Тема любви и смерти в романах Тургенева «Накануне» и «Отцы и дети».

Сила Судьбы и сила Традиции оказываются сильнее бунтаряодиночки.

Кратко: Инсаров – образец для разночинцев, он был так идеален, что вышел немного искусственно, но Тургенева это не смущает, он открыто задаёт вопрос разночинцам через образ идеального Инсарова: «ВЫ ТАКИЕ? », и скорая смерть Инсарова даёт ответ – НЕТ. Ещё не пришло время ПРАВИЛЬНЫХ разночинцев. К тому же Мировая Воля не прощает, когда на пути к долгу (а он чувствовал долг защитить свою страну) герой НЕОЖИДАННО отвлекается на СЧАСТЬЕ *любовь здесь как отвлекающий момент ОТ ДОЛГА – нельзя было отвлекаться *по Мировой воле. Теперь Елена после смерти любимого продолжит его дело: пишет прощальное письмо родителям, что уезжает в Болгарию сестрой милосердия. Выжила она или нет? Скорее всего нет, но мы точно не знаем. По Шопенгауэру счастье 100%ное НЕВОЗМОЖНО; рядом с ЛЮБОВЬЮ всегда ходит СМЕРТЬ. 

1) «Накануне» — роман Ивана Сергеевича Тургенева, опубликованный в 1860 году. Во второй половине 1850-х годов Тургенев, по взглядам либерал-демократ, отвергавший идеи революционно настроенных разночинцев, стал задумываться о возможности создания героя, чьи позиции не вступали бы в противоречие с его собственными, более умеренными, чаяниями, но который при этом был бы достаточно революционным, чтобы не вызвать насмешек со стороны более радикальных коллег по «Современнику». Время действия романа – 1853 г. – год начала Крымской войны (1853 – 1856), трагическая неудача которой стала прологом и «кануном» александровских реформационных преобразований. Как тип «настоящего» деятеля и потенциально героической личности, Инсаров противопоставлен героям меньшего масштаба, каждый из которых также претендует на сердце Елены и символически представляет определенную сферу общественной или духовной жизни России того времени: Шубин – художник-скульптор, Берсенев – ученый – гум.науки, Курнатовский – чиновничий аппарат.

* Инсаров – фигура, сознательно идеализированная автором; как персонаж он получился не очень живым именно потому, что изначально был задуман как геройобразец.

Своим романом Тургенев как будто задавал вопрос реальным русским разночинцам: таковы ли они, как его идеальный Инсаров?

И, судя по концовке романа (когда один герой на прямо заданный ему вопрос другого: возможны ли русские Инсаровы? – не дает никакого внятного ответа), у него были определенные сомнения на этот счет. Обыкновенно тургеневским скепсисом в отношении возможности (по крайней мере, скорого) социального возрождения России объясняют и неожиданную раннюю смерть главного героя романа. Инсаров умирает на руках у Елены в гостиничном номере в Венеции, так и не успев доехать до Болгарии, где он собирался стать во главе антитурецкого восстания. В обстоятельствах смерти Инсарова нет ничего героического, как вполне обыденна и его болезнь, приведшая к ней: скоротечная чахотка, развившаяся из обычной простуды. Однако скепсис Тургенева имеет не только социальноисторическую, но и более глубокую – философскую подоплеку. В данном случае это опять шопенгауэровский пессимизм, направленный против «оптимистической» идеи исторического развития. Спрашивая себя, за какую «вину» Инсаров наказан смертью, а она сама – утратой любимого человека, Елена не находит ни за собой, ни за ним исторической вины.

Но существует, как догадывается Елена, какаято другая вина. Еето и выдвигает Тургенев в качестве главной причины смерти своего героя. Он виноват, как виновата и Елена, в том, что оба они бросили вызов Мировой Воле, а значит, и Традиции, призывающей покоряться ее законам. Покорности они противопоставили волевой активизм, основанный, несмотря на его внешне жертвенный характер, не на отречении от своего «я», а на переоценке его способности перестраивать мир в соответствии со своим – ограниченно человеческим – представлением о должном. Караются герои и за попытку соединить эгоистическое «счастье» чувственного наслаждения в любви и «долг» самоотверженного служения ближним. «Долг» есть «долг», это, по Шопенгауэру, форма аскезы, поэтому никакие компромиссы с личным «счастьем» здесь невозможны. Сделав ставку на любовь, Елена и Инсаров, как и герои «любовных» повестей, обрекли себя на страдания и гибель. «Я искала счастья, – пишет Елена в прощальном письме родителям, – и найду, быть может, смерть». Верная делу и идеалам своего мужа, она собирается уехать в Болгарию и стать там сестрой милосердия. Но случилось ли это – неизвестно. Тургенев дает намек, что, возможно, и ее настигло возмездие Мировой Воли, и «уже кончилась маленькая игра жизни, кончилось ее легкое брожение», – это последнее, что сказано в романе о Елене.

 

Смерть Базарова от случайного заражения, так же, как и смерть Инсарова от чахотки, есть реалистическибытовое проявление мистического возмездия Мировой Воли, причем орудием возмездия, как и в повестях, становится любовь.

Отрицание Базаровым любви как стихии, порабощающей человека, внешне напоминает отвержение ее людьми долга. Как и для них, для него человек, «поставивший всю свою жизнь на карту женской любви», как отзывается он о Павле Кирсанове, долгие годы после смерти своей «роковой» возлюбленной Нелли Р. продолжающем мечтать о ней и поэтизировать ее образ, – проявляет постыдную слабость. Но если те боролись с любовью, отрекаясь от себя и принося жертву, то Базаров борется с ней, ничем не жертвуя, а, наоборот, все больше замыкаясь в своем эгоцентризме.

Теория любви Базарова до Одинцовой:

• Любовь – это физиологический процесс. Удовлетворение физических страстей его устраивает. Напоминает отношение к любви Марка Волохова из «Обрыва». Отрицается идеальное, возвышенное. Такая любовь неизбежна. Женщины ему неинтересны, т.к. они биологически глупее. Индивидуальная привязанность – это романтизм.

Тургенев разоблачает ошибочные взгляды: влюбляется в молодую вдову Одинцову.

Ценично: произвела впечатление красота (ее б в анатомический театр! )

После Одинцовой:

• Просыпается индивидуальный принцип любви, который отрицал. Любовь к Одинцовой пробуждает в нем чувства (целует Фенечку, не от любви к ней, а от переизбытка чувств, он не хотел ее оскорблять: порядочен).

Влюбляется в идеологическую врагиню: любовь не сочетается с его философией. Поэтому он не только не спасается от любви, но сам становится ее жертвой. Он попадает в ловушку любви, разрушающей все его «нигилистические» теории. Презиравший дворянский аристократизм и «барство», женскую красоту и «романтическую» поэтизацию любовного чувства, он неожиданно для самого себя, одновременно возвышенно и страстно, влюбляется в Одинцову – богачку, аристократку и к тому же обворожительно красивую женщину.

Проводит с ней время. Признается в любви, зная, что Анна откажет («Вы не так меня поняли»). Сублимирует, подавляет себя. Отказ Одинцовой ответить на его чувства болезненно ударяет по базаровской гордости, и в какието моменты он, к своему ужасу, видит себя ничтожной частицей огромного мироздания, законов которого ему – такому же смертному созданию, как и все остальные люди, – все равно не удастся преодолеть. «…Попробуй отрицать смерть. Она тебя отрицает, и баста! » – восклицает Базаров, ясно понимая, что болезнь его прогрессирует и конец неотвратим. Признание, пусть и подневольное, своей ограниченности пробивает брешь в базаровском эгоцентризме, и перед смертью он несколько смягчается. Нежность, граничащая со смирением, слышится в его последних (и, что немаловажно, по стилю близких «красивой» дворянской речи) словах, обращенных им к Одинцовой, приехавшей проститься с умирающим: «Дуньте на умирающую лампаду, и пусть она погаснет». То, что должен был, но до конца так и не смог понять Базаров, договаривает за него автор в проникновенном лирическом пассаже, завершающем роман и дающем ключ к пониманию финальной сцены, изображающей престарелых родителей Базарова, плачущих на могиле сына. В этом эпизоде поставлены в связь слезное обращение базаровских родителей к Богу как Высшей Силе, управляющей всем существующим, и навеваемая прекрасной в своей умиротворенности природой, осеняющей могилу Базарова, мысль о «вечном примирении и о жизни бесконечной». Высший покой нисходит на тех, кто отказался от бунта и сопротивления, как в социальном, так и в более высоком – метафизическом смысле, – такова главная идея финала, в которой шопенгауэровская философия отречения поворачивается, в отличие от финалов предыдущих романов, не столько своей пессимистической, сколько просветляющепримиряющей стороной. Здесь очевидно влияние гармонического, уравновешивающего крайности пушкинского взгляда на вещи. От Пушкина идет и пронизывающая весь роман атмосфера приятия и благословения вечного круговорота жизни, где победителем оказывается не тот, кто вырывается из него, а тот, кто легко и радостно подчиняется ему и живет в одном с ним ритме. Из этого «пушкинского» круговорота в «Отцах и детях» явно выпадают, помимо Базарова, такие психологически родственные ему герои, как Павел Кирсанов и Одинцова. Все они посвоему горды, самолюбивы и в силу этого не мягки и не открыты миру, что проявляется, в частности, в их общей нечувствительности к красоте природы и искусства. Противостоят же им мягкие, кроткие, не мудрствующие лукаво герои, не любящие и не умеющие конфликтовать с жизнью как таковой и, как правило, одаренные эстетическим чувством и живо реагирующие на красоту окружающего мира. В противоположность первым, героямодиночкам, последние объединены писателем в семейные пары – это родители Базарова, Николай Кирсанов и Фенечка, Аркадий и Катя, младшая сестра Одинцовой.

 

⇐ Предыдущая567891011121314Следующая ⇒

Поделиться: