Глава 11. Геостратегическая политика Китая

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 10Следующая ⇒

• История российско-китайских отношений
• Специфические условия развития Китая
• Внешнеэкономические связи КНР • Демографическая политика
• Сущность геополитики Китая • Интеграция в “Большой Китай”
• Перспективы для российско-китайских взаимоотношений

Возвышение Китая до статуса мировой державы наиболее отчетливо наблюдалось в последнее десятилетие XX в. Выход страны на первые роли в мировой геополитике изменил всю геометрию международных отношений. Усиление Китая не затронуло так ни одну страну мира, как Россию. Поднебесная, или “Срединное царство”, превратилась в важнейший фактор, способный повлиять на геополитическое положение России в мире и на ситуацию внутри ее. В ближайшие 10–15 лет в силу объективных причин это влияние возрастет еще больше, что во многом объясняется специфическими условиями развития Китая.

11.1. История российско-китайских отношений

История первых отношений между народами России и Китая (согласно летописям) начинается с XIII в., а межгосударственных – с первой половины XVII в. Русские служилые и промышленные люди в XVII в. основали многочисленные поселения по течению среднего Амура. К югу от Амура за Хинганским хребтом находились вотчинные владения маньчжурских императоров. После завоевания Китая в середине XVII в. маньчжурами и установления династии Цин пекинское правительство стремилось вытеснить из Приамурья русских поселенцев, уничтожить важный в стратегическом отношении Албазинский острог. Кроме того, правители Китая предполагали предотвратить переход в русское подданство много численных племен, кочевавших или живших оседло в Приамурье.

Россия была объективно заинтересована в налаживании торговых связей, установлении дипломатических отношений с Цинской империей. Поэтому она старалась воздерживаться от столкновений с маньчжурами и выступала за урегулирование дипломатическим путем вопросов о границе.

Для решения этих и других отношений между Россией и Китаем царское правительство в начале 1686 г. отправило на Амур посольство, наделенное широкими полномочиями (“великое и полномочное посольство”), во главе с Ф.А. Головиным. Желая избежать /с. 361/ судьбы предыдущих русских посольств, часто терпевших неудачи из-за отказа русских представителей выполнять различные обряды, принятые для послов при цинском дворе, граф Головин предложил провести переговоры на русско-китайской границе. Цинские правители затягивали начало переговоров, действуя с помощью военных угроз, пытаясь занять крепость Албазин. Эти попытки не увенчались успехом, и 12 августа 1689 г. близ Нерчинска переговоры закончились подписанием Нерчинского русско-китайского договора.

Это был первый случай, когда Китай вступал в официальные равноправные переговоры с европейской державой. Переговоры велись не только под давлением 15-тысячной армии богдыхана, поддерживаемой артиллерией и речной флотилией, фактически осадившими Нерчинск, но и под пристальным контролем иезуитов – испанца Перейро и француза Жербильона, состоявших на службе у Цинов. Они принимали активное участие в переговорах и выступали против соглашения с Россией. Но благодаря искусству русских дипломатов, мужеству сопровождавших посольство стрельцов переговоры завершились заключением мирного Нерчинского договора, который в равной степени был необходим и России, и Китаю.

Договор состоял из семи статей. В первых двух Россия соглашалась на территориальные уступки на Амуре, русский город Албазин должен быть срыт. Особое значение имела пятая статья договора, по которой подданным обеих сторон разрешалась взаимная торговля: всем людям с проезжими грамотами “разрешалось и покупать и продавать, что им надобно”¹. Кроме того, Нерчинский договор установил порядок разрешения возможных пограничных столкновений между двумя странами, способствовал развитию мирных взаимоотношений.

За 170 лет после подписания Нерчинского договора русские землепроходцы освоили северный берег Амура, побережье Охотского моря и Татарского пролива. На этих землях были возведены военные городки и укрепления. Англичане проявили пристальный интерес к низовьям Амура. Генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев-Амурский убедил китайских представителей в необходимости размежевания по Амуру. Пекинское правительство, не видя выгод от левобережья Амура, а также понимая, что собственными силами Китай не сможет защитить Приамурье от английской экспансии, пошло на соглашение с Россией.

По Айгунскому договору, подписанному 16 мая 1858 г., левый берег Амура от впадения в него реки Аргуни до устья признавался собственностью России, а Уссурийский край от впадения реки Уссури в Амур и до моря оставался в общем владении “впредь до /с. 362/ определения границ между двумя государствами”. По сути, договор 1858 г. возвращал России территорию, отданную Китаю по Нерчинскому договору. Плавание по рекам Амуру, Сунгари, Уссури разрешалось только судам России и Китая. Подтверждалась соответствующая статья Нерчинского договора о взаимной торговле подданных обоих государств.

В 1858 г. бьл подписан Тяныринъский договор, а в 1860 г. – дополнительный Пекинский договор, которые подтвердили Айгунский договор².

11.2. Специфические условия развития Китая

Специфические условия развития Китая можно свести к нескольким группам факторов:

• ограниченность природных ресурсов, огромный людской потенциал и низкая стоимость рабочей силы;

• планомерное государственное регулирование инвестиций и развития экономической сферы жизни общества – фактор, до сих пор не оцененный по достоинству в России;

• планирование освоения высоких технологий, динамично растущего экспортного потенциала;

• самый крупный в Евразии рынок;

• ускоренное наращивание военной мощи;

• все большее негативное воздействие на глобальную экологическую обстановку и т. д.

В связи с высокими темпами экономического развития (около 10% прироста ВВП в год начиная с 1980-х гг.) КНР все острее ощущает дефицит ряда важнейших природных ископаемых: угля, железной и медной руды, сырья для получения алюминия, удобрений и т. д. Китай вынужден импортировать железную руду, лом черных и цветных металлов, удобрения и т. п.

Сельское население Китая на конец XX в. составляло около 800 млн человек. Приблизительно 700 млн из них существуют за счет обработки земель и животноводства. Но чем занять еще 100 млн? Дефицит земельных угодий ограничивает рост занятости в деревне. Поэтому около 10 млн человек ежегодно мигрирует в город в поисках работы. В городах существует официальная (3%) и скрытая (15–20% общей численности рабочих и служащих) безработица. Если в ближайшие годы динамика миграции в города не уменьшится, то они не смогут “переварить” такую массу новоселов. /с. 363/

Решение проблемы пекинские власти видят в определенной степени в рамках создания “Большого Китая”, т.е. в экономической и геополитической интеграции на базе стран, входящих в Азиатско-Тихоокеанский регион.

Условия жизни и деятельности населения КНР заставляют Пекин закрывать глаза на политические и идеологические противоречия, существующие между Китаем и Тайванем, Китаем и Гонконгом (после присоединения к КНР в 1997 г. – Сянганом) и другими странами АТР. Интеграция Китая со странами-соседями на Юге возможна путем привлечения иностранного капитала. За последние десять лет КНР с помощью этих средств получила возможность облегчить или решить ряд социальных и экономических проблем, а после образования “Большого Китая” она станет самым крупным экономическим полюсом.

Сейчас Китай занимает второе место в мире (после Японии) по золотовалютным запасам. Как заявляют сами китайцы, XXI в. – это век китайской цивилизации. Китайская цивилизация, считают они, по своим основным характеристикам, в первую очередь гуманистическим, превосходит другие, и это обеспечит торжество Китая в XXI в. Безусловно, Китай уже вошел в круг держав, определяющих основополагающие векторы развития геополитических полей и сил.

Велики достижения КНР в военной сфере. К началу XXI в. только синьцзяньская группировка войск по боевому потенциалу и мобилизационным возможностям значительно превосходит вооруженные силы независимого Казахстана. За 10–15 лет Китай станет ракетно-ядерной космической сверхдержавой с мощным экономическим потенциалом.

Многие эксперты подчеркивают, что к концу XX в. снизилась роль Китая в качестве своеобразного балансира между двумя военно-политическими блоками, которую он играл в 1960–1980-х гг. Один из блоков был разрушен, а другой стал решающей геополитической силой. В противовес ему набирает мощь новая геополитическая сила в Азиатско-Тихоокеанском регионе во главе с Китаем, обладающим огромными людскими и экономическими ресурсами, а также технологическим и третьим в мире по мощи военно-стратегическим ядерным потенциалом.

Долгие столетия Поднебесная была объектом экспансии и геополитических игр: от завоевания монголами до японской экспансии в 1930–1940-х гг. Китай “спал”. В свое время Наполеон Бонапарт сказал: “Там лежит гигант. Пусть спит. Когда он проснется, он сотрясет мир”³. Подобную мысль высказал в конце XIX в. бывший госсекретарь США Д. Хэй: /с. 364/ “Мир на земле опирается на Китай. Кто понимает Китай с точки зрения социальной, политической, экономической, религиозной, тот держит ключ к мировой политике на последующие пять столетий”⁴.

Но этот путь не позволяет решить другие очень важные для Китая проблемы – ресурсные. Особенно это касается ресурсов сельхозугодий, пахотных земель для выращивания зерновых, бобовых, пресной воды для обеспечения нужд промышленности и населения городов: более половины городов КНР ощущают нехватку пресной воды.

В расчете на душу населения пахотный клин в Поднебесной в 3, 3 раза меньше, чем в среднем в мире, и в 9, 5 раза меньше, чем в бывшем СССР, почти в 12 раз меньше, чем в России. И эти обрабатываемые земли постоянно сокращаются, как шагреневая кожа, так как строятся новые заводы, фабрики, электростанции, прокладываются новые транспортные магистрали и т. д. Земельный кризис сказывается на сборах зерновых. В 2003 г. китайцы получили урожай зерновых около 500 млн т, но в расчете на душу населения это меньше, чем в 1994 г.

Площадь лесов в расчете на душу населения почти в 7, 5 раз меньше, чем в среднем в мире, и примерно в 50 раз меньше, чем в РФ. Та же картина и с лугами: в 3 раза меньше, чем в мире, и почти в 10 раз, чем в РФ. Для освоения новых земель требуются огромные затраты финансовых средств, а их у руководства Китая нет.

Пекин, решая свои проблемы, получает сырье, энергоносители, руду, пиломатериалы в Австралии и России, США и Канаде и, конечно, в странах АТР. И газета китайских комсомольцев “Чжунго циньнянь бао” запустила первый пробный шар, заявив, что “китайцы не могут более удовлетворяться 9, 6 млн км²... эпоха призывает нас... обратить свои взоры на широкие морские просторы... Только китайцы, не игнорирующие освоение морских просторов, достойны будущих поколений”⁵.

“Голубые просторы государства” – это более 3 млн км². Это запасы газа, нефти, фосфора на островах. Но дело в том, что на “голубые территории” претендуют еще Вьетнам, Япония, Филиппины, Малайзия, Таиланд, Бруней. Чтобы решить данную проблему, молодежная газета призывает ускорить модернизацию военно-морских сил. Сделать это полагают при помощи России.

Главный энергоноситель КНР – каменный уголь. В стране острый дефицит электроэнергии (не менее 20%). Сжигать уголь -значит травить экологическую среду. К 2001 г. КНР стал главным /с. 365/ загрязнителем атмосферы. Потепление атмосферы в мире создает чрезвычайно сложную экологическую ситуацию: если не удастся снизить парниковый эффект вследствие повышения уровня Мирового океана, к 2050 г. возникнет угроза полного затоплении многих городов в дельте р. Чжуцзян, а также в Восточном Китае.

11.3. Внешнеэкономические связи КНР

Китай – социалистическая страна с плановой экономикой. Тем не менее иностранных инвесторов это не смущает. Политическая и экономическая системы КНР стабильны, и приток иностранных капиталов с каждым годом растет: с 1980 по 2000 г. он вырос почти в 4, 5 раза. К 2006 г. в Поднебесной числилось почти 400 тыс. предприятий с участием иностранного капитала. Контрактный объем инвестиций – более 600 млрд долл.

Главными прямыми инвесторами в экономику Китая выступают Тайвань, Сянган, Аомэнь, Сингапур, Индонезия, т.е. страны, где проживает больше всего китайцев. Предприниматели Тайваня, Сянгана, Аомэня, Сингапура – главные инвесторы в экономику Китая. Их вклад составляет 60–80% суммы всех вкладов деловых кругов остальных стран мира. В последние годы Тайвань превратился во второго после Гонконга инвестора в экономику КНР, а после включения Гонконга в геополитическую систему Китая – в инвестора номер один.

Бурно растет китайский экспорт: примерно на 25–30% ежегодно. Если в 1979 г. во внешней торговле формировалось менее 10% ВНП страны, в 1993 – почти 36%, то в 1998 г. (на июль) – более 45%, в июле 2003 г. – около 50%. В связи с экономическим и финансовым кризисом в Юго-Восточной Азии в конце XX в. Китай активно осваивал рынки в Европе, Африке, Латинской Америке, в США. За это время экспорт КНР в страны Евросоюза вырос более чем на 25%, в Африку – на 45%, в Латинскую Америку – на 38%, в США – почти на 20%. Дефицит торгового баланса США с КНР в 2005 г. составил около 150 млрд долл. Защита торговых интересов страны – характерная черта пекинских лидеров. На конец 2006 г. по золотовалютным запасам Китай превзошел Японию и почти в 2 раза – Россию. Надо особо отметить, что КНР предпочитает покупать золото, а в последнее время – евро, не надеясь на прочность доллара.

Что касается внешнеэкономических связей Китая и России, то огромный китайский рынок осваивается в первую очередь представителями нашего военно-промышленного комплекса. В КНР мы /с. 366/ поставляем различные виды вооружений: корабли, самолеты, некоторые компоненты космической техники, ракеты тактического назначения, машины и оборудование, предназначенное для строительства ГЭС и ГРЭС, АЭС. Но структура российско-китайской торговли не удовлетворяет Москву. Только за 2005 г. объем поставок российских машин и оборудования снизился почти вдвое⁶.

Пока что в Китай мы больше продаем энергоносители, пиломатериалы и сырье. Гораздо активнее в этом отношении действуют китайские предприниматели – “челноки”. Их, как и китайские товары в основном изделия легкой промышленности, в России можно видеть “от Москвы до самых до окраин”. Правда, им активно помогает около 1 млн российских “челноков”. Тем не менее объем российско-китайской торговли за последние пять лет рос медленно. В 2000 г. товарооборот Китая с Россией составил 8 млрд. долларов: практически столько же сколько и пять лет назад. В 2003 г. он приблизился к 12 млрд долл., а в 2005 г. он, по словам директора Департамента внешних отношений, составил 29, 1 млрд долл. Медленный рост товарооборота объясняется тем, что головы лидеров России больше повернуты на Запад. Хотя по сравнению с неровными отношениями с США, некоторыми странами Западной Европы, Среднего и Ближнего Востока, трений с большинством стран ближнего зарубежья, российско-китайские связи более стабильны и предсказуемы. У Москвы, наконец-то, появился план стратегического развития экономических, политических, военных, транспортных и культурных связей с Пекином.

Строительство нефтепровода от Тайшета на Дацин, практически совпавшее с визитом в Томск канцлера ФРГ Ангелы Меркель в апреле 2006 г., явилось ничем иным как, с одной стороны, формой давления на Западную Европу, а с другой – реверансом в сторону Пекина. Общая мощность трубопровода составит 80 млн т нефти в год. По нему нефть будет поставляться в страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Стоимость 1 км нефтепровода составляет 2, 9 млн долл., а общая стоимость строительства с учетом удлинения маршрута в обход Байкала – более 15 млрд долл. Первая его очередь должна быть закончена к концу 2008 г.⁷

Вторая нитка для доставки энергоносителей в будет строиться от Барнаула через Бийск и Горно-Алтайск в Западный Китай. “Протоколом о поставке природного газа из России в КНР”, подписанным весной 2006 г., зафиксированы основные договоренности относительно сроков и объемов поставок, маршрутов (Западный и /с. 367/ Восточный) и принципов формирования цены. Подписанный документ соответствует стратегии кампании по деверсификации экспортных поставок и выходу на новые рынки сбыта. Новый газопровод будет построен за пять лет. Сооружать его будут “Газпром” и Китайская национальная нефтегазовая корпорация. Стоимость проекта, по предварительным расчетом, составит 10 млрд долл.⁸

Решая крупнейшую экономическую и геополитическую задачу, Москва создает объективные условия для заселения Дальнего Востока и о-ва Сахалин (напомним, что за 15 лет “реформ” из этих регионов уехала почти четверть населения). В России началась разработка крупнейшей за последние 15 лет программы массового переселения людей. Специалисты, разрабатывающие программу переселения на Дальний Восток 18 млн человек, используют опыт советского государства, когда переселенцы получали большие подъемные, оплачивался сам переезд. Но в этот раз планируют приглашать желающих из центральной части страны, стран ближнего зарубежья, а также из Китая, Южной Кореи и Японии⁹. Чем можно привлечь людей на Дальний Восток? Данные интернет-опроса, проведенного газетой “Известия”, дают такие ответы: 41% – деньгами, 34% – доступным жильем, 25% – упрощенным получением гражданства РФ.

Необходимо обозначить еще одну договоренность между Россией и КНР. Прежде всего это соглашение о взаимном использовании крупнотоннажных контейнеров для перевозки импортно-экспортных грузов и о введении электронного обмена данными о международных грузах. Оно позволит задействовать резервы, которые таит в себе создание сквозного транспортного коридора Тихий океан-Атлантика. Кроме того, это новые рабочие места, где будут использоваться высокие технологии¹⁰.

Российские политики и бизнесмены обратились к опыту работы китайских свободных экономических зон, которые уже 20 лет являются “локомотивами” экономики КНР. Китайские предприниматели предложили продемонстрировать свой опыт в Калининграде: построить там завод по сборке автомобилей-внедорожников, а всего они готовы заключить договоры с лидерами 40 регионов России.

Хорошим геостратегическим ходом Москвы и Пекина были совместные маневры, в которых приняли участие около 10 тыс. солдат и офицеров, бронетехника, авиация и корабли ВМФ. Это вызвало беспокойство у Вашингтона: был сделан, хотя и небольшой, шаг в сторону создания многополярного мира. Беспокоит американцев /с. 368/ близость позиций Москвы и Пекина по иранской ядерной программе.

КНР после визита Ху Цзиньтао в Вашингтон, где ему пришлось выслушать немало “пожеланий” американских политиков, предприняла ряд активных дипломатических шагов, блокирующих многие начинания США в Средней Азии, Афганистане. Если судить по публикациям в СМ^И, визит президента Киргизии Бакиева в Москву весной 2006 г. и массовые выступления киргизской оппозиции, в том числе проамериканской, свидетельствуют о медленном, но жестком выдавливании США из Центрально-Азиатского региона, которое осуществляют власти Пекина. В настоящее время ключевым является вопрос функционирования американской военно-воздушной базы в Ганси, обеспечивающей не только необходимую “связку” в системах контроля за воздушным пространством региона, но и бесперебойный трафик наркотиков из Афганистана.

Третий регион, на который оказал давление Пекин, – Гавана. Там было заключено соглашение между Кубой, Венесуэлой и Боливией о создании “Боливарской альтернативы Америке”. Боливия вслед за Венесуэлой национализировала газовую и нефтяную промышленность страны. Создание этой коалиции прошло под негласным патронажем Пекина и стало “асимметричным ответом” тому давлению на грани фола со стороны США, которому подвергся Ху Цзиньтао во время своего визита в США. Эта громкая акция, наносящая серьезный удар по престижу Буша, была, по-видимому, согласована с Саудовской Аравией и другими ведущими странами исламского мира, где растет недовольство беспардонным поведением американцев в многих регионах земного шара.

Многие специалисты, занимающиеся проблемами геополитики, считают нашего южного соседа наиболее опасным для России. И для таких опасений есть достаточно оснований. Уже сейчас КНР является важнейшим геополитическим субъектом – державой, запустившей в космос корабли с человеком на борту, оказывающей большое влияние на положение дел в России, особенно на Дальнем Востоке и в Сибири. В ближайшие 10–15 лет в силу объективных причин это влияние возрастет еще больше. Это во многом объясняется специфическими условиями развития Китая.

Связи Японии и Китая стали завязываться в 1960-е гг. – во времена “холодной” войны и особенно “горячей” войны между СССР и Китаем (бои на острове Даманском), Китаем и Вьетнамом. Япония выступает преимущественно в качестве кредитора и сейчас является главным торговым партнером Китая, который чаще всего покупает японскую технику, технологию и товары. Безусловно, Япония стремится сдержать наращивание китайского технико-технологического /с. 369/ и экспортного потенциала, не пуская соседа на традиционные рынки сбыта своей продукции. Обострились японо-китайские экономические, торговые отношения во второй половине 1990-х гг.: островное государство испытывало депрессию, ежегодный прирост ВВП в Японии не превышает 2%, а китайская экономика, несмотря на жесточайший финансово-экономический кризис в странах АТР, давала и дает прирост ВВП по 8–9, 5% в год.

КНР и Япония заинтересованы в развитии двусторонних экономических и торговых связей, однако они выступают как конкуренты на рынках стран АТР, АСЕАН, США, Африки, Европы и т. д.

Любая геополитическая напряженность между Китаем и США будет способствовать усилению японо-китайских связей, но также и усилению японского капитала в АТР, что совсем не в интересах китайских политиков. Эта угроза, в свою очередь, способствует объединению стратегических интересов США и Китая. Кроме экономических интересов, на сближение двух стран “работает” историческая память китайцев и американцев – память о преступлениях японцев накануне и в годы Второй мировой войны.

Увеличивают продажу своих товаров в Китае Англия, Германия, Франция и Италия. Но в последние годы они стали больше уделять внимания росту прямых капиталовложений в экономику этой страны.

Для отношений КНР со странами АСЕАН и “четырьмя малыми драконами” характерны процессы конкуренции, притяжения и отталкивания. Тем не менее в отношениях с “малыми драконами” главной линией является становление экономической и производственной кооперации. В отношении стран АСЕАН превалирует конкуренция. Страны АСЕАН опасаются военной угрозы со стороны Китая. По оценкам западных специалистов, на Тайване разработана долгосрочная программа, предусматривающая превращение его в азиатско-тихоокеанский региональный экономический центр, способный занять центральное место в АТР и даже в мире. Его намерены сделать операционной базой инвестиционной и предпринимательской деятельности местных и иностранных компаний. Кроме того, по замыслу разработчиков программы, он должен стать центром обрабатывающей промышленности, финансовой, телекоммуникационной и транспортной активности в АТР, т.е. превратиться в лидера в развитии региональной экономической интеграции.

В Китае тоже имеется аналогичный план – “план Пудун”. Он предполагает формирование в районе Шанхая гигантского (с охватом 100 млн человек) международного промышленного, финансового, торгового, транспортного и культурного центра, способного занять лидирующую роль в АТР. И не исключено, что в XXI в. произойдет объединение двух Китаев в один, и тогда он превратится в самую мощную финансово-экономическую империю. /с. 370/

11.4. Демографическая политика

В основе промышленно-экономической стратегии Китая лежит концепция ресурсосбержения. Но для того чтобы выйти на уровень материального достатка среднеразвитых стран Европы, о чем объявило китайское руководство, КНР потребуются природные ресурсы еще одной планеты “по имени Земля”. Отсюда и выдвижение тезиса “демографического империализма”. Авторы этого тезиса У.Гогуан и Ван Чжаоцзюнь в книге “Китай после Дэн Сяопина: десять сущностных проблем” пишут, что любой стране мира будет угрожать крах, если хотя бы 10% китайцев устремятся за пределы своей страны. Этот тезис уже реализуется в Сибири и на нашем Дальнем Востоке.

Даже если Пекину удастся ужесточить демографическую политику “одна семья – один ребенок”, то к 2015 г. численность населения КНР возрастет как минимум на 300 млн человек. Примерно на 125–140 млн человек увеличится армия наемных работников.

КНР преодолевает немало серьезных проблем. В частности, по неофициальным данным, почти 1/4 взрослого городского населения – безработные, а это почти 250 млн человек. Такое сложное социальное явление порождает, как правило, настроения эмиграции. Она есть и в Китае: официальная и нелегальная. Китайцы чрезвычайно трудолюбивы, быстро, адаптируются в новой обстановке, легко приспосабливаются даже к экстремальным условиям, неприхотливы в еде, легко переносят жару и холод и т. п. Вот эта уверенность в своих силах, способность жить везде и является одной из немаловажных причин готовности безработного жителя Поднебесной к эмиграции.

По данным экспертов, на территории Российской Федерации, особенно на Дальнем Востоке и в Забайкалье, нелегально проживает около 2 млн китайцев. Они занимаются торговлей, земледелием, заводят семьи и получают вид на жительство. Если называть вещи своими именами, идет тихая, ползучая китаизация приграничных земель России, особенно Приморья. Всего же китайцы с помощью официальных и неофициальных каналов “осваивают” 72 страны мира.

К концу XX в. демографическая нагрузка на китайские части российско-китайских речных бассейнов превышала российскую в 17 раз. Немалая часть китайцев (по российским стандартам) вовлечена в различные формы проникновения на юг Дальнего Востока, Забайкалья, Сибири, а также на территории Казахстана и Киргизии, куда также активно проникают китайские казахи и киргизы. Не сняли китайцы и своих претензий в отношении Горно-Бадахшанской области в Таджикистане. /с. 371/

Политика “демографического империализма”, т.е. усиливающиеся миграционные процессы из Китая, могут повлиять и на умы среднеазиатских республик.

Если учесть, что население Средней Азии удваивается через каждые 23–25 лет, а его расселение жестко ограничено пустынями и высокогорными территориями, то не исключено, что внимание узбеков, казахов, киргизов, как и китайцев, может быть привлечено к жизненным пространствам Алтая, Сибири. Пока же в Средней Азии идет борьба за перераспределение сфер национального влияния и пересмотр нарезанных в начале 1920-х гг. границ. Так, Ферганская долина после ликвидации СССР превратилась в объект острых территориальных разногласий между Узбекистаном, Киргизией и Таджикистаном.

Сейчас таких территориальных споров между тремя бывшими советскими республиками более десятка. Они принесли уже кровь и трагедии для тысяч людей. Эти военные конфликты “выдавливают” в основном русское население (но не только русское) в Россию. Но в этно-территориальные конфликты, происходящие в Средней Азии, Казахстане, Киргизии, могут вмешаться не только этнические казахи и киргизы Китая, но и уйгуры, монголы, тибетцы, проживающие на северо-западе КНР, во Внутренней Монголии. Что касается Внешней Монголии, то территория ей не нужна, жизненного пространства населению хватает, но подпирает с юга могучий сосед – Китай. Куда пойдет его экспансия? В Улан-Баторе этого не знают, как не знают и в Москве.

11.5. Сущность геополитики Китая

На протяжении столетий геополитика Китая носила двойственный характер. Это обусловлено тем, что, с одной стороны, “Срединное царство” принадлежало к Rimland, “береговой зоне” Тихого океана, а с другой – Китай никогда не был талассократическим государством, так как всегда ориентировался на континентальные архетипы. Само историческое название Китая – “Срединное царство” – говорит о его теллурократических устремлениях.

С начала XIX в. Поднебесная постепенно превращается в полуколонию Запада (преимущественно Великобритании). Поэтому вплоть до 3 октября 1949 г. (победа народа под руководством коммунистов над Гоминьданом) геополитика Китая была в своей основе атланти-стская. Китай выступал в качестве евразийской береговой базы Запада. После победы над Гоминьданом и провозглашения Китайской Народной Республики в течение десяти лет Китай шел в русле просоветской – евразийской по сути – политики. Затем КНР исповедовала идеологию автаркии – опоры на собственные силы. /с. 372/

После смерти Мао Цзедуна КНР с конца 1970-х гг. вновь стала входить в русло атлантистской геополитики. Это было обусловлено прагматической философией Дэн Сяопина (отца китайских реформ) и его сторонников. Больше дивидендов получал Китай от контактов с Западом, нежели с СССР, а теперь с Россией: во-первых, на Западе – деньги, кредиты, технологии, необходимые для индустриального развития КНР: во-вторых, пекинское руководство смотрело в XXI в. – население Китая к середине будущего тысячелетия перевалит за 1, 5 млрд человек, значит, нужны новые территории, а они есть только на Севере и Дальнем Востоке. Следовательно, дружба с СССР, а сейчас с Россией связывает свободу геополитических действий Китая в Монголии, Забайкалье, в Казахстане и на Дальнем Востоке. Отсюда можно сделать вполне обоснованный вывод, что Китай опасен для России и как геополитическая база атлан-тизма, и как огромный инкубатор по производству людских ресурсов (общеизвестно, что Китай – страна самой высокой в мире демографической плотности).

Вашингтон очень хочет сделать Пекин своим союзником. В свое время была опубликована статья К. Либерталя “Стал ли Китай нашим союзником? ”, где, в частности, говорится, что американские отношения с Китаем значительно улучшились по сравнению с теми временами, когда администрация Буша вступила в Белый дом, объявивши Китай “стратегическим конкурентом”. Ныне, по мнению автора, признаки серьезного сотрудничества налицо повсюду. Например, Китай сотрудничает с США в глобальных усилиях борьбы с терроризмом.

Однако не все так оптимистично, как утверждает американский журналист. Что мешает укреплению отношений Китая с США? А прежде всего авантюристическая политика Вашингтона в Персидском заливе (Пекин страшится повышения цен на нефть), а также отношения США и КНДР. Кроме того, китайские военные “весьма подозрительны к недавнему наращиванию военной мощи в соседствующих с КНР районах, усилению военных контактов США с Тайванем и продаже ему оружия”¹¹.

Создается впечатление, что главная целевая установка Китая на настоящем этапе – избежать ввязывания в какое бы то ни было подобие “холодной войны” с США, выигрывать время как для всемирного укрепления собственной экономики, так и для формирования надежного геополитического тыла: преимущественно в Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. /с. 373/

Показательно, что после демонстрации укрепления китайско-американских связей одним из основных направлений дипломатической активности Китая были страны АСЕАН. Тут при действенном участии КНР разворачиваются работы по внушительным проектам строительства Трансазиатского газопровода, Паназиатской железной дороги, по Программе освоения зоны р. Меконг. Китай подписал соглашения о сотрудничестве в финансовой сфере с Малайзией, о предоставлении кредитов Индонезии.

Объем торговли Китая со странами АСЕАН растет ежегодно. Предполагается завершить в 10-летний срок процесс формирования совместной зоны свободной торговли Китая и АСЕАН. В речах официальных лиц, уже муссируется идея о создании “азиатской валюты” наподобие евро, основой для чего послужил бы, разумеется, китайский юань.

Вопросы субрегионального экономического сотрудничества в бассейне р. Меконг активно обсуждались и осенью 2003 г. Не замаячила ли впереди перспектива формирования чего-то подобного “Восточно-Азиатскому СЭВу” масштабному экономическому союзу, который помог бы обеспечить Востоку экономическую базу в противостоянии хищническому натиску Запада? “Антитеррористическая война”, развернутая Соединенными Штатами, их авантюрная ближневосточная политика, агрессивный курс по отношению к мифической “оси зла” как нельзя лучше благоприятствуют вызреванию такой тенденции.

“Восточно-Азиатский СЭВ” (или нечто в этом духе) явился бы надежным геополитическим тылом Китая, послужил бы ему страховкой на случай опасных боев при вовлечении в мировую глобализацию, руководимую Соединенными Штатами.

11.6. Интеграция в “Большой Китай”

В XXI в. Китай вступил с грузом проблем в демографической, социальной, экологической и геополитической областях. И он прилагает все силы, чтобы решить эти проблемы. Поэтому к геостратегии Ктая присматривается не только Россия, но и страны Азиатско-Тихоокеанского региона, США, государства Западной и Восточной Европы, Ближнего и Среднего Востока и т. д.

По мнению большинства историков и политологов, Азиатско-Тихоокеанский регион в XXI в. приобретет еще более важное геополитическое значение. Он превратился в одно из главных геополитических, экономических звеньев в мировой системе отношений. Экономика Китая, Тайваня, Малайзии, Филиппин, Таиланда в 1990-х гг. росла самыми высокими темпами в мире. Во многом это /с. 374/ было достигнуто благодаря созданию Азиатско-Тихоокеанского экономического сообщества.

Есть все признаки по формированию “Большого Китая”, или Китайского общего рынка, куда войдут Китай, Тайвань, Сянган (Гонконг), Аомэнь (Макао), Сингапур. На общей национальной и культурной базе между этими странами и территориями складываются и упрочиваются тесные производственно-экономические связи, образуя костяк “Большого Китая”. Конкурируя между собой, субъекты – элементы потенциального “Большого Китая” – идут по пути тесной интеграции. Согласно прогнозу Мирового банка, в начале XXI в. частный импорт Китая вместе с Гонконгом (Сянганом) и Тайванем составит около 650 млрд долл. против 530 млрд Японии. В это же время ВВП “Большого Китая” достигнет почти 10 трлн долл., а США – 9, 7 трлн.

Итак, в перспективе в первой половине XXI в. на мировую арену может выйти мощнейшая мировая супердержава с четвертью населения земного шара, расположенная на стратегически важном геополитическом пространстве. Она сможет регулировать жизнь не только этносов, проживающих на территории “Большого Китая”, но и многочисленных китайских общин, разбросанных по всему миру.

Сейчас в АТР переплетаются интересы многих государств, в первую очередь промышленно и финансово развитых, включая и Россию, имеющую с Китаем 4000-километровую границу.

Таким образом, “Большой Китай” может в XXI в. стать объективной реальностью. По своим макроэкономическим показателям это геополитическое объединение уже сейчас значительно превосходит Германию, Францию, Италию и Великобританию, вместе взятые в число важнейших макроэкономических показателей журнал “Asiaweek” включает экспорт, валютные резервы без золотого запаса, баланс текущих операций, объем операций на фондовых биржах). Для сравнения можно сказать, что показатели по экспорту России и потенциальных членов “Большого Китая” соотносятся как 1: 14, а по валютным резервам – как 1: 55.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒