I. Постановка и состояние темы

 

Предыдущая глава далеко не завершила выполнение критической, или деструктивной, стороны нашей задачи. Очередной помехой, мешающей работе, выступает мнение, будто-то кто-то из наших плейстоценовых предков в один прекрасный день открыл или изобрёл способ добывания огня, похитив его тайну у молнии или вулкана, как Прометей для людей похитил огонь у богов.

Это мнение — одна из опор опровергаемого в настоящей книге представления о великой отдалённости начала человеческой истории. Следы огня, находимые в нижнем и среднем палеолите, якобы свидетельствуют о человеке, о его разумном творческом духе.

Огромное значение огня в истории материальной культуры общеизвестно. Нередко говорят[568], что в известном смысле, вся история материальной культуры сводится к развитию использования огня. Естественно, что вокруг вопроса о первоначальном открытии огня идёт борьба между идеализмом и материализмом.

Идеализм издавна приписывал появление огня в жизни человека либо прямо богу, либо полубожественному герою (например, Прометею), либо какому-то индивидуальному «гению» среди людей, носителю «искры божьей». С развитием в XIX в. этнографии и истории культуры построения стали много сложнее, но тема происхождения огня трактовалась (в частности, немецкими учёными Куном, Гейгером и др.) не иначе, как в неразрывной связи с вопросами истории религии, верований, солнечного культа. Важнейший факт материальной культуры выводился из развития религиозных идей.

Технологическая сторона появления огня оказывалась при этом чем-то случайным: была бы у дикаря идея огня, а жизнь, наблюдения или случай подскажут, как практически зажечь огонь. Так, по Куну, первобытный человек мог увидеть, как в лесу лиана, раскачиваемая бурей, попав в углубление сука, вызывала трением появление огня. Для солярного мировоззрения человека это было достаточным толчком к подражанию, искусственному добыванию огня трением[569]. Сходные наивные картины «наблюдений» рисует Вахтер[570]. По Гейгеру, первое получение огня было неожиданным, случайным результатом вращения, производившегося с мистической целью, ибо вращение (предметов, колёс, священных мельниц, людей в хороводах и т. д.) связано с природой магического мышления. Генетическая связь с вращением придала, по Гейгеру, огню его последующее сакральное значение[571].

Хотя эта школа давно отступила под натиском позитивизма и эволюционизма, от неё надолго сохранялось в науке положение, что древнейший способ добывания огня следует искать в пережиточных религиозных культах, что этим древнейшим способом являлось добывание огня трением — вращением деревянной палочки в углублении, сделанном в другом куске дерева. Этнографы тщательно изучили этот способ добывания огня у разных народов (К. Штейнен и др.). Долгое время не существовало другого мнения и данный факт считался непреложно установленным. Накопление этнографических и археологических сведений понемногу осложняло картину. Представления, господствующие теперь в литературе, кратко можно свести к следующей трёхчленной схеме.

I. Различают три последовательные стадии: а) стадия, когда человек жил без огня; б) стадия, когда человек лишь использовал и умел хранить огонь, возникающий в природе; в) стадия искусственного добывания огня.

II. У современных народов различают разные примитивные способы искусственного добывания огня (кроме кресания сталью о кремень, зажигания огня спичками и т. п.): 1) трением дерева о дерево в виде: а) трения в жёлобе (огневой плуг); б) сверления или ротации (огневое сверло), с целой гаммой вариантов от простого вращения палочки руками до сложного лучкового сверла или дриля, в) пиления (огневая пила, например, одной половинкой бамбука поперек другой); 2) высеканием ударами из кремня, но не сталью или железом, а пиритом, т. е. куском железного или серного колчедана, руды; 3) сжатием воздуха в особом приборе (пневматическое или насосное огниво). Карта, составленная по принципу «культурных кругов»[572], показывает, что наиболее распространёнными являются простое вращение и трение в желобе.

III. Среди указанных способов искусственного добывания огня древнейшим считается трение дерева о дерево (простое вращение, трение в жёлобе), а не высекание ударами камня о камень, так как последнее не только мало распространено в настоящее время, но и находки кусочков пирита, служившего для добывания огня, известны археологам лишь в стоянках развитого верхнего палеолита и мезолита (Шале, Лез-Эйзи, Маглемозе).

Нетрудно заметить, что вся эта схема базируется на мнении, что получение огня путём ударов двух камней без участия пирита (например, двух кремней) невозможно[573].

Приведённая трёхчленная схема на протяжении примерно последнего тридцатилетия понемногу расшатывалась под давлением новых фактов.

Прежде всего, это успехи археологического изучения нижнего (древнего) и среднего палеолита. Выяснилось, что всегда или почти всегда, когда перед нами не переотложенные памятники, а остатки стоянки — в них налицо следы пользования огнём. Это, бесспорно, свидетельствует о наидревнейшей и к тому же о систематической, а не спорадической (при лесных пожарах, вулканических извержениях и пр.) связи предков человека с огнём. Некоторые авторы[574]ищут выход из этого затруднения в оспаривании раннего возраста всех наиболее выразительных в этом отношении памятников (пещеры Чжоукоудянь, грота Обсерватории, стоянок Латейнберг, Шпихерн, Крельпа, Таубах, Киик-коба (нижний горизонт) и других) и отнесении их в лучшем случае к ашёлю или даже к мустье. Эта тенденция связана с вполне основательным отрицанием наличия техники сверления и шлифования дерева на ранних стадиях палеолита, без чего немыслимо и добывание огня трением. Другие авторы, напротив, ищут выход в допущении как раз очень раннего появления, если не сверления, то резания, пиления и скобления дерева, причём не только каменными орудиями, но и специально изготовленными орудиями из более крепкого дерева, что и давало самовозгоравшиеся при такой работе стружки и опилки[575].

Сильно пошатнулась приведённая выше трехчленная схема и в глазах зарубежных этнологов. Монтандон, Фрэзер, Маунтфорд и Берндт, Веллар, Шмидт выразили сомнение, следует ли считать древнейшим способом искусственного добывания огня трение (деревом о дерево), а не высекание (камнем о камень). Правда, дальше сомнения они не пошли, но мотивы этого скепсиса заслуживают внимания.

Монтандон пишет, что хотя ныне трение распространено повсеместно, а высекание лишь в холодных странах (огнеземельцы, эскимосы), и поэтому с точки зрения концепции культурных кругов следовало бы расценивать трение как более ранний приём, «мы не хотели бы признать вопрос решённым», ибо «в палеолите высекание также должно было быть повсеместным»[576]. К соображениям Монтандона можно добавить, что археологи долгое время вообще не обращали внимание на кусочки серного колчедана, которые могли попадаться при раскопках стоянок верхнего палеолита. К тому же серный колчедан плохо сохраняется под землёй, легко рассыпаясь в коричневый порошок, и остаётся фиксировать лишь следы удара им по кремню[577]. Отсюда ясно, что редкость таких находок отнюдь не свидетельствует о редкости самого приёма в верхнем палеолите. На тезис Монтандона, однако, можно возразить, что высекание при помощи пирита не могло быть повсеместным, ибо на земле далеко не повсеместно поверхностное нахождение железного или серного колчедана.

Через восемнадцать лет В. Шмидт вынужден был уже более определённо, чем Монтандон, отдать первое по древности место высеканию: оказалось, что почти всем народам, наделённым культурно-исторической школой в качестве носителей «наидревнейших культур», известно высекание огня камнем о камень[578]. Но из этих фактов данная школа не способна сделать никаких выводов, объявляя вопрос о происхождении огня у человека (как и о происхождении речи) «метафизической проблемой», ибо огонь и речь — «изначальные феномены человеческого бытия».

Фрэзер, собравший предания и легенды разных народов о происхождении огня, вынужден был признать, что некоторые из них говорят о первичности высекания. Наиболее знаменательной ему показалась одна якутская легенда[579], опубликованная Приклонским в «Живой старине»: «…Сначала люди, т. е. якуты, не знали огня, ели всё сырое и много терпели от стужи, пока мудрые духи не умудрили одного из них добыть огня из камня и совершенно неожиданно. Вот это как было: в летний жаркий день бродил старик по горам и, присев отдохнуть, от нечего делать стал бить камень о камень; от удара посыпались искры, зажгли сухую траву, а за нею и сухие ветви… С этого времени якуты научились добывать огонь»[580]. У Фрэзера можно найти другие легенды, говорящие о заключении огня каким-либо божеством или животным в камень и получения его затем людьми из камня, о высекании огня двумя камнями. Без всяких оснований некоторые этнографы[581]связывают с такими легендами только вопрос о высекании огня пиритом. Можно было бы привести другие легенды, не учтённые Фрэзером, которые прямо противоречат такому ограничению. Так, например, в Подольской губернии в XIX в. было записано предание о начале огня: мудрый царь Соломон «отыскал два кремня, ударил один о другой, и явился огонь»[582]. Да и все легенды, говорящие о «камне», как носителе огня, о высекании «двумя камнями», не дают основания предполагать, что речь идёт о двух совершенно различных породах камня. У племён хайда и тлинкитов в Северо-западной Америке в новое время зарегистрировано добывание огня исключительно огневым сверлом, но в мифе о происхождении огня они рассказывают, что некогда ворон нёс тлеющую головешку, и от жгучей боли уронил её на скалу, чем и объясняется, что из камня можно высечь огонь[583]. Не ясно ли, что одна скала не может подразумевать две породы камня?

Веллар произвёл лингвистические исследования в Южной Америке и обнаружил, что, например, в языке племени Bwiha в Парагвае, хотя и добывающего огонь трением дерева о дерево, термин «добывание огня» происходит от слов «высекание ударом»[584]. Это доказывает, что высекание здесь предшествовало трению. Известно, что высеканием добывали огонь и древние мексиканцы.

Наконец, расширился мало-помалу и круг народов, у которых этнографами было зарегистрировано высекание огня пиритом: сейчас на карту должны быть нанесены не только огнеземельцы и эскимосы, но также нивхи, алеуты, некоторые северо-индийские племена, патагонцы, индейцы Британской Колумбии, жители о-ва Малайта (Соломоновы о-ва). К смущению школы «культурных кругов», все эти зарегистрированные точки не образуют на карте замкнутой территории, а разбросаны в разных уголках земного шара. Особенно важным явилось открытие высекания огня у австралийцев. Австралия и Океания считались классической ареной, иллюстрирующей древность и первичность добывания огня трением. Ещё недавно, казалось, Ф. Шпейзер подтвердил это своими исследованиями в Аделаиде, Маунтфорд и Берндт, установили у ряда племён Южной Австралии бытование, наряду со сверлением, остатков более древнего приёма — высекание пиритом из кремня. Заключение авторов гласит: «Метод добывания огня „трением“ применяется по всей Австралии; в тех областях, где прежде был принят метод высекания, он был, по-видимому, постепенно замещён методом „трения“, так как прежний являлся, согласно сведениям племени Adnjamatana, трудным и ненадёжным на практике». Отсюда следует обобщающий вывод: «Возможно, что метод получения огня высеканием является самым древним из всех»[585].

Значение этих открытий состоит в том, что они, с одной стороны, ещё более расшатали традиционную схему и что они, с другой стороны, свидетельствуют о падении шор, которые эта схема накладывала на глаза исследователей. Пока вера в первичность добывания огня трением была незыблемой, оставались незамеченными такие важные факты, как широкая распространённость высекания. Теперь их стали замечать, фиксировать, исследовать. Но в перечисленных случаях речь идёт исключительно о высекании пиритом. Это — новые шоры, ограничивающие поле зрения.

Исследование одной из важнейших проблем истории материальной культуры — проблемы освоения человеком огня — наталкивается на своеобразный миф, прочно укоренившийся в науке и как каменная стена стоящий на пути исследователей. Этот миф состоит в том, что, якобы, невозможно высечь огонь ударами кремня о кремень, что высекание огня из кремня возможно только с помощью пирита (т. е. железного или серного колчедана) и железа. Такое утверждение способствует тому, что овладение огнём выглядит какой-то таинственной страницей в развитии человека, что весьма устраивает, например, реакционно-католическую школу, господствующую в зарубежной этнологии и палеоэтнологии. Один из виднейших представителей этой школы, О. Менглин, снова объявил антинаучными всякие попытки решить проблему овладения огнём и провозгласил огонь, как и речь, необъяснимым изначальным явлением бытия человека[586].

По сообщению В. К. Никольского, глава западной идеалистической школы в изучении палеолита аббат А. Брейль в устной беседе с ним категорически поддерживал мнение о невозможности высекания огня ударами кремня о кремень. Когда я обратился с аналогичным вопросом к В. А. Городцову, лично много экспериментировавшему с кремнем, он, напротив, сказал, что с технической стороны нет ничего невозможного в высекании огня кремнем из кремня. Но в научной литературе и в представлениях подавляющего большинства археологов укоренилось указанное мнение: считается, что искра, возникающая при ударе кремня о кремень, «холодная» и не может ничего зажечь. Как уже отмечалось выше, это утверждает, в частности, такой солидный справочник, как «Reallexicon der Vorgeschichte» М. Эберта (см. статью «Feuer» в томе VI). Во всей специальной литературе по истории первобытной техники либо повторяется эта версия, либо сам вопрос обходится молчанием[587].

На некритически принятом мнении о невозможности добывать огонь высеканием двумя камнями основывается монография шведского этнографа Лагеркранца «Методы добывания огня в Африке»[588]. Эта книга — сводный каталог огромного количества зарегистрированных этнографами сведений (причём не только по Африке, но и по всему свету). Но поражает крайняя предвзятость Лагеркранца при отборе фактов и литературы. Используя и детально классифицируя колоссальный материал о добывании огня трением дерева о дерево (проверенный им и экспериментально), он тем не менее игнорирует значительную часть данных о высекании пиритом, тем более двумя кремнями, в том числе и данные Трилля об африканских пигмеях габун[589]. Все сведения о высекании огня автор крайне тенденциозно пытается объяснить лишь подражанием европейцам со стороны африканских и прочих народов. Лагеркранц скептически отзывается о всяких попытках установить происхождение тех или иных способов добывания огня, или решить вопрос о наибольшей древности какого-либо способа. И всё это построение держится на одной единственной шаткой посылке, что действительно простейший способ добывания огня путём удара кремнем о кремень, якобы, невозможен. Автор не утруждает себя доказательствами. Глава IX «Добывание огня сталью и камнем» начинается словами: «А. Видеманн допускает, что в древнем Египте огонь получали ударяя друг о друга два камня. Тем не менее, это, несомненно, не так». Автор не счёл нужным проверить экспериментально своё отрицание, которое остаётся голословным и неправильным. Миф приобрёл силу неопреодолимой академической традиции даже и для ряда советских учёных. Крупный советский специалист по палеолиту П. И. Борисковский некритически воспроизвёл его в своём специальном исследовании «Освоение огня»: «Представление о том, пишет автор, что, обрабатывая камень, палеолитические люди научились высекать из камня искру и таким путём стали добывать огонь, не соответствует действительности. Высечь искры ударом кремня о кремень и затем разжечь получившиеся таким путём искры в пламя почти (? ) невозможно»[590]. Следуя, по-видимому, за П. И. Борисковским, А. В. Арциховский в учебнике «Основы археологии» тоже кратко воспроизводит это мнение: «Как же всё-таки добывали огонь палеолитические люди? Кремень был для этого совершенно бесполезен…»[591]. Так переходит из уст в уста ни на чём не основанное, ошибочное представление, служащее главным препятствием к научному изучению действительной предыстории освоения огня человеком.

Какими средствами может быть опровергнут этот миф? Прежде всего сбором этнографических сведений о высекании огня без помощи пирита и железа.

Принципиально важное в этом отношении открытие опубликовал в 1934 г. французский этнограф Веллар. Он описал на основании личных наблюдений способ добывания огня у племени гуаяков — путём высекания искр ударами друг о друга двух кусков мелкозернистого кварцита; трутом служил пух растения самугу[592]. Другой французский этнограф Трилль точно так же обнаружил у африканских пигмеев габун высекание огня двумя кремнями[593]. В верховьях Амазонки этнограф Фехос наблюдал добывание огня ударами кремня о кремень у племени ягуа[594]. Даже эти единичные факты опровергают предвзятое мнение о невозможности высекания огня без пирита.

Однако этот путь не получил развития в науке: он ведёт к «слишком простой» возможности получения огня древним человеком, не оставляющей места для представления о «божьей искре». Характерно, что следующий шаг сделан двумя советскими авторами, причём совершенно независимо друг от друга, хотя и одновременно. В 1946 г. в Душанбе и Москве были доложены новые факты и наблюдения, доказывающие возможность, распространённость и глубокую древность получения огня высеканием без помощи пирита.

Одним из этих авторов был известный этнограф, исследователь Средней Азии М. С. Андреев. Его заинтересовало полное отсутствие в Таджикистане и в других областях Средней Азии добывания огня трением дерева о дерево и каких-либо намёков на этот приём в реликтовых обычаях и сказках. Как же добывали здесь огонь в древности, до появления железного кресала? М. С. Андреев путём обычного в этнографии метода опроса к 1946 г. нащупал ответ. Его статья, содержащая всю собранную информацию, опубликована посмертно в 1951 г.[595]Здесь перед нами около двух десятков записей сведений, собранных от надёжных осведомителей-очевидцев, описавших, иногда кратко, иногда с мельчайшими техническими деталями, бытующий среди населения способ высекания огня двумя кремнями. Тут есть сведения и об употребляемых породах кремня, и о видах применяемого трута (вата, хлопок, сухая трава «шульха», солома), и о приёмах держания кремней и трута при ударе.

М. С. Андреевым установлены географические точки, определившие огромный ареал распространения данного способа добывания огня: он зарегистрирован на территории Казахской, Таджикской, Узбекской (Фергана, Бухара, Джизак, долина Пянджа и т. д.), Киргизской, Туркменской, Азербайджанской ССР (возможно, всего Кавказа и Закавказья), а также на всём пространстве Афганистана, в северо-западной части Индии, примыкающей к Афганистану, в большей части Ирана (в Хорасане, Семнане, Дамгане, Себзеваре, Мазандеране, Фирюзкухе, Демавенде, Амуле), наконец, в Восточном (китайском) Туркестане. Уже этих данных достаточно, чтобы опрокинуть все составленные этнографами карты распространения разных способов добывания огня. Территория высекания уже сильно превзошла территорию трения. М. С. Андреев полагал, что он обнаружил огромную область высекания, центр которой в глубокой древности находился где-то в Средней Азии, и что дальнейшая задача состоит в установлении «встречи», т. е. границы распространения двух способов добывания огня — ударами кремня о кремень и трением дерева о дерево. М. С. Андреев не предполагал, что дело идёт не о распространении способа высекания из одного культурного очага, а в известном смысле о повсеместности этого способа.

Одновременно с М. С. Андреевым работал автор настоящей книги, доложивший свои первые результаты и теоретические соображения Учёному совету Института этнографии АН СССР в 1946 г.

После того, как в соответствующих естественнонаучных институтах АН СССР я получил консультации, подтверждавшие теоретическую возможность возгорания от кремневой искры (т. е. от ударов кремня о кремень), я проверил бытование этого способа получения огня таким же этнографическим методом опроса, каким пользовался М. С. Андреев. В течение ряда лет я опрашивал лиц, которые или сами когда-либо добывали огонь ударами двух кремней, или видели это своими глазами. Среди моих свидетелей, преимущественно русских, оказались и уроженцы тех областей (Вологодской, Смоленской, Калининской, Орловской, Воронежской, Поволжья), где этнографами давно зарегистрированы и описаны обряды добывания «живого огня» трением. Из бесед выяснилось, что высекание огня двумя кремнями не связано с какими-либо обрядами и верованиями. Оно является чисто практическим рациональным актом и наблюдалось обычно при тех или иных затруднительных жизненных обстоятельствах, когда трудно было получить огонь иным способом: в условиях недостатка спичек в деревнях в 1919–1920 и 1942–1944 гг., подчас в чрезвычайных фронтовых условиях, в условиях пастьбы скота, охоты или рыболовства в отдалённых районах, в условиях далёких путешествий. В виде игры дети высекают огонь на жжённую тряпку или другой трут, долго стукая один о другой два кремня. Свидетели согласны с тем, что этот способ добывания огня менее удобен и надёжен, чем способ добывания при помощи стального кресала: приходится «долго долбать», как выразился один из них.

Опыт показывает, что можно собрать буквально безграничное количество свидетельств о добывании кремневого огня. Этих сведений раньше не имели только потому, что их не искали. Особенно велик процент таких свидетелей среди стариков, помнящих то время, когда спички были в русской деревне ещё редкостью. Навряд ли дальнейший сбор этих свидетельств может представлять научный интерес, — они ничего не скажут нам о степени древности данного способа получения огня или об ареале его распространения, ибо дело идёт, возможно, не о какой-либо единой древней культурной традиции, а о множестве новооткрытий того же самого приёма, технически весьма несложного. Достаточно того, что «почти невозможное» в глазах учёных высекание огня двумя кремнями широко известно в народе. Если даже жизненные условия не принуждают прибегать к этому приёму взрослых, им пользуются для игры дети.

Указанными исследованиями советских авторов глубоко подорвана традиционная схема, лишён основания тезис о наибольшей древности искусственного огня трением и подготовлена возможность дебатировать тезис: не является ли наидревнейшим способом получения огня высекание его двумя кремнями, шире — двумя камнями одинаковой породы, без помощи пирита?

В самом деле, стоит в свете этих исследований вернуться к старой этнографической литературе, как начинают всплывать факты, совершенно неправомерно игнорируемые. Высекание огня двумя кремнями было зарегистрировано ещё у тасманийцев[596]; алгонкинское племя чейеннов знало добывание огня раскалыванием кремня и ударами друг о друга двух его кусков[597]; калифорнийские индейцы помо получали огонь ударами двух кусков кварца[598]. Но насколько глубока древность этого способа?

Мифы и предания не могут, конечно, помочь в решении этой проблемы, — они формировались бесконечно позже того времени, когда предок человека знакомился с огнём. Больше сможет дать лингвистика. Есть некоторые основания констатировать в разных языках очень древнюю связь терминов, обозначающих «кремень», «бить», «ударять», с терминами, обозначающими «огонь», «гореть». Например, общее ряду европейских языков слово flint (кремень) одного корня с лат. fligo, fligere (ударять, сталкиваться), с flagro (гореть, сверкать), которое опять-таки одного корня с flamma (пламя, огонь). Заслуживает изучения возраст общего для некоторых германских языков наименования кремня «Feuerstein» («огненный камень»), так же как и наименования кремня в некоторых русских областных диалектах: «огневик» и архаического применения наименования «кресало» к кремню. Древнее русское слово «креметь» («керемид») означало, по-видимому, жертвенник. Но всё же и современные языки и даже древние почти так же мало могут сказать нам о палеолите, как находимые нами у Софокла и Фирдоуси упоминания о высекании огня двумя камнями. Всё это годится лишь для негативной задачи — преодоления привычных схем.

Для того, чтобы проверить сложившуюся у меня и доложенную в 1946 г. гипотезу, я обратился к эксперименту.

 

 

II. Экспериментальные данные [599]

 

В течение августа 1954 г. были проведены систематические эксперименты с высеканием кремневого огня во время работ Костенковской археологической экспедиции (начальник А. Н. Рогачёв). Моими сотрудниками были молодые воронежские археологи Л. М. Тарасов и В. С. Щербаков.

Кремни разных видов для опытов были собраны мной вместе с геологом Э. А. Вангенгейм в окрестностях Костенок преимущественно в обнажениях морены, как выходящих на поверхность («Кузнецов гребень»), так и в оврагах («логах»). Возможно, что таким путём собирали кремень и верхнепалеолитические обитатели костенковско-боршевского района, но нам не удалось найти образцов такого высококачественного сплошного, плотного кремня (голубого, серого и др.), из какого сделаны многие их орудия.

Отдельно должны быть оговорены несколько собранных нами небольших кремневых галек с гладко окатанной чёрной коркой (но при разломе показывающих полупрозрачный плотный желтоватый или сероватый кремень). Они интересны в том отношении, что население Костенок, по словам 62-летнего колхозника И. М. Романова, ещё недавно специально искало и хранило их для высекания огня (стальным кресалом), считая их особо «огнистыми». Самая крупная из этих собранных нами галек, около 8 см длины, схожа с подобными, но более крупными и гладкими гальками, найденными во втором горизонте Костенок IV в особых ямках вместе с охрой[600]. Они имеют с края одного конца ясные следы ударов по твёрдому материалу, несомненно, по другому кремню, и, по предположению А. Н. Рогачёва, высказанному в свете наших опытов, служили жителям Костенок IV своего рода кремневым кресалом для высекания огня. Возгорание (тление) трута от искры, высеченной ударами кремня о кремень, было получено нами многие десятки раз.

Уже первые дни показали нам одну непредвиденную трудность. Сначала казалось необъяснимым, что в одни дни возгорание (тление) трута достигалось сравнительно легко, подчас даже с 4–5 ударов, а в другие дни безрезультатно затрачивались многие десятки ударов или даже вовсе не удавалось добиться ни одного возгорания. Вскоре выяснилось, что эти колебания зависели от влажности воздуха. Более ровные результаты получались в хорошо протопленном закрытом помещении. Но одновременно в ходе опытов сложилось впечатление, что при достаточной сухости воздуха среднестатистическая вероятность возгорания и удержания искры трутом повышается, если есть ветерок. Наши опыты состояли из трёх серий.

Во-первых, надо было выяснить, зависит ли возможность возгорания от породы и свойств применяемых кремней. Были испробованы, при неизменности всех прочих условий высекания, десять различных сочетаний кремней разной расцветки. Все сочетания оказались результативными (опыты Л. М. Тарасова 19. VIII). Было проверено, не связан ли результат с применением обязательно двух разных по окраске и свойствам кремней: был расколот большой кусок кремня и высекание столь же успешно осуществлялось двумя его осколками. Эти опыты дают право на обобщение, что любые два кремня, достаточно крепкие, чтобы дать при ударе искру (слабо окремнелый мел искры не давал), тем самым годны для получения огня. Дело, следовательно, только в том, чтобы возникала искра и чтобы достаточной силой удара эта раскалённая частица была оторвана от камня. Известно, что возникновение и отлетание искр наблюдается у всех крепких силикатных пород (SiO2) — кварцита, кварца, кремнистого известняка, плотного песчаника. Мы не пробовали добыть огонь на трут от кварцита и кварца, но сведения Веллара о гуаяках и Кребера об индейцах помо подтверждают эту возможность. Следует полагать, что высекание огня возможно камнями всех указанных пород.

Сказанное, однако, не надо понимать в том смысле, что породы и свойства кремня безразличны для высекания огня. Речь пока шла лишь о возможности. Но сколько понадобится времени и усилий, чтобы реализовать возможность, получить огонь, это в значительной мере зависит от свойств данных кремней. В основном эффективность кремней различается не по цвету, а по степени их однородности, стекловидности, плотности. Чем более налицо эти качества, тем «огнистее» кремень, т. е. тем выше статистическая вероятность быстрейшего получения от него огня. Иными словами, степень «огнистости» определяется теми же самыми свойствами, которые определяют и достоинства кремня для изготовления орудий. Именно по этим правилам палеолитический предок человека отбирал те кремневые желваки, валуны или обломки, которые были ему наиболее желательны, которые он приносил на стоянку.

Вторая серия наших опытов состояла в применении разных видов трута. Сначала огонь высекался на вату, пропитанную марганцевокислым калием и хорошо высушенную. Затем была применена вата, проваренная в воде с золой подсолнечника и также хорошо высушенная. Результат был снова положительный (опыты В. С. Щербакова 23, 24, 25. VIII). Наконец, вместо ваты был применён один из наиболее распространённых в народе видов трута, называемый местными жителями «пыжик» — цилиндрическое соцветие (початок) камыша рогоза, или куги. Распушённым ватообразным «пыжиком» население набивает подушки и перины. Этот распушённый «пыжик» был промочен нами в воде с золой подсолнечника, затем отжат и хорошо высушен. Для использования в качестве трута он нуждается, как мы убедились, в дальнейшем сваливании и обминании. На этот трут многократно успешно высекался огонь, даже более эффективно, чем на вату, пропитанную марганцовкой. Он хорошо схватывает искру, отлично сохраняет тление и легко даёт раздуть огонь (опыты Л. М. Тарасова и В. С. Щербакова 26 и 28. VIII).

Таким образом, начав с использования продуктов современной промышленности, мы дошли до трута чисто природного характера. Мы не имели возможности продолжить опыты с другими трутами и провели только некоторые подготовительные пробы разных материалов. Но и изложенные результаты дают, по-видимому, право на такое обобщение: при высекании огня двумя кремнями трутом могут служить, очевидно, все те материалы, которые используются разными народами при высекании огня стальным кресалом или пиритом. Разница здесь может быть только количественная, в быстроте и надёжности возгорания, но не принципиальная.

Третья серия наших опытов, проходившая параллельно с первыми двумя, состояла в выяснении эффективности разных положений кремней и трута при ударе и разных типов удара.

Исходным пунктом этой серии было подражание приёму, применяемому при высекании огня стальным кресалом. Но наблюдения подсказывали, что целесообразнее помещать трут не сверху, а снизу, и опыты подтвердили это. Эффективными оказались также удары сверху вниз прямо по поверхности кремня, который в этом месте был с трёх сторон окружён выступающим трутом, прижатым снизу всеми пальцами левой руки; обильные искры от ударов рассыпались в разные стороны на расстояние до 10 см и, попадая на окружающий трут, несколько раз давали возгорание (опыты Л. М. Тарасова 15 и 19. VIII).

Завершением этой серии явились опыты, при которых ударяемый кремень клался на землю. Высекающий сидит на земле или стоит на коленях. Трут («пыжик») положен впереди кремня. Левой рукой ударяемый кремень придерживается сзади и слева, правой рукой наносятся удары продолговатым кремнем — отбойником или ударником, удерживаемым сверху и справа; удары средней силы наносятся по верхней грани, сверху вниз, слегка к себе, искры отлетают вниз и к себе на расстояние 3–7 см и, падая на трут, дают особенно лёгкое возгорание трута, в нескольких случаях всего лишь после 4–5 ударов (опыты В. С. Щербакова 28.VIII). Таким образом, эта серия, начавшись с подражания современному кресанию, в поисках наибольшей «огнистости» приёма, завершилась получением огня в такой ситуации, которая, в сущности, совпадает с ситуацией изготовления палеолитического грубого кремневого орудия, скалывания и оббивания края кремня.

 

 

⇐ Предыдущая45678910111213Следующая ⇒

Поделиться:

Популярное:

1. F. ЦИФРОВЫЕ СИСТЕМЫ РАСПРОСТРАНЕНИЯ
2. I. ВЫБОР ТЕМЫ КУРСОВОЙ РАБОТЫ
3. I.1. Выбор темы и научного руководителя
4. II. Проверка и устранение затираний подвижной системы РМ.
5. II.2. Локальные геосистемы – морфологические единицы ландшафта
6. IV. Падение отработочной системы.
7. Q Задача об аренде оборудования: постановка задачи и методы решения
8. А. Бытовая рознь и признаки личной или племенной системы в истории нашего права. - Черты прошлого в современном праве. - Сходство и общность права
9. Автокефальная Польская Церковь и ее современное состояние
10. Автоматизированные информационные системы органов прокуратуры РФ
11. Автоматизированные информационные системы судов и органов юстиции