Богослужебные уставы, книги и церковное пение

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 16Следующая ⇒

Какой был принят богослужебный устав, сейчас сказать трудно. Первый определенный устав раньше всех был введен преподобным Феодосием в монастыре Печерском — это устав Студийский. Отсюда он распространился повсюду и стал надолго преобладающим в Русской Церкви.

Богослужебные книги употреблялись сначала в болгарском переводе. В самой России их стали переводить со времен Ярослава., который, по отзыву летописца, любил церковные уставы. Появилось несколько и русских богослужебных произведений; митрополит Иоанн I написал службу святым Борису и Глебу, епископ Иоанн Ростовский в конце XII века — службу святому Леонтию Ростовскому. Были написаны также службы преподобному Феодосию Печерскому, на перенесение мощей святителя Николая в Барград (9 мая) и святому Владимиру. Из авторов богослужебных текстов известен сам преподобный Феодосий, составивший несколько молитв, святой Кирилл Туровский, написавший молитвы на дни недели и канон молебный. При великом князе Ярославе русское богослужение получило особое благолепие от введения в него, вместо прежнего болгарского унисонного пения, «изрядного осмогласия (по 8 гласам Октоиха), наипаче же трисоставного сладкогласования (гармонического трехголосного пения)», которое принесли на Русь явившиеся в 1051 году с нотами три греческих певца, «и самого демественного пения», т.е. партесного по мелодиям императорских и патриарших доместиков (регентов).

Особенности богослужения Русской Церкви

Из вопросов Кирика епископу Нифонту и другим духовным лицам, из церковного правила митрополита Иоанна II и других памятников описываемого времени можно почерпнуть сведения об особенностях богослужения Русской Церкви в сравнении с позднейшим временем и об обрядовой стороне богослужения.

Крещение младенца совершалось в сороковой день по рождении, если он не был очень слаб, и позднее, даже до трехлетнего возраста. После наречения христианского имени всегда оставалось в употреблении другое, мирское (славянское) имя. При крещении взрослых принято было оглашать инородцев в течение сорока, а славян ¾ в течение только восьми дней, как лучше подготовленных к принятию веры. На восьмой день после крещения совершался обряд «разрешения», состоявший, вероятно, в снятии с крещенного белой одежды и в омовении знаков Миропомазания. Латинян, а равно отпадавших от Православия присоединяли к Церкви через одно миропомазание.

Относительно Литургии известно, что её можно было совершать даже на одной просфоре; вообще число просфор не было определено. Таинство Евхаристии было окружено высоким благоговением, которое возбуждало в Кирике иногда простодушные вопросы, например, можно ли попу служить, если он, поужинав после вечерни, промолится всю ночь и не поспит? Можно ли дозволить святое причастие человеку, у которого гной идёт из уст? Владыка Нифонт отвечал ему, что, конечно, можно.

Обрядовый взгляд на таинство Покаяния выразился в дозволении супругам нести епитимии друг за друга. Существовало также мнение, что 10 литургий могут избавить от грехов за 4 месяца, 20 — за 8 месяцев, 30 — за целый год. Владыка Нифонт отвергал это верование, говоря, что богатый мог бы при этом грешить беспрепятственно, только расплачиваясь за литургии.

Погребение умерших было принято совершать до захода солнца. «То бо есть последнее видит солнце до будущего воскресенья», — объяснял владыка Нифонт. Святители в своих посланиях запрещали совершать сорокоуст заживо. Вообще в юном русском христианском обществе было слабое представление об истинном духе Православия, и уже в это время стало преобладать обрядовое направление. Церковные пастыри вынуждены были поднять голос против чрезмерного упования на обряды, к которым порой сводилась вся духовная жизнь. Так, в XII веке необходимым стало запрещать путешествия по святым местам, которые очень рано вошли у нас в благочестивый обычай. Владыка Нифонт советовал разрешать путешествие только немногим, с разбором.

Спор о постах

Спор о постах в среду и пяток, долго занимавший русское общество, также является характерной чертой того времени.

В 1157 году ростовцы изгнали из своего города епископа Нестора за то, что он, на основании действующих в Греции древних строгих постановлений, не отменял поста в среду и пяток даже по великим праздникам, исключением были лишь Пасха, Пятидесятница, Рождество и Богоявление Господне. Противником этого был некий Феодор, племянник Смоленского епископа Мануила, который, на основании более позднего Студийского устава (X век), считал дозволенным разрешать (т.е. отменять) пост не только в Господские и Богородичные праздники, но и во дни вели-ких святых. Митрополит Феодор и патриарх оправдали учение Нестора.

Преемник Нестора Леонтий был ещё строже, основываясь на правилах в Х и XI веков, уже отмененных, он не хотел отменять поста ни в какие праздники, в реультате чего явилась, по выражению летописца, «ересь леонтинианская». На Руси Леонтия не приняли. Тогда он отправился для решения вопроса в Грецию, но и там тоже был осужден.

В 1168 году спор о посте, затихший было на Севере, с новой силой разгорелся на Юге. Печерский игумен Поликарп с братией держались относительно постов правил Студийского устава, а митрополит Константин, напротив, разделял мнение Нестора. По предложению великого князя Мстислава в Киеве открылся собор. Но и на соборе мнения разделились: одни с великим князем стали на сторону митрополита; другие, не желая досаждать ни митрополиту, ни великому князю, предо-ставляли распоряжения о соблюдении того или другого устава воле архи-ереев и игуменов по монастырям; третьи же решили, что дело необходимо перенести на суд патриархов. Мстислав закрыл собор без решения.

Однако, когда все несогласные с митрополитом разъехались, Поликарп был осужден на заточение. Это очень встревожило сторонников Поликарпа, которые благоговели перед Печерским игуменом за его святость. Святослав Черниговский даже прогнал своего епископа Антония за то, что он действовал заодно с митрополитом. Последовавшее вскоре взятие Киева войсками Андрея Боголюбского народ прямо объяснял гневом Божиим за гонение на Поликарпа. Правила Студийского устава относительно постов оставались господствующими на Руси до вытеснения этого устава другим в следующем историческом периоде.

Глава V

ВЛИЯНИЕ ХРИСТИАНСТВА

НА НРАВСТВЕННОСТЬ НАРОДА

Понятно, что обрядовое благочестие не могло сдерживать проявление грубых страстей удельного времени. Это было тяжелое время междоусобиц: в разных уделах ежегодно шли опустошительные войны. Бывало так, что князь, строивший в своем городе церкви и монастыри, подававший милостыню, прославляемый летописцами за благочестие, гра-бил и жег церкви и монастыри в чужом уделе, истреблял чужих смердов и потом за счёт чужого добра и чужих, православных же, святынь украшал свои святыни. То же делали жители одного края с жителями другого.

При всем том нельзя не замечать благотворного влияния христианства на жизнь общества. И древние летописи, и проповедь духовенства, и речи князей — все говорят о мире, о соединении, осуждают рознь и междоусобицу во имя высших нравственных начал. Пастырям Церкви нередко удавалось останавливать кровопролитие. Под влиянием Церкви появляется между князьями обычай похожий на «мир Божий». Так, например, по воскресеньям не делали приступы к городам. Мономах прекращал войну перед Великим Постом. Вместо древнего долга мстить за обиду и стремления отстоять свою честь, некоторые князья усваивают себе высшие нравственные правила — прощать обиды, смиряться перед сопер-ником, чтобы не проливать «крови христианской». Мономах уступает великокняжеский престол другому, чтобы избежать кровопролития, и всю свою жизнь разбирает ссоры князей и мирит их. Сын его Мстислав не хо-чет воевать с Олегом Рязанским, ходатайствует за него перед своим отцом, а Олег убил его брата и хотел отнять удел у него самого. По этому случаю Мономах написал замечательное исполненное духом христианской крото-сти и любви послание к Олегу, призывая его к миру и прощая ему всё.

В семейной жизни Церковь старалась прежде всего привить правильные понятия с браке. Из правил митрополита Иоанна узнаём, что в народе думали, будто венчание существует только для князей и бояр; устав Ярослава назначил пеню с двоеженца. Из вопросов Кирика видно, что языческая невоздержанность и сожительство с женами без благословения церковного не исчезли ещё и в высших сословиях. Церковь старалась ограничить свободу разводов по смыслу канонических постановлений, допуская послабление только в том случае, когда муж оставлял жену или жена мужа ради пострижения в монашество; остающейся в миру половине дозволялось вступать в новый брак. Второй брак допускался только из снисхождения к немощам природы, а третий уже считался блудом; священнику, благословившему такой брак, правило митрополита Иоанна определяло лишение сана.

Остатки язычества

В описываемое время в народе ещё господствовало самое грубое двоеверие. Многие но старой памяти ходили молиться под овины, к священным деревьям, кладезям, сходились на языческие игрища; не забыты были ещё и древние мифы. В «Слове о полку Игореве» говорится о языческих богах, о поклонении стихиям, о кудесниках-волхвах. Летописец, хотя и разделяет народную веру в их силу, однако, сообразно с новыми христианскими понятиях, уже приписывает эту силу диаволу. Церковь преследовала полуязыческие народные игрища и волхвов, но её усилия не могли проникнуть в недоступные недра семьи, где главным образом и хранилось язычество. Тут по-старому молились зачастую домашнему очагу, употребляли разные заговоры и чародейные средства; приметы, обряды и поверия окружали всю домашнюю жизнь, так что проповедники прямо обличали народ в язычестве.

Примеры благочестия

При слабом усвоении христианства в народной массе неудивительно, что примеры истинно христианской жизни известны нам преимущественно среди представителей высших сословий и духовенства. Восходящее солнце Православия озарило ещё только вершины, низменности лежали в прежнем мраке.

Первый пример нравственного возрождения под влиянием христианской веры являет собой святой Владимир. Из удалого вождя дружины, чуждого земле, какими был и он, и все прежние князья, он стал первым добросердечным князем-отцом, который с дружиной, епископами и старцами думал о «строи земляном», т.е. гражданском, и воевал уже не из одной беззаветной богатырской удали, а для защиты своей страны, стал «красным солнышком» народа. Его широкая натура, которая вела его прежде к языческим излишествам, теперь проявлялась в необыкновенном благодушии и доброте, о которых говорят и летопись, и старые былины. Это был ласковый князь, оказывавший всем без исключения радушный прием, добрый кормилец нищих, покровитель слабых. Бедняк смело шел на его двор и брал кушанье, питье и деньги. Этого мало: «Дряхлые больные, — говорил князь, — не могут доходить до моего двора», — и велел всякие припасы развозить для них по городу. В праздники он делал трапезы себе с дружиной, духовенству и нищим. В своем церковном уставе князь позаботился и о богадельнях, и о больницах. Одно время святой Владимир хотел даже отменить смертную казнь за уголовные преступления, но епископы вразумляли его: “Князь, ты поставлен от Бога на казнь злым и добрым на помилование”. 28 июля 1015 года умер милостивый князь, и плакали по нем все, знатные и убогие. Мощи его положены были в Десятинной церкви.

По следам Владимира пошли его дети — второе христианское поколение русских князей — святые мученики Борис и Глеб, Мстислав, Ярослав с супругой Ириной, в иночестве Анной, первой инокиней из русских княгинь. В следующем поколении русских князей прославлены Церковью: сын Ярослава Владимир Новгородский, строитель новгородской Софии, просветитель Мурома Константин с чадами, сын благочестивого Мономаха Мстислав, сын Мстислава Всеволод Псковский, черниговские Игорь Ольгович и Святослав Давыдович — в иночестве Николай Святоша и Ростислав Смоленский, Андрей Боголюбский, Петр и Феврония и другие.

Из княгинь, кроме святых Ольги, Февронии и Ирины, прославились святостью Анна, сестра Мономаха, подвизавшаяся в Киевском Андреевском монастыре, и святая Ефросинья, дочь Святослава Полоцкого, основавшая монастырь в Полоцке и под старость путешествовавшая во Иерусалим и там скончавшаяся (1173). Из русских митрополитов причислены к лику святых Михаил, Иоанн II, Ефрем и Константин; из епископов: ростовские — Феодор, Леонтий, Исаия, владимирский — Симон, туровский — Кирилл. Особенно много видим в лике святых новгородских владык, таковы: епископы Иоаким, Лука Жидята, Никита Чудотворец, Нифонт, Аркадий, Иоанн II.

Монашество

Центром духовной жизни были, конечно, монастыри. Само монашество, возникшее из стремления посвятить временную жизнь всецело делу спасения души, служению Богу, всегда в лице своих лучших представителей свидетельствовало миру о возможности победы над страстями и водворении в душе Царствия Божия.

Этим объясняется стремление в монастырь многих лучших людей того времени, стремление, по крайний мере, хотя бы перед смертью облечься в иноческий образ, которое Церковь должна была даже сдерживать. Игумен Поликарп с трудом уговорил отказаться от пострижения великого князя Ростислава, разъяснял ему, что князьям Бог повелел жить в миру, творить суд и правду и соблюдать данную присягу. Умирая без пострижения, Ростислав горько жаловался на то, что его удержали от монашества. Некоторые пастыри старались внушить стремящимся к монашеству, что человека не спасут пост и черные ризы, если он «имеет злобу и неправду деет».

Монастыри появились у нас с принятием христианства в Киеве и Новгороде. «Много монастырей, — говорит летописец, — поставлено от князей и бояр, но не таковы они, как те, которые поставлены слезами, постом и бдением». Таким монастырем, какой был нужен для юного христианского общества, стал монастырь Киево-Печерский, основанный преподобными Антонием и Феодосием.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒