Основные даты жизни царевича Алексея Петровича

⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 9

Составлено в основном по Н. Г. Устрялову. Даты приведены по старому стилю, за исключением тех дат, которые связаны с пребыванием царевича Алексея при венском дворе (они указаны и по старому, и по новому стилям)

1690, 16 февраля – рождение царевича Алексея

1698, сентябрь – насильственное пострижение в монахини матери Алексея, царицы Евдокии (в иночестве Елены) Федоровны

1703 – царевич в должности солдата бомбардирской роты участвует в штурме Ниеншанца

1704 – царевич принимает участие в осаде Нарвы

1707, май – сентябрь – Алексей послан отцом в Смоленск для заготовки провианта и фуража для армии и набора рекрутов; Октябрь – отправлен отцом в Москву надзирать за укреплениями Кремля

1709, январь – болезнь Алексея во время похода на Украину с полками, собранными в Москве

1710, март – поездка царевича для продолжения образования в Германию

1711, 19 апреля – заключение брачного контракта между царевичем Алексеем и принцессой Вольфенбюттельской Шарлоттой Христиной Софией

14 октября – бракосочетание с принцессой Шарлоттой

7 ноября – царевич отправляется в Польшу для приготовления к очередному походу против шведов. Участие в походе в Померанию

1712 – участие в походе в Финляндию

1714 – болезнь царевича Отъезд для лечения в Карлсбад

12 июля – рождение дочери Натальи

Конец декабря – возвращение в Россию

1715, 12 октября – рождение сына Петра

22 октября – смерть супруги, кронпринцессы Шарлотты

27 октября – похороны кронпринцессы Шарлотты. Петр вручает сыну письмо с требованием решительно изменить образ жизни или отречься от наследования престола

1716, 19 января – второе письмо Петра сыну с требованием принять монашество Алексей изъявляет согласие

26 августа – третье письмо Петра сыну из Копенгагена Алексей объявляет о желании приехать к отцу

26 сентября – отъезд из Петербурга

Октябрь – царевич Алексей исчезает из поля зрения российских властей

10 ноября (21‑ го по новому стилю) – царевич прибывает в Вену

12 (23) ноября – переведен в местечко Вейербург близ Вены

27 ноября (7 декабря) – тайно отправлен в крепость Эренберг в Тироле (Прибыл 4 (15) декабря)

1717, 6 (17) мая– царевич прибывает в Неаполь

26 сентября – первая встреча царевича в Неаполе с посланцами Петра I П. А. Толстым и А. И. Румянцевым

3 октября – царевич дает согласие на возвращение в Россию

6 октября – паломническая поездка в Бари к мощам святого Николая Чудотворца

14 октября – отъезд царевича из Неаполя в Россию в сопровождении П. А. Толстого и А. И. Румянцева

1718, январь – приезд в Россию

3 февраля – встреча в Москве с отцом Официальное отречение от наследования престола в пользу младшего брата, царевича Петра Петровича. Начало следствия по делу царевича (Московский розыск)

18 марта – царевич, а также другие лица, проходящие по Московскому розыску, отправлены из Москвы в Петербург. Продолжение следствия (Петербургский розыск).

12 мая – очная ставка с Евфросиньей Федоровой, возобновление допросов царевича

14 июня – царевич переведен в Трубецкой роскат Петропавловской крепости. С этого времени с ним начинают обращаться как с обычным колодником. Учреждение суда над царевичем Алексеем из духовных и светских лиц

19, 20, 24, 26 июня – допросы царевича с применением пыток (19‑ го, дважды 24 и 26 июня в присутствии отца). 24 июня – приговор суда по делу царевича Алексея: «Достоин смерти»

26 июня – смерть царевича Алексея Петровича в застенке Петропавловской крепости

30 июня – погребение тела в Петропавловском соборе Петропавловской крепости

Примечания

[1] См. также раздел «Краткая библиография» в конце книги. (Прим. ред.)

[2] Подробнее об этом рассказывается в моей книге «Петр I», вышедшей несколькими изданиями в серии «Жизнь замечательных людей».

[3] Интерес царевича к проповеди Стефана Яворского, по всей видимости, объяснялся иным. В проповеди прозвучало имя самого Алексея, о чем царевич был осведомлен. В заключении своей речи, обращаясь мысленно к святому Алексею, Человеку Божию (проповедь читалась в канун дня памяти святого), митрополит восклицал «О угодниче Божий не забуди и тезоименника твоего, а особенного заповедей Божиих хранителя и твоего преисправного последователя. Ты оставил еси дом свой он такожде по чужим домам скитается, ты удалился еси родителей он такожде ты человек Божий он такожде истинный раб Христов. Молим убо, святче Божий покрый своего тезоименника, нашу едину надежду, покрый его к крове крыл твоих, яко любимаго своего птенца, яко зеницу, от всякаго зла соблюди невредимо». Напротив этих слов в тексте «Казанья» Петр собственноручно сделал отметку, приписав «Алексей». Царевич знал, что Стефан Яворский расположен к нему. «Рязанский к тебе добр, твоей стороны, и весь он твой», – доносили ему. (Прим ред)

[4] О том, насколько доверителен был царевич в письмах к духовнику и насколько в то же время он боялся отца, свидетельствует его письмо Якову Игнатьеву, на которое обратил внимание С. М. Соловьев. Письмо это прислано было из Германии, где царевич обучался он жалуется на отсутствие у него православного священника, которому мог бы исповедоваться, но просить такого священника у отца боится. «Прошу вашей святыни, приищи священника (кому мочно тайну сию поверить) не старого и чтоб незнаемый был всеми. И изволь ему сие объявить, чтоб поехал ко мне тайно, сложа священнические признаки, то есть обрил бороду и усы, такожде и гуменца заростить или всю голову обрить и надеть волосы накладные. И, немецкое платье надев, отправь его ко мне курьером (такого сыщи, чтоб мог верховую нужду понесть), и вели ему сказываться моим денщиком, а священником бы отнюдь не назывался, а хорошо б безженный, а у меня он будет за служителя, и, кроме меня и Никифора (Вяземского), сия тайны ведать никто не будет. А на Москве, как возможно, сие тайно держи, и не брал бы ничего с собою надлежащего иерею, ни требника, только б несколько частиц причастных, а книги я все имею. Мне он не для чего иного, только для смертного случая, такожде и здоровому для исповеди тайной. А бритие бороды не сомневался бы он лучше малое преступить, нежели души наши погубити без покаяния». (Прим ред)

[5] Любопытно отметить, что впоследствии в Европе распространился слух, будто кронпринцесса в 1715 году тайно бежала из России в Америку, в Луизиане вышла замуж за француза, лейтенанта Обера или д'Обана возвратилась с ним в Европу, несколько лет жила в Иль‑ де Франс потом в Париже и умерла в глубокой старости в Брюсселе. (Прим ред)

[6] Набранные курсивом слова поправлены Петром собственноручно. Первоначально было написано: «…добрым способом». (Прим. ред.)

[7] Воспитательница детей царевича Алексея. (Прим. ред.)

[8] Гарнизон Эренберга состоял из 20 солдат и 1 офицера. (Прим. ред.)

[9] Схоже в общих чертах описывал эту сцену Даун в более позднем донесении императору Карлу VI: когда Толстой стал угрожать царевичу и заявил, что «имеет повеление не удаляться отсюда, прежде чем не возьмет его, и если бы перевели его в другое место, то и туда будет за ним следовать», царевич, «пораженный и смешанный сими словами, обращается ко мне, берет меня за руку и уводит в другую комнату, где рассказывает, что говорил Толстой… и потом спросил: " Если отец вздумает требовать меня вооруженною рукою, могу ли я положиться на покровительство цесаря? " Я ему отвечал, что он не должен обращать внимание на эти угрозы; что хотя его величество с удовольствием будет видеть их примирение, но если он не считает безопасным возвратиться, то положился бы на покровительство его величества, который довольно силен, чтоб защищать принимаемых им под свою протекцию во всех случаях…» Отличия в версии Дауна объясняются прежде всего тем, что в тот момент, когда он писал свое донесение (уже после возвращения царевича в Россию), австрийский двор стремился подчеркнуть, что царевич покинул пределы Австрийской империи совершенно добровольно. Если же вчитаться в письма Толстого (см. ниже), то легко увидеть, что роль вице‑ короля в деле выдворения царевича была не слишком благовидною. (Прим. ред.)

[10] По мнению Н. Г. Устрялова, П. П. Шафирову. (Прим. ред.)

[11] В подложном письме А. И. Румянцева Д. И. Титову (см. о нем в седьмой главе) приводится такой портрет Евфросиньи: «А была та девка росту великого, собою дюжая, толстогубая, волосом рыжая, и все дивилися, как пришлось царевичу такую скаредную чухонку любить и так постоянно с нею в общении пребывать». Но этот портрет заведомо недостоверен: из донесений русского резидента Аврама Веселовского (см. выше) мы точно знаем, что сопровождавшая царевича в его побеге женщина, то есть Евфросинья, была «малого роста». (Прим. ред.)

[12] Известно, что в Россию Евфросинья прибыла в апреле 1718 года еще беременной. Когда именно и как она разрешилась от бремени, неизвестно. Первый допрос ее был через месяц после прибытия в Россию, около 12 мая. (Прим. ред.)

[13] По‑ видимому, речь идет об обличении Я. Ф. Долгоруким «Казанья» рязанского митрополита Стефана Яворского (об этой проповеди и реакции на нее Петра речь шла в первой главе книги). (Прим. ред.)

[14] По показаниям Степана Глебова, его жена. (Прим. ред.)

[15] Монастырский человек Яков Стахеев, живший в Москве. (Прим. ред.)

[16] Как отмечает Н. Г. Устрялов, из росписи о ссылке по розыскным делам следует, что Федор Журавский сослан на каторгу в вечную работу. (Прим. ред.)

[17] В 1718 году Пасха пришлась на 13 апреля. (Прим. ред.)

[18] Дон Карлос (1545–1568), наследник испанского престола, находился во враждебных отношениях с отцом Филиппом II (годы правления 1556–1598) и умер в заключении. Его участь послужила сюжетом для многих произведений, в том числе одноименной трагедии Ф. Шиллера, оперы Дж. Верди и др. (Прим. ред.)

[19] Тем не менее эти показания царевича «не для розыска» были использованы в приговоре суда 24 июня: «…и по последнему от 22 июня сего году собственноручному письму явно, что он, царевич, не хотел с воли отца своего наследства прямою и от Бога определенною дорогою и способы по кончине отца своего государя получить; но, чиня всё ему в противность, намерен был против воли его величества по надежде своей не токмо чрез бунтовщиков, но и чрез чужестранную цесарскую помощь и войска, которые он уповал себе получить, и с разорением всего государства и отлучением от оного того, чего б от него зато ни пожелали, и при животе государя отца своего достигнуть». (Прим. ред.)

[20] Современные зарубежные исследователи пишут об этом с большей определенностью. По сведениям, приведенным в статье П. Бушковича (см.: Родина. 1999. № 9), барон Гертц в своих инструкциях шведскому ставленнику в Польше Станиславу Понятовскому сообщает о том, как в августе 1717 года французский офицер Дюре привез ему письмо на русском языке с подписью царевича Алексея Петровича и с просьбой к Швеции о защите. Гертц считал для Швеции целесообразным предложить Алексею армию для похода в Россию. Понятовский и был намечен для контактов с царевичем. Однако он опоздал: через несколько недель царевич отправился на родину. Барон фон Мюллерн, шведский министр иностранных дел, писал Гертцу весной 1718 года, когда Алексей находился в застенке: «Я надеюсь, то, что, по вашим словам, было сделано для царевича, будет благоприятно для нас, пока он остается в живых». (Прим. ред.)

[21] Как и прочие, написано рукой царевича. Вероятно, адресовано какому‑ то иному лицу, а не Шёнборну, который упоминается в письме как «добрый друг». (Прим. ред.)

[22] Следующая часть письма писана «цыфирью». (Прим. Н. Г. Устрялова.)

[23] Близ Твери, в Желтиковом монастыре, сохранились прекрасные покои, которые, по преданию, назначены были для жительства царевичу Алексею Петровичу. (Здесь и далее прим. П. Бартенева.)

[24] В 1716 году граф Гилленборг, шведский посланник в Лондоне, был арестован за участие в заговоре против короля Георга I для свержения его в пользу Якова Стюарта. (Это было выгодно для Петра Великого, отвлекая английское правительство от поддержки Карла XII.)

[25] Дом этот, на месте нынешнего Зимнего дворца, был отдан в дар императрице Анне Иоанновне графом Апраксиным, которая в нем и поселилась, приехав из Москвы в январе 1732 года. В доме чадили печи, и Милютин (хозяин нынешних Милютиных лавок) исправил печи, за что и пожалован был во дворяне с печною вьюшкою в гербе (слышано от его правнука, Николая Алексеевича Милютина).

[26] Фамилия лица не обозначена.

[27] Может быть, по своей враждебности к барону Шафирову.

[1][1] См. также раздел «Краткая библиография» в конце книги. (Прим. ред.)

[2][2] Подробнее об этом рассказывается в моей книге «Петр I», вышедшей несколькими изданиями в серии «Жизнь замечательных людей».

[3][3] Интерес царевича к проповеди Стефана Яворского, по всей видимости, объяснялся иным. В проповеди прозвучало имя самого Алексея, о чем царевич был осведомлен. В заключении своей речи, обращаясь мысленно к святому Алексею, Человеку Божию (проповедь читалась в канун дня памяти святого), митрополит восклицал «О угодниче Божий не забуди и тезоименника твоего, а особенного заповедей Божиих хранителя и твоего преисправного последователя. Ты оставил еси дом свой он такожде по чужим домам скитается, ты удалился еси родителей он такожде ты человек Божий он такожде истинный раб Христов. Молим убо, святче Божий покрый своего тезоименника, нашу едину надежду, покрый его к крове крыл твоих, яко любимаго своего птенца, яко зеницу, от всякаго зла соблюди невредимо». Напротив этих слов в тексте «Казанья» Петр собственноручно сделал отметку, приписав «Алексей». Царевич знал, что Стефан Яворский расположен к нему. «Рязанский к тебе добр, твоей стороны, и весь он твой», – доносили ему. (Прим ред)

[4][4] О том, насколько доверителен был царевич в письмах к духовнику и насколько в то же время он боялся отца, свидетельствует его письмо Якову Игнатьеву, на которое обратил внимание С. М. Соловьев. Письмо это прислано было из Германии, где царевич обучался он жалуется на отсутствие у него православного священника, которому мог бы исповедоваться, но просить такого священника у отца боится. «Прошу вашей святыни, приищи священника (кому мочно тайну сию поверить) не старого и чтоб незнаемый был всеми. И изволь ему сие объявить, чтоб поехал ко мне тайно, сложа священнические признаки, то есть обрил бороду и усы, такожде и гуменца заростить или всю голову обрить и надеть волосы накладные. И, немецкое платье надев, отправь его ко мне курьером (такого сыщи, чтоб мог верховую нужду понесть), и вели ему сказываться моим денщиком, а священником бы отнюдь не назывался, а хорошо б безженный, а у меня он будет за служителя, и, кроме меня и Никифора (Вяземского), сия тайны ведать никто не будет. А на Москве, как возможно, сие тайно держи, и не брал бы ничего с собою надлежащего иерею, ни требника, только б несколько частиц причастных, а книги я все имею. Мне он не для чего иного, только для смертного случая, такожде и здоровому для исповеди тайной. А бритие бороды не сомневался бы он лучше малое преступить, нежели души наши погубити без покаяния». (Прим ред)

[5][5] Любопытно отметить, что впоследствии в Европе распространился слух, будто кронпринцесса в 1715 году тайно бежала из России в Америку, в Луизиане вышла замуж за француза, лейтенанта Обера или д'Обана возвратилась с ним в Европу, несколько лет жила в Иль‑ де Франс потом в Париже и умерла в глубокой старости в Брюсселе. (Прим ред)

[6][6] Набранные курсивом слова поправлены Петром собственноручно. Первоначально было написано: «…добрым способом». (Прим. ред.)

[7][7] Воспитательница детей царевича Алексея. (Прим. ред.)

[8][8] Гарнизон Эренберга состоял из 20 солдат и 1 офицера. (Прим. ред.)

[9][9] Схоже в общих чертах описывал эту сцену Даун в более позднем донесении императору Карлу VI: когда Толстой стал угрожать царевичу и заявил, что «имеет повеление не удаляться отсюда, прежде чем не возьмет его, и если бы перевели его в другое место, то и туда будет за ним следовать», царевич, «пораженный и смешанный сими словами, обращается ко мне, берет меня за руку и уводит в другую комнату, где рассказывает, что говорил Толстой… и потом спросил: " Если отец вздумает требовать меня вооруженною рукою, могу ли я положиться на покровительство цесаря? " Я ему отвечал, что он не должен обращать внимание на эти угрозы; что хотя его величество с удовольствием будет видеть их примирение, но если он не считает безопасным возвратиться, то положился бы на покровительство его величества, который довольно силен, чтоб защищать принимаемых им под свою протекцию во всех случаях…» Отличия в версии Дауна объясняются прежде всего тем, что в тот момент, когда он писал свое донесение (уже после возвращения царевича в Россию), австрийский двор стремился подчеркнуть, что царевич покинул пределы Австрийской империи совершенно добровольно. Если же вчитаться в письма Толстого (см. ниже), то легко увидеть, что роль вице‑ короля в деле выдворения царевича была не слишком благовидною. (Прим. ред.)

[10][10] По мнению Н. Г. Устрялова, П. П. Шафирову. (Прим. ред.)

[11][11] В подложном письме А. И. Румянцева Д. И. Титову (см. о нем в седьмой главе) приводится такой портрет Евфросиньи: «А была та девка росту великого, собою дюжая, толстогубая, волосом рыжая, и все дивилися, как пришлось царевичу такую скаредную чухонку любить и так постоянно с нею в общении пребывать». Но этот портрет заведомо недостоверен: из донесений русского резидента Аврама Веселовского (см. выше) мы точно знаем, что сопровождавшая царевича в его побеге женщина, то есть Евфросинья, была «малого роста». (Прим. ред.)

[12][12] Известно, что в Россию Евфросинья прибыла в апреле 1718 года еще беременной. Когда именно и как она разрешилась от бремени, неизвестно. Первый допрос ее был через месяц после прибытия в Россию, около 12 мая. (Прим. ред.)

[13][13] По‑ видимому, речь идет об обличении Я. Ф. Долгоруким «Казанья» рязанского митрополита Стефана Яворского (об этой проповеди и реакции на нее Петра речь шла в первой главе книги). (Прим. ред.)

[14][14] По показаниям Степана Глебова, его жена. (Прим. ред.)

[15][15] Монастырский человек Яков Стахеев, живший в Москве. (Прим. ред.)

[16][16] Как отмечает Н. Г. Устрялов, из росписи о ссылке по розыскным делам следует, что Федор Журавский сослан на каторгу в вечную работу. (Прим. ред.)

[17][17] В 1718 году Пасха пришлась на 13 апреля. (Прим. ред.)

[18][18] Дон Карлос (1545–1568), наследник испанского престола, находился во враждебных отношениях с отцом Филиппом II (годы правления 1556–1598) и умер в заключении. Его участь послужила сюжетом для многих произведений, в том числе одноименной трагедии Ф. Шиллера, оперы Дж. Верди и др. (Прим. ред.)

[19][19] Тем не менее эти показания царевича «не для розыска» были использованы в приговоре суда 24 июня: «…и по последнему от 22 июня сего году собственноручному письму явно, что он, царевич, не хотел с воли отца своего наследства прямою и от Бога определенною дорогою и способы по кончине отца своего государя получить; но, чиня всё ему в противность, намерен был против воли его величества по надежде своей не токмо чрез бунтовщиков, но и чрез чужестранную цесарскую помощь и войска, которые он уповал себе получить, и с разорением всего государства и отлучением от оного того, чего б от него зато ни пожелали, и при животе государя отца своего достигнуть». (Прим. ред.)

[20][20] Современные зарубежные исследователи пишут об этом с большей определенностью. По сведениям, приведенным в статье П. Бушковича (см.: Родина. 1999. № 9), барон Гертц в своих инструкциях шведскому ставленнику в Польше Станиславу Понятовскому сообщает о том, как в августе 1717 года французский офицер Дюре привез ему письмо на русском языке с подписью царевича Алексея Петровича и с просьбой к Швеции о защите. Гертц считал для Швеции целесообразным предложить Алексею армию для похода в Россию. Понятовский и был намечен для контактов с царевичем. Однако он опоздал: через несколько недель царевич отправился на родину. Барон фон Мюллерн, шведский министр иностранных дел, писал Гертцу весной 1718 года, когда Алексей находился в застенке: «Я надеюсь, то, что, по вашим словам, было сделано для царевича, будет благоприятно для нас, пока он остается в живых». (Прим. ред.)

[21][21] Как и прочие, написано рукой царевича. Вероятно, адресовано какому‑ то иному лицу, а не Шёнборну, который упоминается в письме как «добрый друг». (Прим. ред.)

[22][22] Следующая часть письма писана «цыфирью». (Прим. Н. Г. Устрялова.)

[23][23] Близ Твери, в Желтиковом монастыре, сохранились прекрасные покои, которые, по преданию, назначены были для жительства царевичу Алексею Петровичу. (Здесь и далее прим. П. Бартенева.)

[24][24] В 1716 году граф Гилленборг, шведский посланник в Лондоне, был арестован за участие в заговоре против короля Георга I для свержения его в пользу Якова Стюарта. (Это было выгодно для Петра Великого, отвлекая английское правительство от поддержки Карла XII.)

[25][25] Дом этот, на месте нынешнего Зимнего дворца, был отдан в дар императрице Анне Иоанновне графом Апраксиным, которая в нем и поселилась, приехав из Москвы в январе 1732 года. В доме чадили печи, и Милютин (хозяин нынешних Милютиных лавок) исправил печи, за что и пожалован был во дворяне с печною вьюшкою в гербе (слышано от его правнука, Николая Алексеевича Милютина).

[26][26] Фамилия лица не обозначена.

[27][27] Может быть, по своей враждебности к барону Шафирову.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 6 7 89