Геополитика и структура мира в новом тысячелетии

Геополитический дуализм

Геополитическая дисциплина видит историю народов и государств как диалектическую реализацию дуального кода. Этот код может быть назван «цивилизационным» или «метацивилизационным». Речь идет о надисторическом противостоянии цивилизации Суши и цивилизации Моря.

Происхождение этого кода уходит в глубокую древность, где формировались первые социальные и политические, а также мифологические представления народов. С точки зрения геополитики, базовая рефлексия человеческой общности на вызов качественного пространства, на специфику ландшафта предопределяет структуру цивилизации, довлеет над историей, логикой развития, трансформациями и т. д.

Цивилизация Суши связана со статической моделью мировоззрения, с устойчивостью социальных, юридических, религиозных и политических институтов. Здесь доминирует принцип Традиции. Суша, континент, имеет в целом константный ландшафт, что предопределяет историю сухопутных народов и государств. Стартовой чертой такой цивилизации является почва, земля. Вода, море, река, озеро и т. д. рассматриваются как вторичная, во многом антитетичная реальность.

Сухопутная психология ярче всего выражена у оседлых народов и (с некоторыми характерными смещениями) среди сухопутных кочевников.

Цивилизация Моря, напротив, динамична. Здесь стартовой чертой являются подвижность, текучесть, ликвидность, отсутствие фиксированного ландшафта, легко поддающегося территориальным измерениям, разграничениям, с фиксированными в (естественном или искусственном) пейзаже ориентациями. Берег, суша видится как нечто вторичное.

Морская цивилизация коренится в таком ответе человечества на вызов Моря, когда оно отождествляется с его стихией, ассимилирует свою психологию с архетипами мореплавания. Динамика плавания и принципиальное отчуждение от ландшафта порождают особую цивилизационную установку, связанную с утилитаризмом, модернизмом, демократическими и олигархическими инструментами политического управления.

Два геополитических вектора нашли свое выражение в парах Рим — Карфаген, Спарта — Афины и т. д.

Более или менее подробно картина геополитического взгляда на историю человечества изложена у Хэлфорда Маккиндера и Карла Шмитта.

США и СССР

Геополитики США «холодную войну» XX в. интерпретировали именно в такой перспективе. Западный мир, страны НАТО воплощали в себе Морской полюс, «Sea Power» (по выражению адмирала Мэхэна).

В СССР для них воплощался сухопутный полюс, наследие Рима. Отсюда Москва — Третий Рим. Характерно, что идеологическая структура психологической войны стран НАТО против СССР во многих параметрах воспроизводила систему образов — косности, тоталитарности, авторитарности и т. д., фигурирующих еще в древние эпохи, когда Запад критиковал Византию, потом Русь.

Ясного геополитического сознания в СССР не было, так как все немарксистские модели анализа отвергались автоматически.

Как бы то ни было, общая структура советской цивилизации, безусловно, точно соответствует сухопутной геополитической модели.

Двухполюсный мир, возникший в результате Ялты после победы союзников над странами Оси, идеально соответствовал и исторически, и социально, и стратегически базовым постулатам геополитики.

Страны Оси и, в первую очередь, Германия были геополитически непоследовательны, балансируя между проатлантистским Мюнхеном и евразийским пактом Риббентроппа-Молотова. Война на два фронта—и против цивилизации Моря (Англия, США), и против цивилизации Суши (СССР) — стоила Гитлеру всего. Характерно, что немецкие геополитики (в частности Карл Хаусхофер, Обет и т. д.) предупреждали руководство нацистов о самоубийственности отказа от однозначной геополитической ориентации. По их вполне обоснованному мнению, Германия должна была выбирать — либо с державами Моря против СССР (Суша), либо с СССР против стран Моря.

Поражение Германии было закреплено Ялтой. Основа послевоенного мира состояла именно в стратегическом паритете двух геополитических полюсов, обобщающих изначальную цивилизационную дуальность. Причем Запад осознавал и признавал это положение, прямо заявляя о таком наследии, а Восточный блок объяснял стратегическую ситуацию, не прибегая к геополитике.

Подобная асимметрия в геополитическом сознании, возможно, была одной из причин краха СССР.

Конец двухполярного мира

Конец двухполюсного мира и «холодной войны», по логике американских (атлантистских) геополитиков, означал не только крах советской системы, но и жесточайшее поражение Римского, сухопутного, цивилизационного начала. За идеологическим давлением Запада на СССР находился второй пласт — геополитический. Если на внешнем уровне «свободный и рыночный» Запад стремился освободить и привести к рыночной экономике « страдающий под гнетом тоталитаризма советский Восток», то на уровне геополитическом цивилизация Моря стремилась нанести очередной сокрушитеьный удар по своему главному противнику — цивилизации Суши. Не для того, чтобы облагодетельствовать — для того, чтобы победить, сломить, ослабить и уничтожить.

Именно геополитикой прекрасно объясняется все то, что последовало после конца «холодной войны». В сфере идеологии противоречия отпали, в сфере геополитики не могли отпасть. Отсюда расширение НАТО на Восток, война Запада против Югославии, протесты против операции России в Чечне.

Распад Восточного блока и СССР означал, что из двухполюсного мира мы перешли не к многополюсному и не к бесполюсному, но к однополюсному.

Если в традиционной геополитике полюса понимаются как плюс и минус в теории электричества, то сегодня однополярный мир (= доминация США) стремится выдать себя за полюс (= центр) окружности с новой дуальностью: центр (= Запад, = «золотой миллиард», = «богатый Север») — периферия (= «бедный Юг», остальное человечество).

С точки зрения геополитической доктрины второй полюс необходим. Но перестав существовать как нечто проявленное, осязаемое и конкретное, он перешел в иную форму сущестования. Периферия одополярного, атлантоцентричного мира (Pax Americana) заняла сегодня место советского блока. Цивилизация Суши изменила модальность геополитического существования, но никуда не исчезла.

Конец двухполярного мира означает конец.международных правовых институтов — таких как ООН и т. д., возникших как формальное закрепление Ялтинской картины мира. Отсутствие проявленного сухопутного полюса создает предпосылки к созданию новых международных организаций, целиком и полностью зависимых от США и проводящих их волю.

Новый мировой порядок требует новых международных институтов. Международное право есть функция от баланса силовых, стратегических факторов. Отсутствие у США (= цивилизации Моря) геополитического противовеса (что включает как объективные параметры — вооружение, промышленность, ресурсы, хозяйство, так и субъективные — волю к могуществу, универсализм ценностной системы и т. д.) подразумевает создание международных юридических стандартов с радикально иной структурой.

Любые апелляции к чисто юридической стороне дела — к декларациям ООН и т. д. — ничего изменить не могут. Геополитические законы безжалостны. Правом обладает только сильный, способный это право доказать и отстоять.

Требовать от США подчинения резолюциям ООН сегодня так же наивно, как требование участия Гитлера (или Геринга) в Ялтинской конференции.

Vae metis.

Многополярный мир

Разговоры о «многополярном мире» на практике представляют собой либо ничего не значащие и наивные благопожелания, либо завуалированный призыв к восстановлению двухполюсного мира в новой конфигурации.

Однополярный мир может приобрести видимость многополярности в том случае, если США решит в превентивных целях делегировать периферии определенную долю геополитической самостоятельности. Но главным условием будет непременно соответствие общей цивилизационной направленности интересам США. Ни стратегические цели США, ни либерал-демократические принципы, ни рыночная система не должны ставиться под вопрос. Лишь при принятии таких условий — что на деле означает прямой геополитический и ци-вилизационный вассалитет — «гипердержава» (так принято сегодня называть ту «сверхдержаву», которая выиграла ядерное соревнование) отдельной стране будет позволено вести более или менее самостоятельную локальную политику.

Очевидно, что такая «многополярность» будет чистой фикцией.

Все остальные варианты становления многополярного мира как геополитической реальности должны проходить через формирование силового блока, способного ограничить нынешнее всевластие США, т. е. на основании имеющихся потенциалов периферии должг на быть образована «коллективная гипердержава». И лишь при создании такой сдерживающей инстанции можно говорить о наличии у человечества нескольких возможностей выбора путей, о цивилизационной альтернативе, об истинной свободе развития — т. е. о том, что мы понимаем под термином «многополярность».

Тезис «реальной многополярности», таким образом, сегодня фактически тождественен тезису о «новой модели биполярности». И означает стремление к воссозданию устойчивого геополитического дуализма.

Только на этом пути можно остановить надвигающуюся планетарную диктатуру атлантизма.

Евразия

На основании исторических прецедентов и учета стратегического потенциала латентный второй полюс геополитики отождествляется с Евразией. Поэтому большинство американских советологических центров переименованы сегодня в «Центры исследования Евразии» или нечто в этом роде.

Евразийские территории с ядром России, т. е. вчерашний «второй полюс», «цивилизация Суши», «Восточный блок», имеют все необходимые параметры для того, чтобы в новой ситуации стать зародышем новой двухполярной (- «многополярной») системы.

Однако этого нельзя достичь путем (невероятной) реставрации Советского государства и соответствующей системы. Такой рестав рационистский путь невозможен и по технологическим, и по социальным причинам, и из-за сегодняшнего стратегического превосходства стран НАТО.

Переход от потенциального состояния к актуальной биполярности крайне проблематичен. Если оценивать ресурсы, которые понадобятся для этого, и делать это по шкале, навязываемой Западом (на ¹ основании технологических, экономических, финансовых и социальных критериев), то задача представляется невыполнимой.

Однополярный мир — это данность, это актуальность. Если основываться на критериях такой актуальности, любой подсчет резервов, необходимых для воссоздания серьезной альтернативы, будет заведомо давать отрицательные результаты.

Убеждение (часто навязчивое, как в книге Бжезинского «Великая шахматная доска» или у российских апологетов Запада) в невозможности альтернативы, в ее необеспеченности сегодня является до какой-то степени объективной констатацией, но вместе с тем и пропагандистским ходом, заряженным суггестивной энергией.

Силовой выигрыш Запада (цивилизации Моря) в «холодной войне» есть существенный эпизод. Но он еще не доказывает «морального триумфа» Моря. Налицо лишь неадекватность той социально-политической и стратегической формы, в которую облекала свою цивилизационную инициативу советская сверхдержава.

Сегодня необходима мощная ревизия самих основ сухопутной цивилизации, отбрасывание ограничительных факторов (многие из которых как раз и привели к поражению), выстраивание новой небывалой евразийской модели.

Натовские стратегические центры прорабатывают варианты того, как не допустить Евразию к существованию в качестве полноценного геополитического полюса, как флагмана периферии, как нового оплота цивилизации Суши.

Континентальные стратегические центры — ив первую очередь российские — должны работать над прямо противоположной задачей.

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒