III. «Инициация» регионального лидера

Анализ образа регионального политического лидера привел нас к предположению, что этот образ содержит в себе некоторые черты, роднящие его с образом героя мифа. Образ «крепкого хозяйственника» близок по описанию социальных функций субъекта к образам культурных героев мифологий. Региональный лидер как защитник и покровитель региональной общности также может быть интерпретирован как образ героический. Вместе с тем эта гипотеза нуждается в более обширных подтверждениях. Их нам может дать анализ биографий региональных политических, взятых из текстов региональной политической рекламы.

В рекламных биографиях кандидатов встречается ряд схожих описаний отдельных этапов их жизни, причем сами эти этапы образуют достаточно устойчивую последовательность. Остановимся на них подробнее.

Рождение/происхождение. В биографиях кандидатов на пост главы исполнительной власти региона или уже действующих губернаторов можно обнаружить ряд схожих описаний их рождения и происхождения.

 

«... родился в 1940 году в станице Пластуновской в крестьянской семье... Отец в 1943 году погиб на фронте, мать одна воспитывала Николая Игнатовича и его старшую сестру» (Н. Кондратенко. Краснодарский край. 1996 г.) [43].

 

«Александр Владимирович родился на Украине, в г. Проскурове Хмельницкой области в семье офицера-фронтовика. Отец Владимир Александрович Руцкой – коренной курянин, танкист, участник Курской битвы, дошедший с боями до Берлина. После войны служил в разных гарнизонах, вместе с ним кочевала и семья. Выйдя в запас, В.А. Руцкой поселился на родине, более двадцати лет проработал на заводе «Счетмаш» (А. Руцкой. Курская область) [44].

 

«Мое поколение – это дети военного времени. Родился я в селе Кукобой Ярославской области. Отца своего никогда не видел: закончив военное училище, он служил в Молдавии, где его и застала война. А через год мать получила похоронку...

Дома за мной смотреть было некому – мать работала учительницей в школе, - и я все уроки просиживал у нее в классе за задней партой...

Жизнь была тяжелая. Мать ходила в школу в фуфайке, а у меня от тех первых послевоенных лет осталось сплошное чувство голода. Светлых моментов было немного: разве что на праздник мать купит какую-нибудь обновку – сандалии, рубашку...» (В. Тихомиров. Ивановская область. 1996 г.) [45].

 

«Родился в Лабинском районе, в станице Зассовская. Потомственный казак, коренной житель края в третьем поколении. Родители – крестьяне, земледелы» (Н. Егоров. Краснодарский край. 1996 г.) [46].

 

«Родился 11 ноября 1947 года. Коренной сталинградец. Русский. Отец – офицер фронтовик. Прошел войну от Сталинграда до Берлина. Умер в 1974 году. Мать – врач. 35 лет проработала в Областном онкологическом центре» (Ю. Чехов. Волгоградская область. 1996 г.) [47].

 

«Есть в Семилукском районе Воронежской области село Перлевка, где 19 октября 1933 года родился в семье крестьянина Михаил Тихонович Наролин, человек, с именем которого тесно связана судьба г. Липецка и Липецкой области. Детство и юность прошли в предвоенные годы, годы войны и послевоенной разрухи, поэтому не на словах, а на деле знает Михаил Тихонович “почем фунт лиха” » (М. Наролин. Липецкая область. 1998 г.) [48].

 

«Наш земляк Олег Петрович Королев родился 23 февраля 1952 года в селе Тербуны в многодетной семье. С раннего детства знает, что такое крестьянский труд. Хлопотал со старшим братом и сестрами по хозяйству. Летом, на каникулах, работал в откормсовхозе “Требунский”». (О. Королев. Липецкая область. 1998 г.) [49].

 

В приведенных описаниях можно выделить несколько общих черт.

Кандидаты делают акцент на своем «простом» происхождении. Оно подчеркивается через образы невысокого имущественного статуса, которым обладали семьи кандидатов. Особенно ярко это выражено в биографиях В. Тихомирова и М. Наролина. Однако и другие кандидаты ссылаются на отношение родителей к группам, которые традиционно не относятся к высокодоходным. Это «крестьяне», «земледелы», «врачи», «учителя», «многодетные семьи». Принадлежность родителей кандидата к «народу» утверждается также через указание на их участие в Великой Отечественной войне (родители фронтовики). Они так же, как и «весь народ», сражались с общими врагами и делили общие тяготы.

Важным аспектом образа кандидата, формируемого через описание его рождения, происхождения, является связь с территорией (землей). Она косвенно утверждается, например, через образ крестьянского происхождения. Более явно она проступает через ссылку на принадлежность кандидата к специфическим группам, населяющим данную территорию группам (кандидат – потомственный казак) или посредством прямого указания на населенный пункт, в котором родился кандидат и который относится к территории региона (заметим, что в случае, если кандидат родился на территории другого региона, связь с территорией не подчеркивалась). Наконец, в ряде случаев можно встретить прямые указания на отношение кандидата к территории региона (“наш земляк”, «коренной сталинградец» и т.д.).

Начало трудового пути. Служба в армии. Описание этих этапов жизни кандидата в рекламных биографиях также имеет ряд схожих черт.

 

«В 1956 г. пошел работать прицепщиком в местный колхоз “Красная звезда”» (Н. Кондратенко. Краснодарский край. 1996 г.) [50].

 

«Трудовую деятельность начал с 17 лет сварщиком авиационного завода» (А. Гордеев. Саратовская область. 1996 г.) [51].

 

«... начинал как механизатор, электрик колхоза» (Д. Аяцков. Саратовская область. 1996 г.) [52].

 

Образ кандидата, формируемый подобными описаниями, схож с тем, что создается описаниями его рождения (происхождения). Кандидат «начинает» как «простой человек». Проходит социальную лестницу «снизу». Испытывает те же трудности, что и всякий.

Если в биографии кандидата сразу за школой идет институт (что могло бы интерпретироваться как попытка ухода от «испытаний» трудовой жизни, поиск легкой доли и т.д.), то подобные описания часто корректируются таким образом, чтобы образ судьбы простого «трудового» человека все же по возможности сохранялся.

 

«А стипендия-то была всего двадцать два с полтиной.

Деньги не великие, н мы тогда не кричали, как сейчас, что стипендия мала, что стипендию задерживают (и что интересно: кричат сейчас некоторые, а на самих одежды не на один миллион). Подрабатывали: разгружали вагоны» (В. Тихомиров. Ивановская область. 1996 г.) [53].

 

Второй тип ассоциаций, возникающий при описании начала трудовой деятельности кандидата – связь с регионом. Подчеркивается, что кандидат идет работать в местный совхоз, на местный (часто уточняется название) завод, поступает в местный институт.

Карьера. Схожим образом в рекламных биографиях описывается карьера кандидата.

 

«После защиты диплома в 1970 году получил специальность «Электронные вычислительны машины» и был направлен на работу на Курский завод «Счетмаш».

Вся трудовая деятельность, становление как специалиста и руководителя связана у В. И. Шутеева с этим коллективом, где он прошел путь от инженера до генерального директора» (В. Шутеев. Курская область. 1996 г.) [54].

 

«А путь Михаила Наролина к вершинам давно известен: Воронежский сельскохозяйственный институт, рядовой инженер-механизатор одной из липецких МТС, что в Воловском районе, главный инженер, а затем и директор Воловской РТС, управляющий Воловским райотделом “Сельхозтехники”, заместитель председателя Липецкого областного объединения “Сельхозтехника”, начальник отдела мелиорации и водного хозяйства Липецкого облисполкома, начальник производственного управления сельским хозяйством Липецкой области, заместитель, затем первый заместитель председателя облисполкома» (М. Наролин. Липецкая область. 1998 г.) [55].

 

«Начав на Краснодарской ниве карьеру почти с нуля, он к сорока годам дошел, не минуя ступеней служебной лестницы, почти до самой ее вершины главы Краснодарской администрации» (Н. Егоров. Краснодарский край. 1996 г.) [56].

 

«Живет в сельском народе особенная гордость за тех родных и знакомых, кто своим трудом, умом, напористостью, как говорят, «выбился в люди». Вот и про Тихомирова говорят сегодня: смотри-ка, начинал у нас, в совхозе агрономом, экономистом, приехал к нам совсем юным парнишкой, молодым специалистом после Ивановского сельхозинститута. А сегодня он, шутка сказать, – губернатор всей области» (В. Тихомиров. Ивановская область. 1996 г.) [57].

 

Описание карьерного опыта будущего кандидата выстраивается по приблизительно одной схеме: кандидат изначально приходит на «обычное», «ординарное» место, ассоциирующееся с невысоким статусом и уровнем доходов. Однако благодаря трудолюбию, уму, незаурядным организаторским способностям он покидает состояние обычности, ординарности и переходит в другой, необычный и неординарный с точки зрения «простого человека» мир власти. Он становится руководителем, причем это становление сопровождается преодолением определенных трудностей (его «путь на высшую должность... сопровождался напряженной хозяйственной и аппаратной работой», «своим трудом, умом, напористостью... он «выбивается в люди»).

Места в рекламной биографии кандидата, описывающие его восхождение по социальной и политической лестнице, играют в общей структуре текста важную роль: избирателям доказывается таким образом личная способность кандидата возглавить региональную власть.

Вместе с тем, совершив переход в особый мир власти и властных структур, региональный лидер сохраняет тесную связь с «породившей» его общностью «простых людей». Скромность, постоянное подчеркивание своей открытости людям, готовность к диалогу с ними, символизирующие своеобразное «возвращение к истокам», также представляет характерную черту образа регионального и местного лидера.

 

«Постоянное общение с людьми, посещение трудовых коллективов стало для него первой необходимостью. В диалоге, а иногда и в жарком споре с ними выверяются тактика и стратегия последующих действий, направленных в конечном итоге на улучшение жизни тех же людей, доверивших ему столь высокий и ответственный государственный пост» (А. Руцкой. Курская область. 1997 г.) [58].

 

В расширенных вариантах рекламных биографий (брошюрах, книгах) кандидатов или действующих региональных руководителей часто можно встретить законченное повествование, создающее образ лидера, «вышедшего из народа»; постоянно возвращающегося к нему, воспроизводящему связь с «простыми людьми». Рассмотрим характерный пример из рекламной брошюры об ивановском губернаторе В. Тихомирове.

 

«И вот вспоминаю я один такой субботник, на который вышел вместе со всеми новый первый секретарь Владислав Николаевич Тихомиров (повествование состоит как из авторских текстов В. Тихомирова, так и из свидетельств третих лиц – В. Н.). Никто подобного поступка не ожидал: в других районах, насколько знаю, секретари больше нагоняи руководителям рангом пониже устраивали, а за косу редко брались. Наш новый первый, одевшись по-рабочему, сам поехал на покос.

Поступок этот заслуживал уважение вдвойне: дело в том, что Владислав Николаевич косой мог только тяпать, а не срезать траву по-крестьянски «под метелку». Сколько потов с него в то утро сошло! Но не устыдился он своего ученичества, все к опытным косцам приглядывался, да и совета испросить не стеснялся.

И вот так, от покоса к покосу, первый секретарь постигал азы крестьянской будничной работы. На следующее лето Тихомиров уже, как заправский косец, зачин делал и мог первым по лугу с косой идти. А это доверяют самым ловким...

Для чего я вспомнил эту историю? Владислав Николаевич никогда не стыдился учиться у других людей. Он не считал, что должность сама по себе дает преимущества» (В. Тихомиров. Ивановская область 1996 г.) [59].

 

В ряде случаев “возвращение к истокам” происходит в прямом обращении кандидата за «советом» и поддержкой к народу:

 

«Дорогие воронежцы, земляки! Мне нужна ваша поддержка. Пожалуйста, выскажите свои пожелания и предложения. Ваши наказы станут законом в работе администрации, которую я возглавляю.

С пожеланиями добра и счастья!

Глава администрации Воронежской области Александр Цапин» (А. Цапин. Воронежская область. 1996 г.) [60].

 

Акцент на неразрывной связи кандидата с «простым народом» делается также в тех местах биографии, где приводятся сведения о нынешней семье кандидата. Обратим внимание, какие особые характеристики имеются в следующих описаниях, что включается в рекламный текст помимо общих утверждений (женат, воспитывает детей,...).

 

«Женат, дочь – студентка Краснодарского политехнического университета, сын – курсант Суворовского училища» (Н. Егоров. Краснодарский край. 1996 г.) [61].

 

«Любящий муж, отец и дедушка. Жена – бухгалтер. Сын – офицер милиции, следователь. Дочь – студентка медицинской академии». (В. Крохмаль Краснодарский край. 1996 г.) [62].

 

«Со второй женой Любовью Николаевной – учителем русского языка и литературы, – вместе живут 17 лет. Дочери Анне 12 лет». (Чехов Ю. Волгоградская область. 1996 г..

 

Стандартное описание «женат, воспитывает двух детей» в приведенных примерах существенно расширяется. Вводимые дополнительные сообщения о кандидате создают образ, аналогичный тому, что создается сюжетами о рождении и начале трудовой деятельности. Смысл дополнительных элементов – показать, что, несмотря на изменения своего социального статуса, кандидат сохраняет связь с «простым народом». Его жена и дети – обычные люди. Они не имеют привилегий и даже иногда подвергнуты более суровым испытаниям, чем родные обычных людей (сын учится в Суворовском училище, курсант, следователь милиции).

С другой стороны, занятия жены и детей тесно связаны с регионом. Жена – учитель русского языка и литературы – скорее всего преподает эти предметы в нашем городе. Дочь, студентка учебного заведения, вероятно, нашего региона и т.д. Подобные описания утверждают неразрывную связь кандидата с «регионом» не только в прошлом (происхождение, начало работы), но и настоящем, и будущем.

Таким образом, проанализированные выше «сюжеты» из рекламных биографий порождают два основных типа ассоциаций: кандидат подчеркивает свою органическую связь с «простым народом» и «регионом». Отметим здесь, что осуществленный нами в первой главе количественный анализ ассоциаций кандидата с социальными группами и общностями также указывает на превалирование этих двух ассоциаций.

Оба типа ассоциаций вписываются в логику политического представительства. Кандидат выступает как представитель региональной общности и как представитель большинства населения. Однако смысл этих элементов образа в контексте жизнеописания кандидата может быть интерпретирована несколько иным образом.

Последовательность проанализированных выше «сюжетов» аналогична по структуре жизнеописанию героя мифа. Как известно из многочисленных исследований архаической и традиционной мифологий, жизнеописание героя в них строится на основе принципа так называемого «инициационного цикла», который включает в себя четыре взаимосвязанные фазы: рождение в профанном мире, инициация(и), переход в область сакрального и победа, возвращение к людям.

 

«Герой отваживается перейти из обыденного мира в область сверхъестественного чуда; там он сталкивается с мифическими силами и одерживает решительную победу, обладая силой, и одаривает благодеяниями своих сограждан» [63].

 

Элементы инициационного цикла выступают своеобразным инвариантом для описания отдельных составляющих жизнеописания, например, путешествий: герой покидает пределы обыденного мира (мира общины), переходит в область чудесного (необычного, таинственного), совершает там подвиг (деяние полезное для людей, но непосильное для обычного человека) и возвращается в мир общины. Такого рода инвариантность инициационного цикла, выявленная для множества мифологических сюжетов, американским мифологом Дж. Кэмбэлом определена как «мономиф» – своеобразная архетипическая структура, лежащая в основе отдельных мифологических повествований.

Выявленные выше устойчивые элементы рекламных биографий вполне могут быть сопоставлены с фазами инциационного цикла.

Рождение/происхождение/начало трудового пути – «сиротство». В значительном числе архаических и традиционных мифологий при появлении в мире людей герой обладает «обычным» или даже пониженным статусом.

 

«Бог-младенец – обычно подкидыш, оставленный родителями. Часто он подвергается чрезвычайной опасности: ему может грозить опасность быть съеденным подобно Зевсу или разорванным на куски подобно Дионису» [64].

 

«Превращение младенца-сироты в сына Бога или сына короля как тема для мифа или для сказки предлагает ситуацию сиротства: именно эта ситуация прежде всего и делает возможным это превращение»[65].

 

Схема построения рекламной биографии регионального политического лидера в значительной мере повторяет схему жизнеописания архаических богов и героев. Повествование о рождении в «простой» семье, бедности, сиротстве, тяжелом детстве, а также о тяготах начала карьеры призвано не только утвердить знаковую взаимосвязь кандидата с группой (группами), но и в том, чтобы создать первый элемент схемы мифологического жизнеописания – «сиротство», предполагающее последующее «преображение» героя.

Карьера – инициация/“преображение”. Родившись в простой семье, испытав положенные жизненные трудности, будущий региональный лидер в какой-то момент (или период) преодолевает свое ординарное состояние. «Простой» человек выделяется, «выходит» в «особые» люди.

Предшествующий карьерный опыт кандидата представляется как своеобразная инициация и обнаруживает с этим архаическим ритуалом такие черты сходства, как, во-первых, преодоление кандидатом трудностей и, во-вторых, доказательство его возможности входить в «особую группу» руководителей, людей, посвященных в тайное знание мира власти и управления и обладающих способностями контролировать власть.

В контексте избирательной кампании описываемый карьерный опыт подобно инициации выступает как предпосылка к переходу в эту «особую область» жизни. Этап биографии кандидата, когда он переходит из «простых людей» в «руководители», «выбивается в люди», соответствует в схеме Дж. Кэмбэлла той части мономифа, в которой герой отваживается перейти из обычного мира в область сверхъестественного чуда.

Конечно, граница между «сакральным» и «профанным» в рекламной биографии регионального лидера не является столь резко очерченной, а разница между этими двумя мирами столь глубокой, как в архаическом мифе, но сама структура повествования и смысл перехода сохраняются. Понимание той качественной границы, которую преодолевает выходец из «простого народа», становясь руководителем, лучше всего передается широко распространенным и часто используемым по отношению к региональным лидерам выражением «выбиться в люди». В нем тот мир, из которого кандидат выходит (мир «простых людей»), обладает явной несопоставимостью с тем миром, в который кандидат «выбивается» (отметим, что описание динамики перехода отчетливо ассоциируется с преодолениями, испытаниями, борьбой), слово «люди» в данном случае символизирует полноценность того статуса, который лидером обретается.

“Возвращение к людям”. Наконец, утверждая свою неразрывную связь с общностью, из которой вышел кандидат («простой народ» и/или «регион»), он осуществляет символический акт «возвращения в общину», характерный для последней фазы инициационного цикла.

Таким образом, биография регионального лидера по своей внутренней структуре напоминает инициационный цикл классических мифологий: будущий лидер рождается в простой и тесно связанной с регионом семье, испытывает в детстве и юности жизненные трудности («сиротство чудесного младенца»), затем, пройдя ряд положенных для «героя» испытаний, доказав свою неординарность, будущий лидер «выбивается в люди» (инициация), наконец, «выбившись в люди», он постоянно «возвращается» к породившей его общности (региону, «простым людям»), подчеркивая неразрывную связь с последней. В структуре не хватает лишь одного, но наиболее существенного элемента – подвига.

Отсутствие этого звена для предвыборных материалов можно объяснить. Подвиг (то есть деяние, важное и полезное для общины, которое может совершить лишь человек, обладающий экстраординарными способностями) в контексте избирательной кампании – это само несение бремени власти, решение важных с точки зрения существования региональной общности (экзистенциальных) проблем. Обещание «подвига» нередко напрямую содержится в рекламных текстах

 

«Я знаю чего хочет народ и выполню его волю. Меня не остановят на этом пути никакие препятствия, никто и ничто! » (И. Шабунин. Волгоградская область. 1996 г.) [66]

 

Сама процедура выборов предполагает проекцию подвига в будущее, задавая соответствующую структуру рекламного текста. Поэтому отсутствие центрального элемента инициационного цикла порождает вполне определенное стремление достроить текст. Три наличных фазы жизнеописания героя предполагают реальность (или, по крайней мере, высокую степень вероятности) четвертой (собственно, на этой проекции и построен рекламный эффект). Таким образом, несмотря на все отмеченные особенности рекламного текста, инициационный цикл выступает в нем в качестве своеобразного внутреннего организатора построения биографии кандидата, что указывает на близость образа регионального лидера, создаваемого средствами политической рекламы, с образом героя классических мифологий.

Вместе с тем в отдельных рекламных биографиях предшествующая деятельность кандидата обладает чертами подвига (деяния, направленного на благо людей, но непосильного обычному человеку).

 

«Михаил Тихонович умело решал многие сложные проблемы: сплошную электрификацию области, мелиорацию засушливых земель, строительство жилья в селах области, создание мощного животноводства и птицеводства, строительство в селах дорог с твердым покрытием» (М. Наролин. Липецкая область. 1998 г.) [67].

 

Обобщая вышесказанное, можно сделать вывод, что мифологические компоненты образа регионального лидера не исчерпываются аналогиями между функциями, предписываемыми ему и герою мифа. Построение рекламной биографии также построено аналогичным принципам построения мифа о герое и его деяниях.

Можно ли считать это подтверждением нашей гипотезы о мифологизации (по крайней мере частичной) образа регионального политического лидера, в процессе опосредования деятельности по политическому представительству региональной общности? Вероятно, да. Однако, если мы зададим другой вопрос: является ли мифологизация образа лидера свидетельством специфики опосредования политической деятельности на региональном уровне в современной России, то ответ скорее должен быть отрицательным. Героизация облика тоталитарных вождей и рядовых кандидатов на выборные должности в либеральных демократиях была отмечена и проанализирована в ряде исследований [68]. По мнению некоторых теоретиков, подобная мифологизация является необходимой для всякой персонификации социальной группы в лидере [69]. Соответственно, процесс политического представительства должен способствовать героизации образа лидера. Если мифологизация образа регионального лидера действительно связана с процессом политического представительства региональной общности, то при исследовании процесса выстраивания героического образа в тексте политической рекламы мы должны найти связь с процессом актуализации региональной идентичности граждан.

Специфически региональный характер исследованных нами героических жизнеописаний вытекает из присутствующего в них стремления вычленить региональную общность и дать ее позитивное описание. Кроме того построение биографии регионального лидера в рекламных материалах оказывается связанным с теми аспектами «картины мира», которые мы выявили при анализе образа «крепкого хозяйственника». Подчеркивая разными способами в рамках биографического описания свою органическую связь с регионом, кандидат осуществляет тем самым вычленение регионального пространства как особого. В жизнеописании кандидата в ряде случаев выделяется региональное пространство (как пространство наше, человеческое, понятное, доступное) через его противопоставление окружающему миру и особенно пространству Центра, столицы (как пространству недоступному, непонятному, чужому). Наиболее отчетливо это видно в тех случаях, когда в биографии регионального лидера приходится указывать на его пребывание или активную связь со «столицей».

 

«Иванченко (кандидат на пост главы администрации Ростовской области, депутат Государственной Думы РФ, – В. Н.) помогает решать насущные проблемы коллективов (видимо, местных, – В. Н.) в Москве...

Иванченко – профессиональный политик, прошедший горнило московских аппаратных коридоров» (Л. Иванченко. Ростовская область. 1996 г.) [70].

 

«Егоров... был в Москве, связи имеет, многое может сделать для края»(Н. Егоров. Краснодарский край. 1996 г.) [71].

 

«Активная работа в Государственной Думе позволила Гордееву (кандидат на пост главы администрации Саратовской области, -В. Н.) наладить деловые контакты в министерствах и ведомствах правительства России. Примером этого являются практические дела по формированию государственного оборонного заказа и привлечению денежных средств на выплату заработной платы на оборонных предприятиях области, стипендий студентам саратовских учебных заведений, пенсий пенсионерам, строительство жилья для военнослужащих запаса ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС, переселенцев из аварийных домов системы инженера Лагутенко, компенсаций на удорожание строительства ТЮЗа, родильного дома в Саратове, мостового перехода через Волгу в районе села Пристанное» (А. Гордеев. Саратовская область. 1996 г.) [72].

 

Связь с «Москвой» интерпретируется приблизительно одинаковым образом, полнее всего проявленным в высказываниях о Егорове и Гордееве: связи кандидата с Москвой рассматриваются как ресурс улучшения положения жителей региона. То есть «Центр», «Москва», «столица» рассматриваются в рамках такой позиции лишь как «средство», «инструмент», «резервуар» улучшения благосостояния региона, то, что может быть «используемо», «эксплуатируемо». Ассоциация регионального лидера с «Москвой», вытекающая из его биографии, интерпретируется так, чтобы не сгладить, а напротив, подчеркнуть отчуждение регионального жителя от «столицы»

Одновременно столица предстает как сложный и непонятный для обывателя мир со своими законами, которые региональный лидер (фраза «прошел горнило московских коридоров» в этом смысле достаточно показательна) понимает и умеет использовать. Региональный лидер – это тот, кто может в непонятном и чуждом столичном мире достигать целей, действуя на благо региона.

Таким образом, анализ образа лидера вновь приводит нас к противопоставлению «региона» и «Москвы» и задаваемой этим противопоставлением модели пространства. Можно предположить, что такое построение «образа мира» является необходимым условием определенного описания регионального политического лидера. Второе «более сильное» предположение, которое можно сделать, заключается в том, что определенное построение «образа мира» собственно и создает потенциал легитимации конкретного образа регионального политического лидера. Очевидно, что без широкого анализа «образов мира», используемых в процессе политической коммуникации в регионе, мы не можем ни ответить на эти вопросы, ни проверить эти предположения.

«ОБРАЗ МИРА» В РЕГИОНАЛЬНОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ КОММУНИКАЦИИ

I. Регион в «большом мире»

Наиболее фундаментальными характеристиками «образа мира» принято считать заложенные в нем представления о пространстве и времени. Система пространственно-временных координат позволяет человеку ориентироваться в окружающем мире, так или иначе выстраивать свою деятельность, исходя из тех установок, которые выработались у него по отношению к объектам различной локализации. Наконец, характер представлений о пространстве и времени имеет большое значение с точки зрения формирования социальной идентичности индивида. Формирование группового самосознания обычно начинается с локализации образа общности в системе пространственно-временных координат. Таким образом, самолокализация общности является необходимой составной частью процесса складывания ее групповой идентичности.

В этой главе мы попытаемся проанализировать те образы пространства и времени, которые символически опосредуют политическую деятельность на региональном уровне. Для этого обратимся к текстам региональной политической коммуникации: материалам политической рекламы, заявлениям региональных лидеров, а также описаниям символических актов региональных и местных властей.

В избранных нами группах источников образы пространства помещают «регион» в определенную систему пространственных координат. Положение региона, в первую очередь, определяется по отношению к пространству России.

«Урал — опорный край державы», «Приморье — утро России», “форпост России на Дальнем Востоке» [73], «Нижний Новгород – карман России», «третья столица России» [74] и тому подобные метафоры характерны для политической риторики многих регионов. Схожими являются утверждения «Красноярский край – центр России» [75], «Ярославль – центр европейской России” [76], “Ивановская область – текстильный цех страны” [77] и т.п.

Как видно из приведенных примеров, отношение «регион» – «Россия» строится таким образом, что в описываемой модели территория региона занимает особое и в каком-то смысле центральное положение в пространстве России независимо от ее реального географического положения. Это достигается за счет привнесения в пространственное описание некоторых дополнительных смыслов, утверждающих значимость региона с точки зрения существования России в целом. В качестве аргументов могут использоваться особое географическое, геополитическое или геоэкономическое положение (в приведенных примерах Приморский край, Красноярский край, Ярославская область), экономический потенциал (Ивановская область, Нижегородская область, Свердловская область), величина и значение административного центра региона (Нижегородская область).

Близкая по смыслу группа образов пространства подчеркивает уникальность региона с точки зрения жителей самого этого края.

 

«У нас есть все: творческий и научный потенциал, огромные производственные мощности, наконец, плодородные черноземы, а люди всегда были работящие» (А. Цапин. Воронежская область. Рис. 17.3.б.).

 

«Почему жизнь волгоградцев станет лучше? Потому что у нас все есть: плодородная земля, нефть, огромные производственные мощности, научный и творческий потенциал, и люди всегда были способные и работящие» (И. Шабунин. Волгоградская область. Рис. 18.1.).

 

«Второй такой земли, как Кубань больше нет нигде в мире. Черноземы, заповедные леса, два моря, уникальный растительный и животный мир, недра, прямые выходы в Черноморье и Средиземноморье — мы просто обязаны быть гордыми, красивыми и счастливыми. Но стоим пока на коленях, выпрашиваем милости. У центра, у собственных горе-руководителей...» (В. Крохмаль. Краснодарский край.)[78].

 

Приведенные выше примеры, взяты из материалов политической рекламы. Схожие описания пространства можно найти в интервью региональных политических лидеров.

По мнению губернатора Ленинградской области В. Густова, его регион отличает

 

«...исключительно выгодное географическое положение, значительные природные ресурсы, довольно высокий уровень развития промышленности, рыночных структур, инфраструктуры, привлекательные для инвестиций условия, квалифицированные специалисты. В общем, область располагает всем достаточным и необходимым, чтобы процветать через вполне обозримый промежуток времени» [79].

 

«Положение Приморского края уникально,.. ведь именно наш край расположен на стыке границ ведущих государств Тихоокеанского бассейна, на перекрестках морских международных путей... Инвестиционная привлекательность региона известна. Это и уникальные экономико-географические характеристики, топливно-энергетические и биологические ресурсы, через него проходит треть всех экспортных грузов России» (Е. Наздратенко) [80].

 

«Тульская область — особая. Область оборонная, с высоким научным потенциалом. В Тульской области разработано много новейших технологий на уровне лучших мировых образцов» (В. Стародубцев) [81].

 

«Уникальность» региона подчеркивается через его исключительно выгодное географическое положение («выходы в Черноморье и Средиземноморье», «порты, курорты, здравницы», «стык ведущих государств Тихоокеанского бассейна» и т.п.), богатые природные ресурсы (черноземы, плодородные земли, «зерно, вино, масло», залежи полезных ископаемых и т.д.), уникальный экономический потенциал («производственные мощности», «инвестиционная привлекательность», «рыночная инфраструктура» и т.д.).

Многочисленные образы благодатности территории для проживающих людей выступают в качестве символов «особости» территории и подобно ранее рассмотренному образному ряду выполняют функцию локализации региона и как территории, и как общности в пространстве («уникальность нашей территории – это то, что отличает наше существование и ставит нашу общность в исключительно благоприятное положение»).

Само представление об «уникальной территории» внутренне предполагает представление об «избранном народе» (очевидно, сам факт того, что нам дана исключительная по своей благодатности земля, говорит об особости нашего сообщества). В отдельных случаях «исключительность» региональной общности подчеркивается специально, как в следующих примерах.

 

«Куряне удивительно своеобразный народ: трудолюбивый, талантливый, изобретательный, находчивый, мужественный, рассудительный. У него стойкие представления о нравственности, добре и справедливости» (В. Шутеев. Курская область. 1996 г.) [82].

 

«Наш народ (в данном случае имеются ввиду “липчане” – В.Н.) давно и самой высокой ценой заслужил право жить счастливо. Он обладает огромным талантом и неисчерпаемым потенциалом созидателя. Наша главная задача – поднять эти резервы и использовать их для экономического развития области и улучшения жизни липчан» (М. Наролин. Липецкая область. 1998 г.) [83]

 

Несмотря на наличие подобных «прямых» описаний особых качеств региональной общности, анализ избранных нами групп источников показывает, что более типичной оказывается ситуация, когда общность и территория в описании объединяются либо выступают метафорами друг друга.

⇐ Предыдущая12345678Следующая ⇒

Поделиться: