Как возникла черная легенда о Византии?

 

Образ «растленной Византии» — это штамп европейской историографии XVIII века, когда широкие слои трудящегося масонства отправились в бой с проклятым версальским абсолютизмом. До того момента Византия в Европе была чрезвычайно популярна и считалась великой древней империей, обладавшей отличным управлением, удивительной долговечностью и служащей достойным предметом для подражания.

 

Людовик XIII, выставленный ничтожеством только у Дюма, а на деле талантливый композитор, ученый-гуманитарий и отважный полководец, перевел с греческого наставления диакона Агапита Юстиниану о добром правлении. Его сын, Людовик XIV, повелел королевской типографии начать издание многотомного собрания византийских хроник, не потерявшего своего значения и по сей день.({{6}}) Скорее всего, именно византийские истоки имеет осуществленная Королем-Солнцем идея управления при помощи придворного ритуала, нашедшая такое полное выражение при Версальском дворе.

 

Соответственно, когда деятели Просвещения начали атаки на французский абсолютизм, их неизбежной жертвой должна была стать и Византия. Если средневековое папство они атаковали, чтобы сокрушить католическую религию, то Византию — чтобы сокрушить государство. И Византия превратилась, по словам Вольтера, в «позор человеческого ума».

 

Решающую роль в оформлении этой черной легенды сыграл англичанин Эдуард Гиббон — талантливый писатель, усердный историк и никакой филолог. Начав писать историю Римской Империи, он увлекся и решил на примере Византии показать, до чего доводит народы принятие христианства. Для этого ему и понадобилась картина истории Византии как непрерывного вырождения, деградации, развития самых низких человеческих качеств и самых диких суеверий. Иными словами, его «упадок и разрушение Римской империи» были историографическим аналогом Вольтерова «раздавите гадину! ».

 

Греческий язык при этом Гиббон знал плохо. Поэтому высоким научным качеством его труд отличается до 1518 года, которым заканчиваются «Анналы» церковного историка эпохи Людовиков — Тиллемона, а дальше Гиббон начинает путаться в показаниях, присочинять, додумывать, неверно интерпретировать. В посвященных собственно Византии трех довольно путанных тома истории Гиббона из семи изложение таково, что составить целостное представление о том или ином императоре или эпохе невозможно. Зато мозг читателя на каждой странице прошивается формулировками «дикое суеверие греков», «варварская жестокость», «низменное коварство».

 

Высокое коварство

 

Как именно изготовлялся стереотип о византийском интриганстве и лицемерии, мы можем проследить на маленьком примере. Характеристика Гиббоном Алексея I Комнина, одного из самых выдающихся византийских императоров, в целом положительна. Однако в конце Гиббон торопится вставить шпильку:

 

« Искренность его нравственных и религиозных добродетелей была заподозрена такими людьми, которые провели свою жизнь в самой близкой с ним интимности. В последние часы его жизни, когда его жена Ирина упрашивала его изменить порядок престолонаследования, он приподнял свою голову и со вздохом вымолвил какое-то благочестивое замечание о мирской суете. Гневное возражение императрицы могло бы служить эпитафией для его гробницы: « Вы умираете точно так же, как вы жили — лицемером ». ({{7}})

 

Собственно, уже из рассказа Гиббона следует, что Алексей Комнин был шовинистическим мужчиной-сексистом, следовавшим в вопросе наследования престола золотому правилу: «Послушай бабу и сделай наоборот». Интересно, была ли у него рубашка с принтами?

 

Но лучше посмотрим, что на самом деле происходило в истории, так преподнесенной Гиббоном. Алексей, разумеется, хотел оставить империю своему сыну Иоанну — замечательному полководцу и исключительно благородному человеку. Но мать сына не любила, а любила дочь — Анну, и уговаривала императора принять совершенно кособокое решение — оставив империю дочери и зятю. Разумеется, такое безобразное решение было бы чистым произволом и ничем, кроме гражданской войны, закончиться не могло. Алексей, устав выслушивать причитания жены, однажды ответил ей гневной отповедью:

 

« Жена, участница моего ложа и царства! Ужели ты не перестанешь советовать мне того, что благоприятно твоей дочери, стараясь нарушить похвальный порядок, как будто бы ты с ума сошла? Оставь меня в покое! Или лучше давай рассмотрим вместе, кто из всех прежних римских императоров, имея сына, способного царствовать, пренебрег им и предпочел ему зятя? Если же когда-нибудь и были подобные случаи, не станем, жена, считать законом того, что бывало редко. А надо мною и особенно стали бы громко смеяться все римляне и меня сочли бы за сумасшедшего, если бы я, получив царство не путем законным, но кровью родных и средствами, не согласными с христианскими постановлениями, при назначении наследника отверг своего родного сына ». ({{8}})

 

После этого Алексей на все разговоры на эту тему лишь задумчиво кивал головой. Когда Алексей оказался при смерти, Иоанн пришел к нему, бросился в слезах на колени перед ложем отца и тайком стянул с его пальца императорскую печать. Отец на это лишь блаженно улыбнулся — он хотел от сына именно этого. Когда весть о провозглашении Иоанна императором дошла до Ирины, она бросилась к Алексею и начала жаловаться, что вот, сын при жизни отца отнимает власть. Алексей блаженно улыбнулся и воздел руки к небу в радости. Тогда Ирина осознала, что всё это было сделано по его воле.

 

« Муж! Ты и при жизни отличался всевозможным коварством, любя говорить не то, что думал, и теперь, расставаясь с жизнью, не изменяешь тому, что любил прежде ». ({{9}})

 

Алексей Комнин (1056-1118, власть захватил в 1081) был воплощением «византийского коварства». И чего же он им добился? Он удержал власть в империи, положив конец семидесятилетней чреде дворцовых переворотов, поставивших империю на край гибели. Он перехитрил всех врагов империи — турок-сельджуков, печенегов, сицилийских норманнов и, наконец, крестоносцев, которые своим мечом отвоевали у мусульман для греков немало земель. Он выдержал длившееся много десятилетий противостояние со смертельным врагом Боэмундом Тарентским — одним из лидеров крестоносцев, разгромив его в битве при Диррахии, и вынудил подписать унизительный мир, в котором гордый норманн признал себя вассалом императора и возвращал все захваченные ранее земли на востоке.

 

Алексей сумел, вопреки женским интригам в пользу дочери Анны, оставить власть сыну Иоанну, который одержал немало славных побед и оставил власть своему сыну — Мануилу. Анна тоже оказалась при деле — в заточении в монастыре, куда после неудачной попытки мятежа её отправил Иоанн, она написала «Алексиаду» — великолепную историю деяний своего отца, одну из лучших книг в византийской и мировой литературе, обязательную к прочтению каждому образованному человеку.({{10}}) Другими словами, жизнь Алексея Комнина — это настоящий учебник успешной политики.

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: