|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
|
|
Архитектура Аудит Военная наука Иностранные языки Медицина Металлургия Метрология Образование Политология Производство Психология Стандартизация Технологии |
На фото: картина Джона Симора Лукаса «Бунт лорда Гордона».
Противодействие «цветным революциям»
Его метод, таким образом, оказался удивительно эффективным и стал весьма неприятным сюрпризом для властей многих стран, склонных к тоталитаризму. По его рецептам были свергнуты режимы, которые казались незыблемыми, поскольку обладали мощной полицией, органами госбезопасности, армией и почти безраздельно господствовали на политическом и партийном поле. В таких условиях победа революционеров казалась магией. В чем же заключается секрет этой «магии»? Если говорить максимально коротко, суть рецептов Шарпа сводится к следу-ющему. У власти есть полиция, секретные службы, дубинки, водометы, авто-маты-пулеметы-пушки и прочий могучий арсенал силового подавления. По-этому политическим оппонентам не стоит выбирать вооруженный мятеж или партизанское движение – в этом случае протестующие обречены на жес-токое поражение, а диктатура укрепится еще больше. Нужно иное: выража-ясь языком китайской военной стратегии, « сманить тигра с горы ». То есть за-манить противника на такое поле боя, где он будет уязвим. А «ахиллесова пя-та» власти, по Шарпу, заключается в том, что любой, даже самый могущест-венный режим черпает свою силу из большого количества обслуживающих его институтов и структур, а в конечном счете—людей, которые в них работа-ют. И если убедить этих людей отказаться выполнять свои служебные обязанности, режим не сможет функционировать и рухнет. Попросту гово-ря, основой успеха стратегии Шарпа является организация тотального сабота-жа, который он делит на политический, экономический и социальный. Но как за очень короткий период склонить к этому необходимую для победы оппозиции критическую массу людей, ранее либо аполитичных, либо лояль-ных к власти? Разумеется, с помощью мощных методов психологического воздействия. Каких именно? На этот вопрос Шарп тоже дает исчерпывающий ответ. Краеугольным камнем его стратегии является демонстративно мирный характер протестов. И это не случайно, ибо именно этот фактор дает протестующим базу для победы, реализуя сразу несколько важнейших задач. Во-первых, он переводит ситуацию с поля боя силового противостояния, выгодного для власти, на поле боя, где все преимущества на стороне оппозиции. Защищающие власть структуры отлично готовы к репрессиям, арестам, силовым разгонам и даже вооруженным столкновениям и способны легко расправиться с протестующими. Но тут вступает в дело психологический фактор: в глазах широких масс человек, сразившийся с могучим противником – герой, но тот же самый человек, применивший свою силу против слабого и беззащитного – негодяй. Поэтому силовики, готовые вступить в схватку с самым свирепым и вооруженным до зубов врагом, теряются, сталкиваясь с улыбками, угощениями и поцелуями девушек — участниц протеста. Потому что их не учили поведению в такой ситуации, соответственно, у них нет четкой программы действий на этот случай.
Естественно, при этом любые силовые акции властей против оппозиционеров вызывают возмущение в социуме и прирост сторонников оппозиции. На руку протестующим играет тот факт, что большинство людей не сознают могу-щества технологий психологического влияния, они кажутся им мелкой шалостью. И если власть отвечает применением силы, многие воспринимают это как вопиющую несправедливость и жестокость с ее стороны. Таким образом, власть оказывается в капкане – весь ее могучий силовой потенциал не только оказывается бесполезным, но и приводит к росту числа противников. А это, в свою очередь, порождает растерянность в органах власти и силовых структурах, призванных бороться с протестующими. Так образуется спираль падения власти. Третий важный фактор: абсолютное большинство людей отвергает яркие проявления агрессивности, поэтому даже поддержка вооруженного восстания, не говоря уже об участии, для них неприемлема. Одних сковывает страх, для других отвратительно насилие. Зато на призыв поучаствовать в «мирном» протесте они с готовностью откликнутся: нет ни риска, ни агрессивности, при этом чувство собственной значимости растет. Разумеется, надо понимать, что вся эта демонстративная мирность акций протеста является всего лишь военной уловкой, стратагемой обмана противника. Доказать это легко и просто: ведь в результате всех этих мирных действий власть и распоряжение ресурсами переходит к организаторам протестов, а после их победы против побежденных проводятся репрессии. То есть результат аналогичен результату революции или вооруженного переворота – разве что отличается от них степенью применения репрессий. И неудивительно: ведь цель одна и та же – смена власти. Впрочем, и сам Шарп этого особо не скрывает: «Выбирать ненасильственные действия имеет смысл не просто потому, что это хорошо или приятно, а потому что это более эффективно, – заявил он в интервью Би-Би-Си. – …Нужно учиться действовать стратегически, а не просто делать что-то, что тебе нравится, от чего тебе становится приятно. Не заниматься символизмом, а думать по-военному, как Карл Клаузевиц! ". Однако большинство обывателей не осознают этих тонкостей и искренне принимают миролюбивый характер протеста за чистую монету. Искренне веря, они легко убеждают в этом своих знакомых и родственников, тем самым быстро мобилизуя под знамена протеста большое количество новых членов. С точки зрения китайской военной стратегии технологии Шарпа описаны стратагемой « Прячь кинжал за улыбкой ». Надо отметить, что Шарп не является изобретателем «ненасильственной борьбы». Технологию мирной революции эффективно реализовал Махатма Ганди. Ее же успешно использовали афроамериканцы для борьбы за свои права в 60-е годы: чернокожие приходили в места «только для белых» и отказывались уходить, при этом не проявляя агрессии. Полицейские увозили их в участок, однако место протестующих тут же занимали новые. В конце концов, полиция растерялась, не зная, что делать. Можно найти и немало других исторических примеров *. *НО ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ ТЕ ПРОТЕСТУЮЩИЕ И ЗА ЧТО – ЭТИ? На протяжении десятилетий технологии Шарпа работали безукоризненно, по-зволяя владеющим ими свергать власть в стране. Первый очевидный провал случился в России, в конце 2011 года. Тогда, выступая в Киеве на круглом столе политтехнологов, посвященным «белоленточной революции», я акцен-тировал внимание именно на этом факте как имеющем даже более важное – глобальное! —значение для мира, чем победа Путина над оппозицией. Впрочем, один раз можно списать на случайность. Но тут уместно вспомнить, что помимо России революциеустойчивой оказалась и Беларусь. А после того, как эти технологии не дали ожидаемого результата и в сегодняшней Украине, можно говорить о тренде. Итак, почему технологии Ш. начали давать сбой? Ответ на этот вопрос начнем с России. После украинской «оранжевой революции» в Кремле прекрасно понимали, что технологии «мирного переворота» очень скоро экспортируют в Россию, а поэтому активно начали готовится встретить их во всеоружии. Безусловно, большую роль сыграло то, что во главе страны стояли выходцы из КГБ, как никто другой понимающие суть революционных технологий уже в силу своего жизненного опыта и служебных обязанностей: КГБ и сам был докой по части организации революций и переворотов в других странах. N O T A Однако в России их встретила целая армия интернет-бойцов, выступающая в защите власти не менее квалифицированно, чем оппозиционеры в нападении. Главным оружием в этой войне стало использование технологий психологического воздействия, и с этой точки зрения наблюдать за процессом было очень интересно.
Фактически, эта сетевая война если не заблокировала, то существенно ограничила распространение революционных идей. Завоевать ум обывателя несложно, если ты – единственный, кто его атакует. Но если представлена и другая точка зрения, это становится намного тяжелее. Даже если человек не выберет ни одной из точек зрения, это уже победа власти, ибо сохранивший нейтралитет бесполезен с точки зрения технологий Шарпа. Фактически Путин сотоварищи выиграли, использовав в качестве объекта для атаки одну из основ Шарп-революции — ее декларативную мирность. Они не «спустились с горы», не дали заманить себя на поле противника, а продолжили играть на своем. А на поле силового противостояния, как писал сам Шарп, власть всегда выигрывает. Таким образом, Россия стала первой страной, где был разработан и реализован эффективный механизм нейтрализации технологий Шарпа. Но российский метод – отнюдь не единственный. В Беларуси все вообще просто. Лукашенко действует исходя из стратагемы «вытащить хворост из-под котла» – он без особых технологических изысков в зародыше давит каналы питания потенциальной революции: закрывает финансируемые из-за рубежа общественные организации и фонды, жестко пресекает даже лёгкие проявления протестов, контролирует интернет и высылает иностранных дипломатов при малейшем намеке на вмешательстве во внутренние дела. Костер без хвороста не горит, и приготовить революционный суп не удается. Коктейль из мощной пропаганды и репрессий – эффективный рецепт от любых революций, не только по технологиям Шарпа. Но эту стратегию вряд ли можно считать оптимальной, потому что за нее приходится платить частичной изоляцией страны от мирового сообщества. Еще один ее недостаток заключается в том, что она редко переживает своего создателя. Если сравнить ситуацию с Россией, то она окажется кардинально иной. В Украине мало кто верил в возможность новой «цветной революции». Более того, и во властных, и в оппозиционных кругах сверхпопулярной была следующая идея: после того, как Майдан 2004-го не оправдал ожиданий его участников, Украина получила прививку и люди больше никогда выйдут на улицы. Абсолютное большинство власть предержащих было весьма далеко от понимания тонкостей стратегии Шарпа, ограничиваясь туманным убеждением в том, что «оранжевую революцию организовали американцы». Как оказалось, масс-медиа властью практически не контролировались (в первые дни даже ведущие каналы страны были на стороне революционеров), провластная пропаганда велась крайне неэффективно и спорадически. В Интернете – медиа, соцсетях и блогосфере – с абсолютным перевесом доминировала оппозиция. Большинство журналистов заангажированы оппозиционными СМИ. Уровень народного недовольства весьма высок, общество аккумулировало тонны негатива. Эффективная коммуникация между властью и народом практически не осуществлялась, рычаги формирования общественного мнения де-факто были сосредоточены в руках оппозиции и общественных активистов. То есть в стране была практически идеальная ситуация для проведения «Шарп-революции». Более того, технологии Шарпа применялись с небывалой мощью и разнообразием. Информационная война велась грамотно и интенсивно. Пожалуй, сложно вспомнить примеры такого количества использования разнообразных технологий за столь короткий период времени. Описание этого арсенала заслуживает отдельной статьи, но самые нетерпеливые читатели могут заглянуть в книгу Шарпа и самостоятельно посчитать, сколько из 198 описанных методов ненасильственного воздействия применялись за месяц (! ) существования Майдана 2013.
Вспомним, как развивались события. Сначала мы наблюдали растерянность властей, сопровождаемую хаотическими попытками повлиять на ситуацию. Две непонятных робких попытки разогнать майдан привели к резкой стимуля-ции его роста. Затем власть избегала прямой коммуникации с протестующи-ми, но в то же время фактически не препятствовала революционерам, лишь ограничив их доступ к главным зданиям власти. И, как ни странно, именно эта тактика и привела к постепенному угасанию Майдана 2013. Если мы посмотрим внимательнее, то отчетливо увидим, что украинская власть – на мой взгляд, скорее интуитивно, чем осознанно – использовала совершенно другую, отличную от российской стратегию. Вместо силовых ме-тодов украинские власти зеркально применили технологии Шарпа, выведя на улицы милиционеров, но запретив им применять силу. В итоге сложилась си-туация, которой никогда раньше не было: мирные революционеры против мирных милиционеров. Как подчеркивал сам Шарп, для реализации его технологий необходимы аг-рессивные действия власти против протестующих. «Чем жестче будет дейст-вовать режим, тем сильнее эффект бумеранга: всё больше людей будут отка-зывать ему в поддержке, будет слабеть его база…Это политическое джиу-джитсу. Я использую их же силу против них» – утверждал сам Шарп. Но зна-чит, верно и обратное: чем меньше режим применяет открытую агрессию к протестующим, тем менее эффективны технологии Шарпа. Организаторы протестов могут пытаться компенсировать недостаток агрессии со стороны власти с помощью инфовойны, но этого явно недостаточно для достижения нужного им эффекта. Фактически, сложилась патовая ситуация. С одной стороны, для захвата влас-ти революционерам необходимо занять главные административные здания, но подступы к ним уже заполнены милиционерами, точно также, как майдан за-полнен революционерами. Проявить насилие первыми революционеры не мо-гут, потому что тогда исчезнет иллюзия миролюбия, и вся их стратегия пойдет прахом – они потеряют массовую поддержку. Ситуация со сносом памятника Ленину это ясно продемонстрировала – именно после нее количество сторон-ников протеста стало уменьшаться, а противников – расти. В результате началось противостояние в самом буквальном смысле этого сло-ва. На чьей стороне перевес в таком противостоянии? Правильно, отнюдь не у революционеров. Потому что милиционеры находятся на службе, физически и психологически подготовлены переносить неудобства. Им начисляется зар-плата, от власти не требуется дополнительных затрат. Иное дело — участники Майдана. Абсолютное большинство из них не готово долгое время переносить неудобства, потому что даже сильного духа и искренней веры для этого мало – нужны еще тренированные тело и нервная система. Содержание Майдана, как писали СМИ, обходится в миллион или два миллиона в день. К тому же милиционерам не нужно задумываться о смысле стояния – у них есть приказ, и этого достаточно. А вот все большее количество людей на Майдане задается вопросом: «За-чем? ». Ведь, как оказалось, власти они, мягко говоря, не особо мешают – она себе и дальше живет, как жила. Далее все развивается в соответствии с закона-ми психологии. Растет ощущение нелепости и бессмысленности происходя-щего. Падает боевой запал. Агрессию вовне проявлять нельзя, поэтому они начинают проявлять ее по отношению друг к другу. Начинаются поиски про-вокаторов, конфликты между участниками, маргинализация Майдана. Соответственно, растет недовольство населения и уменьшается число сторон-ников протестующих. Возникает жестокое разочарование в лидерах и гнев по отношению к ним. Попытки эмоционально зажечь толпу больше не работают, начинается эмоциональное выгорание и неизбежная в этом случае депрессия. Акции и пикеты все чаще не воодушевляют, а раздражают людей, уставших от выматывающей неопределенности и хронического напряжения. Оппозиция в такой ситуации не может перейти к агрессивным действиям, по-тому что именно мирность лежит в основе ее поддержки. Даже если предста-вители экстремистских группировок попытаются осуществить «острые ак-ции», общая масса их не поддержит. В итоге они наверняка будут тут же ло-кализованы и нейтрализованы спецподразделениями милиции — и все снова вернется к пассивному противостоянию. В итоге протестующие оказались заложниками технологий Шарпа –теперь они работают против них. Это тоже самое джиу-джитсу, о котором говорил Шарп, только используемое властью против протестующих. Таким образом, украинская власть нашла свой, ненасильственный способ борьбы с ненасиль-ственным методом Шарпа. В тактическом плане он доказал свою эффектив-ность. В стратегическом – увидим. Итак, на сегодняшний день существуют три стратегии, доказавших свою эффективность противодействия «цветным революциям» по технологиям Шарпа. Будут ли еще попытки «мирных революций» в других странах? Появятся ли новые способы нейтрализации технологий Шарпа? Скорее всего, да. Однако уже сегодня с уверенностью можно утверждать: эти технологии перестают быть загадочными и теряют свою былую магию, а значит, постепенно уходят в прошлое. Источник: ch-z.com.ua «Окно Овертона» Как работают информационные технологии по дегуманизации человека и общества Юрий Баранчик23.03.2014
В последнее время в русскоязычном сегменте интернета появилось несколько достаточно интересных статей, раскрывающих суть той методологии управления обществом. Теория называется «окно Овертона» по имени исследователя ее создавшего. Данная теория достаточно аргументировано описывает то, какие методы социально-информационного управления человеком и обществом евроатлантический центр мировой власти последние приблизительно сто лет использует для достижения своих целей по дегуманизации, растлению, обезличиванию и разчеловечению человека и общества. В статьях излагаются общие основания социологической теории Овертона, а также на практическом примере показывается, как эта технология работает на Западе. Напомню, суть открытия Овертона состояла в том, что он разработал и описал технологию изменения отношения общества к некогда абсолютно запретным (находящимся в зоне табу) для этого общества вопросам. Это то, что в христианской традиции называется грех. Овертон показал, как в течение некоторого времени, используя определенные технологии манипулирования общественным мнением с помощью центральных СМИ можно незаметно для любого общества расширить область приемлемого и, соответственно, сузить область греха (табу). Как пишет zuhel (1), согласно теории Овертона, для каждой идеи или проблемы в обществе существует т.н. окно возможностей, которое постепенно сдвигают, незаметно для общества переходя от одной стадии десакрализации той или иной темы к другой, уже более приемлемой. Движение становится для общества незаметным потому, что происходит растянуто, на протяжении нескольких лет, но при активной промывке мозгов СМИ. Первой стадией «окна Овертона» является перевод явления из области «немыслимое» в область «радикальное». Берется любое явление, которое категорически не приемлется обществом, находится в зоне греха или табу. Например, каннибализм, инцест, содомия, гомосексулизм и т.д. Незаметно для общества на каком-нибудь конкретном и общественно раскрученном примере (скандале или серии запрограммированных событий) одна из таких тем начинает активно обсуждаться, ставя при этом вроде благую цель – а что в том или ином явлении такого плохого, запретного, что оно находится в зоне табу или греха? Почему это делать нельзя? Мы же видим, что например, вот эти люди это делают, они при этом счастливы и никого не задевают? Так формируется повестка: эта тема, конечно, запретная, но не настолько, чтобы мы о ней не могли говорить – мы же люди свободные, сознательные, наша цивилизация высокоразвитая, тем более, у нас свобода слова, поэтому мы можем поговорить и о запретном. А почему бы и нет? «Результат первого движения «окна Овертона»: неприемлемая тема введена в оборот, табу десакрализовано, произошло разрушение однозначности проблемы — созданы «градации серого»» (1). Так происходит перевод проблемы из области запретного в область радикального (первая стадия «окна Овертона), когда тема все еще считается находящейся в зоне греха или табу, но о которой уже можно говорить и, главное, высказывать свое личное мнение, не опасаясь последствий. В качестве аналогичных приемов расширения «окна Овертона» в России можно напомнить два последних информационных скандала – вопрос телеканала «Дождь» о возможности сдачи Ленинграда фашистам с целью предотвращения массовой гибели людей и сравнение Шендеровичем российской олимпийской чемпионки с офицером СС. Это два типичных случая первой стадии «окна Овертона» - попытка вывести тему из зоны табу (греха) и начать попробовать ее пообсуждать. Если только общество соглашается на этот первый шаг, остальные стадии уже запрограммированы. Общество уже проиграло. Однако ответной жесткой реакцией на эти два выпада мировой закулисы по размыванию российской идентичности общество показало, что оно не готово обсуждать эти темы как явно кощунственные и находящиеся в зоне табу. Т.е. в ответ на первые провокации, цель которых заключалась именно в том, чтобы проверить состояние нравственного здоровья российского общества, в ответ наше общество продемонстрировало высокую степень сопротивляемости информационным вирусам. Вторая стадия разворачивания «окна Овертона» - с одной стороны, создание эвфемизма и замена первоначального смысла табуированного (греховного) явления (или придание первоначальному слову другой, новой положительной смысловой окраски), с другой, нахождение исторического (известной личности или события) прецедента, который бы оправдывал в глазах части общества данное явление, типа, «ну что тут говорить, мы все не без греха». На третьей стадии, «после того как предоставлен легитимирующий прецедент, появляется возможность двигать «окно Овертона» с территории возможного в область рационального» (1). На этой стадии происходит дробление прежде единой и цельной проблемы (греха, табу) с одной стороны, на множество видов и подвидов – одни из которых очень ужасны и недопустимы, а другие даже вполне допустимы и милы, с другой, на множественность точек зрения на данную проблему, когда по крайним флангам расставляются нерукопожатные радикалы, но которых высокоразвитое общество должно терпеть, и вполне респектабельные фронтмены, которых принимают в лучших домах «Парижа и Лондона». Например, в общественном сознании искусственно создаётся «поле боя» за проблему. «На крайних флангах размещают пугала - специальным образом появившихся радикальных сторонников и радикальных противников людоедства. Реальных противников - то есть нормальных людей, не желающих оставаться безразличными к проблеме растабиурования людоедства - стараются упаковать вместе с пугалами и записать в радикальные ненавистники. Роль этих пугал - активно создавать образ сумасшедших психопатов - агрессивные, фашиствующие ненавистники антропофилии, призывающие жечь заживо людоедов, жидов, коммунистов и негров. Присутствие в СМИ обеспечивают всем перечисленным, кроме реальных противников легализации» (1). Например, проявление этой стадии мы наблюдаем сегодня на Украине. «При таком раскладе сами т.н. антропофилы остаются как бы посередине между пугалами, на «территории разума», откуда со всем пафосом «здравомыслия и человечности» осуждают «фашистов всех мастей». «Ученые» и журналисты на этом этапе доказывают, что человечество на протяжении всей своей истории время от времени поедало друг друга, и это нормально. Теперь тему антропофилии можно переводить из области рационального, в категорию популярного. Окно Овертона движется дальше» (1). На четвертой стадии разворачивания «окна Овертона» происходит легализация ранее запретной темы, явления – оно становится главной темой ток-шоу и новостных выпусков, людей погружают в обсуждение этой темы, тем самым создавая привыкание. К пятому этапу движения «окна Овертона» переходят, когда тема в обществе разогрета до такой степени, что ее можно перевести из категории популярного в сферу актуальной политики. «На этой стадии «начинается подготовка законодательной базы. Лоббистские группировки во власти консолидируются и выходят из тени» (1). Публикуются социологические опросы, якобы подтверждающие высокий процент сторонников того или иного табу и желающих легализовать этот грех. «Это фирменное блюдо либерализма — толерантность как запрет на табу, запрет на исправление и предупреждение губительных для общества отклонений. Во время последнего этапа движения Окна из категории «популярное» в «актуальную политику» общество уже сломлено. Самая живая его часть ещё как-то будет сопротивляться законодательному закреплению не так давно ещё немыслимых вещей. Но в целом уже общество сломлено. Оно уже согласилось со своим поражением» (1). Оценивая данную теоретическую конструкцию с исторической точки зрения, можно сказать, что она имеет очень сильную верификацию. Если посмотреть на то, как на Западе происходила и происходит легализация всех мыслимых и немыслимых форм греха (табу) – содомии, педофилии, инцеста, эвтаназии и т.д., то мы увидим, что именно таким образом это и происходило – от перевода из области немыслимого в область радикального, потом возможного и обсуждаемого до окончательной легализации в виде законов, обязательных к исполнению. Как мы говорили в самом начале, данную теорию можно применить к абсолютно разным явлениям. На наш взгляд, достаточно интересным с точки зрения теории Овертона является избрание президентом США темнокожего Обамы. Напомню, согласно переписи населения США в 2011 году белые американцы составляли 64% от общего населения США (десять лет назад их было 69%). Чернокожее население за десять лет выросло на 12% и составило почти 13%. Т.е. президентом США, президентом большинства стал человек, представляющий подавляющее меньшинство. Вот первая стадия движения «окна Овертона» - президентом США может стать афроамериканец. Все хорошо, мы же не расисты. Однако, несомненно, далее последует расширение «окна Овертона». Можно уже с большой долей определенности сказать, что следующим президентом США станет женщина, скорее всего, с латиноамериканскими или смешанными корнями. На эту роль, кстати, вполне успешно претендовала, например, бывший госсекретарь США Кондолиза Райс, в случае проведения успешной военной операции против Ирана в 2008-2009 годах. Однако неадекватные действия Саакашвили, приведшие к позорному поражению американского ставленника, спутали американцам все карты и заставили их отложить вторжение в Иран до решения сирийской проблемы. Это отложило не только войну США с Ираном, но и дальнейшее продвижение «бешеной Конди» к посту президента США. Тем не менее, тема остается. После чего, скорее всего, через одного президента, президентом США станет белый гомосексуалист, а еще через пару поколений – транссексуал. В этом плане совершенно иначе воспринимаются слова сына Митта Ромни - главного конкурента Обамы на президентских выборах, сказанные в декабре 2012 года, о том, что его отец и не очень-то хотел становиться президентом страны. Если ранее эти слова многими воспринимались как попытка отмазать отца от слишком слабого проведения избирательной кампании, то в свете «теории Овертона» они обретают совершенно новый смысл – Митт Ромни заранее знал, кто победит на президентских выборах в США, поэтому особо и не напрягался, предчувствуя закономерный финал. …После того, как мы увидели, как действует оружие врага, не пришло ли время с опорой на традиционные ценности и новейшие информационные достижения разработать действенную методологию противодействия внедрению информационных и нравственных вирусов в наше информационное и общественное пространство? О том, что теория Овертона работает, говорит и следующий факт. 14 февраля на мировых информационных лентах появилось следующее сообщение: «Предмет с названием «инцест» станет программным во всех начальных школах Норвегии. Об этом заявила на днях министр детей и гендерного равноправия Норвегии Инга Марте Тхурдкильдсен по общенациональному ТВ Норвегии. За основу школьного предмета " инцест" взята программа, которая уже прошла апробацию в одной из школ провинции Вестфолла. Министр считает, что все дети страны должны уже в начальной школе пройти соответствующее сексуальное обучение. Главная задача, как чиновница ее понимает, – это взломать табу и немедленно ввести данный предмет во все младшие классы. " В Норвегии существует социальная традиция – инцест и мы должны решиться говорить об этом с детьми с первого класса", – считает министр. Она также потребовала подготовить специалистов-преподавателей для уроков по инцесту в самое ближайшее время для всех школ Норвегии» (4). Примечания: 1. Технология уничтожения http: //zuhel.livejournal.com/465630.html 2. Зачем убили жирафа Мариуса или взгляд из «окна Овертона»http: //gazeta1plus1.livejournal.com/1177544.html 3. Сын Ромни: мой отец не хотел быть президентом http: //www.golos-ameriki.ru/content/romney-son-says-father-did-not-want-to-run/1571262.html 4. Предмет с названием «инцест» станет программным во всех начальных школах Норвегии http: //stringer-news.com/publication.mhtml? Part=48& PubID=29591 Популярное:
|
Последнее изменение этой страницы: 2016-03-25; Просмотров: 790; Нарушение авторского права страницы
Имя Джина Шарпа известно довольно узкому кругу посвя-щенных. А жаль – он заслуживает гораздо большего. Потому что его вклад в историю последних десятилетий мировой истории сложно переоценить. Его пособия «От диктатуры к демократии» и «198 методов ненасильственных действий» стали инструкцией по свержению власти в ряде стран и библией для современных революционеров. Революция в Бирме в начале 1990-х, рас-пад СССР, акции протеста в Таиланде, Тибете, Сербии, на Ближнем Востоке, череда «цветных революций» на постсоветском пространстве, – все они про-исходили с использованием технологий, разработанных Шарпом.
Второй фактор, который обеспечивает демонстрация миролюбия – стремительный рост сторонников протестующих. Этот рост обусловлен несколькими причинами. Прежде всего, у абсолютного большинства людей есть четкий стереотип мышления «война – плохо, мир – хорошо». Соответственно, уже на этом этапе на подсознательном уровне симпатии людей оказываются на уровне протестующих, потому что они «мирные». А власти, соответственно, за войну. Поэтому вопрос выбора между оппозицией и властью для широких масс трансформируется в вопрос выбора между «Ты за войну или за мир? ». Несложно догадаться, каким будет ответ.
Читая посты и блоги участников этой войны, можно было определить на чьей стороне они выступают, даже по технологиям, которые они использовали. Лингвистические модели революционеров коренились в основном в американских технологиях влияния, таких как эриксоновский гипноз, модели ассертивного поведения и т.п. Пропутинские силы чаще использовали технологии, основанные на работах Бехтерева, Ухтомского, Лурии и других, широко применявшиеся еще в советской пропаганде, но отнюдь не утратившие свою эффективность.
Казалось, власть обречена. И не-ожиданно все резко изменилось. Опустевший Майдан, разочарование людей, взаимные обвинения участников в соцсетях, оппозиционные лидеры за трени-рованными улыбками скрывают страх быть обвиненными в попытке госпере-ворота. Так что же произошло? Почему доказавшие свою эффективность тех-нологии не сработали в Украине, абсолютно не готовой к психологической войне и отстающей в этих вопросах от таких стран, как США и Россия, на де-сятилетия? Э Т О Я В Н О П И С А Л О С Ь Д О Ф Е В Р А Л Я 2014 г.