Глава 8. Геополитика России в XXI столетии

Стр 1 из 10Следующая ⇒

• Россия – США: партнерство или соперничество?
• Россия и Североатлантический регион
• Россия и Норвегия: делиминация зон континентального шельфа
• Коммуникации на геополитическом пространстве России
• Россия и НАТО • Москва – Пекин в XXI в.
• Будущее России: евразийская держава или колония?

Россия продолжает свой геополитический крестный путь. Ельцинская полоса правления закончилась 7 мая 2000 г. Она была подобна геологическому разлому в судьбе страны и населяющих ее народов. Наступило время “собирать камни”, поднимать страну из разрухи, учиненной либерал-реформаторами. Как это происходит, какое место отводят России западные страны, ее соседи, рассказывается в данной главе.

8.1. Россия – США: партнерство или соперничество?

После разгрома фашизма Советский Союз открыл почти 50-летний мирный период в Европе. Но с разрушением СССР миру наступил конец: начались безнаказанные бомбежки Югославии, а затем и расчленение страны, бомбежки Ирака и вторжение войск коалиции на его территорию под надуманным предлогом и вопреки воле мирового сообщества. Кого еще ждет такая печальная участь – покажет время.

К концу Первой мировой войны на геополитическую арену вышел особенно опасный противник России – США. В Европе еще шли кровопролитные бои, а президент Североамериканских Штатов В. Вильсон говорил, что “мир, который наступит после этой войны, будет американским миром”. И далее: “Нам нужно решить единственный вопрос – вправе ли мы отказаться от морального руководства миром, которое предлагают нам... Все готово, перст судьбы указывает нам путь”.

Геополитическая стратегия, способствующая реализации этих замыслов, основывалась на наличие выгодного географического положения США – слабые соседи (Канада и Мексика) и защищенность океанами, хорошей инфраструктуры и развитого военно-промышленного комплекса. Все это и другие факторы позволили Америке вести войны на территории пяти континентов, вступая в них, как правило, на заключительных стадиях, когда воюющие /с. 245/ страны были достаточно обескровлены. А помощь воюющим американцы оказывали далеко не безвозмездно. Так, только на Второй мировой войне США “заработали” почти 22 тыс. т золота. Такова стоимость борьбы за освобождение от “коричневой чумы” по-американски.

Во время “холодной войны” американские политики и дипломаты не снимали с себя тоги борцов за демократию, за общечеловеческие ценности. Но все их высокопарные словеса были прикрытием преступлений, творимых ими против многих народов мира:

• 1948–1953 гг. – карательные действия на Филиппинах;

• 1950–1953 гг. – вооруженная интервенция в Корее;

• 1964–1973 гг. – военные операции в Лаосе;

• 1961 г. – агрессия против Кубы, попытка захватить плацдарм в заливе Кочинос;

• 1964 г. – кровавое подавление восстания в Панаме. Восставшие требовали возвращения Панамского канала;

• 1965-1973 гг. – военная агрессия против Вьетнама;

• 1970 г. – агрессия против Камбоджи;

• 1982–1983 гг. – террористические акты морских пехотинцев против Ливана;

• 1983 г. – военная интервенция в Гренаду;

• 1986 г. – вероломное нападение на Ливию;

• 1989 г. – вооруженная интервенция в Панаму;

• 1991 г. – широкомасштабная военная акция против Ирака;

• 1992–1993 гг. – оккупация Сомали;

• 1995 г. – участие в войне против сербов в Боснии и Герцеговине;

• 1999 г. – варварские бомбардировки Югославии;

• 2001 г. – бомбардировки, террор в Афганистане;

• 2003 г. – война против Ирака; поводом для вторжения на территорию страны была борьба с правительством, якобы поддерживающим международных террористов и производящим оружие массового поражения, но на самом деле американцам был нужен доступ к дешевой иракской нефти.

Таким образом, общее число жертв американской военщины и терроризма только за 1948–1996 гг. составляет более 1 млн человек¹. И это далеко не полные данные. На счету американцев террористические акты, подготовленные ЦРУ и приведшие к свержению следующих правительств: Моссадыка – в Иране, Арбенса – в Гватемале, Лумумбы – в Конго, Норьеги – в Панаме, Альенде – в Чили.

После нападения 14 стран – членов НАТО на Югославию Международный центр действий, возглавляемый одним из авторитетнейших юристов, бывшим генеральным прокурором США Р. Кларком, /с. 246/ создал Международный трибунал по расследованию преступлений империалистов – американцев и их союзников. Международный трибунал дал юридическую оценку преступлений в Югославии. В объемистом докладе поименно названы главные организаторы войны в Югославии: Клинтон, Олбрайт, Блэр, Шредер и др. В этом докладе названа цель бесчеловечной военной операции “борцов за права человека”: цель американской политики состоит в том, чтобы укрепить убеждение, что только одна система – капитализм – работоспособна.

Политическое руководство России в последние годы занимает более гибкую, сбалансированную политику в отношении США. Так, Москва приняла условия Вашингтона в борьбе с международным терроризмом, участвовала в военных операциях США против талибов в Афганистане. Но в данном случае не все было просчитано российскими политиками и дипломатами, которые “забыли”, что американцы превыше всего ставят свои, национальные интересы. Америка -превыше всего. Вашингтон с согласия Москвы получил военные базы в Киргизии, Таджикистане, Узбекистане, а в перспективе, вероятно, их войска расположатся в Туркмении, Азербайджане, Грузии и Армении. В геополитическом плане США значительно выиграли:

• приобрели возможность контролировать нефтяные и газовые запасы огромного прикаспийского региона;

• получили доступ к югу России,

• вплотную приблизили свои войска не только к беспокойному партнеру-сопернику – Китаю, но и к Индии.

Было много разговоров, что США провели блестящие операции по уничтожению баз террористов в Афганистане. Что же получилось в результате антитеррористических операций?

Реально 20 тыс. американских солдат контролируют в Афганистане лишь 5% территории этой кипящей страстями разноплеменной страны. Но контроль осуществляется в основном днем, а ночью “бравые” вояки предпочитают отсиживаться в казармах, на базах. Да и контроль не так уже силен и всеобъемлющ. По официальным данным, разоренная войнами страна выживает за счет производства героина из опийного мака. Сейчас Афганистан производит 87% мирового и почти 100% потребляемого в Европе героина. Основная масса опия-сырца, героина (предположительно около 7 тыс. т в 2005 г.) идет через Таджикистан, Узбекистан, Киргизию и Туркмению в Росси и Европу. Такой героиновой атаки на Россию не было при талибах, которые жестоко наказывали сеятелей мака². Так что, помогая /с. 247/ Вашинггону бороться с международным терроризмом, Москва сделала, как говорят шахматисты, ход против себя.

Россия осудила агрессию США и Великобритании в Ираке в мягкой форме. Следует отметить, что более жесткую позицию в отношении США заняли Франция и Германия. В связи с событиями на Ближнем Востоке удачный геополитический ход сделал президент России, арендовав у Киргизии территорию под авиабазу в Канте, недалеко от которой на аэродром Манас ранее разместились самолеты США.

Отношения между Россией и США обусловлены текущими и стратегическими интересами двух великих государств-лидеров, реализующих два различных геополитических подхода. Теоретико-методологический анализ этих подходов дан ранее. Поэтому мы остановимся только на их практической реализации в конце XX в. и выскажем прогнозы по их развитию в первом десятилетии XXI в.

Один из важнейших факторов, который предопределяет стратегические отношения между Россией и США, – ракетно-ядерный потенциал обоих государств. В Вашингтоне осознают опасность дезинтеграции СНГ и России прежде всего в отношении угрозы распространения ядерного оружия и ракетных технологий – так называемое “расползание ядерного оружия”. Хотя Украина и Казахстан декларировали свою готовность расстаться с этим видом вооружений, но от слова до дела, как говаривал один из литературных персонажей, “дистанция огромного размера”.

Немало голов в Америке вынашивает мысль расчленения России. Например, бывший помощник президента США по национальной безопасности З. Бжезинский в книге “Великая шахматная доска” отстаивает идею разделения России на три республики. Автор упускает из вида, что в случае развала Российской Федерации ситуация на огромном геополитическом пространстве станет несравнимо более опасной и менее предсказуемой, тем более если учитывать постановку на вооружение в России новых межконтинентальных ракет и стремления США создать национальную систему противоракетной обороны (ПРО).

С точки зрения элементарного выживания планеты и Россия, и Америка заинтересованы в стабилизации ситуации на территории бывшего СССР. С другой стороны, Вашингтону не нужна сильная Россия, поскольку она выступает как серьезный конкурент в мировых делах, сдерживающий, хотя и не часто, претензии США на роль сверхдержавы, т.е. единственного вершителя судеб мира. А что Россия является страной, с которой нельзя не считаться, доказала встреча представителей “Большой восьмерки” в июле 2006 г. в Санкт-Петербурге.

Однако у России есть много нерешенных внутренних проблем, особенно социально-экономических. Задача экономически развитых /с. 248/ стран Запада и Востока – обеспечить население всем необходимым. Постсоветская экономика пока на это не способна. Россия, к сожалению, в данной сфере почти полностью зависит от Запада. Об этом свидетельствует слишком большой импорт продовольствия и промышленных товаров.

Потенциально Москва может вновь стать “собирательницей земель” и одним из полюсов многополярного мира – это хорошо понимают в США и стремятся не допустить. Отсюда и раздвоенность политической игры Вашингтона в отношении России. Все это накладывает отпечаток на отношения двух стран в XXI в. Фундаментальной основой партнерства между Россией и Америкой является совместная заинтересованность в формировании стабильной и безопасной системы международных отношений, а в определенной степени – в налаживании “силового управления политическими, военными процессами современного мира”, например при урегулировании региональных конфликтов. Но здесь необходимо отметить, что подходы к этим вопросам, механизм их решения, предлагаемые Россией и США, чаще всего значительно различаются. Эта разность особенно стала заметна во время участия американцев в конфликте с Ираком в 1990-х гг., при реализации операций в Боснии в 1995–1997 гг., при бомбардировках Югославии в 1999 г., в отношении противостоянию Македонии и косовских албанских боевиков.

При взвешенном, реалистичном подходе к регулированию международных отношений равноправное, партнерское сотрудничество России и США может быть становым хребтом сообщества глобальной безопасности. Основой такого сотрудничества станут отсутствие территориальных претензий друг к другу, острой экономической конкуренции (кроме военной), идеологических разногласий, а также неотягощенность исторической памяти народов двух стран. Объединить усилия Российской Федерации и США можно по следующим направлениям:

• мирное освоение космоса;

• защита окружающей среды (проблемы экологии приобретут в XXI в. глобальный характер и будут еще сильнее обостряться);

• нераспространение ракетно-ядерного оружия;

• контроль за распространением обычных вооружений;

• сокращение ядерного вооружения не только в России и США, но и в других государствах;

• военно-техническое и военно-технологическое сотрудничество;

• совместная борьба с терроризмом и криминогенными структурами, распространением наркотиков и т. п. (проблемы терроризма и наркотиков также носят глобальный характер: почти 50% производимого в Афганистане героина потребляется в США). /с. 249/

Все эти направления в свое время были декларированы Вашингтоном. Но в конце 1997 г. президент США подписал секретную директиву, определяющую общие цели и задачи, поставленные перед стратегическими ядерными силами Америки. В ней говорится, что сохраняется возможность нанесения ядерного удара по российским военным и гражданским объектам, расширяется перечень целей на территории Китая, а также есть указание прекратить планирование мероприятий на случай затяжной ядерной войны, т.е. в президентском документе содержится формальное признание того, что ни одна страна не выйдет победителем в крупном ядерном конфликте. А ядерное оружие можно пустить в ход в ответ на использование химических и бактериологических средств против американских войск.

Как мы видим, Б. Клинтон и не думал вычеркивать Россию из списков потенциальных противников Америки. А пришедший ему на смену Дж. Буш значительно увеличил финансовые расходы на создание противоракетной обороны. Система ПРО якобы должна защитить США от ракет стран-изгоев: Ирана, Ирака, Северной Кореи (на них, кстати, нацелены десятки американских ракет). Кроме того, список стран-изгоев пополнили не только арабские страны, противостоящие Израилю (Ливия, Сирия), но и Пакистан, Индия, Китай, Эфиопия, ЮАР, Вьетнам, Куба, Мьянма, Россия и т. д.

Главными потенциальными противниками Америка считает по-прежнему Россию и Китай. Но во взглядах американских военных и политиков на проблему войны произошли коренные изменения. С чем это связано? По мнению американских ученых К. Либера и Д. Пресса, в то время как США совершенствуют свои ядерные системы, российский ядерный арсенал стремительно деградирует. Уже после окончания “холодной войны” Соединенные Штаты заменили подводные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) на улучшенные Trident II D-5, закончили оснащение бомбардировщиков В-52 ракетами с ядерными боеголовками и улучшили авионику бомбардировщиков-“невидимок” В-2. Кроме того, сняв с вооружения в соответствии с договоренностями МБР MX, они ставят боеголовки от них на оставшиеся менее мощные ракеты, которые модернизируются.

Вместе с тем, указывают американские ученые, у России теперь на 39% меньше стратегических бомбардировщиков, чем у СССР накануне его распада. На 58% сократился прежний советский запас МБР. На 80% уменьшилось количество доставшихся РФ атомных ракетных подводных лодок. Существуют планы дальнейшего сокращения числа российских стратегических ракет, официально – на 35%, а в действительности – значительно больше. Может случиться /с. 250/ так, что к концу десятилетия у России останется около 150 МБР вместо 1300, существовавших в начале 1990-х гг.

Все российские стратегические бомбардировщики располагаются на двух аэродромах, что делает их легко уязвимыми. К тому же учения с участием этих самолетов проводятся редко, а ядерные боеголовки хранятся вне авиабаз. Срок службы 80% МБР истек, планы по их обновлению не выполняются. Подводные лодки ВМФ РФ с ядерным оружием на борту выходят на дежурства 2 раза в год (во времена СССР это происходило в 30 раз чаще), в то время как американские – 40 раз в год. Большую часть времени девять российских атомных ракетных субмарин проводят у пирса, что также значительно увеличивает шанс их уничтожения. Российские радары не способны засечь старт ракет с американских подводных лодок, находящихся в Тихом океане, а спутниковые системы обнаружения таких запусков, по мнению авторов журнала “Foreign Affairs”, “безнадежно устарели”. Кроме того, российская ПВО может попросту не успеть перехватить бомбардировщики-“невидимки” В-2. Российский стратегический ядерный потенциал к 2015 г. действительно станет значительно слабее американского.

В этих условиях политика ядерного сдерживания вскоре более не будет играть никакой роли. Если США нанесут ядерный удар первыми, то ответить на него Россия сможет в лучшем случае лишь единичными МБР, которые, как полагают ученые, способна перехватить американская противоракетная оборона, т.е. риск возмездия исключен полностью. То же касается и Китая. Правда, при этом К. Либер и Д. Пресс оговариваются, что, несмотря на такое преимущество США, в Вашингтоне не собираются отдавать приказ на реализацию планов ядерных атак России и Китая.

Как заявил главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН профессор В. Дворкин (генерал-майор в отставке, ранее возглавлял 4-й НИИ Министерство обороны РФ, занимающийся проблемами Российских вооруженных сил стратегического назначения), статья К. Либера и Д. Пресса требует серьезного анализа, поскольку отмеченные в ней тенденции деградации ядерных сил России с учетом состояния оборонно-промышленного комплекса нашей страны не лишены оснований, тем более что их состояние через 15 лет трудно поддается прогнозу по причине того, что программа развития ядерных сил России – в отличие от США, Великобритании, Франции – без всяких разумных оснований скрывается.

Эксперты же российского Центра по изучению проблем разоружения хотя и отмечают, что статья создает неверное впечатление, будто США уже располагают потенциалом для нанесения /с. 251/ “обезоруживающего” удара по России, в то же время отчасти соглашаются с ее авторами. В Центре признают, что “лет через 15–20 это может стать реальностью”, более того, у американцев появится возможность поражать стратегические ядерные силы России неядерным высокоточным оружием.

В. Дворкин же утверждает, что “авторы статьи в американском журнале сильно преувеличили неспособность российских СЯС к ядерному сдерживанию в обозримой перспективе”³.

Итак, единственным положительным изменением в ядерной стратегии США стал отказ от ставки на победу в мировом ядерном конфликте.

И тем не менее США демонстрируют сохраняющийся разрыв между декларативной политикой и практическими намерениями. Получается, что США так и не сошли с тропы “холодной войны”.

Под давлением конгресса президент США пошел на нарушение договора о противоракетной обороне. На 2001 г. было ассигновано более 12 млрд долл. на научно-исследовательские работы, связанные с ПРО, на 2007 г. планируется затратить около 11 млрд долл.⁴ Может быть взорван весь режим ограничения и сокращения ядерных вооружений, что приведет к серьезнейшему обострению двусторонних российско-американских отношений.

Вполне понятную озабоченность у России вызывают попытки американцев подменить механизмы ООН механизмами НАТО (пример – действия США в Ираке, Боснии, Югославии, Македонии, Афганистане).

“Произошел разворот Вашингтона на 180 градусов во внешней политике: от ставки на миротворчество ООН и международное сотрудничество к традиционным подходам с позиции силы единственной оставшейся сверхдержавы, но с некоторой опорой на союзников”, – констатирует тот же З. Бжезинский. Это значит, что США намерены жестко диктовать свои условия и добиваться единоличного принятия решения прежде всего с учетом своих интересов.

Американские миротворческие силы, принимающие участие в локальных конфликтах, финансируются ООН. Вооруженные силы России, выполняющие те же функции в некоторых странах содружества независимых государств (например, в Абхазии, Таджикистане, Приднестровье), не получают из кассы ООН'ни цента. Все шаги Москвы на постсоветском пространстве не приветствуются в Вашингтоне. Кроме того, Белый дом усиленно готовит мировое /с. 252/ общественное мнение к принятию беспрецедентного шага – поставить под контроль российскую ядерную промышленность, навязать ООН решения, наносящие ущерб экономическим, военно-политическим интересам Российской Федерации.

Наше сотрудничество с американцами в области военных, космических технологий – это выкачивание российских наработок, идей. Безвозмездно американцы получили секретнейшие технико-технологические наработки при заключении сделки по строительству международной космической лаборатории “Альфа”. Жесточайшая конкурентная борьба идет между нашей страной и США на мировых рынках оружия. Американцы предпринимают энергичные усилия для вытеснения России с мировых рынков вооружения и военной техники. Причем США постоянно применяют здесь двойные стандарты: Вашингтону – можно, Москве – нельзя. За каждое ослушание России грозят санкциями в американском конгрессе.

Двустороннее экономическое сотрудничество скорее напоминает игру в одни ворота. При объеме торговли между США и Россией в 11 млрд долл. совместное заявление “Партнерство для экономического прогресса”, подписанное в 1994 г. президентами двух стран, декларировавшее дальнейшее открытие американского рынка путем снятия остающихся ограничений, законодательное закрепление за Россией статуса страны с “переходной экономикой”, так и осталось на бумаге. Ни “друг Билл”, ни “друг Гор” (возглавлявшие с американской стороны Комиссию по экономическому и техническому сотрудничеству), ни Дж. Буш ничего не сделали, чтобы наполнить это заявление реальным, позитивным для России содержанием. По-прежнему блокируется доступ РФ на американские рынки высоких технологий, включая рынки оборонного и стратегического сырья.

Итак, Белый дом на практике реализует тезис З. Бжезинского, выдвинутый им еще в 1990-х гг.: “Россия может быть или империей, или демократией, но она не может быть и тем, и другим”⁵. Констатировав, что “к сожалению... в краткосрочной перспективе виды на стабильную российскую демократию не очень многообещающи”, этот политолог утверждает, что “в России, как ни прискорбно, имперский импульс остается сильным и даже, кажется, усиливается”.

Мы уже отмечали выше, что этот “имперский импульс”, как правило, идет не от России. Раньше он шел из Казахстана – инициативы Н. Назарбаева, которые Москва просто проигнорировала, Потом “импульс” пошел из Минска. Не замечать его было нельзя: в России изменилась политическая конъюнктура, подходили выборы президента и депутатов Госдумы, в общественном мнении /с. 253/ произошел явный перелом в пользу славянского, евразийского единства, в пользу патриотов-государственников. Договор о содружестве был “ заключен с Белоруссией, Таможенный союз – с Белоруссией, Казахстаном, Киргизстаном. Все эти документы приняты в первую очередь благодаря воле народов России и Белоруссии, энергии и целеустремленности президентов Лукашенко, Назарбаева и Акаева. Дипломатические успехи российского МИДа подорвали сдержанный оптимизм американцев после провала военной авантюры российских “наполеонов” в Чечне. Ведь режим Дудаева, а потом Масхадова был наглядным свидетельством неспособности Москвы поддерживать порядок даже на собственной территории, ставил под сомнение и ее способность нести “особую глобальную ответственность” на территории СНГ. Поэтому подписание Договора с Белоруссией было тем ходом, который спасал Россию в сложной политической игре США и России. В ответ Америка “забирает под себя” всю Восточную Европу.

В геополитическом, военно-стратегическом плане России необходимо действовать с расчетом на дальнюю перспективу, избегая сиюминутных выгод, получаемых путем заигрываний с Западом, поскольку в союзе с западным странам мы будем играть далеко не первую скрипку.

Судьба России зависит от многих геополитических компонентов. В доктрине, озвученной в октябре 2003 г. в Москве, подчеркивается особая роль ракетно-ядерных сил. Ядерно-космическая компонента как традиционное средство и компьютерное оружие, как качественно новая система стратегического сдерживания способны полностью восстановить реальный военно-политический паритет между США и их союзниками по НАТО, остальными странами мира. Нужна система традиционных евразийских военных союзов, противодействующих глобализму, единоличному установлению нового мирового порядка США и олигархическому Мировому правительству.

Следовательно, методично, шаг за шагом необходимо создавать себе жизненное пространство, геополитическое поле, называемое Евразией. И здесь еще раз уместно напомнить слова Л.Н. Гумилева, что Россия если спасется, то только Евразией.

8.2. Россия и Североатлантический регион

В последние годы Москва стремится к сближению не только с США, Францией, Германией, Австрией, Швецией и Финляндией. Был сделан пробный шаг к налаживанию более тесных политических отношений с Литвой, Латвией и Эстонией. Но, безусловно, /с. 254/ решающее значение имеют ее отношения со странами Североатлантического региона (САР). Этот громадный регион протянулся от восточного побережья Канады и США до Кольского п-ова и Балтики. Во времена существования Советского Союза он в равной мере контролировался блоками НАТО и Варшавского договора. Сейчас положение здесь коренным образом изменилось в пользу Североатлантического блока.

Североатлантический регион играет ведущую роль в большой политике, что объясняется прежде всего его важным стратегическим местоположением: это транзитный район между Европой и Северной Америкой. По основным макроэкономическим показателям (товарооборот, инвестиции, перевозки) трансатлантические связи все еще превалируют над всеми прочими. Так, объемы двусторонней торговли между США и ЕС почти на 50% больше, чем объемы торговли по транстихоокеанским морским и воздушным путям.

В этом регионе размещаются наиболее крупные группировки военно-морских флотов и военно-воздушных сил великих держав, оснащенных ядерным оружием. Здесь по-прежнему находятся на боевом дежурстве подводные атомные лодки-ракетоносцы и стратегические бомбардировщики. Его значение для НАТО еще больше увеличилось в связи с намерением перейти от стратегии “передовых рубежей” к концепции “сокращенного передового присутствия”, в соответствии с которой США предполагают сократить число своих войск в Европе, а следовательно, им надо укрепить надежность океанских коммуникаций для быстрой переброски при необходимости сил быстрого реагирования.

Все большее значение приобретают хозяйственный и ресурсный потенциалы САР, в частности промысловое рыболовство. Введение 200-мильных экономических зон (а это более 360 км) привело к тому, что более половины акватории САР находится под юрисдикцией прибрежных государств. Во многом это решение вызвано тем, что отдельные страны региона, например Исландия, Гренландия, а также жители Фарерских о-вов абсолютно зависимы от добычи и переработки рыбы и морепродуктов. Кроме того, добыча нефти и газа в континентальном шельфе Северного и Норвежского морей превратилась в важный фактор обеспечения стран Западной Европы ценнейшими видами энергетического сырья. Разведанные здесь запасы нефти и газа, по оценкам западных экспертов, составляют около 500 млрд т, или 1/10 всех известных мировых запасов.

Вот почему интерес США и их партнеров по НАТО к этому региону продолжает возрастать, и реализовать его они намерены при помощи усиления присутствия здесь атомных ракетоносцев, предназначенных для операций в арктических водах. Это своего рода /с. 255/ атлантический империализм, опирающийся на военную мощь, на ТНК и банки, а также на СМИ, когда дисбаланс сил используется как средство давления. Политические круги ведущих держав региона стремятся использовать в своих целях этот дисбаланс как для закрепления военно-политических преимуществ, так и для устройства и сохранения однополюсного мира. Значение североатлантического региона для России также возросло из-за необходимости сохранения “северного окна в Европу” после утраты Черного и Балтийского морей, а также в связи с появлением независимой Украины и государств Балтии.

Российский Север, арктический евроазиатский массив, по мнению ученых, сможет стать буфером, связующим звеном между Европой и Азией, способствуя укреплению азиатского сектора в триаде США – Западная Европа – Япония.

К Арктике прилегают территории пяти государств: России, США, Канады, Дании (Гренландия) и Норвегии. Между которыми есть неразрешимые проблемы. Например, Россия и Норвегия оспаривают несколько десятков тысяч квадратных километров в Баренцевом море, потенциально богатых залежами газа и нефти. На участке шельфа, именуемого российскими геологами “поднятием Федынского”, по прогнозам, имеются запасы природного газа, равные крупнейшему Штокмановскому месторождению, а нефти – запасам Тимано-Печорского месторождения.

Россия ратифицировала морскую конвенцию ООН в 1997 г. (принята в 1982 г., вступила в силу в 1994 г.). В силу этого она должна отменить постановление Президиума ЦИК СССР “Об объявлении территорией Союза ССР земель и островов” от 15 апреля 1926 г., в котором было установлено, что территорией СССР являются все земли и острова, как уже открытые, так и могущие быть открытыми впоследствии, расположенные в секторе, образующем треугольник между побережьем СССР на Северном Ледовитом океане, Северным полюсом и меридианами 320° 4' 35" вост. долг. и 168° 49' 30" зап. долг. по Гринвичу.

Напомним, что в 1926 г. руководство Советского Союза провело границу по меридианам, которые ведут от крайних точек нашего государства – мыса Дежнева и Кольского п-ова – до Северного полюса, сделав лишь маленькую квадратную выборочку в пользу норвежских владений, и объявили, что это будет наша арктическая зона. Мы тогда никому не позволили ни плавать там, ни вести промысел. Эта территория охранялась нашими пограничными силами. И вот, не принимая никаких политических актов, не дезавуируя то постановление ВЦИК, которое было принято в 1926 г., Запад постепенно начал “пробовать на зуб” крепость нынешней России. И, надо /с. 256/ сказать, быстро прокусил до самого больного места, отвоевав себе право свободного плавания, вовсю оспаривая наше право на недра этой секторальной зоны. Единственное, на что мы теперь можем там рассчитывать, – это опираться на экономическую 300-мильную зону вокруг территории российских островов, и не больше.

Американские субмарины теперь “пасутся” рядышком с Мурманском, стоят прямо на путях наших военно-морских судов. Американцы постоянно поддерживают свое присутствие в Арктике, чтобы заявить, что здесь границы российского государства еще далеко не определены. Пробуют идти и дальше, видя пассивность Российского государства.

Например, о. Врангеля – основное место размножения и лежбища белых медведей в Арктике. Так вот, даже не центральное американское правительство, а администрация штата Аляска уже выдвинула тезис: “Остров Врангеля принадлежит нам, так как мы раньше строили там американские фактории, мы раньше вели там промысел пушного зверя; Россия пришла позже”. Основываясь на принципе первооткрывателя, они пытаются начать формулировать территориальные претензии по очень крупным кускам нашей территории на далекой Арктике. И при этом уже не вспоминается, что сама Аляска когда-то принадлежала России.

Блок НАТО с уходом из Североатлантического региона России стремится заполнить здесь внешнеполитический вакуум с помощью военно-морского присутствия. Новым весомым фактором в САР, и особенно на Балтике, становится объединенная Германия. Москва же утрату своих позиций пытается компенсировать путем расширения политико-дипломатического диалога и других несиловых приемов отстаивания государственной безопасности и национальных интересов. Иного, видимо, нынешней России не дано в силу состояния ее ВМС и их группировки в данном регионе. И России придется сделать немало усилий, чтобы поддержать и укрепить звание “великой морской державы”. А это крайне необходимо. Несмотря на дружеские заявления лидеров стран – членов НАТО, число серьезных инцидентов с атомными подлодками США в арктических водах России в последние годы постоянно увеличивается.

Главные цели политики России в Североатлантическом регионе – это обеспечение национальной безопасности:

• поддержание добрососедских отношений с государствами региона для сохранения политического и военно-стратегического баланса;

• минимизирование факторов риска и недопущение конфликтных ситуаций;

• использование потенциала хозяйственного сотрудничества для решения социально-экономических проблем России. /с. 257/

Северо-Запад России (Архангельская и Мурманская области, Ненецкий автономный округ), республики Коми и Карелии имеют тесные экономические горизонтальные связи с северными соседями. Однако руководители этого региона, как и всей страны, следуют стратегии приспособления к условиям, сложившимся в северных странах Европы. Это означает, что Россия не может стать лидером в отношениях с ними и применяет тактику маневрирования, а не самостоятельной глобальной политики.

Во взаимоотношениях России и США в САР все еще сохраняется модель ядерного сдерживания. В начале XXI в. такая угроза, безусловно, потеряла остроту, но вопрос безопасности держав (и стран региона) остается центральным. Вашингтон в отличие от Москвы не собирается свертывать свое военное присутствие в этом важном геополитическом регионе. И он не раз подчеркивал, что игнорирует не только интересы России, но даже своих ближайших союзников.

Американцы реорганизуют свои ВМС в Атлантике, формируют в САР 5-й флот, создают специальную группу для Западного полушария. Ими разрабатываются планы создания вооружения XXI в.: строительство по технологии “стеле” так называемых арсенальных кораблей, способных нести 500 крылатых ракет, боеприпасы и оружие. Этот фактор может вкупе с расширением НАТО на Восток и созданием национальной (американской) ПРО принести новое “похолодание” в отношениях России и США.

Самая мощная в XIX в. морская держава Великобритания играет активную роль как в НАТО, так и в Североатлантическом регионе, хотя ее удельный вес в международной политике вообще и в Европе в частности значительно меньше, чем у США. Она старается “сохранить лицо” мировой державы – члена Совета Безопасности ООН, определяющей судьбы мира. Политические лидеры Великобритании являются сторонниками геополитики “атлантизма”. Отсюда и ее сдержанное отношение к проблемам углубления интеграции в Европе. И вызвана эта сдержанность во многом резким усилением экономического и политического веса объединенной Германии. Британская политика в САР по многим вопросам находит поддержку у шведов, норвежцев, датчан – ближайших соседей Германии, помнящих лихолетье Второй мировой войны и занимающих своего рода блоковую позицию, особенно в разрешении, проблем по рыболовству, добыче энергоносителей и т. д.

В последние годы продолжалось укрепление российско-британских контактов на базе иной методологии, чем во времена министра иностранных дел А. Козырева. Укрепление отношений идет за счет не только ненацеливания ракет на территории друг друга, но и более твердой, самостоятельной внешней политики России в /с. 258/ Североатлантическом регионе. Но относительно бесконфликтные двусторонние отношения могут измениться в связи с постановкой вопросов интеграции стран СНГ. Британский МИД уже продемонстрировал, что он не свободен от давних негативных стереотипов в оценке деятельности России, когда было объявлено о создании союза России и Белоруссии. Попытки интеграции в этот союз Украины, Казахстана, а также Молдавии и среднеазиатских республик, безусловно, вызывает противодействие англичан. Это понятно – около двух веков Великобритания активно влияла на жизнь в этом регионе земного шара.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒