Возвышение корлеонцев: Эпизод второй – Накануне Mattanza (1970-1983)

⇐ ПредыдущаяСтр 16 из 20Следующая ⇒

Вторая война мафии 1981-1983 годов известна в Италии как la Mattanza. Это термин из области рыболовства1. Чтобы понять его смысл, совершенно не обязательно ехать, скажем, на старый рыбный промысел Флорио в Фавиньяне. Гораздо более полное представление об истинном значении этого слова можно составить, наблюдая, как Роберто Росселини фиксирует смену чувств на лице своей возлюбленной, великой актрисы Ингрид Бергман, в знаменитом эпизоде из фильма 1950 года «Стромболи». Бергман играет литовскую беженку, которая выходит замуж за бедного сицилийского рыбака, чтобы не оказаться в лагере для интернированных. Суровая реальность рыбацкой жизни разворачивается перед ее глазами: рыбаки возвращаются с моря в спокойную бухту, ставят лодки кругом и с ритмичными вскриками принимаются выбирать сети, полные громадных, яростно бьющихся рыбин. Затем достаются огромные зазубренные гарпуны, рыб умерщвляют, и морская вода окрашивается розовым…

Жестокая схватка 1981-1983 годов началась вовсе не неожиданно. На протяжении трех предшествующих лет карабинерам поступала подробная информация о предполагаемых линиях фронта и тактике потенциальных победителей – корлеонцев. В апреле 1978 года мафиозо Джузеппе Ди Кристина договорился о тайной встрече в уединенном месте с капитаном карабинеров. Ди Кристина был куда более сведущим информатором, нежели бедняга Леонардо Витале. Во-первых, он возглавлял мафию Риези, городка в центральной части Сицилии; во-вторых, он, по слухам, был одним из тех, кто, переодевшись в полицейскую форму, устроил в 1969 году бойню на виале Лацио, причем его присутствие среди боевиков призвано было показать, что казнь одобрена всей Коза Нострой, а не только мафией Палермо. Короче говоря, Ди Кристина был выходцем из «сердца мафии». Однако карабинеры, присутствовавшие на встрече, потом вспоминали, что выглядел он как загнанное животное.

Человеком, внушавшим Ди Кристине ужас, был Лучано Леджо. Как объяснил Ди Кристина, Леджо успел стать мультимиллионером и, хотя вот уже четыре года как находился в тюрьме, продолжал руководить мафией через Коротышку Риину и Трактора Провенцано. По словам Ди Кристины, эти двое, которых за глаза называли «зверями», совершили каждый не меньше сорока убийств. Основной доход Леджо получал с киднеппинга, осуществлявшегося в материковой Италии. В 1973 году был похищен в Риме Юджин Пол Жерри, семнадцатилетний внук одного из богатейших людей мира. Его освободили только через пять месяцев, когда был выплачен выкуп в два с половиной миллиона долларов; немногим ранее в редакцию одной из газет в доказательство решимости похитителей прислали ухо юноши и прядь его волос. По утверждению Ди Кристины, за этим похищением стоял Леджо.

Однако еще более важной, чем сведения о занятиях и развлечениях Лучано Леджо, была информация о политическом расколе внутри Коза Ностры. Организация раскололась на два лагеря. Бесспорным лидером первого был Леджо, против которого выступали сторонники дона Та но Бадаламенти, «сидящего громилы» Чинизи (и, так уж вышло, compare Леджо).

Ди Кристина утверждал, что корлеонцы намерены подавить противоборствующую фракцию. Они объезжали сицилийские городки, вербуя себе сторонников в Палермо и в остальной Сицилии. Как верный сторонник бывшего члена триумвирата Стефано Бонтате, ключевой фигуры фракции Бадаламенти, Ди Кристина оставался, по его словам, едва ли не последним препятствием на пути корлеонцев. (Будучи весьма близок к Бонтате, Ди Кристина о фракции Бадаламенти почти не говорил и не упомянул о том, что в нее входили двое крупнейших наркоторговцев Коза Ностры – босс Пассо Ди Ригано Сальваторе Индзерилло и пребывавший в заключении Томмазо Бушетта).

Как почти все мафиози, отваживавшиеся на разговор с полицией, Ди Кристина пришел сдаваться, когда у него не осталось иного выхода. Леджо командовал элитным «отрядом смерти» из четырнадцати человек, имевшим базы не только на Сицилии, но и в Риме, Неаполе и других итальянских городах. Корлеонцы проникли в семьи своих противников. (Позднее выяснилось, что они навербовали целую армию, переманивая «людей чести» тайком от боссов.) Ди Кристина возлагал последнюю надежду на карабинеров, предлагал тем первыми напасть на корлеонцев, например, захватить Провенцано, который скрывался от правосудия добрых пятнадцать лет. Ди Кристина сообщил, что Трактора совсем недавно видели близ Багьерии: он ехал в белом «Мерседесе», за рулем которого сидел молодой Джованни Lo scannacristiani Бруска. Бруски из клана Сан-Джузеппе Ято были давними союзниками Леджо и составляли основу фракции корлеонцев в провинции Палермо. Не случайно крестным отцом Lo scannacristiani, прошедшего посвящение в 1976 году, выступил сам Коротышка Риина.

Разговор с карабинерами Ди Кристина завершил мрачным замечанием: «К концу следующей недели мне должны привезти пуленепробиваемую машину… Вы же знаете, грехов за мной немного, но уж кое-что накопилось. Лучше подстраховаться». Несколько недель спустя расплата за грехи настигла Ди Кристину: он был застрелен в Пассо Ди Ригано, на окраине Палермо. Знай они, что искать, карабинеры сумели бы извлечь из обстоятельств смерти Ди Кристины дополнительные сведения о неизбежной войне мафии: дело в том, что Пассо Ди Ригано считался вотчиной Сальваторе Индзерилло, одного из вожаков антикорлеонцев. Едва ли можно вообразить более наглое sfregio – убийство босса мафии на заведомо чужой территории!

Тысячи людей собрались на похороны Ди Кристины – практически весь городок Риези. Приблизительно в то же время карабинеры подготовили красочный отчет о показаниях убитого:

«Информация, предоставленная Ди Кристиной, является уникальной и даже парадоксальной по своему содержанию. Из нее следует, что наряду с государством существует некая тайная и весьма эффективная власть, которая управляет, организует, делает деньги, убивает и даже выносит приговоры – и все это за спиной государства». Никаких действий предпринято не было.

После Ди Кристины были и другие перебежчики, и на основе их показаний удалось составить относительно полную картину разброда в мафии накануне второй войны. Корлеонцы начали маневрировать, стремясь к господству в Коза Ностре, вскоре после того как организация вернулась к активной деятельности под управлением триумвирата Бонтате-Бадаламенти-Леджо. Обладавший силой, но не располагавший в тот момент необходимыми средствами Леджо со своими «зверями» превратил киднеппинг в инструмент перераспределения богатства и демонстрации силы. Одной из жертв оказался сын дона Чиччо Вассалло, владельца крупной строительной компании, принимавшей участие в «разорении Палермо». Бадаламенти и Бонтате находились с Вассалло в достаточно близких отношениях, но они не могли ничего сделать в этой ситуации. Когда после растянувшихся на пять месяцев переговоров «плод созрел» и выкуп был выплачен, Коротышка Риина распределил полученные деньги между беднейшими семьями Палермо: корлеонцы уже смотрели далеко вперед и инвестировали не столько в коммерческие предприятия, сколько в будущих союзников.

В 1975 году Риина добился еще большего унижения Стефано Бонтате, похитив и убив тестя Нино Сальво – одного из двух кузенов, возглавлявших картель по сбору сицилийских налогов. Несмотря на все свои политические связи, богатство и положение в Коза Ностре, ни Сальво, ни Бонтате не смогли получить тело убитого для похорон. Риина наотрез отказался признавать свою причастность к похищению; как позднее обмолвился Бушетта «Коротышка врал в глаза». Другие мафиози, замечая не только дерзость и высокомерие Риины, но и полное бессилие Бонтате и Бадаламенти, делали соответствующие выводы насчет того, чью сторону принимать.

В 1977 году корлеонцы изгнали дона Тано Бадаламенти из Коза Ностры по обвинению в том, что он за спинами других боссов прикарманивал деньги от производства и продажи наркотиков; такое объяснение случившемуся дала Комиссия. Это событие наглядно продемонстрировало, какую власть в организации приобрели корлеонцы, – ведь «сидящий громила» из Чинизи одно время был председателем Комиссии. Несмотря на изгнание, Бадаламенти сохранил приверженцев в Чинизи и окрестностях, хотя сам жил за тысячи миль от Сицилии, в Соединенных Штатах; тем не менее изгнание показало, что статус Бадаламенти в организации уже далеко не тот, что раньше. Вместо Бадаламенти номинальным главой Комиссии назначили Папу Микеле Греко, сына Пидду-Лейтенанта. Отныне возвышение провинциалов-корлеонцев как бы освящалось «королевской династией» Греко, наиболее могущественным мафиозным кланом Палермо, причем в этом альянсе ведущую роль играли вовсе не последние.

Убийство Джузеппе Ди Кристины позволило корлеонцам распространить свою власть на центральную сицилийскую провинцию Кальтанисетта. Несколько месяцев спустя был убит Пиппо Кальдероне, в 1975 году создавший Региональную Комиссию – управляющий орган мафии на острове в целом. Семья Катании перешла в руки союзника корлеонцев и одного из крупнейших торговцев наркотиками и оружием Нитто Сантапаолы по прозвищу Охотник. Когда Охотник встал во главе Катании, большая часть структуры Коза Ностры за пределами Палермо оказалась во власти корлеонцев.

Приблизительно в это же время Леджо передал бразды правления своему ученику Коротышке Риине, которому всячески помогал Трактор Провенцано. Один из pentiti, хорошо знавший Риину, рассказывал, что его сдержанность и молчаливость резко контрастировали с эмоциональностью Леджо: «Я никогда не видел, чтобы он раздражался». Своих сторонников Риина старался приучить к тактике обмана. «От них требовалось всегда улыбаться. Коротышка подбирал себе таких людей, которые могли улыбаться всегда и везде, даже в разгар землетрясения».

С определенной точки зрения, Бонтате, Индзерилло и Бадаламенти по-прежнему обладали большей властью, нежели улыбчивые корлеонцы. Они оставались капо своих семей, обладали прочными связями в США, получали прибыль от оборота наркотиков и располагали покровителями в высших эшелонах итальянской политической системы; Бонтате вдобавок являлся связующим звеном между мафией и тайными масонскими ложами. Но эта их власть не распространялась на Козу Ностру в целом. Корлеонцы же не имели доступа к крупным финансовым потокам, связанным с наркобизнесом, но медленно и терпеливо устанавливали свои порядки и приобретали влияние внутри Коза Ностры. Втайне от остальных боссов они инвестировали деньги и «нематериальные ценности» в мафиозные семьи и Комиссию, стремясь к доминированию в синдикате власти, а не к получению грандиозных сиюминутных прибылей через синдикат предпринимательства. Завладев Комиссией, корлеонцы тем самым завладели аппаратом принятия решений организации, ее юридической системой, ее пропагандистским центром и, что важнее всего, ее военной машиной. Если Коза Ностра и вправду представляет собой государство в государстве, корлеонцы вплотную приблизились к совершению государственного переворота.

Томмазо Бушетту выпустили из тюрьмы в 1980 году. Прежде чем отправиться к молодой жене в Южную Америку, он провел несколько месяцев в Палермо, наслаждаясь поистине фараоновской роскошью, которой в скором времени суждено было утонуть в крови. Он остановился в гостиничном комплексе, принадлежавшем кузенам Сальво. Нино Сальво предложил ему выступить против Риины, но Бушетта, всегда отличавшийся замечательным нюхом, уже уловил, откуда дует ветер, и твердо вознамерился уехать за границу. Он также погостил у Бонтате и Индзерилло и обнаружил, что они не обращают внимания на происходящее вокруг, поскольку полностью поглощены героиновым бизнесом, как раз в ту пору находившимся на пике. Каждый день от пятидесяти до сотни грузовиков останавливались у ограды виллы Индзерилло, и многочисленные «муравьи» – сотрудники лабораторий, проверяющие, грузчики – принимались сновать туда-сюда под бдительным присмотром охранников. «Бонтате и Индзерилло рассуждали о виллах у моря и на горных склонах, о миллионах лир, яхтах и банках, причем с таким видом, словно речь шла о доставке продуктов к завтраку». Бушетта отказался от предложения подзадержаться и «накопить деньжат»; в качестве прощального подарка ему вручили, как он утверждает, 300 000 долларов. В январе 1981 года «босс двух континентов» сел на самолет в Бразилию, не планируя когда-либо возвращаться в родные места.

Mattanza, которую предсказывал Джузеппе Ди Кристина и к которой так долго готовились корлеонцы, началась 23 апреля 1981 года. Первой жертвой пал Стефано Бонтате, Принц Виллаграции: он возвращался на новенькой коллекционной красной «Альфа Ромео» с вечеринки по случаю собственного дня рождения, когда на светофоре его расстреляли из пулемета. Две с половиной недели спустя смерть настигла и Сальваторе Индзерилло. Он также ездил на «Альфа Ромео», только на бронированной; киллеры подстерегли его на выходе из дома любовницы, по дороге к машине.

Томмазо Бушетта и Тано Бадаламенти отсиживались соответственно в Бразилии и в Соединенных Штатах, поэтому убийства Бонтате и Индзерилло фактически обезглавили противников корлеонцев. Беспримерная наглость, с которой были совершены оба убийства, заставляла ожидать адекватного ответа; вместо этого корлеонцы устроили массовое избиение недовольных, а их уцелевшие противники пребывали в полной растерянности. «Призрачная армия», как выразился судья Фальконе, набранная корлеонцами в городишках провинции Палермо, неожиданно появлялась в том или ином городе, убивала и снова исчезала. Через месяц после смерти Индзерилло Томмазо Бушетта позвонил в Палермо из Бразилии, желая поговорить с главой строительной компании, близким и Бонтате, и Индзерилло. Этот человек умолял Бушетту вернуться и возглавить сопротивление корлеонцам. Однако «босс двух миров» не пожелал отдавать жизнь за безнадежное дело. Как это было в Корлеоне в 1958 году, когда убивали доктора Микеле Наварру, корлеонцы противопоставили богатству и политическому влиянию грубую силу. Кто победит, сомневаться не приходилось.

В последующие недели и месяцы в провинции Палермо погибли 200 сторонников Бонтате и Индзерилло, и это только те, чьи тела были обнаружены. Еще больше «людей чести» попросту исчезло. 30 ноября 1982 года в разных районах города были застрелены, к примеру, сразу двенадцать человек. Большинство погибало, не успев осознать, что им грозит опасность, преданные членами собственных семей, втайне примкнувших к корлеонцам; некоторых устраняли те, кому они привыкли доверять, после чего тела подобострастно демонстрировались победителям. Семьи и mandamenti убитых боссов незамедлительно передавались союзникам корлеонцев.

Mattanza затронула даже Соединенные Штаты. Джона Гамбино отправили из Нью-Йорка на Сицилию, чтобы он на месте разобрался в происходящем. Вернулся он с четкими инструкциями: во что бы то ни стало найти и уничтожить Томмазо Бушетту – и предать смерти всех мафиози из фракции Бонтате – Индзерилло, бежавших за океан. Вскоре в городке Монт-Лорел, штат Нью-Джерси, был найден труп брата Сальваторе Индзерилло- с пятью однодолларовыми купюрами во рту и одной, обернутой вокруг фаллоса.

Корлеонцы не просто уничтожали заведомых врагов, они убивали всех «людей чести», чья лояльность подвергалась хотя бы малейшему сомнению. Кроме того, они применяли тактику выжженной земли в отношении кланов Бонтате и Индзерилло, с чудовищной жестокостью расправляясь со всеми, кто имел несчастье состоять в кровном родстве со Стефано и Сальваторе, водить с ними дружбу или хотя бы поддерживать шапочное знакомство.

В качестве примера можно привести историю верного сторонника Бонтате Сальваторе Конторно, который чудом избежал смерти под проливным пулеметным огнем на центральной улице Бранкаччо, городка к востоку от Палермо. Разъяренные корлеонцы убили тридцать пять его родственников. Конторно отдался под защиту государства и стал давать показания не для протокола. Узнав летом 1984 года о том, что Томмазо Бушетта отныне является свидетелем обвинения, он долго отказывался этому верить, пока ему не устроили очную ставку с «боссом двух миров». Прежде чем согласиться на официальные показания, он встал перед Бушеттой на колени и принял благословение последнего. Его показания для «максипроцесса» важны едва ли меньше, чем показания Бушетты.

Mattanza продолжалась, и конца ей не предвиделось. Вероятно, его и быть не могло, поскольку, когда Коротышка Риина покончил со своими врагами и теми, кто пытался сохранить нейтралитет, он взялся за собственных сторонников, тщательно искореняя любые попытки проявить самостоятельность. Наиболее заметной жертвой этого периода стал Пино Греко по прозвищу Башмак, младший босс семьи Чиакулли, один из самых одиозных убийц первого этапа la Mattanza. Башмак входил в состав команд, которые расправились с Бонтате и Индзерилло. Когда юный сын Индзерилло поклялся отомстить за смерть отца, Башмак убил и мальчика. Внутри Коза Ностры ходили слухи, что Башмак сначала отрубил мальчику руку, чтобы наглядно продемонстрировать всю тщетность попыток сопротивляться корлеонцам. Осенью 1985 года Башмака застрелили его собственные подчиненные по приказу Риины.

Тактика, которую корлеонцы разрабатывали почти три десятилетия, принесла свои плоды: они установили в Коза Ностре диктатуру, основанную на насилии и страхе. И ни в коем случае нельзя утверждать следом за многочисленными pentiti, что тем самым они предали идеалы организации. Нет, они всего лишь раскрыли истинную сущность Коза Ностры.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒