Гуманизированная геополитика силы
Среди трудов политологов, посвященных современной американской геополитике, выделяется «Великая шахматная доска» (1997) Збигнева Бжезинского, занимавшего должность советника по национальной безопасности президента США с 1977 по 1981годы.В книгеизлагается откровенный и упрощенный взгляд на американскую геостратегию. В конце ХХ века Соединенные Штаты стали первой и единственной мировой державой, господствующей в военно-стратегическом, экономическом, технологическом, информационном и культурном пространстве планеты. Мощь мировой державы опирается на способность быстро мобилизовать огромные экономические и технологические ресурсы в военных целях и культурную притягательность американского образа жизни.
По аналогии с претендующими в прошлом на мировое господство и морскую мощь Римской и Китайской империями культурное превосходство играет для Соединенных Штатов важную цементирующую роль. Опирающаяся на военные завоевания Монгольская империя Чингисхана сравнительно быстро установила политический контроль над евразийской степью, которую геополитики определяют как «сердце мира» или точку опоры для мирового господства. Отсутствие культурного превосходства привело к адаптации и ассимиляции монголов к местным условиям и распаду крупнейшей сухопутной мировой империи. В отличии от монголов, западноевропейские государства достигли с помощью морской мощи настоящего, но коллективного, мирового господства, опираясь на географические открытия, колонизацию новых земель, торговлю и культурное самоутверждение. Но только Соединенные Штаты по масштабом и влиянию стали уникальной мировой державой, способной контролировать не только все моря и океаны, но и с помощью берегового контроля силами десанта осуществлять власть на суше с большими политическими последствиями. Несомненно, Россия, Китай и другие преимущественно незападные страны болезненно воспринимают гегемонию Америки, однако жесткая правда заключается в том, что в самоубийственной ядерной войне они неспособны победить. Кроме того, необходимо учитывать американское господство в области глобальных коммуникации, информационных технологий и массовой культуры. В мировой сети международных финансовых институтов и организаций также доминирует американское присутствие. Соединенные Штаты, возникшие на рубеже западноевропейской цивилизации, обладают уникальной энергетикой маргинальных субкультур, имеющим общие религиозные и этнические корни со многими зарубежными общинами. Это так же усиливает мощь государства.
В начале двадцатого столетия Соединенные Штаты, опираясь на доктрину Монро, вступили в борьбу за мировое могущество с Британской империей, безраздельно «правящей морями». Была выработана доктрина военно-морского господства Америки в Тихом и Атлантическом океане, нашедшая практическое воплощение особенно после строительства Панамского канала. Во время Первой мировой войны Соединенные Штаты, находящиеся в относительной изоляции в Новом Свете, вышли на мировую арену в качестве крупного геополитического «игрока». Американский экспедиционный корпус высадился в Европе не только с оружием, но и был символом экономической мощи заокеанской державы. Фундамент американской геополитики был обеспечен высокими темпами индустриализации и культурой, поощряющими предпринимательский риск и новаторство. Американская доктрина национальной безопасности базировалась на геополитических принципах изоляционизма «континентального острова» и необходимости создания самого мощного в мире военно-морского флота.
Разрушительный характер Первой мировой войны ознаменовал собой начало конца европейского культурного, политического и экономического превосходства над миром. Вторая мировая (подлинно глобальная) война закончилась главным образом победой Советского Союза (евразийского Хартленла) и Соединенных Штатов (континентального острова), разгромом Германии и утратой военно-морского могущества Великобритании и Японией. Таким образом, Соединенные Штаты избавились от перспектив мирового господства единой европейской державы (в случае победы нацистской Германии), японских притязаний на Тихий океан и Восточную Азию и морского могущества Великобритании.
На этом фоне в недрах американского прагматизма начала формироваться гуманизированная геополитика силы. В сущности, в ней ничего нового. Эта средневековая геостратегия использовалась европейскими конквистадорами, дарившими христианские ценности местным народам Нового Света с помощью огня и меча. Через 500 лет новая Америка решила отблагодарить «несознательную часть» народов Старого Света тем же способом. Причем, у американских политиков нет сомнений о спорности такого подхода к внешней политике. Они убеждены: что хорошо для Америки, хорошо и для остального мира, а раде собственных национальных интересов можно поступиться интересами других стран.
Американская геополитика явилась верным продолжателем геостратегии фашистской Германии, о чем свидетельствуют опубликованные секретные документы советско-германских переговоров 1939-1940 гг.. Все, что намечали руководители Третьего рейха, на практике осуществили США. Прагматически заменив традиционную геополитику военной силы и «жизненных пространств» на новую (экономическую) геополитику и «зоны жизненных интересов».
Но даже самые изысканные интеллектуалы не могли предвидеть возможных союзников, оказавших неоценимую помощь, чтобы разрушить «Хартленд» - сердце Евразии. Этим верным и неожиданным союзником стала давно уже ориентированная на западные стандарты жизни, бывшая партийная номенклатура, в тактической борьбе за власть разрушившая геополитическое пространство «Хартленда».
Послевоенное устройство мира основывалось на биполярной модели, когда две сверхдержавы вели борьбу за мировое господство. Осуществилась на практике классическая геополитическая концепция противоборства Моря и Суши — мировой военно-морской державы, господствующей в Атлантике и Тихом океане, и крупнейшей сухопутной евразийской державы, контролирующей «Хартленд». Началась «холодная война» за мировое господство между Соединенными Штатами и СССР (Евразией), Североатлантическим и Варшавским военно-политическим блоком. Интенсивность конфликта сдерживалась возможными глобальными последствиями применения ядерного оружия. Геополитические фронты конфликта проходили на рубежах евразийского внутреннего полумесяца или «Римленда» от Берлина до Кореи, ставшими первыми плацдармами холодной войны, поделенными на Западный и Восточный Берлин, Северную и Южную Корею.
Не забывая о советско-германской секретной договоренности о главном геостратегическом направлении Советского Союза на Юг к Индийскому океану, США наращивают военную мощь в береговой зоне Евразии. Американские ценности и технологии осуществили широкое наступление на основных стратегических фронтах «Римленда». План Маршалла позволил не только за короткие сроки восстановить Европу, но и с помощью американских ценностей «покорить» Западную Европу, превратив её в военном отношении в «вассала» Америки (по образному выражению Бжезинского). Район Персидского залива объявляется «зоной жизненных интересов» Америки. Советское вторжение в Афганистан сопровождалось увеличением крупномасштабного американского присутствия на Ближнем Востоке. Только во Вьетнаме американцы проиграли войну за усиление своего присутствия в Юго-Восточной Азии.
На дальневосточном фронте совершили рывок к свободному предпринимательству новые индустриальные страны. Соединенные Штаты смогли предложить народам Евразии, то на что оказался неспособен Советский Союз. Догматическая идеология не обеспечила эффективное экономическое и военное соперничество. С конфронтации в советско-китайских отношениях геополитическое и геоэкономическое пространство «Хартленда» начало сужаться.
На становление американского могущества благоприятное воздействие оказал географический фактор. Изолированность и периферийное положение по отношению к Старому Свету способствовали становлению нации без негативного воздействия из вне. И на американском континенте соседние страны не угрожают безопасности и интересам США. Обширная и компактная территория со свободным доступом к двум океанам позволили создать эффективный хозяйственный каркас страны с двумя коммуникационными полюсами экономического и технологического роста на Атлантическом и Тихоокеанском побережьях, открытых к внешнему миру и к внутренним районам страны.
Эксцентрированная двухполюсная система размещения производительных сил создала уникальные геостратегические перспективы. Калифорния и штаты Атлантического побережья США по своей мощи сопоставимы с крупными державами. В результате Соединенные Штаты могут на равных взаимодействовать с двумя другими мировыми полюсами экономического и технологического развития в Западной Европе и Восточной Азии.
Соединенные Штаты являются самой большой экономикой мира. Эта мировая экономическая империя владеет примерно 35 % мирового совокупного богатства, оказывает влияние и контролирует половину деловой активности на мировых рынках. Абсолютно доминирует в области информационных технологий, рекламы и маркетинга, на фондовом рынке. Соединенные Штаты выиграли экономическое соревнование с Западной Европой и Японией. Экономика страны стала одной из самых конкурентоспособных в мире. В 90-е годы среднегодовые темпы роста экономики США были выше, чем в Японии, Германии, Франции и Великобритании. Особенно впечатляющим является сокращение энергоемкости производства за последние тридцать лет на 33%. За полвека удвоилось производство сельскохозяйственной продукции, тогда как число занятых на фермах уменьшилось на 70%.
Военно-промышленный комплекс США обеспечивает не только внутренние потребности, но и свыше 50% мирового экспорта оружия. Крупнейшими получателями вооружения являются страны, расположенные вдоль внешнего евразийского пояса (римленда). Турция, Израиль, Кувейт, Египет, Япония, Тайвань и Южная Корея. Основа военной доктрины США - максимально мобильная, оснащенная современной техникой, немногочисленная профессиональная армия. Численность вооруженных сил сократилась за период 1970-2000 гг. с 3, 1 до 1, 4 млн. человек.
Граждане единственной мировой державы и самой богатой страны мира убеждены в национальной исключительности и превосходстве над другими народами. Через это прошли и великие империи прошлого с известным результатом. США доминируют в НАТО и ООН, диктуют свои правила при разрешении конфликтов, возникающих в «евразийском доме». США применяют политику двойного стандарта. В одной стране они обвиняют президента в несоблюдении «прав человека» и наказывают народ, в других поддерживают местную коррумпированную власть, способствующую реализации американской геополитики. Стремление США к мировой гегемонии вызывает неизбежную внешнюю реакцию.
Евразийская геополитика США
После распада Советского Союза главным направлением стала евразийская геополитика США, ставящая целью американский контроль на рубежах евразийских цивилизаций. Однако продвижение США от Римленда вглубь континента вызвало серию американо-евразийских войн (Балканы, Афганистан, Ирак) с непредсказуемыми последствиями для международной безопасности.
Тектонические сдвиги на политической карте мира впервые в истории выдвинули в роль мирового лидера неевразийскую державу, ставшую главным арбитром в отношениях государств Евразии. После поражения и развала Советского Союза Евразия по-прежнему сохраняет свое геополитическое положение. Наряду с Западной Европой в Восточной Азии формируется новый центр экономического развития и растущего политического влияния.
Континент Евразия занимает центральное место в классических геополитических концепциях. Контроль за евразийским хартлендом является основой многих теоретических построений. Более 500 лет назад Американский и Евразийский континенты стали взаимодействовать в политическом отношении. Но если в средневековье европейцы открыли для себя Новый Свет, то в ХХ века началось американское наступление на Евразию.
Вряд ли найдется другой документ, чем стенограммы советско-германских переговоров в Берлине ( ноябрь 1940 г.), которые с пристрастием изучали в США по окончанию Второй мировой войны. Записи бесед Гитлера, Молотова, Риббентропа стали своеобразной «библией» в Белом Доме и Пентагоне, с которой сверялась внешняя политика Америки. Эти материалы, тщательно скрываемые в СССР от общественности, стали фундаментом американской геополитики.
Если обратить внимание на «зоны жизненных интересов» США, то они оказываются в местах, указанных в германской геостратегии (Средиземноморье и Турция, Персидский залив, Восточная Азия). В Средиземном море «прописался» 6-й флот США с ударными авианосцами, Турция стала членом НАТО, Персидский залив — зоной особых жизненных интересов, на территориях Южной Кореи, Японии, Филиппин и других приморских азиатских стран размещены военные базы США. Германская геостратегия после окончания Второй мировой войны была подхвачена Соединенными Штатами. В чем же состоит суть американской геополитики в отношении Евразии?
В конце ХХ века началась реальная военная, культурная и экономическая экспансия США в Евразии. В книге «Великая шахматная доска» Бжезинский моделирует возможные варианты поведения стран в будущем и дает рекомендации по сохранению единственной мировой сверхдержавы. Рассмотрим основные положения американской геополитики в отношении Евразии.
Это гуманизированная геополитика с позиций силы. То есть, США не планируют военную колонизацию, они предлагают внедрять демократические ценности и «права человека» на евразийском континенте, а те, кто откажется от такого бескорыстного подарка, могут его получить с помощью самых «справедливых» бомб и ракет.
Тектонические сдвиги на политической карте мира впервые в истории выдвинули в роль мирового лидера неевразийскую державу, ставшую главным арбитром в отношениях государств Евразии. После поражения и развала Советского Союза Евразия по прежнему сохраняет свое геополитическое положение. Здесь наряду с Западной Европой в Восточной Азии формируется новый центр экономического развития и растущего политического влияния. Перед Америкой стоит сложная задача сохранения глобальных интересов и мирового господства. Наряду с современными коммуникациями и технологиями необходимо особое внимание уделять внешней политики.
На великой евразийской «шахматной доске» продолжается борьба за мировое господство. Главными фигурами здесь, по мнению Бжезинского, выступают Россия, Германия, Франция, Китай и Индия. Эти крупные государства с значительными внешнеполитическими амбициями имеют собственную геостратегию и их интересы могут столкнуться с интересами США. Американское могущество в Евразии должно положить конец амбициям других стран в отношении мирового господства. Цель американской геостратегии — создать действительно готовое к сотрудничеству мировое сообщество и одновременно не допустить на политической арене соперника, способного господствовать в Евразии и бросить вызов Америке.
Помня советско-германскую секретную договоренность о главном геостратегическом направлением Советского Союза на Юг к берегам открытого Индийского океана, США наращивают военную мощь в районе Персидском заливе, объявив его «зоной жизненных интересов». Советское вторжение в Афганистан сопровождалось увеличением крупномасштабного американского присутствия на Ближнем Востоке.
С конфронтации в советско-китайских отношениях геополитическое и геоэкономическое пространство «Хартленда» начало сужаться. Американские ценности и технологии осуществили широкое наступление на основных стратегических фронтах «римленда». На дальневосточном фронте совершили рывок к свободному предпринимательству новые индустриальные страны. План Маршалла позволил не только за коротки сроки восстановить Европу, но и с помощью американской политической и экономической культура «покорить» западноевропейские народы. Много сторонников американских материальных технологий в арабском мире. Одним словом, Соединенные Штаты смогли предложить народам Евразии, то на что оказался неспособен Советский Союз. Догматическая идеология не смогла обеспечить эффективное экономическое и военное соперничество.
Главной геополитической целью США является контроль над Евразией или, как пишет Бжезинский, Евразия — главный геополитический приз для Америки. Притягательность Евразии обусловлена следующими факторами. Евразийский континент занимает осевое геополитическое положение в мире. Здесь расположены два из трех мировых центров экономического и технологического развития в Западной Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе. В Евразии живет 75% населения планеты, производится свыше 60% мирового ВНП и сосредоточено 80% мировых энергетических запасов. Здесь же находятся и основные претенденты на региональную гегемонию и глобальное влияние, потенциально способные сделать вызов американскому преобладанию.
Но Евразия слишком велика и не монолитна в политическом отношении, представляет собой шахматную доску, на которой одновременно несколько игроков ведут борьбу за глобальное господство. Ведущие игроки находятся в западной, восточной, центральной и южных частях шахматной доски. На западной периферии Евразии в качестве главного игрока выступает Запад во главе с США, на востоке - Китай, на юге - Индия, представляющие, соответственно, три цивилизации. В срединной Евразии или по образному выражению Бжезинского - «черной дыре» лежит «политически анархический, но богатый энергетическими ресурсами регион», потенциально представляющий большую важность для Запада и Востока. Здесь расположена Россия, претендующая на региональную гегемонию.
Величина территории, огромное население и разнообразие культур Евразии ограничивают глубину американского влияния, поэтому как в шахматах возможны следующие комбинации. Если Запад во главе с Америкой включит Россию в «Европейский дом от Лондона до Владивостока», на юге не возобладает Индия, а на востоке — Китай, то Америка одержит победу в Евразии. Но если Срединная Евразия во главе с Россией даст отпор Западу, станет единым геополитическим и геоэкономическим пространством, или образует союз с Китаем, то американское присутствие на континенте значительно сузиться. В этой связи нежелательно объединение общих усилий Китая и Японии. Если Западная Европа сгонит Америку с её насеста в Старом Свете, то это будет автоматически означать оживление игрока, занимающего среднюю часть (Россию).
В шахматной игре правила должны быть для всех одинаковые, включая взаимоуважение соперников. Бжезинский, являясь одним из архитекторов американской геостратегии в Евразии, не скрывает, что он будет защищать игрока, ведомого Соединенным Штатами. Поэтому будем играть на стороне собственно евразийских игроков. Тем более, что вряд ли кому хочется оказаться в качестве главного, пусть даже и геополитического приза в чужой игре. Таким призом американских политолог считает пространство «черной дыры», куда входят Россия, Украина и Белоруссия, а точнее — восточнославянский мир. Если это «черная дыра», поглощающая окружающую материю, то почему Америка стремиться ей контролировать, опасаясь оказаться в ней самой?
И так, каждый игрок преследует свои геополитические цели и формирует геостратегию их достижения. Как, правило, это контроль над обширными территориями и крупными коммуникационными узлами. Географическое положение государства зависит от его военной, политической и экономической значимости. Чем выше мощь государства, тем шире его радиус геополитических интересов. Например, в прошлом Британская империя в евразийской геостратегии делала упор на контроль жизненно важных для морского могущества проливов и каналов, таких как Гибралтар, Суэцкий канал и Сингапур. Нацистская Германия ставила цель построить «тысячелетний рейх», собрав под одной политической крышей не только воссоединенные немецкоговорящие народы, но и восточнославянские земли с дешевыми трудовыми ресурсами рабов, включая житницы Украины. Императорская Япония страдала также навязчивой идеей национальной мощи и глобального статуса путем территориального владения Маньчжурией, а позднее важной нефтедобывающей Голландской Ост-Индией. Российское могущество также веками отождествлялось с территориальными приобретениями.
На этом историческом фоне Бжезинский формулирует евразийскую геостратегию США. В отличии от «жизненного пространства» нацистской Германии евразийская геостратегия Соединенных Штатов включает целенаправленное руководство или «управление» суперконтинентом, чтобы сохранить свою исключительную глобальную власть и не допустить появления соперничающей сверхдержавы. На более откровенной древнекитайской терминологии это звучит следующим образом. Имперская геостратегия заключается в предотвращении сговора между вассалами и сохранения их зависимости и недопущения объединения варваров. Если перейти с эзопова языка на современный, это означает, например, геостратегическую задачу недопущения тесного сотрудничества России и Украины, сохранения в Восточной Европе расколотого геопространства и элементов конфронтации между «братьями славянами».
Рассмотрим основные действующие лица и геополитические полюса евразийской геостратегии. На новой евразийской политической карте Бжезинский отдает предпочтение таким крупным и активным фигурам как Германия, Франция, Россия, Китай и Индия. Среди крупных геополитических полюсов отсутствуют Великобритания, Япония и Индонезия, но в пределах более лимитированных возможностей рассматривается геостратегическая активность Украины, Азербайджана, Южной Кореи, Турции и Ирана.
В Западной Европе объединенная Германия все более осознается как наиболее значимое государство и экономический лидер Европейского Союза. Германия придерживается великой геополитической концепции особых отношений с Россией. Франция имеет свою геостратегию «Большой Европы» и рассматривает себя как ядро средиземноморско-североафриканской группы стран. Великобритания исключила себя из европейской игры в результате двойственного отношения к объединению Европы и преданности угасающим особым взаимоотношениям с Америкой. Устранившаяся от авантюр великой Европы Великобритания становится ушедшей на покой геостратегической фигурой.
Бжезинский объективно оценивает геополитическое положение России: «Россия... остается крупным геостратегическим действующим лицом, несмотря на ослабленную государственность и, возможно, затяжное нездоровье... она лелеет амбициозные геополитические цели, которые все более и более открыто провозглашает. Как только она восстановит свою мощь, то начнет также оказывать значительное влияние на своих восточных и западных соседей...». Россия еще не сделала окончательный выбор демократического пути или — опять — евразийской империи. Россия не определилась во взаимоотношениях с Америкой: друг это или враг?
Китай реально стал региональной державой и не забывает о традиционном представлении о «поднебесной» как центре мира. Экономический рост способствует усилению геополитического влияния Китая в Азии. Воскрешение «Великого Китая» неизбежно повлияет на американские позиции на Дальнем Востоке. Парадокс Японии заключается в отсутствии стремления к региональному доминированию. Страна «восходящего солнца» предпочитает действовать под протекцией Америки. Япония, как и Великобритания в Европе, предпочитает не вступать в политические перипетии с материковой Азией, где многие страны подозрительно относятся к её претензиям на роль лидера.
Островная Индонезия с относительно неразвитой экономикой, внутриполитической нестабильностью и межэтническими конфликтами пока не может претендовать на роль активной геостратегической фигуры. Большое влияние на финансовое положение страны оказывает мощная китайская диаспора. Индия находится в процессе становления региональной державы и является наиболее сильным государством Южной Азии. Несмотря на историческое соперничество с Китаем, Индия не вторгается в евразийские интересы Америки и не является источником геополитического беспокойства в отличии от Китая и России.
Из новых независимых государств Бжезинский выделяет Украину: «Украина, новое и важное государство на евразийской шахматной доске, является геополитическим центром, потому что само её существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может бороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством...». Ключевое положение Азербайджана в Каспийском регионе определяется энергетическим фактором. Азербайджану наряду с Украиной Бжезинский отводит важную роль в противостоянии России. Если Азербайджан будет под московским контролем, то трудно будет говорить о подлинной независимости среднеазиатских стран.
Турция и Иран после распада СССР активизировали свои позиции в каспийско-среднеазиатском регионе, зачастую нейтрализуя друг друга. В этих государствах существуют серьезные внутренние проблемы. Турция доминирует в Черноморском регионе, контролируя доступ из Средиземноморья, уравновешивает Россию на Кавказе, противостоит мусульманскому фундаментализму и служит форпостом НАТО в регионе. Иран, несмотря на враждебность к США, играет роль барьера для российской угрозы американским интересам в районе Персидского залива.
Южная Корея как геополитический центр Дальнего Востока тесно связана с Соединенными Штатами, что позволяет Америке играть рот щита для Японии и не давать последней возможности превратиться в мощную военную державу. Растущая экономическая мощь Южной Кореи расширяет радиус его геоэкономического пространства.
Обратим внимание на одну характерную особенность «игроков» на евразийской шахматной доске. На западной и восточной перифериях континента они находятся после Второй мировой войны под протекцией США. Соединенные Штаты оказывают покровительство, политическую, военную и экономическую поддержку Западной Европе и Японии. Перефразируя известное выражение, можно сказать, всякая протекция развращает, но абсолютная протекция развращает абсолютно. По сути Америка сделала своих стратегических союзников зависимыми от её мощи и они постепенно не только свыклись, но и считают это само собой разумеющимся. Поэтому жесткий прагматик Збигнев Бжезинский выносит следующий приговор Европе: «Горький факт заключается в том, что Западная Европа, а также все больше и больше и Центральная Европа остаются в значительной степени американским протекторатом, при этом союзные государства напоминают древних вассалов и подчиненных. Такое положение не является нормальным как для Америки, так и для европейских государств».
Главными архитекторами «Европейского дома» являются Франция и Германия, но их проекты отличаются друг от друга. Французская модель Европы Шарля де Голля «от Атлантики до Урала» противостоит «англосаксонскому» господству и «американизации» западной культуры. По мнению Бжезинского, для Германии приверженность к Европе является основой национального искупления, а тесная связь с Америкой необходима для её безопасности. Поэтому Германия придерживается формулы: «искупление + безопасность = Европа + Америка». Для реализации этих проектов Соединенным Штатам остается роль строителя Европы, основанной на франко-немецком сотрудничестве. Поэтому главная геостратегическая цель Америки в Европе: путем трансатлантического партнерства укрепить американский плацдарм для продвижения в Евразию с факелом демократии. Естественно, важнейшая остановка на этом пути — Россия.
После краха Советского Союза в одночасье в «сердце» Евразии образовался геополитический вакуум. Ухудшилось геополитическое положение России. Вместо огромного просоветского военно-политического блока, образованного после Второй мировой войны по оси Россия - Китай - Югославия от Адриатики до Желтого моря, остались геополитические «осколки». Распались Российская и Югославская «империи». Одна из двух мировых сверхдержав превратилась на международной арене в региональную державу «третьего мира» с устаревшим ядерным арсеналом и непредсказуемым будущем.
Бжезинский рассматривает социальные последствия важнейших событий, повлиявших на распад Российской империи — от проигранной русско-японской войны до унизительной войны в Чечне. В ХХ веке в результате войн, революций и репрессий значительно пострадал генофонд российского народа. Россия в новых границах оказалась оттеснена на восток и север Евразии и отделена от Западной Европы зоной «буферных» государств. Россия потеряла свое главенствующее положение на Балтики и Черноморье, лишилась крупных военно-морских баз и торговых портов. Аналогично изменился статус России на Кавказе и Средней Азии. Были утрачены прямые сухопутные выходы в Центральную и Западную Европу. Свыше 20 млн русских оказалось в ближнем зарубежье. При потере более 5 млн. кв.км. территории сохранилась почти старая протяженность границ. Новые границы не имеют соответствующей инфраструктуры. Сложилась новая угрожающая ситуация на Дальнем Востоке, хотя территориальные изменения не коснулись этого региона. Слабо заселенным сибирским территориям противостоит экономическая мощь Китая с 1, 2 млрд. населением. Однако центральным геополитическим событием является, по мнению американского политолога, потеря Украины, без которой Россия неспособна воссоздать евразийскую империю. С учетом сложившихся обстоятельств возникло три геостратегических варианта развития событий:
- «зрелого стратегического партнерства» или глобального кондоминиума с Соединенными Штатами,
- возможность реставрации некоторого имперского контроля над ближнем зарубежьем и создание державы, способной уравновесить Америку и Европу,
- создание евразийской антиамериканской коалиции в целях снижения преобладания Америки в Евразии.
Действительно, не только Россия, но и Украина стали стратегическими партнерами США. Но прислушаемся к мнению Бжезинского на этот счет: «Хотя концепция зрелого стратегического партнерства» и ласкает взор и слух, она обманчива. Америка никогда не намеревалась делить власть на земном шаре с Россией, да и не могла делать этого, даже если бы и хотела. Новая Россия была просто слишком слабой, ... слишком отсталой социально, чтобы быть реальным партнером Америки в мире... Мания получить одинаковый с Америкой статус в мире затруднила политической элите отказ от идеи привилегированного геополитического положения России не только на территории бывшего Советского Союза, но и в отношении бывших стран — сателлитов Центральной Европы».
Новая российская элита оказалась неспособной обеспечить твердое геостратегическое лидерство страны в Европе. Это способствовало в США приданию более высокого приоритета американо-украинским отношениям и помощи Украине в сохранении национальной свободы. В результате геополитические сомнения России относительно статуса Украины столкнулись с американской точкой зрения, что имперская России не может быть демократической.
Под концепцией «ближнего зарубежья» скрывается несколько геополитических сценариев доктрины регионального экономического сотрудничества, создания «Славянского союза» России, Белоруссии и Украины, «Евразийского союза» восточнославянских государств с Казахстаном и Киргизией и другие. Во всех сценариях просматривается имперский контекст, обусловленный доктриной евразийства.
Азиатско-Тихоокеанский регион становится одним из мировых полюсов экономического и технологического развития. Однако политический ландшафт Восточной Азии является взрывоопасным из-за масштабов наращивания вооружений и потенциальных конфликтов. С середины 90-х годов регион стал крупнейшим в мире импортером оружия. Среди дремлющих вулканов наиболее взрывоопасны:
- проблема политического статуса Тайваня,
- проблема Северной Кореи и её стремление стать ядерной державой,
- спорные проблемы из-за потенциальных энергетических ресурсов континентального шельфа ( Парасельские и другие острова, скалы Лианкур),
- проблема северных территорий (южных островов Курильской гряды),
- территориальные этнонациональные проблемы Тибета и Синьцзяна,
- многочисленные неурегулированные пограничные конфликты и другие.
После Второй мировой войны Япония, как и Западная Европа, добилась успеха благодаря американской экономической помощи и прикрытия ядерного «зонтика». Таким образом, по мнению Бжезинского, создалась парадоксальная ситуация. Япония одновременно является мировой державой и протекторатом США. Не оправдались прогнозы о победе Японии в соперничестве с Соединенными Штатами. Япония уязвима и зависима от нарушений в мировых потоках энергетических и других ресурсов и внешней торговли. Япония одновременно богатая и политически зависимая в области безопасности от своего могущественного союзника, являющегося главным хранителем мировой стабильности и экономическим соперником страны восходящего солнца. Американо-японский договор о безопасности в действительности узаконил протекционистские отношения — односторонние американские обязательства по защите Японии.
Таковы в общих чертах «наполеоновские» планы евразийской геостратегии США. Поэтому необходимо подчеркнуть, что они сильно преувеличены из-за типичной мании величия сверхдержавы. Страна, занимающая ничтожно малую долю в 3 % от численности населения Земли, никогда «не переварит» Евразию в американский протекторат.
Не восстановит контроля над хартлендом и Россия, ослабленная не только экономически, но и облученная радиацией атеизма. Россия болезненно реагирует на резкие высказывания и прогнозы западных политологов о её дальнейшей дезинтеграции. В течение одного поколения бывшая сверхдержава прошла путь от одной крайней оценки к другой — «империя зла» превратилась в «исторически презираемую».Но не будем спешить с резкими оценками. «Путь с вершины — только вниз» и его пройти можно достойно, чтобы занять свое место в мире «равноразных миров». Скажем спасибо оппонентам, что они заставили заглянуть в глубины души и увидеть вырывающиеся оттуда тени. Проще всего рассуждать в это переломное время о геополитике, мечтая в очередной раз вымыть кирзовые сапоги в водах Индийского океана.
Российская империя объединила Великую Евразийскую степь, но почему она, добровольно отказавшись от этого пространства, сможет вновь его интегрировать во главе с Москвой? Потому что, российский суперэтнос включает тюркские и горские народы, исповедующие ислам? Тогда почему воздвигается Великая чеченская стена, ограждающая от России горский народ, против которого бездарно провалилась «маленькая победоносная акция»? Почему вдруг Россия отправляется защищать братьев славян на Балканах, а свои тюркские братья оказываются врагами?
Популярное:
