Зависимость киевских митрополитов от патриарха

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 16Следующая ⇒

Самая возможность описанных иерархических смут показывает, что Русской Церкви ещё рано было помышлять о своей независимости от Греческой. Среди своей неокрепшей паствы и при неустойчивости гражданских основ удельного времени ей ещё не на что было опереться внутри самой Руси.

Митрополит, избранный дома и из своих людей, мог легко подвергаться влияниям княжеских раздоров, да и сам не мог возвыситься над этими усобицами и держаться в отношении к ним беспристрастно и независимо. Легко могло случиться и то, что враждующие между собой князья избрали бы для себя несколько митрополитов одновременно, и тогда удельная рознь стала бы угрожать разделением самой Русской Церкви. Поэтому иметь митрополитом человека постороннего было необходимо и для Русской Церкви, и для самого государства. Зависимость же митрополита от власти Константинопольского патриарха была невелика и не могла быть большой помехой ни для его собственной церковно-правительственной деятельности, ни для самобытного развития местной церковной жизни. Греческая Церковь не стремилась к порабощению народов, как церковь Римская. Русской митрополит с самого начала был поставлен совершенно самостоятельным первосвятителем своей поместной Церкви. Зависимость его от патриарха ограничивалась только его избранием и посвящением от последнего, да ещё обязанностью участвовать, по возможности, в патриарших соборах и подчиняться определениям этих соборов. Внутри своего ведомства он вершил все церковные дела самостоятельно; или сам лично, или с собором местных епископов. Решения его признавались окончательными и переносились на суд патриарха чрезвычайно редко, чему, кроме политической независимости Руси от Византии, способствовали отдаленность стран одной от другой и другие неудобства частных контактов.

Значение иерархии в гражданских делах

Не тяжело и на первых порах даже полезно было иметь в своей среде чужую иерархически власть и для самого государства. Православная Церковь не соблазнялась мирским владычеством, как Римская, хотя на Руси соблазн этот мог быть особенно силен. Церковная иерархия явилась на Руси в виде крепко сплоченного общества более или менее образованных людей, хорошо знакомых с политической мудростью своей тысячелетней Византийской империи, воспитанных на началах вселенского римского права и при этом ещё бывших подданными чужого, сильного, по крайней мере, вполне развитого государства. Она должна была приобрести здесь громадный авторитет не только духовный, но и политический. А молодое государство Руси само добровольно устремилось под опеку Церкви. Князья, начиная с Владимира, сами призывали митрополитов и епископов к участию в своих государственных делах; на княжеских советах на первом месте после князей было духовенство. Но верная своим православным, греко-восточным понятиям об отношении духовной власти к светской русская иерархия не воспользовалась выгодами своего положения для того, чтобы создать для себя в юном государстве самостоятельное церковно-политическое могущество, как это делали в Европе представители Римской Церкви, а, напротив, употребляла всё своё влияние на устроение самого же государства, на воспитание и укрепление в нём слабой княжеской власти. Она принесла на Русь ещё неизвестные здесь понятия о верховной власти поставленной от Бога. С самого начала определялась важная задача духовенства в нашей истории — содействовать развитию верховной власти. Самое единство русской иерархии способствовало выполнению этой задачи, стягивая все уделы к Киеву, где находился русский митрополит, и тем усиливала власть великого князя киевского.

К той же цели направлялись и все политические назидания князьям лучших иерархов, всегда склонявших их к миру, единению и повиновению великому князю. Русская иерархия как миротворцы и ходатаи за общее благо народа вступались почти в каждую усобицу князей. Где не действовали увещания, иерархи удерживали князей от междоусобиц грозной святительской клятвой. Посредниками-миротворцами в княжеских переговорах были, как правило, те же духовные лица; их слова были авторитетнее, чем слова мирских послов; притом же своим саном они были ограждены от обид, от которых не спасало тогда и звание посла.

Первые епархии на Руси

Церковная жизнь, однако, и сама не могла не подвергаться влиянию удельного строя государства. Удельное деление Руси отразилось прежде всего на епархиальном делении. Как мы видели, первое разделение Русской Церкви на епархии сделал в 992 году митрополит Леонтий. Всех устроенных тогда епархий летопись перечисляет шесть: в Киеве, Новгороде, Чернигове, Ростове, Владимире и в Белгороде. Тогда же поставлены были епископы и в другие города — Тмутаракань, Туров и Полоцк, где княжили дети Владимира. В течение следующего периода до половины XIII века было образовано ещё несколько епархий, так что их стало 15. Границы их почти совпадали с границами соответствующих им удельных княжеств.

Вследствие религиозного строя древнего общества, всякий общественный союз сосредоточивался обыкновенно около какой-нибудь святыни, храма и являлся, смотря по величине, в форме или прихода, или епархии. Новый удел, выделившись из старого, стремился сделаться самостоятельным и в церковном отношении, завести у себя особую епархию, потому что гражданская самостоятельность без церковной казалась неполной.

Положение епископов

Зависимость епископов от митрополита была невелика и ограничивалась лишь одним поставлением их на епархии. Делами своей епархии каждый епископ управлял вполне самостоятельно. В этом ему помогали наместники из почетных духовных лиц, свой «клирос», или соборные священники, которые составляли при нем кафедральный совет, и светские «десятильники», заведовавшие, главным образом, архиерейскими сборами с округов. Митрополит вмешивался в дела епархии весьма редко, только в особых случаях и по каким-нибудь жалобам. Однако для удельных земель тяжела казалась и такая зависимость, все-таки тянувшая их к Киеву в подчинение, кроме митрополита, также и киевскому князю, и они старались по возможности ее ослаблять. Как великие князья стремились к ограничению власти патриарха в избрании митрополитов, так, в свою очередь, удельные князья и жители уделов стремились ограничить власть митрополита в назначении своих епископов. И в XII веке вошло уже в общий обычаи ставить епископов не иначе, как по избранию удельных князей и народа.

Воля князя или народа могла быть причиною и изгнания епископов, даже без церковного суда.

До чего могло дойти влияние удельной розни на иерархию, показывает знаменательная попытка северной Руси отделиться от церковного влияния южной. Произошло это в первой половине XII века. при великом князе Андрее Боголюбском, когда Северо-восточная Русь усилилась, приобрела влияние на Киев и установила у себя новые самодержавные порядки. Владимирский князь был сильнее Киевского, но в Киеве был митрополит, а во Владимирском княжестве только Ростовский епископ. И вот великий князь Андрей отправил посла к патриарху Луке Хрисовергу с просьбой поставить ему во Владимир особого митрополита, тем более что у него был готов и кандидат на новую митрополию, его любимец Феодор. Патриарх отказал, ссылаясь на то, что разрывать единство русской митрополии будет нарушением канонов, и посвятил Феодора только в епископы. Великий князь отказался от своего желания, но гордый Феодор, разочаровавшись в надежде сделаться митрополитом, хотел, по крайней мере, освободиться от подчинения Киевскму митрополиту Константину. Ссылаясь на то, что получил посвящение от самого патриарха, Феодор не поехал в Киев за благословением митрополита. Тогда митрополит послал во Владимир грамоту с требованием не признавать Феодора епископом. Многие послушались этой грамоты. Феодор разгневался, закрыл во Владимире все церкви и начал обирать, мучить и казнить своих противников. За такую жестокость князь Андрей наконец выдал Феодора митрополиту Константину, который сослал его на Песий остров.

Таким образом, Церковь выдержала напор удельных раздоров без потери своего единства. Само влияние общества на иерархию имело положительное значение для Церкви, несмотря на несколько частных случаев, в которых страдал её канонический порядок. А иерархия, в свою очередь, вследствие своего выборного статуса, приобрела народный характер и стала оказывать значительное влияния на жизнь общества. Во всех гражданских делах в пределах своей епархии каждый епископ был первым и самым влиятельным лицом, столько же был нужным для удельной области, как и сам князь. Новгородцы, например, не могли себя и представить без владыки. С его благословения начинались все дела, так что он невольно втягиваются во все местные земские интересы. Мы видим его в числе удельного посольства к князю с приглашением на княжеский престол, он же принимал вновь приехавшего князя и совершал обряд его посажения на престол. В княжеской думе святитель был первым совет-ником, внушал князю миролюбивые отношения к родичам и ходатайст-вовал пред ним о нуждах удельного населения. Новгородские владыки в первой половине XII века особенно отличались своей земской деятель-ностью, поскольку были коренными новгородцами. Городское вече соби-ралось чаще всего около святой Софии у владычнего двора. Даже печаль-ная судьба некоторых владык показывает, как тесно была связана жизнь Новгородской иерархии с переменами в местной гражданской жизни.

Церковное законодательство

Основанием для внутреннего управления Русской Церкви со времени её образования служил Номоканон (книга церковных правил), несомненно существовавший у нас в славянском переводе (т.е. Кормчая), потому что из него делали заимствования в свои уставы наши князья, его правила часто цитировали в своих сочинениях русские авторы, например, преподобный Феодосии и Кирик. Инок XVII века Зиновий Отенский сам видел два списка Кормчей времен князей Ярослава и Изяслава.

В своих постановлениях пастыри применяли законы Кормчей к потребностям русской жизни. Так, например, явилось «Церковное правило митрополита Иоанна II» в ответ на вопросы некоего черноризца. Оно с XIII века постоянно вносилось в наши Кормчии. В нем содержатся постановления относительно:

1) веры — против остатков язычества, общения с иноверцами в пище и посредством брака, против продажи христиан в рабство неверным и отступления от Церкви;

2) семейной жизни — против сожития с женой без благословения Церкви и против незаконных браков;

3) церковного благочестия — о почитавши святынь, соблюдении постов, неядении удавленины и мертвечины, о “бесовских песнях” и пирах по монастырям;

4) иерархии — об отношении епископов к митрополиту, о епархиальном управлении; против пьянства и бесчиния иереев и монахов.

Вместе с правилом Иоанна в русские Кормчии с XIII века постоянно вносилось другое замечательное сочинение — «Вопросы Кирика» (новгородского иеродиакона) и ответы на них епископов и других духовных лиц. Они живо изображают дух того времени, церковные обычаи, остатки язычества, характер современной им религиозности и состояние нравов в духовенстве и народе.

Уставы русских князей

Первый опыт приложения Номоканона к русской жизни сделал в своём «Церковном уставе» святой Владимир. Этот устав касался главным образом судебных прав Русской Церкви, в ведение которой были отнесены:

1) дела против веры и Церкви — еретичество, волшебство, совершение языческих обрядов, святотатство, повреждение могил, церковных стен, неуважение к храмам;

2) дела семейные — умыкание девиц, вступление в брак родственных лиц, споры между супругами об имении, блуд и прелюбодеяние, развод, побои родителей детьми, оскорбление семейной чести, наследственные вопросы и прочее.

В Греческом законодательстве некоторые из этих дел (об оскорблении родителей, споры супругов об имении и детей о наследстве) подлежали гражданскому суду. У нас же все семейные дела были переданы в ведомство Церкви, чтобы она успешнее могла содействовать нравственному перерождению общества. Также расширено было, сравнительно с греческим законодательством, и ведомство Церкви относительно подсудных ему лиц. Кроме духовных лиц, суду Церкви подчинялись: просвирня, паломник и разные люди, которые были связаны с Церковью через гостиницы, богадельни и больницы.

Великий князь Ярослав издал аналогичный «Церковный устав», содержавший в себе подтверждение и раскрытие устава святого Владимира. В нём есть и новые определения. Так, к церковному суду, вместо не приятных у славян телесных наказаний и жестоких казней, какие были определены в Номоканоне, применена славянская система вир, или денежных штрафов за преступления, и указаны случаи участия в суде князя. Совместному судопроизводству Церкви и князя подлежали:

а) оскорбления, насилия и побои девиц и чужих жен, поджоги, позорное острижение головы и бороды;

б) кража и убийство в семье.

Впоследствии князья применяли эти первые общерусское уставы Владимира и Ярослава в своих уделах.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒