Глава V. Быт и нравы древних ассирийцев

Жилище

На протяжении существования ассирийского государства в среде его населения проходило непрерывное имущественное расслоение. Быт рабовладельческой знати уже значительно отличался от быта ее предшественников – времен Хаммурапи, Шамшиадада и более ранних времен. Богатели не только цари, но и их придворные.

«Давно прошли те времена, – писал видный советский ассириолог И. М. Дьяконов, – когда ассирийские и вавилонские жрецы и вельможи времен Саргона I или Хаммурапи жили в скромных глинобитных домах, сидели на полу, на циновках, ели только ячменное варево с кунжутным маслом, лишь изредка с бараниной или рыбой да печеный на раскаленных стенках глиняного очага (тиндра Танура) лаваш (гирдая), запивая пивом из грубых глиняных кубков, и одевались в простую шерстяную ткань, обернутую вокруг туловища. Прошли те времена, когда деревянная кровать, дверь и табуретка завещались детям и внукам как семейная ценность; когда 2‑ 3 раба или рабыни – захваченные в походе чужеземцы – или забранные за долг дети разорившегося соседа, – служили и в поле, и дома, а сам хозяин не гнушался положить руку на рукоять плуга или на лопату садовника». [32]

В доме знатного ассирийца было несколько комнат; в парадных помещениях стены украшались циновками, цветными тканями, коврами. В комнатах стояла мебель, украшенная металлическими пластинками и инкрустациями из слоновой кости и драгоценных камней.

Во многих домах под самой крышей были расположены окна. Так, при раскопках в Тель‑ Асмаре (древнем Ашнунаке) в 1932‑ 1933 гг. в некоторых домах обнаружили в верхней части стен небольшие квадратные окна (55 кв. см) с деревянными или глиняными рамами. Надо полагать, что и в соседних ассирийских поселениях устраивались такие же окна, но они не сохранились, ибо верхние части домов разрушились. Кроме того, свет проникал через отверстие в крыше, предназначенное для выхода дыма.

Самые прохладные комнаты дома выходят во двор и помещаются в подвальном этаже, куда солнечные лучи не проникают. Пол в них настлан шлифованными терракотовыми плитами. Стены оштукатурены измельченной известью. Летом их поливают несколько раз в день, и вода, испаряясь, освежает воздух.

Бронзовая гиря в виде льва (Ассирия)

Глиняная гирька в виде утки (Ассирия)

У горожан обстановка была намного проще: несколько стульев и табуретов разнообразной формы, на прямых или скрещенных ножках. Спали обычно на циновках, за исключением хозяина и хозяйки дома, у которых были деревянные кровати на четырех ножках в виде львиных лап, с матрацем и двумя одеялами.

В одном из углов двора помещалась печь для хлеба; на столбах портика были развешаны бурдюки с вином и кувшины с водой для питья и умывания. На очаге, устроенном на открытом воздухе, стоял большой котел с кипящей водой.

Зажиточные ассирийцы по праздникам охотно ели мясо, запивая его вином. На их столе можно было увидеть и дичь, и акридов (саранча), и разнообразные фрукты (виноград, гранаты, яблоки, персики, вавилонские финики, мушмала). За трапезой они восседали на ложах из слоновой кости или дорогого дерева.

Бедные довольствовались небольшим количеством хлеба, лука, чеснока. Ели огурцы, приправленные солью и маслом, и рыбу, которую ловили в изобилии.

Основой питания раба был грубый ячменный хлеб, лук, чеснок и сушеная рыба.

Во время пиршества мужчины и женщины сидели в разных комнатах; в обычное же время все собирались за одним столом.

В доме размещались различные амулеты, призванные охранять домашних от «дурного глаза» и «злых духов». Чтобы избавиться от них, изображение духа в виде статуэтки помещали на видном месте. На ней часто вырезали текст заговора. Чтобы отогнать самого страшного демона – хозяина юго‑ западного ветра, пламенное дыхание которого сушит посевы и сжигает лихорадкой людей и животных, над дверями и на террасах также подвешивали статуэтки с его изображением.

Другие аналогичные статуэтки зарывались под порогом, чтобы преградить доступ в дом «злым духам». Большинство из них – с головами различных животных, совершенно невиданных в мире.

Многочисленная армия богов также призвана бороться со «злыми духами». Каждый бог, которому это поручено, находится на том «боевом посту», где ожидается нападение. Нергал – на стене и под порогом; Эа и Мардук – в коридоре и проходах, по правую и левую сторону двери и около кровати. Утром и вечером хозяева ставят богам в углу яства и полные чаши с напитками.

Одежда

Костюм зажиточных ассирийцев состоял из платья с разрезом сбоку. Поверх рубашки‑ туники знатный ассириец надевал иногда вышитую и украшенную бахромой или дорогим пурпуром цветную ткань из шерсти. На шее носили ожерелье, в ушах – серьги, на руках – массивные браслеты и запястья из бронзы, серебра или золота. Платья носили длинные, доходившие до пяток, в талии их охватывал широкий пояс.

Ремесленники, земледельцы, воины одевались скромнее и проще. Они носили более короткую тунику, доходившую до колен и не стеснявшую движение.

К сожалению, материалов, характеризующих костюм ассирийских женщин, нет ни в библиотеке Ашшурбанапала, ни у греческих писателей и историков. Женщины же, изображенные на стенах дворцов, не ассириянки, а пленницы из числа побежденных народов. Исключением является небольшой барельеф из дворца в Ниневии. На нем изображен царь Ашшурбанапал, пирующий в саду с одной из своих жен. Сам царь возлежит на роскошном ложе, а царица сидит у его ног в кресле. Ее стан облегает просторное, гладкое и тяжелое одеяние, без пояса, ниспадающее до пят. Ниже колен оно украшено двумя полосами. Волосы стянуты на лбу повязкой.

При выходе из дому свободная ассириянка обязательно надевала нарядное покрывало. Его полагалось набрасывать на лицо при посторонних людях. Рабыням (а также проституткам) носить его строго запрещалось.

Парадная одежда ассирийского царя состояла из темно‑ синего, расшитого красными розетками верхнего платья с короткими рукавами; в талии оно было стянуто широким поясом с тремя правильно сложенными складками; пояс обшивался по нижнему краю бахромой, каждая кисть которой оканчивалась четырьмя нитками стеклянных бус. Поверх туники надевалось нечто вроде длинной епанчи (верхней одежды без рукавов или с очень короткими рукавами). Она доходила только до поясницы и была так расшита узорами, что самой материи почти не было видно.

На голове царь носил высокую тиару в форме усеченного конуса, которая плотно прилегала к очертаниям лба и висков; она из белой шерсти с синими полосками. Широкая лента, усеянная розетками из золотых ниток, поддерживала тиару на лбу, и оба ее конца, завязанные узлом сзади, падали на затылок.

В руке царь держал длинный скипетр, в рост человека. За ним рабы несли зонт и большое опахало из перьев.

Украшения из драгоценных металлов соответствовали одежде. Мужчины сохраняли обычай носить в ушах серьги. Они состояли из простого золотого колечка с тремя шариками и подвески. Браслеты изысканной формы обыкновенно надевали по два на каждую руку. Первый носили выше локтя. Состоял он из золотого спирального кольца, каждый конец которого оканчивался львиной головой. Браслет, надевающийся на запястье, тоже был изготовлен из золота. Некоторые браслеты украшали изящной розеткой из драгоценных камней. Все эти украшения были выполнены с большим искусством. Головки льва выразительны, рисунки размещены со вкусом, способ сочетания различных узоров весьма оригинален.

К ассирийскому костюму, сотканному из золотых нитей, часто привешивались магические эмблемы богов: полумесяц Сина, диск с четырьмя лучами, представляющий Шамаша‑ солнце, молния с тремя остриями – громовержца Адада. Все это, скорее, амулеты, а не украшения.

У ассирийцев была своя специфическая традиция. Все они носили длинные завитые волосы, остроконечную, аккуратно завитую и тщательно расчесанную бороду. Безбородыми изображались только евнухи.

Особую одежду носили воины. Одни из них, принадлежавшие к подвижным легким отрядам, были одеты в латы из маленьких металлических пластинок, прикрывавших грудь; из‑ под лат спускалась туника. Другие носили коническую каску, к которой прикреплялось покрывало, спускавшееся на затылок и обрамлявшее подбородок.

Свадьба и брачные обычаи

Брак у ассирийцев имеет двоякий характер: как акт гражданского права и как обряд домашнего культа. Первый вытекает из обязательств, принимаемых на себя молодоженами в форме договора. Писец составляет акт, а свидетели удостоверяют его своими печатями. Точная копия его передается на хранение одному из городских стряпчих.

Изучая законы Хаммурапи, можно сделать вывод, что даже в глубокой древности ассирийцы платили за невесту выкуп ее отцу. Этот обычай сохранялся в Ассирии вплоть до ее падения. Цена за невесту из простой семьи была сравнительно невысока, примерно 18 сиклей серебром. В свою очередь, будущий тесть давал за своей дочерью приданое, находившееся в ее личной собственности. Молодая жена должна была вести себя кротко, уважать привычки семьи своего мужа; разлад с родителями мужа повел бы к разводу и поверг бы ее позору возвращения в отцовский дом. На нее смотрели бы как на рабу. Если бы ее отец или кто другой из ее родных вздумал требовать ее у мужа, то подвергся бы штрафу, составляющему примерно 10 мин серебра.

Перед свадьбой невеста сама ткет и вышивает ткани для своих платьев и для украшения своей комнаты. Служанки, которых отпускают с ней, обычно знают свою госпожу с раннего детства. Что касается мебели, то ее покупали на рынке.

Свадьбу, как правило, справляют в доме невесты. Отец и жених предварительно совещаются с астрологом, который подтверждает, что день выпал счастливым и все предзнаменования будут благоприятны. Мужчины собираются в приемном зале, а женщины – у невесты. Отец жениха громко провозглашает свое предложение и вручает за невесту выкуп. Отец невесты принимает его и сообщает, в свою очередь, что он дает в приданое. Невесту, сопровождаемую подругами и женщинами обоих семейств, сажают около жениха. Отец жениха, взяв ее руку и руку сына, прикладывает их ладонями друг к другу и связывает шерстинкой. Это эмблема союза, которым с этой минуты супруга сочетается с супругом. Затем он желает им долгих лет счастья. Писец наблюдает за всем происходящим, чтобы все соблюдалось согласно обычаям. На глиняной плитке составляется брачный акт. Свидетели делают знак ногтем или прикладывают печати на плитке.

Как только заканчивается чтение актов, начинается пир. Танцуют танцовщицы, поют певицы, играют на арфах и флейтах музыканты, показывают фокусы клоуны, рассказывают забавные истории рассказчики. Дом открыт для всякого, кто хочет присутствовать на свадьбе. Все соседи приходят поздравить родителей новобрачных и принять участие в торжестве. Перед тем как покинуть навсегда отчий дом, невеста плачет, держится за платье матери, оттягивает расставание. При свете факелов, сопровождаемая арфистками, певицами, шутами, рабынями, новобрачная отправляется в дом жениха, который ждет ее, окруженный друзьями, на пороге дома. Снова начинается пир, продолжающийся даже после того, как новобрачные удаляются к себе.

Похороны

Подобно другим древним народам, ассирийцы шумно выражали свою скорбь. Как только человек умирал, члены семьи и лица, принадлежащие к ней, в особенности женщины, раздирали на себе одежды, царапали лицо и грудь, посыпали голову пеплом и покрывали прахом. Ассирийцы не поступали так, как было принято в Египте, где считали, что душа того, кто умирает, неразрывно связана с том, что остается на земле. Они не мумифицировали покойников. Их просто обмывали, обливали пахучими маслами, одевали попроще и по прошествии нескольких часов после смерти приступали к похоронам.

Похоронная процессия выходит из дома рано утром. Тело несут несколько человек. Возглавляет шествие толпа плакальщиц и музыкантов, другая их группа идет сзади, затем следуют родные в узких, без складок, мешках из грубой темного цвета холстины: в конце процессии идут друзья, знакомые и, наконец, жители округи, которые желают отдать последний долг своему соседу.

Из города шествие медленно двигается к одному из кладбищ. В Ассирии не было погребальных подземелий или пирамид, как в Египте. Ниневию и большинство крупных городов окружали обширные низменные равнины, где тела покойников быстро разлагались под влиянием жары и влаги.

Однако умершего стараются снабдить всем: пищей, одеждой, украшениями, необходимой утварью для его потребностей. Кроме съестных припасов мужчина уносил в могилу и свое оружие: пику, дротики, а также парадный посох и цилиндр, служивший ему при жизни печатью. С женщинами клали несколько перемен украшений и драгоценностей, цветы, склянки с духами, гребенки и косметические приборы и вещества – белила и румяна и черную помаду для окраски ресниц и бровей.

Шумеры и вавилоняне строили могилы из кирпича. Это были обширные подземные камеры со сводами и выступами, где хоронили одного или несколько покойников вместе. Существовали также гробницы в виде простых больших глиняных корчаг, в которых покойники помещались на корточках, или в форме двух цилиндрических чанов, которые потом слеплялись горной смолой; здесь тела лежали вытянутыми. В более раннее время гробницы представляли собой небольшие круглые или овальные сооружения, возведенные на кирпичном фундаменте, покрытые куполом или плоской крышей.

Тело клали на циновку, пропитанную горной смолой, голову – на подушку или плоский кирпич. Руки были сложены на груди, саваном обертывали бедра и ноги. Кувшины и глиняные блюда, расставленные вокруг покойника, наполнялись пищей и питьем.

Охота

Любимым занятием ассирийского царя в промежутке между военными походами и делами управления была охота. Ашшурбанапал, например, гордился не только знанием клинописных текстов, но и умением править лошадьми, запряженными в колесницу, и стрелять из лука.

На рельефах, украшающих стены Куюнджикского дворца, ассирийские художники изобразили с необычайным реализмом множество охотничьих сцен, сопровождаемых пояснительными надписями, и мы можем представить себе во всех деталях различные приемы, употребляемые на охоте, начиная с массовых облав с целью захватить добычу живьем и кончая опасной схваткой с хищниками. Причем царь и его спутники то поражают зверя стоя на колеснице, то спешившись.

Царь Ашшурбанапал на охоте. Фрагмент рельефа из дворца Ашшурбанапала в Ниневии. Лондон. Британский музей

Если сравнить царскую охоту во времена Тиглатпаласара и Ашшурбанапала, то мы найдем много перемен. За четыре века сильно изменилась фауна Северной Месопотамии и прилегающих к ней стран. В VII в. до н. э. в степях и лесах, простирающихся по берегам излучины Евфрата и его притоков, уже не было слонов. Они полностью вымерли здесь к началу VIII в. Последнее изображение слонов мы находим на обелиске Салманасара III. В дальнейшем ни упоминаний, ни изображений слонов в ассирийских документах не встречается, хотя слоновая кость (конечно, привозная) фигурирует в надписях часто. Причиной этому было, вероятно, резкое сокращение лесных массивов и превращение многих степей в пустыни. Гигантские звери не могли уже найти себе укрытия и пропитания. К тому же их безжалостно истребляли ради ценных клыков.

Раненый лев. Фрагмент рельефа «Большая львиная охота». Лондон. Британский музей

По всем данным, гораздо меньше стало и диких быков. В XI‑ IX вв. до н. э. охотники истребляли их сотнями, а во времена Ашшурбанапала они уже не упоминаются в списках охотничьей добычи.

Совершенно отсутствуют и какие‑ либо сведения об охоте Ашшурбанапала на медведей, хотя документы и сообщают, что современника Ашшурбанапала, вождя племени гамбулийцев, по имени Бел‑ икиша задрал медведь (конечно, во время охоты). Впрочем, и ассирийские цари более раннего времени очень редко сообщают о схватках с этими зверями.

Не упоминаются среди охотничьей добычи и дикие кабаны. Правда, на одном рельефе времени Синаххериба изображена дикая свинья, пробирающаяся со своими поросятами сквозь заросли тростников, окаймляющих болота Халдеи.

Трудно объяснить равнодушие Ашшурбанапала к охоте на страусов, которых цари XI‑ IX вв. убивали и ловили десятками. Эти огромные птицы продолжали водиться в большом количестве в просторных степях и пустынях Северной Месопотамии и Сирии.

Надо, однако, учитывать, что догнать страуса было очень трудно. Возможно, что это обстоятельство и заставляло ассирийцев отказываться от охоты на страусов.

Умирающая львица. Фрагмент рельефа «Большая львиная охота». Лондон. Британский музей

Еще древние шумерские художники считали царем зверей льва и изображали его на троне окруженным своими четвероногими подданными. Таким образом, представление о льве как властителе животного мира возникло задолго до греческих и римских баснописцев.

Судя по изображениям и надписям Куюнджикского дворца, Ашшурбанапал чаще всего охотился именно на львов.

Количество львов к VII в. до н. э. необычайно увеличилось. Еще при предшественниках Ашшурбанапала много львов расплодилось в странах, разоренных ассирийскими войсками. Например, в Северной Палестине, после насильственного выселения израильтян Саргоном II и поселения там ассирийских колонистов (самаритян), львы бродили по опустошенной территории в таком количестве и так осмелели, что их жертвами становились не только животные, но и люди.

В дальнейшем число львов резко увеличивается уже в коренных областях Ассирии. В летописях Ашшурбанапала сообщается, что эти хищники свирепствовали в годы его правления «хуже моровой язвы». Они похищали коров и овец, пасущихся на лугах, участились даже случаи нападения на людей, что в Ассирии наблюдалось редко.

Ассирийская держава около 654 г. до н. э.

Области Ассирийской державы (в некоторых случаях одним номером обозначены несколько областей)

1 Ашдод, 2 Дор, 3 Самария, 4 Мегиддо, 5 Гилеад, 6 Н. Ю.Хамат, 7 Карнеи, 8 Хауран, 9 Ушу, 10 Цоба, 11 Дамаск, 12 Сидон и Библ, 13Симирра, 14 Хамат, 15 Куллани? и Мансуате, 16 Хатарикка, 17 Уику, 18 Армад (Яхан), 19 Нуэ, 20 Сам’аль, 21 Гургум, 22 Табал (полунезависимый), 23 Куммух С Коммагена), 24 Мелид и Камману, 25 Каркемиш и Тиль‑ Тури, 26 Кар‑ Шульман‑ ашаред и Суру‑ Нураки? 27 Дуру, 28 Харран (область туртана), 29 Исалла, 30 Наири, 31 Уппуму и Куллиммери ( Шубриа), 32 Тушхан, 33 Шуду и Шабирешу (область рабшако), 34 Hacи6инa, 35 Гузана, 36 Лаке и кочевые области, 37 Pacaппa? 38 Хиндану, 39 Суху и кочевые области, 40 Области собственно Аccирии (всого около 50 областей), 41 Итуа, 42 Сурмаррате, 43 Хальсу? и Курбан, 44 Область государственного глашатая, 45 Киррури, 46 Зам уа, 47 Аррапха, 48 Арзухина, 49 Кишессу и Хархар, 50 Парсуа, 51 Бит‑ Хамбан, 52 Намру и Лахиру, 53 Туплиаш, 54 Гамбулу, 55 Дер, 55 Урук, 57 Вавилония (автономная).

Чем объяснить такое бедствие в центральных областях страны, густонаселенных и давно уже не испытывавших неприятельского нашествия и разорения? Возможно, тем, что ручьи и озера в степях стали многоводными и хищники находили себе убежище в прибрежных тростниках поблизости от водопоя, тогда как в сухие годы они страдали от недостатка воды.

Так или иначе, появление множества львов стало тревожить царя, и охота на них представлялась ему уже не только веселой забавой, но и средством защиты сельского населения. Повсюду были разосланы разведчики. Так, на одном из рельефов мы видим наблюдательный пост на невысоком холме, где установлена стена с изображением царя, поражающего льва. Несколько опытных охотников внимательно всматриваются в окрестности, по‑ видимому, прислушиваясь к рычанию львов.

Тем временем для царя и его приближенных готовят колесницы, запряженные лучшими конями. Палатки, запасы продовольствия и оружия грузят на повозки, в которые запрягают мулов. Наряду с вооруженными охотниками отправляются в путь повара, стряпухи, носильщики и другие работники, необходимые для обслуживания лагеря.

Ознакомимся теперь с ярким описанием охоты Ашшурбанапала на опасных хищников, сделанным Г. Масперо.

Итак, ассирийский царь с нетерпением ожидает в своем охотничьем лагере вестей от разведчиков.

«Два дня проходит в бесплодных поисках; на третий, когда царь подумывает, не снятся ли уже ему [львы], с места является феллах и, весь дрожа, сообщает, что сегодня утром два льва утащили у него барана с самой окраины его деревни. Ассирийский и халдейский [вавилонский] лев меньше размерами и не столь свиреп, как африканский. Смолоду он легко становится ручным и, подрастая, привязывается к хозяину, который кормит его и обращается с ним хорошо. (Цари часто держат их у себя во дворце для забавы)… В диком состоянии они живут по берегам рек и каналов. Днем они скрываются в зарослях и выходят оттуда только в крайности; они отправляются за добычей по ночам, стараясь изловить газель или дикого осла. Если не хватает дичи, он рыщет около человеческого жилья: баран, бык, лошадь, собака – все, что попадается ему, годится в пищу, но на человека он нападает редко. На него охотятся с большими псами искусные всадники; но необходимо, чтобы и лошади и собаки были приучены заранее; иногда достаточно его вида и запаха, чтобы обратить их в бегство. Употребляемые с этой целью собаки – крупных размеров, с жесткой всклокоченной шерстью черного цвета на туловище и рыжеи на голове и ногах. У них хвост крючком, нависшие брови, крепкие челюсти: схватив зубами добычу, они, как говорят, скорее готовы быть растерзаны, чем выпустить ее.

Ассурбанапал (Ашшурбанапал), обрадованный этой находкой, велит немедленно оцепить болото, куда укрылись хищники со своей добычей, и, прежде чем войти туда, останавливается на минуту, изучая местность. Топкая почва, лежащая ниже общего уровня равнины; сначала там и сям рассеяны лужи стоячей воды, потом заросли камыша и водяных трав и целый лес гигантских тростников, от двенадцати до пятнадцати футов вышиной. Две‑ три тропинки, проложенные рыбаками, которые отваживаются проникать в эти опасные места, вьются в чаще, ее пересекает река, разветвляющаяся на десяток рукавов, из которых несколько судоходных впадают неподалеку в Заб. Ассурбанапал (Ашшурбанапал) ставит лодку с воинами поперек самого широкого рукава: их задача отрезать льву отступление, если бы он вздумал спастись бегством и вплавь добраться до болот и равнины по ту сторону реки. Он сам размещает загонщиков, садится на коня с колчаном за плечами, луком в руке и приказывает спустить собак, свору которых держат на привязи слуги. Умные животные решительно устремляются в заросли, за ними, на близком расстоянии, следует царь и его оруженосцы, с оружием и запасной лошадью.

Лай собак раза два‑ три покрывается криками и оглушительным ревом раздраженного хищника, хриплым и отрывистым. Выехав на край довольно обширной поляны, царь видит на другом ее конце двух львов, которые медленно удаляются, сопровождаемые собаками на почтительном расстоянии. Первая стрела, пущенная на полном скаку, попадает самке в бок; присев, она собирается сделать прыжок, вторая стрела ранит ее в плечо, третья – повреждает позвоночник на высоте бедер. Она падает, потом приподнимается на передних лапах и, с трудом волоча парализованные задние ноги, ждет последнего удара, вытянув шею, угрожающе подняв морду; удар копьем приканчивает ее на ходу. Сначала товарищ ее как будто хочет защитить ее, но при виде этой внезапной расправы мужество изменяет ему, и пронзающие ее тут же четыре стрелы окончательно обращают его в бегства: одним прыжком бросается он в чащу и исчезает; собаки мчатся по его следам. Ассурбанапал (Ашшурбанапал) устремляется за ним, но скоро теряет почву под ногами, его конь погружается в ил по самые колени и насилу вылезает. Он поворачивает обратно, передает лошадь конюху и, захватив копье, пробует добраться до реки пешком.

Лай собак, еще за минуту до того такой явственный, затерялся в чаще, и ничто не указывает царю направления. Он то и дело скользит, спотыкается о корни, путается в молодых побегах и ползучих стеблях. Тростники напирают на него со всех сторон и мешают видеть; лев может оказаться тут же рядом, и он не подозревает об этом. И действительно, зеленая стена внезапно расступается и в двадцати шагах перед собой он вдруг видит льва, стоящего на берегу, резко выделяясь своей массой на зеркальном фоне реки: он совершенно поглощен созерцанием стоящей поперек его пути лодки. Он, очевидно, задает себе в своей львиной голове вопрос, что лучше – дать ли сражение на воде, чтобы расчистить себе дорогу, или снова углубиться в болота. Появление царя решает вопрос и не оставляет ему выбора между двумя врагами. Эта травля вызывает в нем бешенство, которое окончательно приводит его в себя. Он бьет хвостом бока, морщит морду, потрясает гривой и, оскалив зубы, с разинутой пастью становится на задние лапы, чтобы покончить с ним одним взмахом когтей. Ассурбанапал (Ашшурбанапал) только того и ждет: он хватает его правой рукой за ухо и вонзает копье ему прямо в грудь; оружие задевает сердце, пронзает тело насквозь, и конец его до половины высовывается из‑ под лопатки.

Это старый рыжий лев редкой величины; от шести футов длины, начиная с конца морды до начала хвоста, пришлось бы потрудиться, если бы нужно было тащить его через болото. К счастью, есть лодка: его переносят туда, связывают все четыре ноги вместе и с болтающейся головой и хвостом, касающимся воды, подвешивают к корме, потом входит в лодку сам царь и отдает приказ плыть к Забу, чтобы возвратиться в лагерь. Местами канал расширяется настолько, что образует целые озера, местами суживается. При выходе из одного такого пролива раздается лай собак, большой раненый лев внезапно появляется из тростников, одним, прыжком перескакивает десять футов, отделяющих его от лодки, и когтями цепляется за борт. Но царь успел уже угостить его на лету стрелой, пущенной прямо в живот, воины направляют в него копья; во мгновение ока он убит, связан, подвешен с другой стороны кормы, в противовес первому льву. Три трупа, принесенные в лагерь, посвящаются Истар [Иштар] с такими же обрядами, как это было для диких быков, а ваятели получают приказ воспроизвести повелителя один на один с его свирепым врагом. „Я, Ассурбанапал, царь народов, царь страны Ассура, один, пешком в своем величии схватил за ухо могучего льва пустыни и милостью Ассура и Истар, владычицы сражений, собственноручно пронзил ему бок своим копьем“»[33].

Это увлекательное и яркое описание сделано на основании подлинных текстов и рельефных изображений. Надо, конечно, учитывать естественное стремление придворных льстецов к преувеличениям. Скорее всего, если царь и хватал за ухо льва, то он делал это лишь тогда, когда тот был уже совершенно замучен преследователями и не был в состоянии сопротивляться.

Иногда пойманного льва выпускали из клетки, где его предварительно морили голодом. Таких истощенных львов мы часто видим на изображениях, сделанных ассирийскими художниками. Подобную добычу можно было, конечно, поразить, не подвергая себя опасности.

Иной раз полумертвого льва, желающего уклониться от схватки с охотником, приходилось искусственно раздражать и побуждать к сопротивлению. Для этого использовались кожаные треххвостки с металлическими иглами на концах.

Но даже в тех случаях, когда, судя по изображениям, львы сохраняли свою силу и яростно бросались на царственного охотника, последний рисковал не так уж сильно. При нем находились телохранители, призванные предупреждать любую опасность. Так, на одном рельефе изображен раненный стрелой лев, который в бешенстве вцепился когтями и зубами в кузов царской колесницы. Два спутника, сопровождающие царя, направляют ему свои копья прямо в горло; зверь не может повернуть головы и тогда царь своим коротким кинжалом, не торопясь, пронзает ему шею, по существу добивая истекающего кровью хищника.

В Ассирии охотились не только на львов, но и на травоядных животных: онагров, оленей и серн. Но убивали их редко, предпочитая захватывать живьем.

Онагр – дикий осел, довольно красивое животное с серой шелковистой шерстью, обладающее большой скоростью. Для того чтобы поймать его, ловцы, подбегая с двух сторон, набрасывали ему на шею лассо и затем затягивали концы веревок, каждый в свою сторону, образуя тугой узел на затылке животного. На одном из изображений показаны сети, растянутые между деревьями. Мчатся олени и серны. Перемешались самцы, самки, детеныши. Некоторые из них поражены стрелами погонщиков. Другие остались невредимыми, но, охваченные ужасом, бросаются в сеть. В результате охотничьих экспедиций Ашшурбанапала царские загоны и зверинцы пополнялись новыми обитателями. В то же время истреблялись звери, доставляющие немало беспокойства и убытков земледельческому и скотоводческому населению Ассирии.

Заключение

Нарисовать цельную картину истории Ассирии, жизни ассирийского общества, которое внесло большой и ценный вклад в развитие экономической, политической, военной и культурной истории древней Месопотамии, – задача трудная и ответственная, ибо настоящее и будущее человечества тесно и неразрывно связано с его далеким прошлым.

В книге по возможности в хронологической последовательности даны в основных и главных чертах исторические этапы развития ассирийского общества и государства, его исторической и культурной роли, навеки вошедшей в историю развития человеческого общества.

Ассирия начиная с 745 г. до н. э., т. е. со вступления на престол Тиглатпаласара III, и вплоть до 625 г. до н. э. находилась на вершине своего могущества. Объединив под своей властью большую часть Передней Азии, Ассирия сближала различные культуры древнего общества, обогащала их и обогащалась сама. Ассирийские торговцы, отправляясь в разные страны на колесницах или верхом, объединяясь в караваны, часто останавливаясь в пути, объясняясь на местных языках, глубоко проникали в условия жизни близких и дальних стран и народов. Не будучи исследователями, стараясь лишь получше вести собственные дела, они, по сути дела, стали землепроходцами, обладателями первых скромных знаний о распределении воды и суши задолго до того, как первый человек суммировал и упорядочил свои знания о всей Ойкумене.

Путешествия к святым местам способствовали сближению народов на основе духовной культуры, религии, литературы и науки. Таким путем распространялись легенды, сказания и культурные достижения народов, падали узкоэтнические преграды.

Все это создавало предпосылки к широкой внешней торговле, объединявшей ряд стран и народов.

В течение почти 120 лет ассирийское государство почти не знало поражений, а при Ашшурбанапале достигло своего наивысшего величия и славы. Но уже в 605 г. до н. э. оно перестало существовать.

Каковы же главные причины быстрого падения Ассирии?

1. Распад ассирийского государства начался с отпадения Египга, который около 650 г. до н. э. завоевал независимость. Вслед за этим начинаются восстания в провинциях ассирийского государства, и в конце концов оно теряет Вавилонию. Ассирия продолжает существовать в пределах собственных земель и северной части Сирии. На эту же страну, замкнутую в своих границах, и начинается натиск соседей.

2. До окончательного разгрома Элама он являлся своеобразным барьером против нашествия восточных народов. После его падения Ассирии пришлось вступить в очень опасное, непосредственное соприкосновение с соседней крайне враждебной Мидией, не только на востоке, но и на юге.

3. Многочисленные покоренные и вассальные страны и области не были заинтересованы в существовании ассирийской империи. Они ждали удобного случая, вынашивали надежду освободиться от ига Ассирии, обрести свою самостоятельность и независимость. В период ослабления Ассирии держать их под своей властью ассирийцам стало не под силу. Закрепить существование созданной силой оружия централизованной империи оказалось невозможным. Если ассирийцы, с одной стороны, давали известные выгоды завоеванным областям тем, что приобщали их к средиземноморскому рынку, то, с другой стороны, они накладывали на них такие большие подати, что сводили на нет все те выгоды, которые давало этим областям объединение под властью Ассирии. Все это вызывало недовольство в разных слоях общества. Отдельные части громадного ассирийского государства не были прочно связаны между собой экономически и политически. Здание, построенное на завоеваниях и эксплуатации широких масс населения, рано или поздно должно было рухнуть.

4. Ассирийцы были ослаблены проходившим в их обществе социальным расслоением. Рабовладельческая знать Саргона II начала усиливать войско наемными отрядами, и оно постепенно становилось чужеземным по своему составу. Это было неизбежно и вследствие малочисленности ассирийского народа. Часть войска, состоявшего из наемных отрядов, была предана Ассирии до тех пор, пока она одерживала победы. Но как только ассирийцы стали терпеть неудачи, наемники перестали быть надежной опорой. Больше того, они стали резервом врагов Ассирии.

После того как армия Ассирии стала пополняться за счет контингентов побежденных и вассальных стран, ее наступательная тактика намного снизилась, а потери, которые она несла, было уже невозможно восполнить. Все это вызывало недовольство и порождало восстания в различных частях ассирийской державы.

5. После каждого военного похода в Ассирию гнали толпы рабов – военнопленных и переселенцев. Количество чужестранцев все время росло и дошло до того, что ассирийцы, будучи вообще малочисленным народом, оказались в меньшинстве. Кроме того, они массами переселялись со своих исконных земель в покоренные и вассальные страны для освоения новых земель, что также отрицательно сказывалось на внутренних устоях ассирийского общества.

Крестьяне и ремесленники ничего не выигрывали от такого перемещения. От многочисленных войн они разорялись и нищали, их поля оставались необработанными. В то же время в собственно Ассирию переселялись тысячи и десятки тысяч жителей покоренных стран, тем самым создавая внутри Ассирии благоприятные условия для недовольства, готовность восстать против Ассирии.

Так померкла политическая слава Ассирии. Культурно‑ историческая же ее слава продолжает жить вплоть до нашего времени.

Приложение

Известный французский востоковед конца XIX – начала XX в. Г. Масперо (1846‑ 1916), много занимавшийся историей древней Ассирии, в своей книге «Во времена Рамзеса и Ассурбанипала». II. Ассирия (М., 1916) дает живописное описание быта и нравов ассирийского народа. Гастон Масперо создает в своей книге образ некоего ассирийского купца Иддины, рядового и ничем особенно не выдающегося человека своей эпохи.

Автор считает, что для представления общей картины жизни и быта древних ассирийцев VII в. до н. э. читателю будет интересно познакомиться с этими ярко написанными очерками, в основу которых положен подлинно исторический материал.

Общая схема и ряд конкретных описаний заимствованы нами из работы Г. Масперо.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 151617 Следующая ⇒