Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология
Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии


Дон Кало и возрождение «общества чести»



 

Известно, что утром 14 июля 1943 года американский истребитель на малой высоте пролетел над Виллальбой. Его появление, разумеется, заставило жителей городка высыпать на улицы. Когда он с ревом летел над самыми крышами домов, они увидели прикрепленный к фюзеляжу золотисто-желтый флаг с большой буквой L в центре. Когда самолет пролетал над домом приходского священника монсиньора Джованни Виццини, летчик сбросил вниз небольшой пакет. Но этот пакет поймал итальянский солдат и передал его начальнику местных карабинеров.

За четыре дня до этого события началась «Операция Хаски», в ходе которой союзные войска численностью 160 тысяч человек высадились на широком участке юго-восточного побережья Сицилии. Вслед за ними высадились еще 300 тысяч американских и британских бойцов. Теперь эти огромные силы рассредоточивались по всему острову. Британцы двинулись на северо-восток, в направлении Катаньи, Мессины и материковой Италии. Американцы продвигались на север и запад. Союзники впервые вторглись на территорию державы Оси.

Расположенный в самом центре Сицилии городок Виллальба едва ли имел большое стратегическое значение. Фактически он представлял собой скопление крестьянских лачуг и был известен главным образом благодаря выращиваемой в округе чечевице, которая являлась важной составной частью питания бедняков. Лабиринт его кривых грязных улочек появился в восемнадцатом веке для того, чтобы обеспечить рабочими руками гигантский земельный участок Миччише, который со всех сторон окружал городок. Вся жизнь Виллальбы вращалась вокруг крошечной Пьяцца Мадриче, где находились два бара, отделение Банка Сицилии и церковь.

Между тем на следующий день вновь появился истребитель с тем же необычным флагом на фюзеляже. Летчик снова сбросил пакет, но на этот раз он оказался в руках того, кому был предназначен. На его нейлоновой ткани была сделана надпись на сицилийском диалекте: «zu Calo», то есть «дядюшка Кало». Этим «дядюшкой» был босс мафии дон Кал од -жеро Виццини, который приходился священнику старшим братом. Пакет подобрал слуга Виццини и отнес своему хозяину. Внутри пакета оказался носовой платок из золотисто-желтого шелка, в центре которого красовалась большая черная буква L.

В тот же самый вечер из Виллальбы выехал всадник с посланием для некоего «zu Peppi» из Муссомели. Вот текст этого послания: «Во вторник 20 числа Тури повезет телят на ярмарку в Черда. Я выезжаю в тот же самый день с коровами, быками и буйволом. Приготовь растопку для фруктов и организуй перья для животных. Передай другим смотрителям, чтобы были наготове».

Письмо было зашифровано с помощью типичного для Европы простейшего кода. Его адресатом был босс Муссомели «дядюшка» Джузеппе Дженко Руссо. Ему сообщали о том, что Тури (также мафиози) поведет подразделения американской мотопехоты (телят) в Черда. Между тем дон Калоджеро Виццини в тот же день выезжает с основной массой войск (коровами), танками (быками) и главнокомандующим (буйволом). Мафиози под командованием Дженко Руссо должны подготовить поле боя (растопку) и обеспечить прикрытие пехоты (перья).

Днем 20 июля в условленное время к воротам Виллальбы с грохотом подкатили три танка. На башне головного красовался все тот же флаг с буквой L. Из открывшегося люка появился американский офицер. На испорченном за годы пребывания в Штатах сицилийском диалекте он попросил провести его к дону Кал о. Офицер произнес это имя с почтением. Старый мафиози был дома. Четыре дня тому назад ему исполнилось шестьдесят шесть лет. Услышав о прибытии американцев, он нацепил очки в черепаховой оправе и потащился по городу. На нем не было пиджака, лишь рубашка, а мятые брюки на растянутых подтяжках обтягивали его невероятно большой живот. Добравшись до американцев, он, не говоря ни слова, протянул им шелковый носовой платок, который подобрал его слуга. Вместе со своим племянником, который говорил по-английски, так как недавно вернулся из Штатов, он забрался на танк и уехал вместе с американцами.

Тем временем в Виллальбе местные мафиози стали объяснять горожанам смысл всех этих удивительных событий. Они сообщили, что дон Кало имеет контакты с представителями высших правящих кругов Америки, которые поддерживают с ним связь через Счастливчика Лучано – отсюда и буква L на флаге. Лучано был досрочно освобожден из тюремного заключения в обмен на обещание обеспечить содействие мафии высадке союзных войск. Кто-то добавил, что внутри танка, на котором уехал дон Кало, находится не кто иной, как сам знаменитый американский гангстер сицилийского происхождения. Благодаря своему большому авторитету уважаемому горожанину Виллальбы было по совету Счастливчика Лучано доверено показать дорогу американскому авангарду.

Спустя шесть дней дон Кало вернулся в Виллальбу на большом американском автомобиле. Он сделал свое дело. В ходе прекрасно выполненного маневра по охвату противника в район Чедра были переброшены все эти «телята», «коровы» и «быки». Таким вот образом союзники завершили операцию по захвату Сицилии. Теперь, когда мрачная эпоха фашизма закончилась, дон Кало со своими американскими покровителями был готов вернуть мафии ее законное место в структуре сицилийского общества.

Большинство сицилийцев знают историю дона Кало и желтого носового платка, и многие из них все еще в нее верят. Бесконечные пересказы этого эпизода порой заставляют усомниться в его подлинности. Некоторые из них лишены подробностей, другие изобилуют чистыми домыслами. Сейчас большинство историков считают его басней.

Хотя факты из биографии Счастливчика Лучано представляют значительный интерес, но они отнюдь не свидетельствуют в пользу этой легенды. Еще осенью 1933 года Лучано возглавил итало-еврейский синдикат с целью взять под свой контроль бордели Нью-Йорка. В итоге все закончилось коммерческой неудачей. Когда содержательницы публичных домов стали жаловаться, что дань слишком тяжела и после распределения прибыли у них ничего не остается, они наткнулись на стену непонимания бессловесных мордоворотов Лучано. В результате началось повсеместное преследование «неплательщиков налогов». Запугивание отдельных лиц не могло остановить неуклонное снижение доходов синдиката вымогателей.

Давшая осечку рискованная авантюра привела к таким юридическими последствиями, что в конечном счете закончилась крахом самого Лучано. В феврале 1936 года он и другие члены его банды были арестованы агентами, работавшими на прокурора по особым делам Томаса Дьюи. Решающим доводом в пользу вынесения обвинительного приговора стали показания целого ряда работниц секс-индустрии. В июне того же года Лучано начал отбывать свой не подлежащий обжалованию пятидесятилетний срок в исправительно-трудовой колонии строгого режима Даннемора, штат Нью-Йорк. Это был самый суровый приговор из всех когда-либо вынесенных за принуждение к проституции.

Удача вновь повернулась лицом к Лучано, когда Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну. В феврале 1942 года загорелся и перевернулся роскошный трансатлантический лайнер «Нормандия», осуществлявший рейсы по скоростной судоходной линии «Голубая лента». Это случилось на реке Гудзон, где лайнер стоял на якоре. Вероятно, причиной катастрофы стал несчастный случай, но в то время никто не был в этом уверен. Чтобы в дальнейшем избежать диверсионных актов, военно-морская разведка пыталась обратиться за помощью к гангстерам, которые держали под контролем береговую линию. Сначала они установили контакты с Джозефом Ланца по прозвищу Носки, который являлся боссом огромного Фултонского рыбного рынка. Он проследил за тем, чтобы агентам военно-морской разведки сделали поддельные удостоверения членов профсоюза, воспользовавшись которыми они могли заниматься исследованием береговой линии. Для усиления мер по пресечению шпионской деятельности разведка по рекомендации Ланца завербовала и Лучано. Счастливчика перевезли из Даннеморы в тюрьму, которая была поближе и отличалась большим комфортом. Там с ним беседовали офицеры разведки. По всей береговой линии ходили слухи, что американские гангстеры по приказу военно-морской разведки устраняли немецких шпионов.

В тот момент Счастливчик Лучано в полной мере сотрудничал с федеральным правительством. Однако нет никаких свидетельств того, что во время войны Лучано был на Сицилии, как нет и доказательств его освобождения в обмен на помощь сицилийской мафии высадившимся войскам союзников. Лишь в 1946 году Лучано был освобожден и выслан из США в Италию. Даже тогда освобождение Лучано не вызывало особых подозрений, поскольку десять лет заключения считались самым продолжительным сроком из всех, которые когда-либо отсидели люди, обвиненные в совершении такого преступления. Человеком, от которого зависело принятие окончательного решения, был губернатор штата Нью-Йорк Томас Дьюи, ставший для Лучано карающим мечом правосудия.

Итак, не было никакого американского заговора с целью склонить на свою сторону мафию во время вторжения на Сицилию. Это очевидно даже по той простой причине, что союзники едва ли доверили бы гангстерам секреты «Операции Хаски», которая на тот момент была крупнейшей десантной операцией в истории войн.

И все же легенда о доне Кало и желтом носовом платке упорно продолжает существовать. В июне 2000 года журналист римской газеты «La Repubblica» взял интервью у первоисточника этой истории, Микеле Панталеоне, известного писателя и политика левого крыла, которому теперь уже девяносто лет. Панталеоне было сказано, что один весьма известный историк выразил скептицизм по поводу этой истории. «Почему бы ему не поехать в Виллальбу и не рассказать обо всем этом там? – сказал писатель в ответ. – Они плюнут ему в лицо. Приехал американский джип и увез Калоджеро Виццини из города, а спустя одиннадцать дней привез его обратно». Несмотря на неопределенность в отношении некоторых деталей, реплики Панталеоне по крайней мере отражают его собственные впечатления о тех событиях. Дом семейства Панталеоне стоит на склоне того холма, где находится Пьяцца Мадриче. Микеле лично знал дона Кало и был в городе, когда в него вошли американцы.

Неясности, за которыми до сих пор скрыто то, что на самом деле случилось в Виллальбе, сами по себе имеют большое значение, поскольку они являются лишь малой частью целой серии сомнительных эпизодов, характерных для того периода в истории мафии, начало которому положила Вторая мировая война. Для многих итальянцев власть есть нечто, окутанное туманом подозрительной неизвестности. Блуждая в этом тумане, люди желают разглядеть в нем силуэты коррумпированных политиков и судей, масонских лож, секретных служб, ультраправых экстремистов, полиции и военных, ЦРУ и, разумеется, мафии. С самого начала это недоверие оказывало негативное воздействие на итальянскую демократию, появившуюся на свет после окончания Второй мировой войны. Многие сицилийцы, как, впрочем, и в целом многие итальянцы, либо не знают, кому верить, либо верят только тому, кто им нравится. Распространение теории заговоров является своего рода национальным спортом, который итальянцы называют dietrologia, то есть «закулисология». Легенда о доне Кало и желтом платке, возможно, является самым ранним проявлением этой «закулисологии». Она пытается убедить нас в том, что за послевоенным возрождением мафии стояли правящие круги США. Другими словами, она пытается переложить вину на других.

Самым веским аргументом, опровергающим эту легенду, является тот очевидный факт, что сицилийская мафия – слишком сложная структура, чтобы ее можно было воскресить просто с помощью заговора. Подлинная история повторного прихода мафии к власти свидетельствует о том, что вину за ее возрождение следует распределить более равномерно, чем это сделано в байке о желтом платке. Это история о доне Калоджеро Виццини, американских секретных службах и политической жестокости. Но в первую очередь это история о том, как мафия воспользовалась своими традиционно сильными сторонами (умением налаживать связи и действовать безжалостно) для того, чтобы найти себе место внутри итальянской демократической системы, которая медленно формировалась в послевоенные годы. При появлении благоприятных исторических условий мафия вполне способна самостоятельно определить свою судьбу.

Другой исследователь эпизода, случившегося в Виллальбе в 1943 году, предлагает отчет о событиях того знаменательного дня. Этот документ явно ближе к истине. В нем говорится, что дон Кало просто возглавил праздничную делегацию местных жителей, которая отправилась встречать патруль союзных войск. Командир этого патруля выразил желание поговорить с любым ответственным лицом. Спустя несколько дней старый мафиозо был объявлен мэром. В этом отношении история дона Кало является вполне типичной. В Виллальбе, как и в каждой деревне, люди радостно встречали союзников, потому что устали от тех лишений, которые принесли им фашизм и война. К тому же, они любили Америку, ведь многие эмигранты (которых они называли americani) вернулись из Нового Света состоятельными и образованными людьми и привезли из своих странствий новомодные потребительские вкусы. Значительное количество американских солдат было из сицилийских семей, эмигрировавших в «la Мericas.

Продвигаясь по Сицилии, союзные войска без промедлений смещали назначенных фашистами мэров таких городков, как Виллальба. Вместо них американцы ставили новых людей, порой лишь на основе рекомендаций своих военных переводчиков сицилийского происхождения. Чтобы заполнить вакуум власти, жители сельских центров, которые провели два десятка лет вне всякой политики, часто обращали свои взоры в сторону местных «людей чести». Иногда им приходилось делать такой выбор в принудительном порядке. В конце концов, многие уважаемые люди могли заявить о себе как о жертвах фашистских репрессий.

Дон Кало был выдвинут на должность мэра благодаря стараниям католической церкви и американской армии. В том хаосе, который наступил вслед за крахом фашистов на Сицилии, американцы часто обращались за советом к старшим священнослужителям, которые подсказывали им, кому можно доверять. Дон Кало был одним из тех, кого рекомендовали церковники. Он в течение долгого времени принимал участие в деятельности католического общественного фонда, к тому же в его семье имелись клерикалы: два брата дона Кало были священниками, а дядя протопресвитером. Другой его дядя был архиепископом Муро Лучано.

Согласно собственным воспоминаниям дона Кало о событиях дня его вступления в должность мэра Виллальбы, он шел по городу с высоко поднятой головой. Дон Кало утверждает, что он действовал как миротворец и что лишь его вмешательство спасло бывшего мэра-фашиста от расправы горожан. Вполне определенно известно, что на официальной церемонии назначения присутствовал американский лейтенант и священник, представлявший епископство Кальтанисетта. Согласно некоторым источникам, старый мафиози пришел в смятение, услышав крики своих оставшихся на улице друзей: «Да здравствует мафия! Да здравствует преступность! Да здравствует дон Кало! » Считается, что самым первым деянием этого выдающегося горожанина было изъятие из судебных архивов Кальтанисетты, а также из управлений полиции и карабинеров всех материалов по ранее выдвигавшимся против него обвинениям (кража, участие в преступной организации, угон скота, подкуп должностных лиц, ложное банкротство, вымогательство, злостное мошенничество, организация убийств). Таким образом, дон Кало уничтожил все следы своего прошлого, но ему предстояло еще очень многое сделать для того, чтобы обеспечить собственную безопасность и безопасность мафии.

Семнадцатого августа 1943 года, спустя тридцать восемь дней после первых десантных операций, британский генерал сэр Гарольд Александер телеграфировал Черчиллю о том, что Сицилия полностью в руках союзников. (К тому времени вторжение на итальянскую землю уже привело к падению фашистского диктатора Бенито Муссолини, который 25 июля того же года был низложен и арестован.) В течение следующих шести месяцев остров находился под контролем ВПСОТ – Военного правительства союзников на оккупированной территории. Именно в период режима ВПСОТ мафия впервые попыталась определить политический спектр только что вышедшей из войны Сицилии.

ВПСОТ столкнулось с массой нерешенных проблем. В конце лета 1943 года остров находился в ужасном состоянии. Даже до начала «Операции Хаски» многие из его четырех миллионов жителей испытывали нужду. Теперь же обеспечение продуктами фактически прекратилось, а сеть железных дорог была разрушена бомбардировками. Резко повысился уровень преступности. Воспользовавшись замешательством властей, вызванным вторжением союзных войск, из тюрем сбежало некоторое количество заключенных, а торговля на черном рынке, которая значительно расширилась в последние годы правления фашистов, стала для многих сицилийцев единственным способом выжить. В октябре выяснилось, что в Палермо похищен весь запас продовольственных карточек. В незаконный оборот поступили по меньшей мере 25 тысяч карточек. Союзники ввели принудительные закупки зерна. Однако и мелкие фермеры, и крупные землевладельцы предпочитали уклоняться от выполнения этого обязательства. По этой причине торговцы черного рынка пользовались значительной популярностью. Точно так же, как после Первой мировой войны, в сельской местности Сицилии вновь распространился бандитизм.

Вскоре после ухода американских войск полиция стала обнаруживать явные признаки того, что мафия имеет прямое отношение к волне преступности, захлестнувшей остров. В одном докладе, поступившем в адрес управления полиции, приводился список целого ряда городов, в которых власть захватили мафиози:

«В Виллабате мафия взяла под свой контроль муниципалитет. Мэром стал мясник Коттоне – человек с криминальным прошлым… Ходят слухи, что после прихода американских войск мафиози в Маринео, Мисилмери, Чефалу, Пиана, Виллафрати и Болоньетте совершили налет на ферму, расположенную на участке Сталлоне… они захватили оружие и боеприпасы, брошенные немецкими войсками, которые останавливались там на постой… Вчера преступники напали на муниципалитет Ганджи. Говорят, что там подверглись грубому насилию бароны Сгадари, Маркиано и Лидестри, оказавшие помощь в раскрытии разветвленной преступной организации, которая еще в 1927 году действовала в Мадони».

Мафиози явно пытались отомстить за те поражения, которые им нанес «железный префект».

Власти союзников едва ли можно обвинить в том, что они несут ответственность за подобные инциденты. Но они, несомненно, виновны в том, что допустили возрождение мафии как политической силы. Даже перед вторжением на Сицилию британцы и американцы наверняка знали о мафии и, чтобы управлять островом после его освобождения, рассматривали возможность сбора некоторых сведений с помощью местных «людей чести». В секретном документе, поступившем в распоряжение британского военного министерства накануне вторжения, был приведен список сицилийцев, которые могли быть полезны. Так, о некоем Вито Ла Мантия говорится, что он является «главой мафиозного клана… антифашистом, который, если останется жив, мог бы предоставить важные сведения. Будучи человеком необразованным, он тем не менее обладает значительным влиянием».

В течение шести месяцев правления ВПСОТ на Сицилии была запрещена всякая политическая деятельность. Британские и американские официальные представители обнаружили, что формирование лояльных им временных структур управления в городах и деревнях Сицилии является довольно грязным делом. Они не располагали данными о численности имевшихся на Сицилии антифашистских групп, и эти группы не всегда предлагали своих людей для участия в процессе формирования совершенно новой правящей элиты. Союзники были убеждены, что им следует любыми средствами не допускать усиления влияния левых. Мафия и сотрудничавшие с ней политики тотчас проявили готовность стать надежным «инструментом местной администрации». Поэтому в период правления ВПСОТ имели место постоянные контакты между Управлением стратегических служб (УСС, предтеча ЦРУ) и высокопоставленными мафиози. Возглавлявший отделение УСС в Палермо Джозеф Руссо сам был родом из Корлеоне. Недавно он сказал о боссах мафии следующее: «Я знал их всех. Они быстро восстановили свое прежнее единство».

Наивность союзников также сыграла роль в процессе возрождения мафии как политической силы. Британцы считали, что их колониальная империя давно вывела формулу, с помощью которой можно найти надежных «туземцев». На Сицилии, как и в других частях света, где главенствовали представители элиты, землевладельцы и аристократы могли бы применять власть, действуя от имени Лондона (и Вашингтона). Но Сицилия отличалась от Индии. В конце сентября 1943 года союзники выдвинули Лучио Таска Бордонаро на пост мэра Палермо. Британцы считали, что они могут доверять этому почтенному землевладельцу. Но от него явно «попахивало мафией». Позднее Ник Джентиле утверждал, что на самом деле Таска Бордонаро был членом «общества чести». Подобные ему люди назначались на руководящие должности по всей Сицилии. Как и все люди его круга, Таска Бордонаро понимал, что после окончания войны начнется новая битва за земельные участки. Предвидя такую перспективу, он возглавил первую политическую организацию, которая стала действовать на оккупированной союзниками Сицилии. Эта организация была движением сицилийских сепаратистов, которые хотели, чтобы Сицилия стала отдельным государством, пристроившимся под крылом американского орла. Таким способом люди, подобные Таска Бордонаро, надеялись сохранить власть старой элиты и поставить в безвыходное положение левых, которые внушали им страх. Землевладельцы-сепаратисты располагали естественными союзниками, которыми были охранявшие и управлявшие их участками мафиози. В обмен на свою поддержку «люди чести» получали политическое прикрытие.

В январе 1944 года в ходе подготовки к возвращению Сицилии под управление Италии на острове были восстановлены политические свободы, и его население вновь стало принимать участие в бурной политической жизни страны. Именно тогда один из лидеров сепаратистского движения выступил с весьма откровенной речью. Он произнес ее в Баджерье, которая считалась бастионом мафии. Тонкогубый Андреа Финочаро Априле был неистовым оратором, который имел обыкновение отзываться о «Винни» Черчилле, и «Делано» Рузвельте так, словно ежедневно болтал с ними по телефону. В Баджерье он прояснил окружающим, кого еще включил в список тех, с кем близко знаком: «Если бы мафия не существовала, ее следовало бы изобрести. Я друг мафиози, хотя сам я против преступности и насилия». (Впоследствии мафиози-перебежчик Томмазо Бушетта утверждал, что Финочаро Априле был членом мафиозного клана, в который входили все представители его семьи.)

В феврале 1944 года истек срок полномочий ВПСОТ, и Сицилия перешла под управление нового правительства, власть которого распространялась на уже освобожденную южную часть материковой Италии. К этому времени мафиози и сепаратисты сумели создать такое впечатление, что они являются любимыми средиземноморскими племянниками «дяди Сэма». Многим уже казалось, что в будущем Сицилия станет автономным протекторатом Америки и вотчиной мафии.

Если политическое крыло мафии в подавляющем большинстве оказывало поддержку сепаратистам, то ее военному крылу надлежало оказать противодействие новой угрозе, исходящей со стороны левых. Осенью 1944 года министром сельского хозяйства в новом коалиционном правительстве Италии стал коммунист, взявший курс на проведение радикальных реформ, которым суждено было открыть новую, кровавую главу в истории послевоенного ренессанса мафии. Целью этих реформ было окончательное решение земельного вопроса, который в течение более чем столетия был причиной беспорядка, царившего в сельскохозяйственных районах юга страны. Эти меры показали, каким влиянием пользовался Бернардино Верро и движение Fasci. Крестьяне должны были получать большую часть урожая с тех земельных участков, которые они обрабатывали и брали в аренду. Кроме того, им разрешалось создавать кооперативы и занимать участки бросовой земли. Министр сельского хозяйства даже попытался запретить посредничество в сделках между землевладельцами и крестьянами, что было прямым ударом по gabelloti.

Слабость итальянского государства заключалась в том, что оно не имело политической воли, необходимой для быстрого проведения в жизнь этих новых правил. Однако крестьяне восприняли перемены как сигнал того, что власть, наконец, готова удовлетворить их чаяния обрести землю и справедливость. Землевладельцы понимали, что внушавшая им ужас «красная опасность» скоро станет реальностью. Поэтому точно так же, как и после первой мировой войны, состоятельные люди превратились в мафиози, чтобы с помощью силы оказать крестьянам противодействие.

И вновь получивший широкую известность эпизод с доном Кало из Виллальбы (но не вымышленный, а подлинный) ознаменовал начало нового этапа в процессе возрождения мафии. В 1944 году дона Калоджеро Виццини, как и многих других мафиози, более всего беспокоил земельный вопрос. Точнее говоря, его беспокоила судьба земельного участка Миччише, окружавшего Виллальбу. Чтобы взять его под контроль, дону Кало надо было нейтрализовать своего особо непримиримого врага, Микеле Панталеоне, того самого Пан-талеоне, который позже изложит свою версию истории об американском истребителе и желтом платке. Панталеоне был из семьи местных интеллигентов, которые благодаря своим республиканским взглядам оказались среди тех, кому не нравились католики Виццини. Дон Кало настойчиво пытался уговорить Микеле Панталеоне жениться на своей племяннице Раймонде, но этот династический брак так и не состоялся. (Панталеоне знал, к чему могут привести такие опасные затеи, как заключение союза с Виццини.) Что касается дона Кало, для него эта неудача на поприще брачной дипломатии имела весьма плохие последствия. Хуже всего было то, что Панталеоне стал социалистом. Молодой бунтарь обратил внимание на земельный участок Миччише, о котором заговорила пресса левого толка. Для решения этой проблемы он попытался использовать свои связи с местными отделениями партий левой направленности. В ответ на это дон Кало организовал хулиганский налет, в ходе которого был испорчен урожай, собранный на земельном участке семьи Панталеоне, и даже было совершено неудачное покушение на жизнь самого Микеле.

Возможно, эта акция была предупреждением, поскольку главарь мафии также активизировал свои контакты. Называя себя миротворцем, он отправился в провинциальный центр Кальтанисетта, где предложил коммунистам сделку: он поможет им открыть отделение партии в Виллальбе, если один из охранников его собственного земельного участка станет секретарем этого отделения. Коммунисты благоразумно отклонили предложение.

С подобающим его роду деятельности хладнокровием дон Кало в очередной раз воспользовался своими давними связями с консервативно настроенными землевладельцами. Его ближайшим союзником был лидер сепаратистов Лучио Таска Бордонаро, получивший назначение на пост мэра Палермо еще при ВПСОТ. (Их земельные участки находились неподалеку друг от друга.) Второго сентября 1944 года по приглашению дона Кало в Виллальбу прибыл «друг» Винни, Делано и мафии Андреа Финочаро Априле, который выступил с явно провокационной речью. Он пообещал сделать всех богатыми, если Сицилия станет независимой.

Атмосфера в городе накалялась. Микеле Панталеоне лишь усугубил взрывоопасную ситуацию, когда пригласил выступить с речью перед жителями Виллальбы регионального лидера коммунистов Джироламо Ли Каузи. Вероятно, коммунисты Кальтанисетты были обеспокоены тем, что, приняв приглашение Панталеоне, их соратник может столкнуться с осложнениями, которые ему устроит Виццини. Но старый мафиози их успокоил и даже заверил в том, что они могут рассчитывать на его гостеприимство. Никаких неприятностей не будет, если они не станут затрагивать местные проблемы. Шестнадцатого сентября 1944 года в Виллальбу прибыл грузовик с Ли Каузи и его товарищами.

Дон Кало начал с того, что обратился к приехавшим со следующим вежливым вопросом: «Могу ли я иметь честь предложить вам кофе? » Услышав в этих словах скрытую угрозу, левые активисты все же двинулись вслед за стариком, который уже шел своей шаркающей походкой через площадь, в направлении бара. По пути они заметили жирные черные кресты, которыми были перечеркнуты плакаты с объявлениями о митинге, ради которого они и приехали. Угощая гостей кофе и сигаретами, дон Кало попытался их успокоить. Виллальба похожа на монастырь, заверял он, здесь ничто не нарушает спокойствия. Но если они настаивают на том, чтобы выступить с речью, то им следует помнить об учтивости. Когда дон Кало закончил свою маленькую речь, активисты снова отправились на площадь, готовые к тому, что им окажут противодействие.

В отличие от некоторых местных коммунистов и социалистов большинство обитателей Виллальбы считали, что благоразумнее слушать речи, находясь под защитой закрытых жалюзи. Когда активисты вышли из бара, на площади уже собралась группа людей дона Кало. Они стояли, скрестив руки на груди, и с ухмылками разглядывали чужаков. Среди них был и племянник дона Кало, недавно сменивший дядю на посту мэра. Выйдя из бара, старый мафиози присоединился к группе своих людей.

Панталеоне забрался на стол и представил главного оратора. Лидер коммунистов Джироламо Ли Каузи был не из тех, кого можно запугать. Всего за несколько недель до этих событий Каузи впервые возвратился на родной остров после двадцати лет отсутствия, большую часть которых он провел в качестве политзаключенного, брошенного в тюрьму режимом Муссолини, и в качестве лидера итальянского сопротивления, боровшегося против нацистов в Милане. Он отличался хладнокровием и в то же самое время был харизматическим оратором, итальянская речь которого изобиловала диалектическими оборотами. Он говорил о том, как жестоко обращаются промышленники и землевладельцы с рабочими и крестьянами. Впоследствии приехавшие вместе с ним активисты утверждали, что слышали одобрительные возгласы, доносившиеся из-за закрытых жалюзи окон: «Он прав! То, о чем он говорит, написано в Евангелии».

Дон Кало был ошеломлен. Не испугавшись, Ли Каузи стал говорить о том, как крестьян Виллальбы обманывает один «могущественный арендатор», что было почти прямым указанием на дона Кало. «Это ложь! » – завопил главарь мафии. Люди немедленно стали уходить с площади. Какой-то старик попросил дона Кало разрешить дослушать оратора. Ведь сейчас все-таки политическая свобода, добавил он. Его сбили с ног, когда раздались первые выстрелы. Затем последовал настоящий кошмар.

Поразительно, но, несмотря на свистевшие пули, Ли Каузи продолжал стоять на своей импровизированной трибуне и даже попытался взять ситуацию под контроль, предложив вступить в открытую дискуссию с любым, кто не согласен с ним. Племянник дона Кало бросил гранату. От ее взрыва Ли Каузи упал, раненный в ногу. Панталеоне позаботился о лидере коммунистов, оттащив его в безопасное место. Чтобы прикрыть отход, он стрелял в воздух из своего пистолета. Более дюжины пулевых отверстий было обнаружено в стене за тем местом, откуда Ли Каузи выступал с речью. Были ранены четырнадцать человек.

Наконец дон Кало унял своих людей и предложил помочь отремонтировать грузовик, который получил повреждения от взрыва гранаты. Спустя несколько дней он направил своего эмиссара в больницу, поручив ему принести извинения лежавшему там Ли Каузи. Но это была пустая формальность – перестрелка в Виллальбе уже достигла своей цели, которая заключалась в том, чтобы запугать людей. Спустя полгода дон Кало укрепил свое политическое влияние, став, управляющим земельного участка Миччише.

Инцидент в Виллальбе широко освещался в прессе освобожденной Италии. Он в большей степени, нежели все ранее совершенные доном Калоджеро Виццини злодеяния, способствовал тому, что его имя получило широкую известность. Но это его не слишком беспокоило. На самом деле то, как он умел уклоняться от юридической ответственности, лишь укрепляло его репутацию. Используя свои связи, он, пока тянулось следствие, устраивал себе длительные выходы на свободу с подпиской о невыезде. Так продолжалось до ноября 1949 года, когда дон Кало и его племянник были признаны виновными в нанесении ранений Ли Каузи. В результате дон Кало был приговорен к пяти годам тюремного заключения. В ответ на это он просто пустился в бега, пока вновь не получил ограниченную свободу, дарованную ему на период рассмотрения апелляционной жалобы. В 1954 году приговор, наконец, утвердили, но дон Кало был помилован. Судья признал, что «ему было указано на то, что дон Кало является главой мафии»; но, учитывая возраст и немногочисленность прежних осуждений, он решил избавить дона Кало от какого бы то ни было наказания.

События в Виллальбе послужили началом длительное периода, в течение которого мафия совершала нападения на лидеров политических партий и профсоюзов, а также на простых крестьян. Этот период продолжался вплоть до 1950-х годов. Десятки подвергшихся нападениям активистов оказались не столь удачливы, как Ли Каузи и Панталеоне. Каждое совершенное убийство имело хорошо знакомые юридические последствия: подозреваемые в совершении убийства освобождались за недостаточностью улик. В некоторых городах и деревнях крестьянское движение подверглось такому террору; что было вынуждено подчиниться требованиям мафии.

 

Что касается дона Калоджеро Виццини, возникает важный вопрос: считался ли дон Кало и внутри мафии такой же влиятельной фигурой, каковой он, как известно, считался за ее пределами? И могла ли «чечевичная столица» Виллальба быть центром «общества чести»?

Судя по всему, агенты американских секретных служб всегда относились к дону Кало именно как к главе мафии. Открывшееся в феврале 1944 года американское консульство в Палермо полагалось на те сведения, которые получало Управление стратегических служб. В свою очередь, УСС отчасти полагалось на сведения, поступавшие от мафии, и в особенности от дона Кало. Одно время Джозеф Руссо, возглавлявший отделение УСС в Палермо, встречался с ним и с другими главарями мафии «по меньшей мере раз в месяц». В тайной переписке Виццини значился под кодовым именем «Лягушка». Руссо говорил, что мафиози обращались к нему за «моральной поддержкой» и за покрышками для грузовиков, которые им требовались для того, чтобы делать «их славную работу, их добровольный вклад. Каким бы он ни был».

Но даже если этот обмен был столь тривиальным, как утверждает Руссо, и даже если дон Кало вводил УСС в заблуждение относительно власти, которой он обладал на острове, нам не следует думать, что события, развернувшиеся в маленькой Виллальбе, имели второстепенное значение. Еще в 1922 году полуграмотный дон Кало, у которого были обширные интересы в сфере добычи серы, отправился в Лондон для того, чтобы принять участие в переговорах на высшем уровне относительно создания англо-итальянского серного картеля, способного конкурировать с американцами. В состав маленькой сицилийской делегации входил и один из будущих магнатов итальянской химической промышленности.

Имевшиеся у дона Кало контакты с политиками и клерикалами также способствовали тому, что он пользовался огромной политической поддержкой. В течение нескольких лет после проведения «Операции Хаски» некий Анджело Камма-рата занял посты префекта Кальтанисетты, управляющего имуществом местной епархии и продовольственными запасами Сицилии и уполномоченного по аграрной реформе. Он тесно сотрудничал как с епископом, так и с доном Кало.


Поделиться:



Популярное:

Последнее изменение этой страницы: 2016-03-17; Просмотров: 1107; Нарушение авторского права страницы


lektsia.com 2007 - 2024 год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! (0.051 с.)
Главная | Случайная страница | Обратная связь