Политика Юстиниана I по отношению к антам и булгарам

⇐ ПредыдущаяСтр 16 из 30Следующая ⇒

Правление Юстиниана (527‑ 65 гг.) — один из наиболее значительных периодов византийской истории[509]. Во многих отношениях это был период культурного расцвета. Храм св. Софии и кодификация римского права — два наиболее примечательных памятника эпохи Юстиниана. Что же касается внешней политики, он поставил для себя целью восстановление Римской империи в ее прежних границах — задачу, как показали события, неразрешимую. Для достижения своих целей Юстиниан должен был вести нескончаемые войны, для чего он не только расточал накопления, оставленные в казне Анастасия, но расшатал имперскую финансовую систему в целом и перенапряг возможности налогоплательщиков на многие годы вперед. Внимание Юстиниана было разделено между западом и востоком. С одной стороны, шла изнурительная борьба с Сасанидскими царями; с другой стороны, византийские войска воевали с готами и вандалами за восстановление в составе империи Италии, Африки и Испании.

В свете этой ситуации, дунайская граница привлекала малое внимание дипломатов и генералов Юстиниана. Их основной стратегией на нижнем Дунае была защита. Однако даже такая скромная цель представляла большую трудность из‑ за славянского напора, который был временно приостановлен при Юстиниане I, но теперь приобрел новую силу.

С этого момента, благодаря Прокопию, наша информация о славянах становится более точной. Как мы видели, [510]Прокопий разделяет дунайских славян на две группы — склавенов и антов. Склавены могут рассматриваться как прародители сербов и антов, русских и булгар. Предки хорватов, по крайней мере так называемые «белые хорваты», были, возможно, ближе к антам, чем склавены. В своей «Секретной истории» Прокопий говорит о славянских рейдах: " Иллирия и Фракия полностью, охватывая всю территорию от Ионийского залива до окраин Византии, включая Грецию и фракийский Херсонес, захлестывались практически каждый год гуннами, склавенами и антами со времени воцарения Юстиниана в Римской империи, и они творили ужасный хаос среди жителей региона. Во время каждого вторжения более двухсот тысяч римлян, как мне кажется, уничтожались или обращались там в рабство, так что везде в этой земле утверждалась подлинная «скифская дикость» [511]. Также в «Истории войн» Прокопий, комментируя события четвертого года царствования Юстиниана (531), говорит следующее: «Гунны и анты, склавены уже много раз форсировали (Дунай) и наносили невосполнимый ущерб римлянам» [512].

С самого начала правления Юстиниана его правительство предприняло серию мер дипломатического и военного характера для защиты дунайской границы. Как мы видели, характерный метод византийской дипломатии состоял в использовании противоречий среди варварских народов и натравливании их друг на друга. Через своих агентов и шпионов имперское правительство пристально следило за развитием политических событий не только на самой границе, но также и в глубинных степных районах. В поисках народов, которые могут быть противовесом славянам, византийские дипломаты естественно вспоминали о булгарах. Булгарские орды контролировали черноморские степи и регион Азова и Северной Таврии, так что Таврида (Крым) была наиболее удобным местом наблюдения за их перемещениями и контакта с ними. Город Херсонес в Крыму был твердо в византийских руках с римских времен, но Боспор (Керчь), который был независимым, был еще более важен для империи. В правление Юстиниана I в Боспор был послан специальный представитель с заданием нанять отряд гуннов кутригуров (булгар) на имперскую службу. Миссия не была удачной, но подготовила почву для последующих переговоров.

В первый год царствования Юстиниана варварский вождь по имени Грод прибыл из Крыма в Константинополь. Он был, согласно одним источникам, гунном, а по другим — герулом[513]. Его крестили и отослали назад в Тавриду как «союзника» императора. Однако его родственники и соплеменники встретили его с подозрением и вскоре началось восстание против его правления, которое возглавлял некий Мугел или Муил[514]. Имя известно только в греческой транскрипции. С тем чтобы восстановить первоначальное имя, мы должны помнить, что согласные " м" и " 6" часто взаимозаменимы в тюркских диалектах. Не могло ли имя вождя восстания быть Буил или Боил вместо Муил? Если так, оно должно, возможно, рассматриваться как титул, нежели как личное имя, поскольку мы знаем, что в поздний период существования царства дунайских булгар вожди и знать именовались боил [515]. Поэтому возможно, что восстание против Грода было организовано его боярами. В любом случае, Грод был побежден и убит своими противниками[516].

Юстиниан послал тогда к Боспору морскую эскадру, и город боспор (Керчь) был временно оккупирован византийскими войсками. Юстиниан, однако, не считал нужным прямо аннексировать Боспор в состав своей империи и решил вместо этого восстановить древнее Боспорское царство. Потомок бывшего боспорского царя был посажен на трон под именем Тиберий Юлий Диуптун. В надписях того времени[517]вместе с новым царем упоминаются два его приближенных: епарх Исгудий и комес Опадин[518]. Титулы византийские, но имена звучат как местные. Новый боспорский царь был, конечно, вассалом Юстиниана, хотя его официальный титул был «Друг кесаря, друг римлян».

Установив свой контроль над Боспором, Юстиниан обратил внимание на безопасность дунайской границы. В 531 г. один из наиболее способных офицеров имперской армии Хилбуд (Хилбудий) был назначен главнокомандующим во Фракии с инструкцией не позволить славянам пересекать Дунай[519]. Хилбуд не ограничивал свои усилия чисто защитными операциями, но сам пересек реку и предпринял несколько кампаний на земле славян в северном направлении. В 534 г. он был убит в битве. Имя Хилбуд антское, и возможно, что он был антом по происхождению. По Прокопию, до своего назначения в дунайскую армию он был членом личного гвардейского подразделения (огрета) Юстиниана, а такие соединения обычно комплектовались в то время из иностранных солдат.

Смерть Хилбуда имела своим следствием отступление византийской армии, и славяне могли теперь опять вторгаться во Фракию. Дальнейшая угроза была отвращена умелыми усилиями византийской дипломатии, которая преуспела в посеве семян раздора между склавенами и антами. Эти два народа начали взаимную ссору и на некоторое время оставили в покое Византию. Как раз во время склавено‑ антской войны молодой ант, чье имя было также Хилбуд, был взят в плен склавенами[520]. Его склавенский господин любил его и обращался с ним, как с членом своей свиты, а не как с рабом. Хилбуд, в свою очередь, привязался к своему хозяину и стал верным последователем. Мы должны сохранить в памяти этот эпизод, ибо он будет иметь некоторые важные следствия.

Обратимся теперь к общему развитию событий. Мы видели, [521]что в четвертом и пятом веках имперское правительство нанимало готов, аланов и гуннов для защиты своих границ. Аналогичным образом Юстиниан имел булгарские и славянские подразделения в своей армии, и они оказались очень полезными в его войне против Остготского королевства в Италии. Весной 537 г. византийский главнокомандующий Велизарий был осажден готами в Риме. Византийский гарнизон был малочисленным, и его положение было серьезным, когда несколько кавалерийских эскадронов, насчитывавших вместе тысячу шестьсот человек, пришли на выручку Велизарию. Согласно Прокопию, эти эскадроны состояли из гуннов (булгар), склавенов и антов[522]. С их помощью командующему удалось отбить атаки врага, и в марте 538 года готы отступили от Рима.

Хотя значительное количество булгар поступило на имперскую службу и присоединилось к византийским войскам в Италии, основная орда кутригуров использовала готскую войну для атаки византийских владений на Балканском полуострове, которые были почти отрезаны от имперских войск. В 539 — 540 гг. булгары провели рейды по Фракии к Эгейскому побережью и по Иллирии до Адриатического моря. Вскоре за ними последовали анты и прошлись с грабежами по Фракии. Кажется, что у антов появилась теперь идея постоянного захвата Фракии, как это попытался сделать Виталиан четверть столетия ранее. Им нужен был, однако, лидер, способный претендовать на место губернатора Фракии, как это делал Виталиан, и обладающий авторитетом, признаваемым не только славянами, но и греками. В этих обстоятельствах вспомнили имя покойного военачальника Хилбуда, и Псевдо‑ Хилбуд был подготовлен к роли властителя. Согласно Прокопию, [523]план предложил один греческий пленник, захваченный антами во Фракии. Его исходный мотив должен был быть чисто личным — желание обрести свободу от уз плена. Его первым ходом было сообщение своему господину, что ему известен секрет, знание которого поможет ему (господину) получить значительную денежную сумму. Хозяин заинтересовался информацией, и грек сказал ему, что Хилбуд, считавшийся мертвым, в действительности живет в плену в склавенских землях. Если его освободить и привезти в Константинополь, имперское правительство выплатит большое вознаграждение помогшему ему человеку. Господин грека пожелал предпринять попытку, и они двинулись вместе в земли склавенов, обнаружили анта Хилбуда и выкупили его у склавенского хозяина. Однако, когда Хилбуд был доставлен в землю антов и получил почести от своего спасителя как полководец Хилбуд, он опроверг такое отождествление. Грек, который создал план, сказал теперь своему господину, что этот человек действительно полководец, но боится признаться в этом до прибытия в Константинополь.

Слух о прибытии Хилбуда быстро распространился среди антов, было созвано общее собрание, и Псевдо‑ Хилбуд был провозглашен вождем племени антов. Было решено обратиться к императору, с тем чтобы вновь назначить его на пост главнокомандующего дунайской армией. Тем временем, император, не зная ничего о появлении Псевдо‑ Хилбуда, сам послал представителя к антам, предлагая дружбу, если они эмигрируют в Туррис, город «к северу от Дуная», как лаконично сообщает Прокопий. Он может быть идентифицирован как Тирас в устье реки Днепр (Аккерман)[524]. Заставляя антов там поселиться, Юстиниан очевидно имел в виду использовать их в качестве стражей северо‑ восточной границы империи против булгар. Анты согласились при условии назначения Хилбуда командующим пограничного района. Новый лидер антов был послан в Константинополь для личных переговоров с императором. Однако случилось так, что в дороге он встретил византийского полководца Нарсеса, который шел на Италию. Нарсес лично знал настоящего Хилбуда и был в состоянии обнаружить обман. Он арестовал самозванца и доставил его в Константинополь, где тот был задержан.

Несмотря на арест, анты согласились разместить войска в Тирасе (около 544 г.)[525]. В 547 г. вспомогательный батальон антов помог византийской армии в Лукании против остготов. Хотя соединение было довольно маленьким — лишь триста человек — оно оказалось очень ценным благодаря способности антов вести войну в холмистой местности[526].

Итак, в Италии, и в черноморских степях анты служили Византии. Оказывается, что теперь они формально признали сюзеренитет императора, и характерно, что Юстиниан вскоре присоединил эпитет «Антский» к своему титулу[527]. Что же касается склавенов, с ними не было заключено никакого соглашения, и начиная с 547 г. они возобновили свои рейды на Фракию, которые продолжались пять лет[528].

Хотя антский гарнизон был размещен в Тирасе для предотвращения атак булгар‑ кутригуров, эта защита, очевидно, не казалась достаточной Юстиниану, и он решил окружить кутригуров, заключив союз с восточной ветвью булгар — утигурами, которые жили к юго‑ востоку от Азовского моря. Богатые подарки и деньги были посланы хану утигуров, с тем чтобы заставить его атаковать кутригуров с тыла. Предложение было принято и вскоре утигуры двинулись на север, сопровождаемые двумя тысячами готов‑ трапезитов. После продолжительной борьбы объединенные силы утигуров и готов разбили кутригуров, взяв множество пленных и захватив стада лошадей. Юстиниан не хотел, однако, полностью опрокинуть баланс сил в степях, давая слишком много преимуществ утигурам, и он сделал противоположный ход — предложил свою защиту кутригурам[529]. Изобретение не сработало, поскольку предательская природа византийской политики становилась слишком очевидной; напротив, два булгарских племени теперь объединились против империи.

В 551 г. банды кутригуров прорвались сквозь антский барьер и напали на Фракию[530]. Зимой 558 или 559 г. огромная орда булгар и славян под предводительством хана Забергана пересекла Дунай, разграбила Фракию и Македонию и появилась у фракийского Херсонеса (Галлиполи)[531]. Оставив там часть своих булгаро‑ славянских войск, Заберган с основным соединением булгар подошел к самому Константинополю. И лишь ценой крайних усилий ветеран Велизарий сумел организовать защиту столицы и отбросить силы Забергана назад за Длинную Стену. Славяне в армии Забергана, однако, предприняли попытку атаковать Константинополь с моря. Не имея лодок, они спешно соорудили множество плотов, на которых двинулись вперед. Эта импровизированная флотилия была, как и можно было ожидать, легко уничтожена византийским флотом[532].

Несмотря на эти неудачи, сухопутная армия Забергана все еще могла нанести большой ущерб Константинополю, отрезая связи столицы с Фракией. Штаб был временно устроен в Аркадиополе (Люлебургас). Византийцы должны были послать богатые «подарки» хану‑ захватчику в качестве платы за его возвращение в степи. Существовала, однако, и другая причина отступления Забергана: были получены известия о появлении ранее неизвестной воинственной орды к востоку от Дона, идущей из монгольской пустыни. Новости говорили об опасности, и булгары поспешили домой. Новой ордой были авары.

Глава V. АВАРО‑ АНТСКИЙ ПЕРИОД, (558‑ 650 гг.)

Предварительные замечания

Вторжение авар и последовавшее за тем продвижение тюрков в Азовский регион нарушили баланс сил в северном Черноморье и тем самым открыли новый период в жизни народов западной Евразии, особенно повлиявший на судьбы антов. Хотя государство антов в Бессарабии было разгромлено аварами, часть антских племен оставалась в нижнедунайском регионе еще значительное время после этого. В подчинении антским вождям находились также некоторые склавенские общины. Иногда анты присоединялись к аварам в набегах последних на Византию, в иные времена, наоборот, они заключали дружеские соглашения с Византийской империей. Во второй половине шестого и начале седьмого века анты начали рассеиваться во Фракии к югу от Дуная. Продвижение склавен во Фракию и Иллирию было не менее настойчивым. Аварский период, таким образом, может быть охарактеризован как время антско‑ славянской колонизации Балканского полуострова.

В византийской дипломатии, придерживавшейся имперских спекуляций Юстиниана I, дало себя знать противодействие. Войска империи были сильно истощены во время правления этого императора, поэтому не имели больше возможности защищать обширные области средиземноморских владений империи. В 568 г. тевтонское племя лангобардов вторглось в Италию и оккупировало большую ее часть. В причерноморских землях, таких как Грузия и Таврида, войска империи держали оборону, и вскоре ситуация для них стала очень напряженной. Было очевидно, что империи недостает военной мощи для обеспечения безопасности своих границ. Дипломатия была вынуждена помочь армии. Искусно маневрируя в удовлетворении претензий различных «варварских» народов, таких как авары, гунно‑ булгары, тюрки, аланы и персы, имперская дипломатия сеяла семена раздора между своими врагами, предотвращая тем самым их объединение и провоцируя вражду среди них. На какое‑ то, время эта дипломатическая игра привела к значительным успехам, что позволило армии укрепиться. Император Ираклий победил аваров и вторгся в Персию. При таком положении дел на Востоке, однако, возникла новая опасность в лице арабов.

Ставший эпохальным исход Мухаммеда из Мекки (Хиджра) 23 сентября 622 г. н.э. явился началом новой исламской эры. Ислам — это слово буквально означает «послушание» — был воинствующей религией, и целью ее первых вождей было пронести знамя ислама по всему миру, который они делили на две части: Дом Ислама (Дар‑ уль‑ Ислам) и Дом Войны (Дар‑ уль‑ Харб).

Одновременно на северо‑ востоке набирала силу Тюрко‑ Хазарская империя. Булгары были не в силах противостоять напору хазар, и в конце концов одна из булгарских орд двинулась из Азовского региона к нижнему Дунаю. Основание булгарского ханства на нижнем Дунае означало новую угрозу Византийской империи и, с другой стороны, привело к зависимости антских племен в Бессарабии от булгар. Таким образом, аваро‑ антский период пришел к завершению, и новая эра, которую мы можем назвать булгаро‑ хазарским периодом, вступила в свои права. В то же время открылись новые торговые пути как следствие быстрого расширения арабской империи.

Среди византийских историков аваро‑ антского периода первым должно быть названо имя Менандра Протектора. Благодаря своему образованию и высокому положению в имперской администрации, он был хорошо подготовлен к исполнению обязанностей историка. Период, к которому он обращается в своих трудах, охватывает последние годы правления Юстиниана I, а также время правления Юстина II и Тиберия I (558 — 582 гг.). К сожалению, от трудов Менандра сохранилось лишь несколько фрагмент тов. Но поскольку он особенно интересовался отношениями между империей и кочевыми народами Евразии, эти небольшие фрагменты содержат ценные материалы по истории как аваров, так и антов. События времен правления императора Маврикия (582 — 602 гг.) описаны Феофилактом Симокаттой, египетским греком, жившим в период правления Ираклия (610 — 641 гг.). Феофилакт был добросовестным ученым, но намного слабее подготовленный как историк, поскольку обладал значительно меньшей внутренней информацией, чем Прокопий или Менандр. Чаще, чем следовало, он неверно оценивал значимость описываемых событий, а временами тонул в незначительных подробностях.

Что касается событий седьмого и восьмого веков, то здесь следует в первую очередь обратиться к хронике, написанной Феофаном Исповедником, византийским монахом, который сделал в 810 — 815 гг. краткий обзор истории от Диоклетиана до Льва V. В 873 — 875 гг. папский библиотекарь Анастасий перевел хронику Феофана на латынь; поскольку он добавил некоторую информацию из других источников, его перевод обладает особой ценностью. Современник Феофана, патриарх Никифор (годы патриаршества: 806 — 815) оставил два исторических труда, ставших довольно известными: так называемая «Краткая история», которая охватывает период с 602 по 769 г., и второй — «Краткая Хроника» от Адама до 829 г. н.э.

Во времена императора Михаила III (842 — 846 гг.) появилась еще одна хроника, написанная монахом Георгием Амартолом («Грешником»). Она была задумана как очерк мировой истории со дня Творения до смерти императора Феофила (842 г.). Георгий использовал труды как Феофана, так и Никифора, добавляя также информацию из других источников, поэтому его хроника присовокупляет некоторый дополнительный материал к тому, что собран двумя его предшественниками. Хроника Георгия, возможно, более чем все остальные, проникнута византийским духом. Это не только прагматический очерк истории, но в большей мере философия истории. Главной целью автора было объяснить значение исторических событий с точки зрения христианского монаха. Приспособленная к интересам читателя, эта хроника была очень популярна в византийском обществе, а позднее, когда появился ее славянский перевод, ее читали много и в славянских странах, особенно на Руси.

Нельзя не подчеркнуть то, что русский переводчик хроники Георгия в некоторых случаях — как, например, в переводе названий племен — исходил из своих собственных суждений, основанных на исторической традиции, существовавшей помимо той информации, которую давал Георгий. Поэтому русский перевод хроники, сделанный в конце десятого или начале одиннадцатого века, является свидетельством подъема русской исторической мысли того времени. Русское историческое писание, как таковое, развивалось, во всяком случае, под очевидным влиянием трудов Георгия Амартола и патриарха Никифора. Первые русские летописи были написаны в одиннадцатом веке — сначала в Киеве, а затем в Новгороде. В начале двенадцатого века эти ранние летописи были переработаны, и появился более фундаментальный исторический очерк русской старины, известный как «Повесть временных лет». Среди разных вариантов и редакций двумя наиболее важными являются Лаврентьевский список конца четырнадцатого века и Ипатьевский — начала пятнадцатого. Следует принять в расчет возможность того, что поскольку изначальная (первичная) летопись, которая составила основу «Повести», создавалась в одиннадцатом веке, ее автор мог использовать как более ранние записи, так и устную традицию. Поэтому возможно, что «Повесть» содержит фрагменты подлинных сведений, относящихся к периоду с седьмого по десятый век. Старые предания лучше сохранились в Ипатьевском, чем в Лаврентьевском списке.

Что же касается трудов сирийских историков, в дополнение к тем, кто был упомянут выше[533], может быть названа хроника несторианца Григория Аб‑ уль‑ Фараха по прозвищу Бар Хебреус. Григорий писал ее в тринадцатом веке, но в то же время использовал ряд более ранних источников. Об арабской историографии речь пойдет в следующей главе.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒