А раз будет время, субъект и его психика - остальное приложится.

Волшебство заключается в том, что перед осознавшим себя субъектом про-• стирается бесконечный мир. И странно было бы в него не войти.

И субъект, как информационно-энергетическое существо это может осуще­ствить, потому что для него понять нечто — принципиально означает, - полнос­тью, то есть активно, - овладеть эволюцией. Казалось бы, при чем тут дальней­шее энергоинформационное развитие?

Впереди - бесконечность.

 

ЛИТЕРАТУРА:

1. Алексеев В.П. Становление человечества. М..МГУ, 1984.

2. Ананьев Б.Г. О проблемах современного человекознания. М., Наука,1977.

3. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. Л., ЛГУ, 1968.

4. Бахтин М. М. Тетралогия. Сост. И. В. Пешков. М., «Лабиринт», 1998.

5. Бердяев Н.А. Самопознание. Опыт философской автобиографии. Сост. А. В. Вадимов. М., Книга, 1991.

6. Верищагин Д.С., Титов К.В. Полный учебный курс Школы Навыков Даль­нейшего Энергоинформационного Развития (ДЭИР), СПб. изд-во «Невский проспект», 2004.

7. Выготский Л.С. Мышление и речь // Собр. соч. в 6 т.т., М., 1982.Т.5

8. Гессеи С.И. Основы педагогики. Введение в прикладную философию. М., «Школа-пресс», 1995.

9. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Сост. О. А. Сердюков, пер. с нем., Новочеркасск, изд-во «САГУНА», 1994.

10. Елисеев О.П. Практикум по психологии личности. Издание 2-е, СПб - М. -Н.Новгород - Воронеж - Р-на-Дону - Ектеринбург — Самара - Киев - Харь­ков - Минск, 2003.

] 1. Ильенков Э.В. Философия и культура. М.: Изд-во полит, лит., 1991.

12. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения. СПб. Наука, 1999.

13. Кон И.С. Открытие «Я». М., Политиздат, 1978.

14. Къеркегер С. Страх и трепет. М.: Республика, 1998.

15. Лем С. Сумма технологий. СПб.: Изд-во АСТ, 2002.

16. Лотман ЮМ, Семиосфера. СПб., Искусство-СПб, 2000.

17. Мамардашвили М. Необходимость себя. М., «Лабиринт», 1996.

18. МаслауА.Г. Дальние пределы человеческой психики. Науч. ред. Н.Н. Акули-ной, пер. с англ., СПб., «Евразия», 1999.

19. Мясищев В.Н. Психология отношений. //Избранные психологические тру­ды. М.- Воронеж, изд-во ИППСИ, 1995.

20. Найссер У. Познание и реальность: Пер. с англ.. Общ. ред. Б.М. Величковс-кого, М., Прогресс, 1981.

21. Овчаренко В.И. Трансфер. // Новейший философский словарь. Минск, 1998.

22. Парсонс Т. О структуре социального действия. 2-ое издание, М., Академи­ческий проект, 2002.

23. Петровский В. А. К психологии активности личности. //Ж. Вопросы психо­логии, 1975, № 3.

24. Петровский В.А. Личность в психологии: парадигма субъектности. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1996.

25. Петровский В,А, Идея свободной причинности в психологии личности. // Психология личности. СПб., «Питер», 2000.

26. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории. М., Наука, 1974.

27. Поршнев Б. Ф. Социальная психология и история. М., ИПЛ, 1979.

28. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М.: ГПИ, 1957.

29. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. Отв. ред. Е. В. Шорохова. М., Педагогика, 1973.

30. Сафронов И.А. Человек. Вселенная. Бремя. СПб., изд-во СПбГУЭиФ, 1997.

31. Слободчикое В.И., Исаев Е И Психология человека. Введение в психологию субъективности. М., Школа-пресс, 1995.

32. Стрельченко В.И. Диалектика снятия в органической эволюции. Под ред. Е.Ф. Солопова. Л., Наука, 1980.

33. Титов К.В. Феномен сенсорных проекций в современном человекознании. М., изд-во АПКиППРО, 2004.

34. Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. М., Наука, 1966.

35. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. Издание 2-ое. Пер с нем., М., Наука, 1991.

36. Фромм Э. Психоанализ и этика. М., Республика, 1996.

37. Фуко М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук. СПб, 1994.

38. Шадриков В.Д. Происхождение человечности. Изд. 2-ое, М., Логос, 2001

39. Шарден П. Т., де Феномен человека: Пер. с фр. М., Наука, 1987.

40. ШертокЛ., Соссюр де Р. Рождение психоаналитика. От Месмера до Фрей­да. Пер. с фр., М., Прогресс, 1991.

41. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. Отв. ред. Н. Б. Иванов. Л., ЛГУ, 1991.

42. Шпет ГГ. Психология социального бытия. М.- Воронеж, 1996.

43. Энгельс Ф. Диалектика природы. М., Политиздат, 1982.

44. Эриксон Э. Детство и общество. Пер. с англ. М., Республика, 1997.

 

Предисловие

Принцип активности субъекта в современном человекознании

Провозглашенный античной философией человека и выстраданный «в дра­ме идей» современной наукой, принцип активности преимущественно утвер­дился в концепциях самодвижения человеческой деятельности. Активность субъекта, выдвигаемая К.В. Титовым на первый план его монографии, высту­пает как необходимое основание самоосуществления человека. Следует под­черкнуть, что ведущей психофизиологической категорией во всех возможных проявлениях жизнедеятельности как в онто- и морфогенезе, так и во всех фор­мах взаимодействия живого организма с окружающим миром также становится категория активности.

В своем мировоззренческом поиске К. В. Титов стремится продолжить не только античную философскую традицию воинствующего идеализма, но и твор­ческие искания С. Къеркегера, В. Соловьева, Л. Шестова, Н. Бердяева, М. Бах­тина, М. Мамардащвили и целого ряда других выдающихся апологетов субъек-тности, свободы и ответственности человека. Так, автором, по сути дела, про­должается мысль С. Къеркегера, состоящая в том, что принцип тождества бы­тия и мышления вовсе не является абсолютным, - им скорее констатируется результат развития классической логики и объективной философии науки, не признающей движущего фактора субъектности в саморазвитии человека. Аль­тернативой отождествлению бытия и мышления является идея реального чело­веческого существования, конкретно-диалектически и разделяющая, и объеди­няющая названные категории.

С другой стороны, своеобразие авторской позиции К.В. Титова состоит в том, что, основываясь на посылке субъект-объектного представления мира, ав­тор считает, что важнейшим предметом философии является не столько объек­тивный мир, сколько сама философия субъекта в его отношениях в мире и к миру. Поэтому классическая формула тождества бытия и мышления является для автора отправной точкой в специальном анализе как возможностей относи­тельного укоренения субъекта в его активности, так и возможностей его транс-цендирования, как события, состоящего в перманентном самопреодолении гра­ниц бытия. Состояние вечного преодоления, вечной неудовлетворенности явля­ется родовой характеристикой человека как человека. И то, что субъектность впервые и прежде всего обнаруживается именно в связи с этим рефлексивным состоянием - это и есть событие самопорождения субъекта в человеке. Чело­век как субъект есть философ по определению, он и есть тот самый «человек со стороны», извне-изнутри наблюдающий и реконструирующий собственное бы­тие через со-бытие.

Поскольку человек есть некое природно-внеприродное, сверхъестествен­ное существо, самосозидающее себя на собственных основаниях, то установление тождества его мышления и его бытия не достигается им автоматически. Что­бы познать самого себя, человеку необходимо, как минимум, выйти за границы себя. Общий настрой книги К.В. Титова близок убежденности М. Мамардашвили, считавшего, что вочеловечивание представляет множество актов трансцен-дирования субъекта за границы наличного бытия, где тождество мышления и бытия уже установилось. (17; 24)

Монография К. В. Титов есть философский труд, ибо, обсуждая сверхъес­тественность активной эволюции субъекта, как внеприродный процесс собы­тия, автор исходит из того, что философия - это учение о бытии, сознании и мышлении человека, считая, что названные способности человека есть способ­ности понимания и самоосознания, необходимые в построении современной философии человека.

Для современного человека дороге его философия, как дорого и его еди­ничное со-существование, с одной стороны, - общественно обусловленное, а с другой - противопоставленное общественному бытию. Развитие человечества обеспечивается пусть и соединенными, но, вместе с тем, сугубо индивидуаль­ными творческими усилиями. Более того, общественное развитие скорее соот­носится с категорией возможности, чем с категорией действительности, твори­мой человеком, как субъектом его активной эволюции.

Страх свободного и ответственного человека, являющегося, как правило, высоким профессионалом и овладевающего в принципе беспредельными энер­гоинформационными ресурсами, - это страх творца своей судьбы и судеб чело­вечества. Эти «страх и трепет» ничего общего не имеют со страхами животны­ми, биологически обусловленными. Бытие человека перед лицом смерти и сво­боды, провозвещенное С. Къеркегером (14), в современном человекознании обретает теоретически и математически выверенную обусловленность, не го­воря уже о том, что оно является фактом художественной классики в творчестве

Л. Толстого, А. Чехова и Ф. Достоевского.

По мнению автора, традиционный, биологически и физиологически реду­цируемый, деятельностный подход в психологии и других гуманитарных на­уках только тогда имеет конструктивный смысл, если он не сводится к утверж­дению принципа простого приспособления или адаптации человека к социаль­ной или природной среде. Необходимость адаптивных поведенческих актов несомненна, но отсюда не следует что эволюция человека как субъекта, лично­сти и общественного индивида может быть сведена к приспособительной дея­тельности.

Наоборот, существует особая, относительно независимая от ситуаций жиз­недеятельности активность человека, выступающая в форме тенденции к «бес­корыстному» риску. В явлениях надситуативной активности, особенно выделя­ются моменты субъективной и субъектно обусловленной регуляции деятельнос­ти. Задача состоит в различении собственно активности субъекта и деятельнос­ти, регулируемой этой активностью. (23, 24, 25)

Решение этой задачи не должно приводить к абсолютизации указанных раз­личий, поскольку это прямо противоречит принципу единства личности, созна­ния и активной самодеятельности человека, согласно которому субъект не только проявляется в актах этой творческой самодеятельности, но и созидается в них.

По Э.В. Ильенкову, личность и субъект не только существуют, но и зарожда­ются именно в те моменты, когда связываются сложнейшие и подчас весьма запутанные «узлы» сети взаимных отношений, возникающих между индивида­ми в процессе коллективной деятельности.(11)

Из различий активности и деятельности следует приоритетность феномена современных, общественно обусловленных человеческих отношений, регули­руемых в формах или концептах энергии и информации, и, таким образом, со­держательно представляющих действительное развитие активности современ­ного человека.

Рассматривая генезис активности человека в контексте диалога природы и культуры, автор фактически солидаризируется с идеями Ю.М. Лотмана, в свое время предложившего обратить особое внимание на необходимое значение ме­ханизмов рефлексии и трансфера.(1б) Эти механизмы обеспечивают образова­ние человеческой культуры и цивилизации в качестве особенной искусствен­ной среды, представляющей грандиозную семиосферу, в которой человек, как «мыслящий тростник», не столько подчинен биологическому закону цикличес­кой повторяемости, сколько самоутверждается на его основе, «смертью смерть поправ».

Вместе с тем, в отличие от Ю.М. Лотмана, К.В. Титов не считает, что сущ­ность человеческого обучения и поведения, тяготеющая к изобретению нового и непредсказуемого, такова, что ни животным, ни человеку не дано перейти ту границу сознания семиосферы, которая сохраняется как важнейшая доминанта культуры. Наоборот, доминанты культуры, есть своеобразные метки тех или иных пределов, раз за разом, вновь и вновь преодолеваемых человеком как субъектом активной эволюции. Можно сказать, что по Лотману, отделение слова от вещи создает «пропасть» между человеком и остальным, животным миром, и в этом определении явно озвучена неизъяснимая ностальгия по человеческой натуре, поверженной культурой. По Титову, современная эволюция человека никак не может быть ассоциирована с «пропастью», потому что отделение-объединение слова и вещи всегда может быть представлено как необходимый взаимопере­ход, как наведение «мостов» и как поиск меры гармонии природы и культуры.

Мнение автора представляется конструктивным и оптимистичным, возвра­щающим, в конце концов, человека к природе, но на гораздо более высоких уровнях современных энергоинформационных возможностей, позволяющих действенно споспешествовать эволюции жизни на Земле и за ее пределами.

Найденном Лотманом, и отрицаемом Титовым, понятием «границы» реа­нимируются стремления метафизической науки найти абсолютные, «гранич­ные» признаки в процессе социоантропогенеза. Но представляющиеся надеж-

ными и «объективными», такие признаки исключают признание необходимой в эволюции относительной преемственности изменений ее объектов, то есть прерывно-непрерывного, предельно-беспредельного ее характера, определяю­щего существо жизни вообще, также как антропосоциогенеза и эволюции совре­менного человека.

При своеобразном табу на отрицание свойственных семиосфере Ю.М. Лот­мана пределов, был бы невозможен отстаиваемый К. Титовым конструктивный подход, выражающийся в диалектическом снятии простого перемещения инфор­мации ее трансфером, в снятии менее совершенной формы субъектности чело­века более совершенной, в снятии, наконец, системы культуры как общечелове­ческой памяти системой культуры творческого мышления каждого субъекта, представляющего человечество в целом.

Исследование К.В. Титова альтернативно также и тому, как раскрывается идея трансфера в психоанализе, в представлениях 3. Фрейда и неофрейдизма о том, что такое трансферентная или осознанная активность человека. Для фрейдизма во всех его ипостасях существенна негативная теза трансфера, состоящая в том, что вне этой идеи объяснение активности клиента невозможно, но, якобы, дей­ствительное становление этой активности может быть легитимно лишь благодаря своевременному исключению трансфера из процесса излечения невроза. Таким образом, механизм трансфера, реально обеспечивающий диалектику бытия и инобытия субъекта, как механизм, обеспечивающий возможности постоянного развития человека от настоящего его состояния к иному, лучшему будущему, психоанализом не столько принимается, сколько «устраняется».

По Фрейду, трансфер не может быть введен в современную науку и культу­ру. «Инициация» и «устранение» трансфера связаны только с фазами психоана­литического взаимодействия с клиентом.(35)

По мнению К.В. Титова, трансфер, как механизм идеализации содержания человеческого взаимодействия и рефлексии, обеспечивает перенос смыслов существования человека, как субъекта управляемого им, осмысленного само­развития. В самом деле, сознание человека, оттолкнувшись от бессознательного, от смутно ощущаемой правды чувствования, приобретает необходимое ощуще­ние укорененности и ясности. Функция рефлексивной речи субъекта «перехва­тывает» сообщаемый ей механизмом трансфера переносный смысл в символи­ческой форме слова, - начиная от тех аффективных реакций, что породили этот переносный смысл, будучи простейшими орудиями эмпатического общения.

В традициях российской антропологии, преемственной по отношению к мировой философско-антропологической мысли, трансфер может быть опреде­лен как реально действующий и глубоко укорененный в культурных основаниях антропогенеза и онтогенеза человека механизм диалектического снятия бессоз­нательных реакций - сознанием, также как снятия биологической активности -социокультурной.

Если во многих современных работах по антропологии чаще всего бесстрас­тно констатируется, что в силу еще «не вполне понятных причин» наибольшую способность к культурной адаптации проявила именно линия Ното, то постав­ленная К.В. Титовым задача утверждения активно реализуемого социокультур-ного потенциала в каждом индивидуальном процессе вочеловечивания, от сапи-ентации до аккультурации, научно- антропологически и чисто житейски, весьма привлекательна. Другое дело, что активность чаще всего рассматривается как формально-динамическая, функциональная, внешняя, энергетическая характе­ристика деятельности человека, созидающего цивилизацию и творящего культу­ру. Автору приходится постоянно полемизировать по поводу того, что актив­ность субъекта, имеет сложную, содержательно выраженную отношениями че­ловека в мире и к миру, социокультурную природу, несводимую к характеристи­кам основных свойств высшей нервной деятельности человека.

В этой связи уместно привести слова М. Фуко: «.. .классическая мысль и все, что ей предшествовало, вполне могли говорить о духе и теле, о человеческом су­ществе, о его столь ограниченном месте во вселенной, о пределах, ограничиваю­щих его познание или его свободу; и в то же время ни одна эпоха не знала человека, как он дан современному знанию.(37; 364-365)

Принимая необходимую меру ответственности за содержание его ориги­нального исследования перед современным человекознанием, К.В. Титов про­являет необходимую академичность изложения во всем содержании моногра­фии. Автор вновь и вновь возвращает читателя к постоянно обогащаемой ги­потезе своего исследования, согласно которой непрерывно изменяющаяся куль­тура отношений и динамичное качество рефлексии субъекта, составляя усло­вия и продукты его активности, в то же время реально представляют его твор­ческую эволюцию. Активная эволюция человека, в ее обобщающем опреде­лении, есть прогрессивное и осознанное движение субъекта от одного спосо­ба своего существования к другому, более совершенному. При этом способы социокультурной рефлексии, проектируемые и реализуемые субъектом, харак­теризуются не столько количественными, сколько качественными показателя­ми овладения информацией и энергией, концептуально и технологически обес­печивающими управляемую эволюцию человека, как субъекта, достойного лучшего будущего.

Елисеев О.П.,

член-корреспондент РАЕН, доктор философских наук,

профессор Российского государственного социального университета,

                                                                                                                         г. Москва, «25» апреля 2006 г.

Введение

123456789Следующая ⇒

Поделиться: