Запад разворачивается лицом к Византии

 

Современный Запад, для которого желание сковырнуть французский абсолютизм неактуально, начал разворачиваться к Византии лицом. Постепенно она входит в моду, чему способствовала ситуация на арт-рынке в 20-30-е годы ХХ века, когда вложения в византийское искусство были признаны хорошим способом не слишком дорого купить древности (тогда, напомню, буквально громились и распродавались по весу византийские коллекции и храмы на территории бывших Российской и Османской империй). Чтобы обслуживать арт-рынок, понадобились византиноведческие центры, исследовательские институты, научные журналы. Именно так возник знаменитый американский центр византинистики в Думбартон Оксе.({{11}})

 

Сегодня на Западе выходят ежегодно сотни изданий, посвященных Византии, это одно из самых динамично развивающихся направлений западной науки. А широкому читателю предлагаются к прочтению обобщающие популярные книги, неизменно начинающиеся и заканчивающиеся анафемами в адрес заморочившего всем голову Гиббона.({{12}})

 

Каждый западный эстет знает, что круче Византии ничего попросту нет. Чтобы убедиться в этом, достаточно заглянуть в великолепную книгу директора Британского Музея Нила Макгрегора «История мира в 100 предметах». При всем мультикультурализме и всесторонней толерантности, Макгрегор с явной иронией пишет об индуистских артефактах, с холодной неприязнью — о мусульманских, тоном тяжкой повинности — о творениях «гей-культуры», зато, описывая византийскую икону «Торжество Православия», буквально захлебывается от восторга.

 

 

 

Икона показана британским искусствоведом не только как временной памятник искусства, но и как мощное оружие в сопротивлении исламскому нашествию. Рассказывается сперва о генезисе иконоборчества — византийцы пытались понять, в чем секрет успехов мусульман, и одним из ответов было «мусульмане не поклоняются изображениям». Начался страшный иконоборческий кризис. У Макгрегора, оказывается, есть любимая героиня на этой иконе — святая Феодосия, монахиня-бунтарка, столкнувшая лестницу с солдатом, намеревавшимся сбросить на землю икону Христа, и за это казненная.

 

Именно противостояние иконоборческому кризису и создало развитую византийскую цивилизацию, которая, кстати, за несколько веков взяла впечатляющий реванш у мусульманского мира, задолго до крестовых походов. А затем, когда Византия после тысячелетней борьбы пала, икона сохранила идентичность православных в варваризованном мире Восточного Средиземноморья.

« Вера, провозглашенная в иконе « Торжества Православия », была достаточно сильна, чтобы даже в условиях исламского правления традиции православного христианства, включая иконопочитание, сохранились. Можно сказать, что эта икона выполнила свое предназначение. Каждый год в первое воскресенье Великого поста Православная Церковь во всем мире отмечает событие, запечатленное на этой иконе: Торжество Православия. На литургии образ и музыка человеческого голоса соединяются в страстном порыве духовного стремления ».({{13}})

 

Всё чаще Византию начинают рассматривать как щит на пути завоевательных волн с Востока, который предоставил Западу время для развития. «Великие стены Константинова города задержали наступление мусульман в Европу на восемьсот лет, дав так необходимое Западу время для развития».({{14}})

 

Византийский опыт начинает осваиваться как актуальный «политтехнологический» опыт западной цивилизации. Здесь обращает на себя внимание работа Эдварда Люттвака, некогда советника Рональда Рейгана по стратегии, специалиста по переворотам и революциям: «Стратегия Византийской Империи».({{15}}) Интересно, что, как и Пайпс, Люттвак родился в Восточной Европе, в еврейской семье, но не в Польше, а в Румынии, то есть в византийском культурном ареале. И сразу заметна разница подходов у работника американского агитпропа Пайпса и у специалиста по реальной политике и стратегии Люттвака.

 

Люттвак пытается резюмировать стратегические принципы Византийской Империи, позволявшей ей более тысячелетия держаться окруженной со всех сторон врагами, против явно превосходящих сил противника. Умение бить врагов поодиночке, стравливать их друг с другом, подкупать, выстраивать сложные дипломатические схемы — при таком прочтении «византийская интрига» выглядит совсем иначе.

 

В конечном счете Люттвак вывел следующий «Византийский оперативный кодекс»:

 

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться: