На прощание Лукашка сунул во вспотевшую от волнения ладонь Семеныча свою монетку.

- Бери! Это, что-то вроде не разменного рубля из народных сказок. Пока она при тебе, никаких затруднений в финансовых вопросах не будет, но только если дело, которым ты занимаешься, праведное. Помнишь, наверное, Вовкину копеечку, за которую он спички купил?

Помнил ли Семеныч ту грёбаную копеечку? Все он помнил.

 - С моей денежкой такого никогда бы не произошло - заверил Лукашка - она бы лучше потерялась, в тар-тартары провалилась.

 - Ну, ты и храпишь! В банке сигнализация срабатывает! Орел, одним словом! –восхищенно проговорил Лукашка и превратился, во внимательно разглядывающего непонятно каким образом оказавшуюся в его руке монетку, начальника….

 - Интересная всё- таки штука – жизнь. Чего только с человеком не произойдёт, прежде чем он у врат рая, перед апостолом Петром ногатою своею и накопленными грехами, предстанет. Такого порою и в ином романе не вычитаешь - только и осталось подумать Семенычу, когда он вечером того же дня подъезжал к калитке своего Лопуховского дома.

  И дело, собственно вот в чём…. В госте, помогавшем Алёне развешивать постиранное детское белье, он разом узнал не только монаха Лукашку, но и странного мужика, проводящего рано утром какие-то измерения, возле Лопуховской церкви.

Одет, правда, был Лукашка поколоритнее чем тот, что видимо и смутило Семеныча, во время их встречи в служебной машине, около Тичелмского банка. А в остальном, определенно одно лицо! Хотя в последнее время бывают и исключения. Если не одни исключения, сплошняком. Дело видимо в другом.

Семенычев гость был из таких, которые в джинсах, футболке, с наушниками от мобильного телефона в ушах и миниатюрным рюкзачком за плечами. Если только без традиционной жевательной резинки во рту и трехдневной щетины на щеках. Однако возраст, который гость, судя по седым волосам, не скрывал, говорил о многом. Что уж говорить об умных, выразительных и немного усталых глазах и глубоких проталинах от морщин. Гость первым протянул руку

 - Лукъян! Имя, пожалуй, по нынешним временам странновато выглядит. Но что поделаешь, дань традиции. Предки у меня из бывших.

Семеныч ничему уже не удивлялся. Даже тому, что пожаловал по его душу, главный консультант епархии по вопросам архитектуры и текущего строительства, не только по заданию самого митрополита, но и по наводке вездесущей Бабани, везде свой нос сующей, как про нее последнее время говорили в Лопуховке. Она, оказывается, уже много лет состоит с ним в переписке.

 - Вот дела! – подумал Семеныч – не удивлюсь, если в электронном виде посредством компа переписываются!

Крыть было не чем. Да и какие возражения и пустые разговоры! Обо всем с Лукашкой уже давно переговорили…

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Вроде бы и затруднений особых Семеныч не испытывал, а на-то, чтобы элементарно приступить к ремонту церквей - более или менее сохранившейся каменной Лопуховской, и совсем ветхой деревянной Покровской, за которую, больно уж ратовала Бабаня, ушло более года. Одних бумаг пришлось собрать, воз и маленькую тележку. Попутно с этим, обучение на заочном отделении семинарии и православной академии. Сто раз покаялся Семеныч, что не учился нормально в школе. Хорошо еще, матушка Алена ни в чем не отказывала. Латынь, которая близка с немецким, уж точно далась ему исключительно ее нервами.

Однако пока суд да дело, а работа кипела. Хотя с прежней работы пришлось уволиться, Семеныч все равно ничего не успевал. Приходилось многое делать самому. Начиная с покраски стен, топки печей, уборки снега и кончая бумажной волокитой и управления, специально приобретенным для этих целей, автомобильным краном. А в самые трудные моменты, когда совсем тяжко было, Семеныч потихонечку, потому, что не привык еще открыто, крестился, и Лукашкину копеечку в кармане нашаривал. Ремонтировали, а порою строили заново, всем миром. Одна Бабаня, проявив чудеса дипломатии, наняла бригаду таджиков, которые трудились на штукатурке наружных стен с рвением, которому иной православный позавидует. Мало того, что нашла людей, но вдобавок ко всему, лично оплатила их работу. Даже поговаривали, что золотишком каким-то, часть расходов покрыла.

 - Ну, это уж, из области фантастики – подумал Семеныч, когда ему об этом нашептали - откуда у Бабани золотишко?

И как ему пришлось удивиться, когда она, во время одного почти каждодневного визита, предложила ему облачиться, в неизвестно как сохраненную ею старинную, видимо еще дореволюционную рясу, убитого ОГПУшниками отца Серафима. Заставила наклониться и собственноручно одела на его шею тяжеленный серебряный православный крест, про который Семеныч так много слышал в свое время. Вот оказывается, что за подарок смиренно дожидался в Бабаниных закромах, отца Семеона, пока он созревал. Ай, да Бабаня! Нашла все-таки пропавший крест своего цыгана!

 

Лопуховские тайны

ЭПИЛОГ

       Сглаживая своей не убиваемой подвеской колдобины и выбоины загородной трассы М5, в севера - западном направлении, плавно скользит серебристый ПЕЖО. За рулём, темноволосая женщина бальзаковского возраста, с огромными чёрными глазами. Отчётливо видно, с каким наслаждением она ведёт машину. Кажется, что убери сейчас все ограничения, заключающиеся в дорожных правилах, контроля на постах ДПС и непрерывном потоке машин в обоих направлениях, взлохматила бы она гривы сотне с лишним «вороных», запрятанных под капотом автомобиля. Ничего не поделаешь - зов крови. Уж чего - чего, а цыганской крови в её жилах течёт предостаточно. Рядом с ней, на пассажирском сидении, вольготно развалился пузатый верзила, с банкой пива в руке, это её муж. Дачник, грибник, охотник и прочая, и прочая… По совместительству, директор крупной строительной фирмы, в которой в свое время, его водителем работал Семеныч, простите - отец Симеон. Хотя и служит его животик предметом постоянных шуток, сильно на этом не зацикливается. Потому, что по выражению его жены, Марины, которая и сидит сейчас за рулём машины - хорошего человека должно быть много, а её мнение для него - закон. А его курьёзное сватовство к Алене, жене Семеныча, иначе чем как недоразумением теперь не называется. Больше десяти лет назад, свернулась его первая жена в одночасье. Пошла в больницу, с элементарной простудой. Как полагается, сдала анализы. И даже посмеялась, когда в онкологическую клинику на обследование положили. А беспокоиться было о чём. За несколько месяцев из цветущей женщины, в старуху, сморщенную превратилась. А потом и совсем отнесли. Остался Николай Иванович один - на один с обрушившимися на него жизненными передрягами. Не запил. Во все тяжкие не бросился. Малолетнего сына чужим тетушкам не перепоручил. Многие женщины молились бы на такого мужа. Но, что – то не до них было ему. Вроде бы и не однолюб, а такой, как жена, ни в одной из них не увидел. Может, просто привык, столько лет вместе прожили. Даже и мыслить перестал о других. А тут передали в его СМУ долгострой в одном из районов. Поехал на месте знакомиться с текущими делами. Объект в нескольких километрах от райцентра. Вечером уже, женщину попутно подвёз. Ей еще километров пять, до её села добираться. Не высаживать же среди дороги на ночь глядя. Пока ехали – разговорились. Живёт одна, посадили мужа за банальный скандал. То ли случилось, что потом, то ли сам знаться не хочет. Люди оговорили, а он и поверил. На протяжении всего пути, женщина только про мужа и говорила. Кто же виноват, что он у неё такой!

И так запала эта женщина ему в сердце, что и дня провести без неё не мог. Наведывался несколько раз. Будто случайно заедет. Чайку попьёт. А дальше этого ни, ни…. И решил он тогда это дело форсировать. Мужик, Николай Иванович, здоровый во всех отношениях. Она много лет без мужа живёт. Приласкаю, мол её, а там глядишь всё наладится. Схватил бабу в охапку и на диван поволок. Только не учел он тогда, что такие дела гусарским наскоком не решаются. Опешила Алена от такого поворота событий, а он, её замешательство, за согласие принял. Но только господь, наверное, помешал. Принял Николай Иванович за день до этого, нового водителя. И вон, как всё обернулось. Оказалось, что к собственной жене, привёз Семеныч, чужого мужика. Да и ещё свидетелем, как ему тогда показалось, неверности жены оказался. Хорошо ещё, что только одна машина и пострадала. Долго потом Семеныч косился на Николая Ивановича. Но, время самый лучший лекарь. Через некоторое время после тех событий, познакомил его все тот же, Семеныч со своей двоюродной сестрой Мариной и счастливее семьи на всём белом свете, наверное, теперь нет. А про то недоразумение, кроме как со смехом, больше никто и не вспоминает. Да еще, вездесущие Лопуховские ребятишки, при каждом его приезде хихикать начинают. Смотрите, мол – тот самый, который с нашей училкой….

⇐ Предыдущая55565758596061626364Следующая ⇒

Поделиться: