Председатель, предвидя дальнейшие посягательств, а на свой уродившийся в этом году на удивление забористым самосад, начал потихонечку вразумлять односельчан.

 - Расходитесь граждане. Проявляйте сознательность. На общественные сенокосные паи вас не дозовёшься! А тут, как саранча в засушливый год, налетели. Ведь ничего же не дают! Граждане расходитесь, проявляйте сознательность. Вечером, сегодня же и попросим авиатора в клубе выступить. Вы же не возражаете, товарищ авиатор?

 Летчик обреченно закивал головой.

- Надо, так надо, не сильно конечно хочется, но куда же деваться!

Приземлиться–то он приземлился! А как же взлетать? Не оставлять же планер в Лопуховке! Ну, допустим, дозвонится он до города.

 - Да, кстати, а телефон в селе есть?

 - Телефон есть – заверили авиатора – но вторую неделю не работает. Во время грозы повалило столб с телефонными проводами, а восстановить связь все руки не доходят. Всё-таки самый разгар уборочной страды. Но по такому случаю завтра же и починим – заверил председатель.

 - Допустим, телефон вы почините. В чем я сильно сомневаюсь. Допустим, я дозвонюсь до города и за мной пришлют УТ – 2 из аэроклуба. Самолет прилетит. А где же ему садиться? По близости лес, овраги и поле. На нескошенное поле садиться - себе дороже. Но ведь после еще и взлетать нужно, чтобы разогнать планер до определенной скорости. Сам планер взлететь не может - продолжил свои сомнения летчик.

Тут пришлось тереть лоб председателю.

 - Лобогрейка в колхозе одна, да и ту вечор угробили. А косами, когда еще мы эту полоску с ячменем смахнем! Доверили цыганову выкормышу, а он вон чО натворил! – председатель сделал кислую мину и замахнулся на Максима кнутовищем.

До первых петухов провозился летчик вместе с сыном Анюты, разбирая детали безнадежно проржавевшей лобогрейки. До крови руки себе посшибали. Все, что могли починили. А все, что не смогли и с семью пядями во лбу, починить не возможно. На приводе ножа лобогрейки установлен роликовый подшипник, который, за всю историю существования жатки, смазать видимо так никто и не удосужился. И без удара о камень, подшипнику и так бы, в скором времени, пришел п..... Летчик прямо так и выразился. Да и чего интелегентничать! У пыхтящего рядышком Максимки порою вырывались с губ слова похлеще. Чего уж там! Издержки напряженного крестьянского, физического труда!

Как и следовало ожидать, запасного подшипника в колхозе не было. Не было такого подшипника и в МТС, куда верхом сгонял председатель. Весь следующий день Максимка и летчик точили подшипник вручную, из дубового среза. Изготовить подшипник из дуба предложил Максим. Летчик, после недолгих колебаний, согласился. Не зимовать же, ему в Лопуховке!

Управились быстрее, чем починили связь. До города тоже сразу дозвониться не получилось. Потом оказалось, что единственный самолет, имеющийся в аэроклубе, способный прилететь за планером, сам нуждается в починке. Застрял летчик в Лопуховке основательно.

Ночевал военлёт первого ранга Аверьянов на сеновале дома Анюты. Нигде так вольготно не спится, как на сеновале, заполненном свежим сеном.

Никогда потомственный рабочий, проживший всю жизнь в городе и отдаленных воинских частях, все больше на беспокойной монгольской границе Аверьянов, не пил такого вкусного парного молока. Не едал щей, основательно протомленных в русской печи. С наваристой говяжьей косточкой, белыми грибами и сметаной, в которой ложка сама собой стоит. И никогда у военлёта первого класса Аверьянова не было такой женщины, как Анюта. Так получилось. Заглянула Анюта к нему однажды вечером, чтобы обработать загноившиеся раны на руках. Посбивал пальцы, ремонтируя лобогрейку, Аверьянов основательно. Еще и головой при аварийной посадке приложился не слабо. Нос и губу расквасил. И вроде бы, как ребро сломал. Перелом ребра Анюта не подтвердила. Просто сильный ушиб. А – то, что тело у военлёта совсем даже ничего, про себя отметила. И весь – то он ершистый и несговорчивый. И все тело – то у него в ранах. Давно заживших и требующих лечения. Но в сущности, военлёт первого класса Аверьянов, совсем, совсем еще мальчишка. Ничего кроме казармы, самолетов и вечно всем не довольной жены, в жизни не видавший - мальчишка. Раз пришла Анюта, второй, а на третий осталась до утра. Да и, что здесь удивительного - почитай уже десять лет без мужа. Нечего Аверьянову перед ней было скрывать. Жене его, теперь уже бывшей, надоели его постоянные отлучки, командировки, аварийные посадки и лечение в госпиталях. Забрала ребенка и отбыла с интендантом третьего ранга в неизвестном направлении.

А сколько всего порасказывала ему, во время их тайных свиданий, Анюта. Ни в чем не таилась. И про первое свое, такое не счастливое, замужество. И про цыгана. А все больше про сына Максима. В любой судьбе смех и грех туго переплетены, а уж в её и слов нет, как всё запутано. Приезжает однажды к ней высокое начальство. Оказывается, прислали к ним нового фотографа. Он и в редакции до зарезу нужен. И всего дела – то, замуж за него нужно ей выйти! Тогда и с жильём фотографа проблема решится. Ну, а то, что возить его за десять вёрст туда и обратно придется - не беда. Лошадей под рукой навалом. И тогда, неувязочка с тем, что незаконно дом у неё отобрали сама – собой решится. Вернём, мол, твой дом – не сомневайся. Сын, опять же, без отца растет, совсем от рук отбился. Может под мужским приглядом и перестанет хулиганить. И действительно никакого слада! Додумались тоже, вместе с такими же как он голоштанными сорванцами, все больше из безотцовщины решились на отчаянный шаг. Пригласили в помощницы двух смазливых цыганочек из семей оседлых цыган, проживающих на хуторе, распложенном в полутора километров от Лопуховки. Те, оделись поколоритнее. Юбки и кофты, огромные платки цветастые с кистями. Золотые украшения, одолженные потихонечку у родителей. Все, как и положено для гадалок и прорицательниц высокого полета. А рекламу и инструкции гадалкам пацаны взяли на себя. Цыганки получили достоверную информацию обо всех, вплоть до третьего колена. Когда родились и когда крестились. Где проживают ближайшие родственники и у кого в настоящее время ожидается пополнение в семье. Не забыли дополнить информацию сведениями о супружеской неверности благоверных. Если говорить короче, цыганки знали всю подноготную жителей. А реклама и в те времена была двигателем торговли. Отчаянный рейд босоногих и миловидных цыганок произвел эффект разорвавшейся гранаты. На наживку клюнули почти все. По улицам поселка цыганки прошлись словно завоеватели. Хотя их нисколько не принуждали к подношениям, люди сами отдавали последнее, Количество собранного или отобранного, понимайте, как знаете, исчислялось несколькими возами. Да и кто бы сомневался в успехе, при такой подготовке. операции. Цыганки прошли, и в Лопуховке запахло порохом. Наступило затишье перед бурей.

Сразу все понявшая и разозленная до белого каления Анюта, не без труда нашла Максима с подельниками, на крыше заброшенного железнодорожного общежития. До чего же колоритное это было зрелище! Несколько успевших уже изрядно пригубить оболтусов с гитарами и скачущие вокруг них в развивающихся юбках и платках босые цыганки. Пришлось веселью остановиться на самом интересном месте. Награбленное заново погрузили на подводу, и процессия потянулась в обратном направлении. А ведь как достоверно рассказывали и предсказывали. А как правдоподобно избавляли от сглаза….

⇐ Предыдущая13141516171819202122Следующая ⇒

Поделиться: