Шоковая терапия тоже способствует похуданию

 

Спустя четыре часа ко мне возвращается дар речи. Чувствую себя словно человек, у которого в результате шока отшибло память, но после второго шокового удара она восстановилась; моя восстановилась после звонка матери и ее убийственного вопроса.

– Орла! – восклицает она, не дожидаясь ответа. – У Финна появилась девушка?

– Что? – Финн с девушкой. Это еще невероятнее, чем предложение получить полмиллиона долларов. И я чувствую себя еще более неловко, чем в тот момент, когда Тони Янгер поинтересовался моими трусами.

– У него есть девушка? – повторяет она.

– Не думаю. – Я тщательно подбираю слова, стараюсь не выдать голосом свое недоверие. Не хочу, чтобы моя мать узнала о том, что она родила сына, который абсолютно не способен заинтересовать лиц противоположного пола. Она стареет. От такой новости у нее может случиться инфаркт. – А почему ты об этом спрашиваешь?

– Потому что вчера он позвонил и просил прислать ему костюм. Темно‑синий, который три года назад он купил на распродаже в «Арноттс». Очень красивый материал. Стопроцентная шерсть, сидел на нем просто отлично, после того как я подшила брюки на шесть дюймов. Попросил экспресс‑почтой. Вот я тебя и спрашиваю. Услуги экспресс‑почты стоят восемнадцать фунтов и сорок три пенса, а тебе ведь известно, что я уже не работаю.

– Но с чего ты решила, что у него свидание? Может, он просто соскучился по костюму. Или ему захотелось хоть раз в жизни принарядиться.

– Потому что единственный раз он надевал этот костюм три года назад на свидание с Мари Малоуни. С нашей улицы. Помнишь?

– Он тогда еще напился так, что его вырвало в ее сумочку?

– Это она так говорит, – буркнула мать. – Финн все отрицает. И видела я эти сумочки, с которыми девушки везде ходят. Малюсенькие такие. Туда ничего не поместится. Кроме помады. Куда же она кладет носовые платки? – Мама выдерживает паузу. – Лично я всегда думала, что она Финну совершенно не подходит. И оказалась права. – Она переходит на шепот. – Теперь у нее ребенок. А я слышала, что о свадьбе и речи нет. В мое время…

– Мам, – одергиваю я ее. – А как тебе Финн объяснил, зачем ему костюм?

– Сказал, что какая‑то важная встреча. Сегодня вечером. В каком‑то дорогом ресторане.

– Финн? В дорогом ресторане?

– Он так сказал. Орла, ты ведь присматриваешь за ним, да? Он такой чувствительный мальчик. Я бы не хотела, чтобы его обидела какая‑нибудь лондонская уличная девица. – Я бы не пожелала ему даже такой девицы.

– Мама, не делай скоропалительных выводов. Может быть, у него важная встреча с буддистами.

– Если так, он мог бы прислать чек на посылку, – резко возразила она. – Хватит того, что он отвернулся от истинной веры, не спросив, одобрю ли я его выбор. Я думала, все это временно. Точно так же твоя кузина красила волосы в розовый цвет.

– Мама, успокойся, – вздыхаю я. – Давай сделаем так: я выясню, куда он собрался, и перезвоню тебе. Кстати, сегодня я добыла полмиллиона фунтов для «Легче перышка».

– Это будет так мило с твоей стороны, – говорит она. – А ты не могла бы разузнать, из какой она семьи? Потому что, если из ирландской…

– Мам, пока. – Я кладу трубку. Патти смотрит на меня и смеется оттого, что успела услышать. – Моя мать уверена, что у Финна появилась девушка.

– Да? – Кажется, Патти удивлена.

– Потому что он попросил ее выслать костюм. – Я размышляю секунду‑другую. – В последнее время он ведет себя несколько странно, я бы даже сказала, скрытно: стоит мне войти в комнату, он кладет телефонную трубку, прячет электронные сообщения, когда я прохожу мимо.

– Скорее всего, это твои фантазии, – успокаивает меня Патти. Она подходит к моему столу, наклоняется к моему уху, чтобы никто ее не услышал, и добавляет: – А что там про полмиллиона фунтов, о котором ты говорила матери? Я случайно услышала.

– Здорово, правда? – Я рассказываю о том, как прошла встреча с Майком Литтлчайлдом, и о его планах на проект «Легче перышка». С расширением до общенационального масштаба. И клонированием Орлы Кеннеди по всему свету.

– И что, будешь увольняться?

– Погоди. – Я поднимаю указательный палец вверх. – Деньги я пока не получила. Подождем и – увидим.

– Но ты же не сможешь работать, если тебя клонируют.

– Почему это? Может, я отправлю одного клона общаться с Табитой.

– Давай отпразднуем, – вдруг говорит Патти. – Сегодня вечером. Уверена, что «Браунс Блэк» с радостью выделит кучу денег на торжество в твою честь. – Патти возвращается на свое рабочее место и достает из стола путеводитель по ресторанам. Насколько я понимаю, сегодня она работать больше не собирается. К счастью, Табита уехала на очередную встречу.

Я звоню Лиз, чтобы поделиться новостями.

– Просто здорово! Я так тобой горжусь! Погоди, я расскажу Джейсону! – кричит она в телефон. – Давай отпразднуем.

– Великие умы думают одинаково. Я только что хотела тебе это предложить.

– Завтра?

Все‑таки неодинаково.

– Лучше сегодня. Пока не прошла эйфория. – У меня во рту появляется привкус праздника. Я умираю от одной только мысли о шампанском.

– Орла, прости, но сегодня я не могу. Любой другой вечер, но сегодня у меня деловая встреча. – В ее голосе слышится огорчение.

– Опять интервью с красавчиком? – мрачно спрашиваю я. А я думала, что мужчины у нас на втором месте.

– Нет, все намного серьезнее. Чтобы устроить эту встречу, понадобилась почти неделя. Черт. Не везет так не везет.

– Я знаю этого человека?

– Не думаю.

– Что же эта за встреча такая, что ты готова от меня отказаться.

– Пока не могу сказать. – Она колеблется в нерешительности. – Ничего интересного, но все равно не хочу опережать события. Я смогу прийти, только если ее отменят. Орла, я хочу, чтобы ты знала, в любой другой вечер я бы как штык была рядом с тобой и праздновала твою победу.

– Не бери в голову, – говорю я. – Отметим завтра. – Я кладу трубку. Только спустя какое‑то время до меня доходит, что Лиз так и не сказала, с кем она встречается. Меня охватывает беспокойство. Лиз бы не стала изменять Джейсону неужели я не права?

Спустя три часа мы с Патти сидим в «Риволи», баре отеля «Риц». Все переживания я оставила на потом. Перед нами, рядом с двумя охлажденными бокалами шампанского, стоит блюдо с хрустящим картофелем. Бутылка лежит в серебряном ведерке со льдом, в нескольких дюймах от Патти. Она настояла на том, чтобы официант оставил бутылку в поле зрения.

– Мало ли что может случиться, – надменно шепнула она мне. – Если он хочет ее унести, то пусть сделает на бутылке метку, чтобы я знала, сколько там остается.

Шампанское поставили рядом с Патти, а официант и бровью не повел, но было ясно, что ему хочется отправить эту бутылку куда подальше.

– Ну и как, что чувствуешь? – спрашивает меня Патти, после того как мы чокаемся бокалами в шестой раз.

– Как в невесомости, представь, – отвечаю я. – Сама не могу поверить. Перед выходом я отправила Эми электронное письмо, в котором поблагодарила ее за идею и за то, что подтолкнула меня к действию.

– Нужно было позвать ее с собой, – говорит Патти.

– Я звала. Но у нее билеты в кино. На какой‑то иностранный фильм с субтитрами. Никогда о нем не слышала. – Я качаю головой.

– Звучит заманчиво. – Патти гримасничает. – В общем, перестань валять дурака. Это я про то, что ты не справишься. Приписываешь все Эми, когда она здесь ни при чем: ты сама пошла и добилась этих денег. Она всего лишь предложила тебе идею* с венчурными финансовыми организациями. Твоя проблема в том, – она откидывается на спинку гобеленового кресла, – что ты не веришь в собственные возможности.

Черт возьми, Патти, ты всего лишь стажер, так что знай свое место.

– Верю, – возражаю я.

– Ну, недостаточно, – продолжает Патти. – В банке всем давно известно, что от Табиты нет толку и что всю работу за нее выполняешь ты.

– Что? – Я чуть не захлебываюсь шампанским и вытягиваюсь в струнку. В шоке. – Я этого не говорила. Почему они так считают? Табита озвереет, если узнает.

– Расслабься. Кто ей скажет? Кроме того, я знаю, что ты ничего не говорила.

– А кто тогда?

– Я…

Внезапно я понимаю, какая чудесная карьера ждет такого сообразительного стажера. И какая карьера остается у меня позади.

– Что?

– Я им сама скажу. И вообще, чего ты так волнуешься? Ты ведь скоро увольняешься, я тебя правильно поняла? (Неплохая идея. Я расслабляюсь и откидываюсь в удобном кресле.) Кроме того, я уже всем рассказала про то, что Табита так и не придумала новый рекламный слоган, а еще многие знают о вашей ссоре и про то, что она захотела сделать так: «Браунс Блэк» – крупная рыба. Поджаримся вместе».

Я съеживаюсь от одного воспоминания о рыбной рекламной кампании. Табита трудилась целую неделю и потом провозгласила вот это, и у меня случилась истерика. Думала, она проверяет мое чувство юмора. Решила надо мной подшутить. Истерика оказалась уместной не более чем кружевной лифчик в монастыре. Она обругала меня в присутствии всего этажа. Сказала, что я не поняла игры слов. Поэтому я всю жизнь буду девочкой на побегушках, вместо того чтобы самой раздавать поручения. Я не могла этого так оставить. Я сказала, что ее реклама скорее подходит для публичного дома, но даже для него она слишком неказиста. И скучна. Табита бросила вызов, предложив мне придумать что‑нибудь получше. Сразу. Не сходя с места. И я придумала: «Браунс Блэк» – все виды консультаций». Ее лицо выражало абсолютнейшее презрение. Но это еще не самое худшее. Мимо проходил директор банка, который обратил внимание на шум и подошел как раз в тот момент, когда я предложила свой вариант слогана. На этот раз его слуховой аппарат был включен. Слоган ему понравился. Более того, директор зааплодировал. Табита перестала хмуриться, она улыбнулась и в присутствии всех украла мою идею. Присвоила ее себе. Сказала, что этот слоган она придумала, выбирая брюки в бутике «Вояж». (Если честно, я думаю, здесь она допустила ошибку. Даже директор банка не сможет представить ее там, а он наполовину слепой. Уж лучше бы сказала, что придумала его, сидя в маникюрном салоне.)

– Так, значит, все знают, что это я придумала слоган? – спрашиваю я, польщенная таким откровением.

– Ну… – Патти набивает полный рот картошкой, поэтому дальше слова можно разобрать с трудом. – Я сказала, что мы вместе придумали. Но, – тут же добавляет она, заметив выражение моего лица, – твое вдохновение было главнее.

– Очень жаль, что ты не созналась, что фиаско с «Красавчиком Сити» случилось по твоей вине, – рявкаю я.

Патти хватает ума покраснеть и сделать удрученный вид.

– Если честно, то созналась, – тихо говорит она.

– В каком смысле?

– Я сказала Тони Янгеру что это была моя идея.

– Что? – Я смотрю на нее с удивлением. – Почему? Спустя столько времени?

– Я говорила с Фи, моей подругой. И она сказала, что я поступила нечестно по отношению к тебе. – Патти сконфуженно смотрит на меня.

– Когда? Почему он ни слова мне не сказал? – возмущаюсь я. – Он не задумываясь накричал на меня перед всеми. Но почему он, черт возьми, не мог подойти и извиниться?

– Я думала, он извинился.

– А ты откуда знаешь? – резко говорю я, вспомнив, что в день моих откровений о Табите он действительно извинился.

– Он сказал мне, когда я созналась, – говорит она, – а еще он сказал, что можно все решить дипломатическим путем. Я ответила, что он не должен тебя винить, потому что ты просто защищала меня, он как раз собирался подойти и сказать, но…

– Когда это он собирался подойти и сказать? – спрашиваю я. – Как давно он об этом узнал?

– Этим утром, – признается Патти, – ты как раз вернулась после своей встречи и понеслась рассказывать про трусы. Думаю, ты просто не дала ему слова сказать. Ладно, это все не так интересно. – Она меняет тему разговора. – Что ты будешь делать с половиной миллиона? В «ЛК Беннетт» я видела потрясающие сапожки, с черной длинной юбкой они будут выглядеть потрясающе. А в «Карен Миллен» есть изумительный атласный пиджак. Господи, – она делает глоток из бокала, в ее фантазиях кассовый аппарат уже пробивает чек, – да с таким деньгами ты можешь купить все, что угодно. Хоть «Гуччи», хоть «Армани». Кстати, сегодня «Харви Никс» работает допоздна. Допьем и можно сходить, если хочешь.

– Так. Тормози. Эти деньги для магазинов не предназначены. Эти деньги – инвестиции в мой бизнес. – Вот это да. Мой бизнес. Так недолго и до скрытых рыночных тенденций и отношения цены к прибыли договориться.

– Да, но, чтобы солидно выглядеть, тебе понадобится новая одежда. Ты ведь не можешь отправиться на утреннее шоу в этой старой юбке.

– А почему нет? – Я смотрю на свою любимую черную юбку и нежно поглаживаю ее.

– Потому что она блестит так, что будет отражать весь свет в студии, – бросает Патти. – К тому же в последнее время она явно тебе велика. По‑моему, ты однозначно похудела.

Я скромно качаю головой.

– Ты просто хочешь отхватить часть этих денег. – Я улыбаюсь, чтобы Патти поняла, что я шучу, но внутри у меня все сияет. Жизнь становится лучше. Я худею, а моя карьера в «Браунс Блэк» вот‑вот закончится.

Проходящий мимо официант злобно смотрит на Патти. Она тоже смотрит на него и следит за тем, как он обходит зал.

– О господи, – внезапно говорит она.

– Что?

– Не смотри туда. – Она осторожно взглядом показывает куда‑то мне за спину, за колонны.

Я медленно поворачиваюсь.

– Стоп. Я сказала не смотри. Ни за что не догадаешься, кто там. Наслаждается бокалом вина. Наши дорогие Табита и Свен.

– Да? – Я пожимаю плечами. – Наверняка между ними ничего нет. Может, они просто обсуждают его имидж в прессе?

Брови Патти ползут вверх.

– И поэтому она облизывает его ухо?

 

⇐ Предыдущая12131415161718192021Следующая ⇒

Поделиться: