Ф.П. Филин – «Что такое литературный язык?»

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 3

XIV век - время, с которого обычно начинают отсчет завершения распада древнерусской народности и ее языка и начала возникновения современных восточнославянских народов и их близкородственных, но самостоятельных языков. По-видимому, в основном это правильно. Древнекиевская Русь кончилась, раздробленная и порабощенная иноземным захватчиками, хотя память о былом единстве сохранилась навсегда. На северо-востоке, юго-западе и западе восточного славянства началось объединение на новых началах (военно-политическое, культурное, хозяйственное), прошедшее ряд тяжелых испытаний, развернулась борьба за свое этническое существование, что и привело к возникновению новых восточнославянских народов. Нужно только иметь в виду, что начала этноязыковых различий, постоянно видоизменяющихся, уходят в более ранние времена, а завершение их относится к XIV в., когда возникла предпосылка окончательного возникновения русских, украинцев и белорусов. Процесс их развития был длительным. Это относится и к их языкам. Различия между ними нарастали постепенно.

Выяснить сохранение в них генетически общего словарного состава и нарастание различий - задача весьма сложная и в полном объеме вряд ли выполнимая. Эта задача осложняется тем, что каждый из языков был представлен различными разновидностями: общенародной разговорной основой, имевшей местную диалектную окраску и неодинаковую письменную речь, в зависимости от ее жанров и назначений, осложненную наличием церковнославянского языка, в котором тоже происходили сложные перемены. В связи с этим возникает неисчислимое множество проблем, которые неизвестно когда будут решены. И все же общий очерк исторической лексикологии, пусть предварительный, создать возможно.

Прежде всего нужно отметить значительный рост общего состава лексики: к сохранившейся части словарного состава древнерусской эпохи заметно прибавляются семантические и лексические новообразования, новые заимствования из разных языков (кроме византинизмов из ученой и церковной письменности, особенно заметны тюркизмы в русском языке и слова иных языков, попавшие в него через тюркскую языковую среду, полонизмы в украинском и белорусском, западноевропеизмы), многочисленные диалектизмы, из которых далеко не все попадают в письменность. Каков был общий объем словарного состава русского языка XIV- XVII вв., мы в точности никогда установить не сможем. Даже лексика письменных памятников далеко не вся попала в словарные картотеки, тем более, что не все произведения письменности до нас дошли. Что касается реконструкции словарного состава устной речи в ее диалектных разновидностях (иной устной речи не было), не нашедшей своего отражения в письменности, то о такой реконструкции можно только мечтать. И все же положение дел не совсем безнадежно, учитывая хотя бы частотность употребления слов. Относительно часто употреолявшиеся слова безусловно нашли свое отражение в дошедших до нас письменных памятниках. А это уже многое. Известна нам и часть редкоупотребительных слов, включая диалектизмы и даже гапаксы.

Важные, даже основные, материалы дают нам исторические словари. К сожалению, мы не можем пока пользоваться данными Словаря древнерусского языка XI-XIV вв., так как он еще находится в стадии подготовки к публикации первых своих томов. в русском языке того времени". Выражение " наиболее употребительных" идет из первоначальных установок, теперь решительно отброшенных, когда словарь предполагалось издать как научно-популярное пособие для студентов-филологов (наподобие " Хрестоматии по истории русского языка" Г. П Обнорского и С. Г. Бархударова, составленной при самом активом участии А. С. Мадуева, что в Хрестоматии почему-то не было оговорено) чуть ли не в двух томах. Однако что такое " наиболее употребительные слова" и нужен ли подобный популярный словарь, осталось неизвестным, поэтому СлРЯ XI-XVII вв. стал нормальным академическим стоварем, в котором представлены материалы всей обширной картотеки, начатой в Ленинграде в начале 20-х годов текущего столетия А. И. Соболевским и в основном сформированной под руководством Б. А. Ларина (картотека продолжает пополняться и теперь, правда, в скромном объеме). Сколько на самом деле будет представлено слов в указанном словаре, на который мы будем здесь опираться, пока неизвестно

Сопоставление поздних и ранних памятников письменности указывает на то, что на самом деле в древнерусском языке слов было больше, чем это засвидетельствовано в ранней письменности. В то же время несомненно также и то, что в XIV-XVII вв. возникло или, было заимствовано множество слов, которые по разным причинам не попали в письменность великорусского народа (особенно это относится к диалектизмам).

Развитие лексической семантики значительно обогатило язык великорусского народа. Дело не только в приросте слов как таковых (о чем см. ниже), но и в новых значениях старых слов. Познание мира и самих себя у великорусов значительно расширяется. Способы семантического словообразования были очень различными. Вероятно, следует попытаться установить здесь хотя бы некоторые закономерности, хотя сделать это очень трудно, поскольку мы в данном случае имеем дело с активным отражением бесконечных явлений окружающей действительности. Вместе с тем с прогрессом общества происходит прогресс лексической семантики. Во всяком случае, историки лексики великорусского языка должны начать накопление наблюдений в этой области, как, впрочем, и на материалах других эпох и других языков. Учитывая эту сторону, мы не ошибемся, если скажем, что лексика языка великорусского народа увеличилась по сравнению с лексикой древнерусского языка не в два-три, а в значительно большее количество раз. Конечно, были и потери: что-то забывалось, отмирало, в том числе и в значениях слов, но отмираний было гораздо меньше, чем приращений. У разных этимологов поиски первичного признака наименования слова и промежуточных цепочек значений, с которыми связаны известные уже нам лексемы, очень часто бывают противоречивыми. А многое из утраченной лексической семантики погибло для науки безвозвратно. Все же, когда мы имеем дело не с праязыковыми реконструкциями, а с фактами поздних исторических времен, можно добиться больших результатов. Судя по данным (истории) древнерусской письменности, гребля (гробля] (< *grebti) со значением " вал, ров, окоп" было широко известно у восточных славян (в в.-луж. hrebja тоже " ров с валом", " борозда", " рытвина", укр. и белор. гребля " плотина", " запруда (временная)", русск. диал. (в основном юго-западное) " плотина", " запруда", " вода в пруде" ). В языке великорусского народа значение географически сужается, становясь диалектным и трансформируясь в " насыпь", " мельничная плотина". Вероятно, на судьбу значения " ров", " вал" оказали воздействие синонимы ров, вал и др., вытеснившие его из большинства русских говоров и великорусской письменности. Тут нужно иметь в виду и отталкивающую омонимию однокоренного слова гребля " действие до глаголу грести". От многозначного глагола грЬшити " допускать ошибку, промах", " лишаться чего-либо" твердо сохраняется только " грешить" в морально религиозном смысле (но в производных огрех, погрешность и др. сохраняются старые значения). Начиная с XV в., особенно в XVII в., слово гривна начинает вытеснять деньга, деньги (тюркизм) с его производными денежка, денежник (мастер по чеканке монеты, а также название травы), денежный. В говорах еще сохранились отзвуки древнерусского состояния: урал. гривна " вставка на плече рубашки", " шейное украшение (? без. указ. места), беломор. фолькл. гривна кун " шейное украшение, состоящее из ожерелья монет, особенно серебряных и золотых". В западных областях появляются конкурирующие с деньга, деньги - грош " монета", гроши " деньги вообще" (< польск. grosz < ст.-нем. Grosch, Grosden). Эти и многие подобные примеры поучительны. Особенно много реликтовых значений сохраняется в ономастике, в которой представлены реликты старых эпох, интересные для исторической ономастики. Ср. собственные названия в различных местностях Бездежь (из древнего сев.-слав. имени *Bezdedъ " без деда", Буряги, Буреги, Бурези - названия населенных мест на русском северо-западе и в Белоруссии (скорее всего скандинавизм *Buring < др.-исл. bur " домик, комната" ). Волма - приток р. Мcты (из сев.-русск. *vъlma " мелкая ива", " кустарник" ) и т. п. Предмет этот нуждается в интенсивной разработке.

Основная масса новообразований, за счет которых прежде всего пополнялся великорусский язык, создавалась на основе существовавших систем словообразования (прежде всего, суффиксально-префиксальных и словосложения). Необходимо произвести полный учет способов словообразования, их продуктивность и изменчивость, границ лексической наполняемости. Частных исследований и наблюдений на эту тему написано немало, а обобщающих трудов (истории русского словообразования) нет. Обширный список именных суффиксов В. Кипарского (их общее количество исчисляется 242 единицами) и префиксов (70 единиц) полезен для справок, но истории русского словообразования не представляет [1]. Предстоит огромная работа по выявлению всех сторон великорусского словообразования, но уже и теперь можно наметить некоторые его тенденции. В подавляющем своем большинстве суффиксально-префиксальные образования исконного происхождения, причем многие из них восходят к праславянской старине, но использовались они в разных славянских языках неодинаково.
В великорусском языке происходит мощный приток новых производных слов из народной речевой лаборатории. Значительная часть этих слов сохраняется в современном языке, некоторая часть остается спецификой своего времени или переходит в разряд диалектизмов. В комплексе создается неповторимая лексико-семантическая система языка. Словопроизводство охватывает все тематические группы лексики.

Воздействовала она и на церковнославянский язык эпохи Московской Руси.

Особого внимания заслуживает проблема диалектной (региональной) лексики. Великорусский язык воспринял немало диалектизмов от древнерусского языка, которые так и не вышли за региональные рамки. Сколько их было, мы не знаем. В современных говорах, если взять их в совокупности, насчитывается огромное количество лексико-семантических диалектизмов. В Словаре русских народных говоров (СРНГ) только диалектных слов будет примерно сто пятьдесят тысяч и сотни тысяч диалектных значений. На самом деле их больше, так как ни один словарь не может полностью описать всю лексику, особенно не общерусскую, не нормативную. Некоторые языковеды склонны полагать, что громадное большинство диалектизмов образовалось в великорусскую эпоху, до сложения национального русского языка, во время которого центростремительные тенденции решительно взяли верх над центробежными. С моей точки зрения, не стоит высказываться столь категорически. Заметный рост диалектизмов происходил и в XVIII-XX вв., когда основная масса населения говорила на местных говорах и воздействие на ее речевую практику литературного языка было относительным. Положение дел резко изменилось с коллективизацией сельского хозяйства и введением всеобщего обучения. Диалектные новообразования стали совпадать с окказионализмами или внелитературным просторением (ср. Рык вместо Рик - аббревиатура - районный исполнительный комитет и т п.), т. е. перестали быть диалектизмами.

Под диалектизмом мы понимаем более или менее устойчивый регионализм, имеющий свою особую территорию разных конфигураций. Конечно, территория эта с течением веков часто изменялась. Более того, многие из диалектизмов становились общенародным достоянием или, наоборот, общенародные слова по разным причинам сужались в своем распространении и становились диалектными.

Как обнаружить диалектизмы в великорусском языке? Мне не раз прихоцилось писать, что определение диалектизма может быть более или менее точным, когда регион его распространения в старой письменности более или менее совпадает с его изоглоссой в современных говорах. Эту категорию диалектизмов можно считать исторически устойчивой. Однако это не единственный критерий. В великорусском языке были и диалектизмы изменчивые, ареалы которых позже сильно изменились, а то и вовсе не дошли до современности. По русской письменности XVI и особенно XVII вв., дошедшей до нас из всех областей Руси, пожалуй, можно было бы при достаточно продуманной анкете составить диалектологический атлас, но это дело не близкого будущего. Важны вопросы и хронологии - ведь среди современных диалектизмов в большом числе сохраняются образования древних времен (начиная с праславянской эпохи), унаследованные великорусским языком от своего древнерусского предка. По-видимому, нужно считаться со структурой слова (архаической и явно позднего происхождения), с показаниями всех славянских языков, а в случаях заимствований со временем межъязыковых контактов. Уже и теперь можно говорить о богатстве лексико-семантических диалектизмов в великорусском языке. В исследованиях современных языковедов накоплено много сведений (правда, разрозненных), нуждающихся в обобщении.

Любопытно, что оно попало и на крайний русский север, где обозначает небольшой морской пролив, а также пролив, соединяющий Белое море с океаном.

Мощные пласты диалектной лексики, обслуживая речь населения отдельных регионов, обогащали и укрепляли позиции великорусского языка, являясь своего рода резервом, словарным запасником для будущего национального языка, для укреплении его во всех сферах письменности. Диалектная речь еще на столетия оставалась главным средством общения основной массы русского населения.

Кроме собственных ресурсов великорусский язык впитывал в себя иноязычные элементы. Московская Русь, в особенности после освобождения от монголо-татарского ига, становится заметной международной силой, связи ее с различными государствами Запада и Востока значительно расширяются, что, естественно приводит к значительным словарным заимствованиям. Межъязыковая ситуация того времени была достаточно сложной. Прежде всего следует помнить, что в Московской Руси литературное двуязычие усилилось по сравнению с древнерусским временем. Церковнославянский язык занимал еще прочные позиции и хотя и вбирал в себя русские языковые элементы, еще более отдалился от народной речи. Между двумя литературными языками шла борьба: реакционное духовенство пыталось расширить и утвердить позиции церковнославянского языка, и в то же время крепли позиции русского литературного языка вместе с развитием демократической литературы, усилением письменности, отвечающим государственным нуждам и потребности частного общения на родном и понятном всем языке. Назревал кризис, который завершился полной победой в XVIII - начале XIX в. русского литературного языка с народной речевой основой.

Мы пока в точности не знаем, что и в каком объеме великорусский язык воспринял из церковнославянской лексики (для этого следовало бы иметь обстоятельный словарь церковнославянского языка древней и поздней русской редакции), но что воздействие его на русский литературный язык и на народные говоры было заметным, это несомненно.Особенно много их было в письменности, отличавшейся " извитием словес". Большинство из них так и не вышло за пределы своего времени (часто и за пределы одного произведения), но какая-то часть была усвоена великорусским языком и даже сохранилась в современном русском литературном языке, отчасти и в говорах.

Особым предметом рассмотрения является так называемое второе южнославянское влияние, о котором писалось уже много. Оно несомненно имело место в литературном и культурном планах, оказало заметное влияние на графику и орфографию русской письменности, но привнесло ли оно что-нибудь специфически южнославянское в лексику, остается неизвестным. Пока никто не засвидетельствовал наплыва в великорусский язык и его письменные разновидности слов, специфичных только для южнославянских языков конца XIV- XVI вв. Будущие исследователи, может быть, и откроют что-нибудь в этой области, но уже и сейчас можно сказать, что открытия эти вряд ли будут значительными. Так или иначе, но вопрос взаимодействия великорусского языка с церковнославянским языком для историка остается проблемой первостепенной важности.

Серьезным фактором обогащения языка великорусов становится наплыв в него западноевропейских лексем, особенно в XVII в. Если в древнерусском языке германизмов и иных западных заимствований (типа мятьль " плащ", мастеръ) было сравнительно немного, то в эпоху Московской Руси их количество резко возрастает. Если понятийная система церковнославянского языка была ориентирована на православное религиозное мировоззрение, а сам церковнославянский язык постоянно тяготел к соответствующим жанрам византийской и южнославянской литературы, то западноевропейские слова обычно употреблялись в иных контекстах, не связанных с православием.

Это был своего рода рукописный журнал-газета, при Петре I начавший печататься под разными названиями. В первом же " Переводе немецкой тетради" с вестями из Венгрии, Австрии, Германии, Чехии и других мест от июня 1600 г. мы находим великорусский литературный язык с западноевропейскими вкраплениями без каких-либо признаков церковнославянизмов. Этот текст, как и другие, настолько русский, что не требует перевода и в наше время. В нем мы не нашли ни одного церковнославянизма. Например слово город с его производными употреблено 48 раз исключительно в полногласной форме. В той же форме употреблены такие слова, как сторона, король, волошские (волосские) люди и т. п. Неполногласие встретилось только в двух случаях: время и страна - слова, давно освоенные русским языком, и пресветлейший (князь) - принятый в то время титул. То же можно сказать и о всех других признаках церковнославянизмов - они полностью отсутствуют (помочь, меж и пр., что касается формы язъ, то это рудимент древнерусских архаизмов). Что касается западноевропейских вкраплений, кроме, конечно, имен собственных, которых много, то они не затемняют, а дополняют рассказ о западноевропейских событиях 1600 г.: граф даже грах " граф" (титул в России был введен только при Петре I), гусаръ " гусар (из венг. huszar через польское посредничество; датировка Фасмера " начиная с Петра I" неверна; производное гусарьский, по словарю Н. М. Шанского, засвидетельствовано еще в 1549 г.), францовские люди " французы", мушкат " вино мускат" (через польский язык из ср.-в.-нем. muskat), принц (по Фасмеру, только " начиная с Петра I", что неверно; из нем. Prinz < ст.-франц. prince " князь" ), арцук, арцуг " герцог" (нем. Herzog), коруна " корона, королевство" (польск. korona от лат. corona " венок" ), камисар " комиссар" (нем. Komissar < лат. commisarius " уполномоченный" ), гетман (об этом слове см. выше), рота " отряд солдат, рота" (через польск. из ср.-в нем. rotte, rot " толпа, рота"; по О. Н. Трубачеву, со ссылкой на Фогараши, в русском языке засвидетельствовано уже в 1581 г.), канслер " канцлер" (нем. Kanzler) и некот. др. Тем же языком написаны все статьи этого памятника большого объема. Западноевропейских слов в нем значительно больше, чем редких церковнославянизмов. В то же время переводчики и сотрудники Посольского приказа оказались на большой высоте, сохраняя великорусский язык во всей его основе, с приближением к разговорной речи. В текстах Вестей-курантов почти нет темных малопонятных мест, западноевропейские элементы лишь вкрапляются в русскую речь, не разрушая ее строя. Язык их близок к языку высокоразвитой великорусской деловой письменности, частной переписки. Вести-куранты, как и многие другие произведения делового содержания, показывают, как завоевывал свои позиции в сфере письменности великорусский язык, как подготавливаласъ почва для национального русского языка. Исследования памятников такого рода открывают широкие перспективы, таят в себе возможности новых открытий. Совершенно справедливы высказывания тех ученых, которые считают, что мнение Лудольфа, будто в конце XVII в. на Руси говорили по-русски, а писали по-славянски, ошибочно. Лудольф не мог учесть и не знал сложную языковую ситуацию того времени. Писали не только по-славянски, но и по-русски, и очень много.

Моисеев А.И. Письмо и язык

РУССКИЙ алфавит с элементами слогового письма. Обслуживает русский язык (славянские языки индоевропейской семьи) с 18 в. Ныне в России применяется для более чем ста языков неславянских народностей (карелы с 1980 перешли на латиницу).

В 2002 российским парламентом внесена поправка в федеральный закон «О языках народов РФ», которая установила, что «графической основой государственного языка РФ и всех государственных языков республик РФ является кириллица». В 2004 Конституционный суд РФ признал право органа федерального законодательной власти устанавливать графическую основу государственных языков народов России.

Русское письмо можно считать первым алфавитом мира, носитель которого поднялся в космос. В 1961 Юрий Гагарин вывел русскую азбуку за пределы земного существования на корабле «Восток». Именно это название, написанное кириллицей, могли увидеть ангелы, если бы пролетали рядом с советским звездолетом.

Своеобразие русского письма в том, что из 33-х графем современного алфавита четыре буквы (е, ё, ю, я) могли читаться как мягкие гласные (ⁱе, ö, ü , ä после согласных) и как йотированные, своего рода слоги (je, jo, ju, ja – в начале слов, перед гласными, «ъ», «ь»). Буква «е» в середине слов могла читаться и как «э» (в иностранных словах). Графемы, у которых несколько фонетических значений (е, ё, и, ю, я) называются омофоны. Кроме того, в русской азбуке есть две диакритики (для ё, й) и два знака (ъ, ь), которые никакого звука не передают. Их можно назвать эписемами; это вспомогательные графемы. Ъ вместе с Ь выполняют разделительную функцию внутри слова (ср.: съел, пью). В последнее время в этом значении границы между Ъ и Ь стираются (ср. съел -[sjel/s'jel]). «Ер» теряет свои позиции и от его замещения «ерем» удерживает только традиция. Эписемы дополняют систему омофонов. Поставленные вместе они снимают многозначность прочтения: эписема перед омофоном указывает на слоговой характер гласной буквы (ср. сел/съел). " Ь" указывает еще и на мягкость согласного (ср.: мол/моль), а также на некоторые грамматические формы слов: инфинитив (ср.: пить), 2-е лицо ед. числа глагола (ср. пьешь), повелительное наклонение (ср. режь, ешь) и женский род (ср. ночь, но мяч).

Несколько слов о правописании. Безударные «о», «е» подвергаются редукции и читаются как «а», «и» соответственно (ср.: леса [lisa], лесом [lesam]). Знак ударения факультативен (ср. сó рок т.е. число; сорó к т.е. птиц). В конце слов звонкие согласные оглушаются (ср. бог [bok]). В скоплениях двух согласных первая из них подстраивается под звонкость/глухость второй (ср. отдел [addel], без сил [bissil]). В наиболее часто употребимых словах (особенно в именах собственных) может наблюдаться характерная для просторечия редукция: сейчас [ɕ as], сегодня [s^jodn^ja], здраствуйте [zdrasti], Александр Александрович [san sanɨ tɕ ].

Взаимодополняющая конструкция омофонов и эписем позволяет передавать 43 фонемы современного русского языка при помощи всего 33-х графем. Такая экономия букв уникальная в мировой практике.

Современное русское письмо по своему начертанию и составу восходит к древне славянской кириллице, которая была реформирована в 1708-10 царем Петром I. Из старой азбуки изъято 10 букв Ѫ Ѧ Ѭ Ѩ Ѱ Ѥ Ѯ Ѳ Ѿ З и добавлено 4 новых Э, Я, Ё, Й; это собственно и есть русские графемы, наличие или отсутствие которых отличает русское письмо от близкородственных болгарского, македонского, сербского, украинского и белорусского.

В русском алфавите все буквы можно разделить на три группы: АВГЕКМОПРТФХ – греческие буквы; ДЗИЙЕЛНСУ -видоизмененные греческие; ЖБЦЧШЩЫЭЮЯЪЬ – буквы неясного происхождения.

Петр I также отменил обычай ставить ударения (силы), придыхания, сокращения (титлы) и прочие надстрочные знаки. Вместе с гражданицей введены также арабские цифры взамен обозначения чисел буквами на греческий манер и новые графонимы по образцу латинских.

О сильном влиянии латиницы говорит и то, что Петр поначалу заменил 3 на S, И на I, Ф на Ө , но эти перегибы не прижились.

Языковед В. Виноградов назвал реформу азбуки 1708 «резким ударом по средневековому фетишизму в сфере церковнославянского языка». Новое, более простое письмо послужило толчком к развитию русской словесности. В 1757 М. Ломоносов издает «Российскую грамматику». Ей, правда, предшествовали труды Л. Зизания, М. Смотрицкого, В. Тредиаковского, В. Адодурова и А. Барсова. Первая книга, напечатанная гражданицей –«Геометриа словенски землемерие» в 1708. Позже появились зачинатели национального периода подъема русского языка: Г. Державин, И. Крылов, А. Грибоедов. Непревзойденной вершиной отечественной литературы считается А. Пушкин. Особое внимание за рубежом уделяется творчеству Ф. Достоевского, Л. Толстого и А. Чехова.

Почти все русские исследователи положительно оценивают графическую реформу письма. М. Ломоносов писал, что не одни бояре и боярыни поскидывали с себя широкие шубы, но и буквы нарядились в легкие одежды. И, как диссонанс этому «гимну простоте», «сыманию лаптей с отсталых букв» звучат слова философа Н. Федорова в статье «О письменах». Он видел в опрощении графических форм «мертвопись», усталость человеческого ума и начало конца письменной культуры. Как потеря русской самобытности, перестройка азбуки рассматривалась некоторыми славянофилософами и религиозными мыслителями. (Сравните трепетное отношение к «ижице» со стороны Д. Мережковского и даже С. Есенина в статье «Ключи Марии»). С древним письмом связано чувство необъяснимой ностальгии. Так, белорусский поэт М. Богданович в стихотворении «Книга» писал: «Перечитав рядки кириллицы пригожей, почуял ладан с воском пополам...»

Как бы там ни было, с 19 в. графика русских шрифтов развивалась параллельно с латинскими. Появлялись, правда, и надуманные шрифты, с неоправданными графическими схемами букв (стиль модерн). Если древняя кириллица была заимствована русскими из болгаро-македонских земель, то со времен Петра началось обратное влияние. На Балканах русская гражданина бралась за образец реформы национальных вариантов кириллицы (сербская и македонская кириллица лишена слоговых элементов и соответственно эписем).

Русское письмо – мировое, одно из немногих, бытующих сразу в нескольких частях света (в Европе, Азии и ранее в Америке).Именно в реформированном Петром виде оно охватило огромную территорию от Восточной Пруссии до Аляски и от Шпицбергена до Таджикистана. Однако к 1991 престижность русского письма резко снижается из-за центробежных процессов в СССР.

Последняя реформа русского письма 1918, предпринятая советским правительством, готовилась еще 14 лет назад в стенах Российской академии наук. Новое усекновение абевеги готовил академик А. Шахматов (1864-1920). Реформа неоднократно откладывалась, но все ж таки буквы ь, о, i, ъ (в конце слов после согласных) были упразднены. Хотя буквы Ѯ и Ѵ официально не отменены, но не используются по умолчанию. Ъ долгое время заменялся апострофом (ср. съезд = с'езд).

В 1956 русское правописание окончательно обусловлено «Правилами русской орфографии и пунктуации». После 1991 раздаются отдельные голоса к реанимации некоторых упраздненных знаков ѣ и особенно i). Все идет к тому, что «ё», придуманная еще Н. Карамзиным, будет окончательно восстановлена в правах (такое уже было в 1943-56 гг.). Предлагалось использовать эписемы для маркировки категории активности (ср.: Матьъ любит дочь; Заклятие зверяъ) и мужских фамилий (ср.: Моваъ, Стецкоъ, Бергъ, Мышьъ).

Историк А. Куник предложил в 1875 указал на возможность связи имени слова Rus с эпическим прозвищем готов Hreidhgotar, для которого он восстановляет более древнюю форму Hrô thigutans (славные готы). Однако остается неясным, каким образом прозвище готов, хотя бы в сокращенной форме, могло перейти к финнам (Швеция по-фински Ruotsi) и славянам для обозначения скандинавской династии. Мысль Куника развил в новом, не менее спорном направлении А. Будилович: он и исторически, и этнологически ставит Rus в связь с готской основой hrô th, (слава), пытаясь, таким образом, заменить «норманнскую» теорию «готской».

РУССКОЕ ПИСЬМО НА ФОНЕ АЛФАВИТОВ ЕВРОПЫ

Русское письмо отличается как от греческого, так и от латинского (несмотря на их обоюдное родство). В русской азбуке строчные буквы отличаются от прописных только размерами (но ср. а-А, б-Б, е-Е). Если форма греческих букв стремится к треугольнику, латинских – к кругу, то русских – к квадрату. Эта закономерность нагляднее всего проявляется на развитии букв типа Д (Δ → D → Д). Графический рисунок русского текста отличается лапидарностью. Греческие графемы наиболее симметричны, латинские наделены также правой асимметрией (ср. В, С, Е, Р...). Греко-латинская традиция левоориентированных букв не знает в отличие от русской (ср. 3, I, Ч, Э, Я). Буквы русского письма состоят из большего числа элементов. Стремление графем русского письма принять форму квадрата наложило отпечаток на развитие национальных шрифтов. По аналогии с Ш и Е формируются буквы Э и Т. Буква Ц стремится к форме перевернутой П (ср. специфические угловатые конфигурации букв ж, м, к, а, в, и, полусвастиковая форма у). В 20-е гг. под лозунгом «За латинизацию широким фронтом» готовились предложения о переводе русской графики с кириллицы на латиницу, «как более прогрессивный алфавит». Два таких проекта разработали известные языковеды Н. Яковлев и Б. Ларин. Интересно, что при этом возникли споры по оптимальной транслитерации шипящих (ж, ч, ш и особенно щ), йотированных и Э. Ларин предложил обозначать Щ через немецкую ß (в Библиотеке Конгресса США этот звук маркировали эксиграфом : shch: ). В 1951-56 Институт языкознания АН СССР разработал правила международной транскрипции русских собственных имен латинскими буквами. Эта система считается второй русской орфографией на латинской основе. Свой вариант латинизации русского письма предложила ISO.

В 1967 создана Международная ассоциация преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ), а в 1973 – Институт русского языка им. Пушкина. С 1980 выходит журнал «Русское языкознание».

Собственно, и в прежние эпохи индивидуальное словотворчество было важным фактором обогащения языка. М. Ломоносов ввел такие слова, как маятник, насос, частица, притяжение, созвездие, рудник, чертеж; Н. Карамзин - промышленность, влюбленность, рассеянность, трогательный, будущность, общественность, человечность, общеполезный, достижимый, усовершенствовать. От А. Шишкова пришли слова баснословие и лицедей, от Ф. Достоевского - стушеваться, от К. Брюллова - отсебятина, от В. Хлебникова - ладомир, от А. Белого - летчик, от И. Северянина - бездарь, от А. Солженицына - образованщина...

В языки мира из русского были заимствованы специфичные для отечественной культуры: водка, валенки, самовар, балалайка, степь, тундра. Единственное слово из научно-технической терминологии, разошедшееся по миру - спутник (сейчас его вытесняет синоним satellite с тем же значением. В отдельно взятые иностранные языки русских слов вошло гораздо больше, чем в международную лексику (например, проба в арабском - ب ر و ف ة ).

Русский язык советской эпохи породил непереводимые на иностранные языки сочетания слов: ударник производства, доска почета, недоперевыполнение плана.

К 2011 был разработан шрифт кириллизованной латиницы (Cyrila Sans Serif Bold), который предлагается к использованию на планшетниках платформы Андроид:
Дa, Бb, Сс, Dd, Эе, Ff, Gg, Hн, Ii, Jj, Kk, Ll, Mм, Ии, Оо, Pp, Qq, Яг, Ss, Tt, Uu, Ѵ ѵ, Шш, Хх, Чџ, Zz.

Этот шрифт отражает представления европейцев, пишущих латиницей, о кириллице. В их понимании кириллица и латиница похожи, только некоторые буквы зеркально симметричны друг другу.

Дирингер Д. Алфавит.

Поскольку письмо с той или иной степенью точности передает слова и звуки речи, оно теснейшим образом связано с языком. Письменность давно уже стала общеупотребительным средством контактов и взаимопонимания между людьми, обмена в рамках общества идеями, средством распространения информации, высказывания людьми своих мыслей. Письмо позволяет нести идеи через время и пространство, из прошлого в настоящее, из настоящего в будущее, от человека к человеку, от народа к народу, из страны в страну.

Письмо не только техническое средство передачи информации. Нередко сам процесс

начертания знаков становится искусством. Каллиграфия имеет много различных стилей, и у каждого из них есть свои исторические особенности. Этими замечаниями, которыми мы пока ограничимся, мы хотели пояснить еще раз, что письменность в значительной степени необходимо причислять к достижениям человеческой культуры, что возникновение или изобретение письменности стало решающим шагом на пути культурного развития. Предварительные ступени и ранние формы письменности обнаруживаются у истоков человеческой культуры. История письма — это история культуры. Вместе с тем она часть общей истории, как это станет ясно при рассмотрении излагаемого ниже материала.

Алфавит в нашем обычном понимании — это латинское письмо с 26 графическими знаками, расположенными в общепринятом порядке: А, В, С и так далее до Z. Другими видами

буквенного письма являются греческое, кириллица, или русское письмо, и арабское.

Существуют специфические формы букв, составляющие основу рукописных и печатных шрифтов. По стилистическим особенностям различают антикву, гротеск, фрактуру. Уже одно это многообразие свидетельствует об историческом развитии письма.

В целом же считается, что латинский алфавит является продолжением греческого. В свою очередь, греки позаимствовали алфавит у финикийцев. Вопрос о происхождении алфавита уводит нас в самые глубины истории, причем не только истории греков и римлян, но и истории Древнего Востока, всего Древнего мира.

Греки первыми заинтересовались вопросом о происхождении письменности. О финикийском буквенном письме в V в. до н. э. писал в пятой книге своей «Истории» греческий писа-

тель Геродот. Он много путешествовал, бывал в восточных странах Древнего мира. Не исключено, однако, что он лишь повторил более или менее распространенное в тот период среди образованных и грамотных людей предание.

Тацит набросал картину, которая слишком проста, чтобы быть исторически убедительной. Но она достаточно выразительна. Тем более, что мы вполне можем оставить в стороне самого Кадма — эту героическую и поэтическую фигуру греческого эпоса. Скажем лишь, что сын финикийского царя Кадм в поисках похищенной Зевсом Европы попал в Грецию и основал в Беотии (Центральная Греция) крепость Кадмею.

⇐ Предыдущая 1 23